Сжатая в кулак ладонь, ощутимо вздрогнув, остановилась паре миллиметров от выкрашенного в молочно-белый дверного полотна, так и не совершив удара. Спустя секунду промедления рука отдернулась назад и безвольно, словно бескостная, повисла вдоль тела, а обычно внимательный, но сейчас рассеянно скачущий с одной точки на другую взгляд карих глаз, еще раз оглядел порог. Левая нога сдвинулась назад. Всего полшага, поворот и лестница из пяти ступеней, ведущая вниз, на тихую солгардскую улочку, и все закончится.
Ведь можно еще все прекратить, оборвать за секунду до момента истины и уйти. Отступить, сбежать, сделать вид, что ничего не было и постараться забыть. Можно уехать из города и больше никогда не возвращаться, утонуть в работе и выкинуть из головы шальную мысль. Хотя бы на декаду, на сезон или на год, если получится.
Ведь можно всего один раз постучать. И пути назад уже не будет, придется взглянуть в лицо своему страху, сломать ту стену, что годами старательно воздвигалась в сознании.
Она - стена эта - дала трещину в тот момент, когда татуированные пальцы в который раз выводили пером на бумаге преисполненный воспоминаний и боли текст. Честный текст. В нем было одно обещание: "Я больше не буду писать эти письма и сжигать их потом. Я больше не буду." Тэль старалась держать свои обещания, и теперь те же пальцы, что записывали мысли, нервно теребили в кармане легкого плаща запечатанный конверт, что последние полчаса не давал покоя разуму. Лучше было бы убрать его подальше, конечно, но что уж там. Всего полшага, полминуты, и можно протянуть его адресату, даже не подняв глаз.
Она даже думать забыла про дождь. Крупные капли били по голове и плечам, срывались с раскрасневшегося кончика носа. Промокшая одежда неприятно липла к телу, а пальцы ног явно чувствовали пробившуюся сквозь кожаные ботинки влагу. 
Сердце будто поднялось к горлу, стучало сильно и быстро, мешало дышать. Риш оглянулась, словно ища поддержки в аккуратно выстроенных домиках, в немногочисленных прохожих, да хоть в чем-то. Но поддержки не было, улицы родного города давно позабыли ее, и сейчас она была совершенно одна, и эта злополучная молочно-белая дверь казалась непреодолимой преградой на пути.
"Ну давай, трусиха, давай же!" - Тэль вновь занесла руку и снова остановилась за долю секунды до стука. - "Зачем приехала, если боишься? И чего бояться?"
И правда, чего бояться? Она не видела сестру двенадцать лет, и после такого длительного срока как-то глупо опасаться стать отвергнутой, ведь Агнесс еще в момент их последнего разговора исключила Тэль из своей жизни. Сколько ей тогда было? Одиннадцать? Риш резко выдохнула, пытаясь отбросить картинки воспоминаний и заглушить так отчетливо зазвучавший в мыслях голос младшей Харрад. Риш ведь совсем не рассчитывала на радушный прием, когда бросала какие-то вещи в дорожную сумку. Не ждала теплых объятий, когда оказалась на большой земле. Не думала о разговоре по душам, когда проезжала главные ворота Солгарда, и в течение последних пары дней, пока искала Агнесс, не верила в собственную решимость. Хотя казалось бы, да?
Она наблюдала за сестрой лишь издалека, не находя в себе сил подойти. Видела, как она обнимает детей, мальчишку и девчонку, во время вечерней прогулки; видела, как вечером выскакивает навстречу супругу; как прогуливается вдоль базарных рядов, что-то выбирая; как спешит на работу, на ходу собирая густые длинные волосы в небрежный пучок. Агнесс издалека была до изумления похожа на мать - та же фигура, та же походка, но лица ее Риш так не смогла рассмотреть. Сохранилось ли в нем сестринское сходство, или оно осталось в прошлом, погребенное под грузом всех этих лет, как и их общее детское счастье?
Тэль отвернулась от двери и оперлась руками на деревянные перила.
Что же так сложно?
Агнесс же здесь, за этой чертовой дверью, - всего пара ударов и несколько мгновений ожидания.
Указательный палец правой руки, выдавая напряжение, тарабанил по намокшим перилам. Тэль всмотрелась в лица спешащих скрыться от непогоды прохожих, словно надеясь найти среди них кого-то знакомого. Руки сами нащупали и выудили из кармана портсигар, в котором осталось всего-навсего три папиросы. Едва не вымокли. Пара секунд, и в воздух поднялось сероватое облачко табачного дыма, а за ним и еще одно. Риш взглянула на верх - окна второго этажа открыты. Может, Агнесс сама выйдет в эту дурацкую дверь, чтобы прогнать курильщика с крыльца? Тэль усмехнулась и выдохнула, выбрасывая окурок за ограждение.
Сейчас или никогда.
Риш затаила дыхание.
Три удара по дереву, говорят, на удачу. Да будет так.
Она почувствовала, как сердце ухнуло вниз, и зажмурилась. Секунды замерли, Тэль не могла сосредоточиться на счете, слыша только собственное сбивчивое дыхание.
"Может, слишком тихо постучала? Может, я что-то упустила, и ее и дома-то нет?"
Может, еще есть пара секунд, чтобы сбежать?
Ну, нет уж.

Отредактировано Тэль Риш (25.08.2022 16:19)

Сколько же она успела передумать за те несколько секунд ожидания, сколько мыслей сновало из стороны в сторону, подменяя друг друга, расщепляясь, множась и угасая, порождая все новые и новые? Всего несколько секунд, но будто бесконечные, словно бы прошли тысячи их, таких медленных, тягучих, почти бездвижных. Риш боялась открыть глаза, так и стояла, плотно сомкнув веки и пытаясь сосредоточиться на какой-то одной из миллиардов обломков мыслей, которые все крошились и крошились, обращаясь в осколки. Она силилась расслышать хоть что-то за шумом дождя, но смогла выхватить только лишь звук женского голоса. Должно быть, это Агнесс, но что она сказала?
А что, если она не захочет видеть сестру, прогонит с порога и заявит, чтобы та больше никогда не приближалась к ней и ее новой семье? Почему так страшно оказаться нежеланной и отвергнутой после стольких лет тишины? Почему это до сих пор так болезненно, почему до сих пор не забыто?
Дверной замок щелкнул, а Ри будто и вовсе не ожидала того. Она вздрогнула, сморгнула с ресниц дождевые капли и растерянно, с недоверием и удивлением уставилась на ручку, не веря, что та может повернуться. Но она повернулась. Дверь распахнулась резко и так широко, что Тэль едва не отшатнулась назад. Хозяйка дома не сразу обратила взгляд к незваной гостье, которая, в свою очередь, старалась уловить и запомнить каждую долю секунды. Поворот головы, и вот уже от беззаботной улыбки на лице Агнесс не осталось и следа, а в светло-голубых глазах после короткого мгновения осознания промелькнула тревога.
- Тэль...
Узнала.
Тэ забыла, как дышать. Уголки ее губ едва заметно дрогнули, силясь подняться в улыбке, а она так и стояла, словно оцепеневшая, бездвижно, только смотрела и не могла насмотреться на такое другое, изменившееся, но столь знакомое лицо. Агнесс. Неужели это действительно Агнесс? Не какое-то странное наваждение, дурацкий сон, подобный сотням тех, что видела Тэль в течение всех этих лет? Она была так похожа на мать, что можно было бы спутать. Она повзрослела, сохранив во внешности черты той одиннадцатилетней девочки, которую помнила Риш. Она едва уловимо напоминала Тэль и ее саму. Казалось, старшая Харрад не смогла бы не узнать ее - нашла бы среди тысяч других лиц, ведь Агнесс словно и не могла быть какой-то иной.
- Привет, Несс.
Бритая голова чуть качнулась, кивая, а голос прозвучал сипло, почти шепотом. Это действительно была Тэль, но такой ли ее представляла сестра? И представляла ли хоть когда-то? Риш на фоне высокой, статной, гордо держащей осанку, выглядевшей взрослее своих лет девушки смотрелась странно - ее чуть опущенные вперед плечи делали ее как будто бы мельче; раскрасневшийся, с начала весны покрытый россыпью рыжеватых пятнышек нос напрочь стирал всю серьезность; смущение Ри выдавали разгоревшиеся румянцем щеки. А уж мокрая, на мужской манер подобранная одежда и вовсе делала ее похожей на мальчишку-подростка.
Вопрос о волосах - это, пожалуй, последнее, что ожидала услышать Тэль от Агнесс в момент их встречи. Улыбка на секунду показалась на лице Ри, но она тут же опустила голову и смущенно почесала лысый затылок.
- Сбрила, - просто ответила она, дернув плечом.
Детский голосок заставил снова поднять глаза и посмотреть сначала на сестру, а потом на девочку, что с любопытством выглядывала из-за маминой юбки. Тэль уже знала, что у Несс есть дети, но отчего-то растерялась, увидев племянницу всего в паре шагов от себя.
Ладонь матери мягко, с заботой легла на крохотное детское плечико, чуть сжав его, и Риш не смогла не сдвинуть брови на короткое мгновение. Не было ничего удивительного в том, что Агнесс не доверяла ей, ждать иного и не приходилось, но почему-то от этого чуть кольнуло куда-то в область сердца. На вопрос дочери она едва не ответила ложью, но не смогла подобрать подходящего слова для объяснения, кто такая Тэль. Кроме правдивого - сестра.
- Давняя сестра, - Риш усмехнулась, но, впрочем, вовсе не весело. - Идеальное описание. - Лучше, и вправду, не придумать.
Девочка с нескрываемым интересом рассматривала ранее неизвестную ей родственницу - взгляд светлых глаз задерживался то на кистях рук Ри, то на шее, то на обритой голове, рассматривая все доступные взору татуировки. А Агнесс словно и не была удивлена. Едва только произнесла имя сестры, как сразу сделала вид, будто визит Тэль - событие вполне ожидаемое, обычное и регулярно повторяющееся.
- Ты... надолго? - спросила Несс, постаравшись отправить дочь из коридора. Вот этого вопроса Риш могла ожидать, но отчего-то опешила.
- Я не... - нерешительно начала она. А что она могла сказать? Надолго ли она? От нее ли это зависит? Если дверь все еще не закрыта, то что же? Нужно переступить порог?
- Хочешь зайти?
"Хочу," - пронеслось в мыслях.
- ... Не знаю, - сорвалось с губ продолжение начатой ранее фразы. Растерянно, блекло, но честно.
Наспех брошенное приглашение войти заставило Тэль вновь вздрогнуть, в который уже раз за последние минуты. Неужели вот так просто? Короткая фраза, и Риш может буквально оказаться ближе к своей бережно хранимой в душе мечте? Чуть замявшись она перешагнула порог и остановилась на коврике, словно боясь разрушить иллюзию.
- Я могу попозже зайти. - сказала она, обведя глазами просторный светлый коридор. Не из любопытства, а лишь бы хоть куда-то направить взгляд. "Дура. Уже зашла же." - ... Если тебе неудобно сейчас. - А будет ли ей удобно хоть когда-то? Если она ни разу за двенадцать лет не вышла на связь, не попыталась найти Тэль, не ответила на полученные еще в приюте письма, то, может, удобного времени для сестры у Несс не найдется никогда?
По спине снова пробежал холодок. И почему это так страшно?

В доме было тепло. Но Тэль никак не могла сдержать дрожь в теле - то ли от сырости и уличного холода, то ли от того колоссального волнения, которое она испытывала. Пожалуй, она не могла и предположить, что будет настолько трудно. За весь путь от Луарры до Солгарда, за время поисков Агнесс, по дороге от гостиницы до ее порога Риш не успела испытать столько удушающих, неудобных, лишних эмоций, как за последние пару минут. А у сестры был очень холодный взгляд - он ледяными иглами впивался в татуированную кожу, в бритую голову, в лицо Тэ, избегая, однако, встречи с ее взволнованными, обеспокоенными и в этот момент такими теплыми глазами. Что Несс могла в них увидеть такого, чего опасалась?
У нее командирский тон голоса. Агнесс показывала характер, проявляла стойкость и требовательность, и это совершенно не отзывалось воспоминанием в мыслях ее сестры - Риш не могла вспомнить ни одного момента, когда светлоглазая, столь непохожая на нее девчонка довлела бы над ней. Это - нечто новое, приобретенное с годами, взращенное на плодородной почве полученных в детстве травм, коих было столько, что хватило бы на целую человеческую жизнь. Тэль ожидала, что Несс изменилась, но вряд ли могла предугадать, насколько.
Ри чуть прищурила глаза в тот момент, когда их взгляды случайно, всего на долю секунды встретились. Что, кроме металлического холода и отстраненности, читалось в ее глазах? Почему веки Агнесс чуть дрогнули, раскрывшись шире?
"Ты ведь тоже понятия не имеешь, что делать, а, Несс?" - А иначе ведь и быть не могло - они оказались в похожем положении, и у Тэль оно было даже, пожалуй, чуть более выигрышным. Ни одной из них еще не доводилась встретить сестру через двенадцать лет тишины, но младшая и не рассчитывала на эту встречу, она не знала о планах Ри, не готовилась заранее, не строила в голове диалогов. Не то, чтобы от этих придуманных и сохраненных в памяти фраз был толк (они все одномоментно покинули сознание Тэль, как только она постучала в дверь), но все же, Агнесс и того была лишена.
Что ж, настал момент, чтобы взять себя, наконец, в руки. Постараться взять себя в руки. Или сделать вид. Младшая сестра вообще не должна была увидеть в ней это смятение, не должна была усмотреть ее страх. Риш вовсе не собиралась с ней соперничать, но отчетливо понимала, что сама же передала преимущество Агнесс в руки, и если впереди им предстоял серьезный разговор, то стоило переломить или хотя бы чуть развернуть ситуацию таким образом, чтобы не так остро ощущать колкий взгляд Агнесс, не опускать плечи, не отводить глаз. Иначе немногое она сможет проблеять этим надломленным, осипшим от эмоций голосом. Это ведь Тэль застала Агнесс врасплох, так почему же сама и выглядела куда более уязвимой?
Ри молча закрыла за собой входную дверь, оставив за порогом непогоду и собственные сомнения. Как бы там ни было, решение уже было принято и претворено в жизнь, сожалеть о нем не было ни малейшего смысла, не правда ли? Риш внимательно проследила, как сестра проследовала на кухню, и только когда та скрылась из вида, она позволила себе выдохнуть до конца, напрочь опустошив легкие. И новый вдох словно придал уверенности.
Мокрый плащ был повешен у двери, под банкетку отправились сырые ботинки. Тэль прошлепала следом за Агнесс босыми ступнями, оставляя на паркете едва различимые следы. Она даже толком не смотрела по сторонам, не рассматривала интерьер, не оценивала хозяйственность Агнесс, только уставилась ей в спину, едва переступив порог кухни. Эта женщина, казалось, никогда не остановится. Она действовала как будто бы машинально, чуть дергано, встревоженно. Ри прислонилась плечом к резному наличнику, что украшал дверной проем, и сложила руки на груди, наблюдая, как суетится Несс. И долго она планирует делать вид, что Тэль здесь нет?
- Твои рисунки, - Риш резко повернула голову, чтобы взглянуть на надломившего тяжелую, изматывающую тишину мальчика. - Ты их сама сделала?
Она едва слышно усмехнулась, делая несколько небрежных, легких шагов по кухне и как бы невзначай закатывая рукава, чтобы еще сильнее заинтересовать близнецов. Опыта общения с малышами у нее, конечно, практически не было, но зато несколько лет работы со студентами давали основания надеяться, что она не напугает племянников излишней резкостью или грубым словом.
- Нравится? - Обратилась она к мальчишке, и тот нерешительно закивал, мельком взглянув сначала на сестру, потом на мать, но в итоге снова уставившись на узоры. - Мне тоже нравится. Нет, ты знаешь, сама я бы так не нарисовала. Их нужно делать аккуратно, потому что они не смываются.
- Как это не смываются? - спросила Криста, вскочив со стула и решительно направившись ближе к гостье, чтобы убедиться в ее словах. Риш наклонилась вперед, поравнявшись с девочкой.
- А вот так вот, - заговорщицки прошептала Тэль, улыбнувшись племяннице. Она потерла ладонью предплечье, будто бы стараясь стереть татуировки, и вскоре продемонстрировала отсутствующий результат. - Видела, какой дождь на улице? - спросила она, указав на окно пальцем, и, дождавшись утвердительного кивка, продолжила, - Смотри. Одежда мокрая, а картинки на месте. Не смываются, я же говорю, - она специально говорила полушепотом, как будто делилась с Кристой какой-то сокровенной тайной.
- А где твои волосы? - спросил мальчик, тоже поднявшись на ноги. Подходить близко, в отличие от сестренки, он не спешил, но его интерес был не менее очевиден.
- Весь в мать, да? - усмехнулась Ри, мельком взглянув Агнесс. И что же их так заботят ее волосы? - Волосы я отрезала! Когда-то у меня были почти такие же красивые и длинные, как у вашей мамы.
- А зачем ты их отрезала? - спросил мальчуган, и его лицо вытянулось в искреннем удивлении. - У девочки должны же быть волосы!
- Мне захотелось, вот и отрезала. Не всем же девочкам быть одинаковыми... Несс, - Тэль неспешно выпрямилась и уставилась на сестру. - Ты когда-нибудь присядешь, может? Я пришла поговорить с тобой. Правда, толком не знаю, о чем, но я давно хотела. Я знаю, что нарушила твои планы, но, может, у тебя найдется время? - Риш смотрела прямо на нее, требовала ответного взгляда, реакции, честности. Так правильнее - это она явилась в этот дом, это она придумала какие-то, уже несколько раз растерянные, слова, и именно ей нужно было начать говорить. Со стороны могло показаться, что волнение отступило, но Тэ чувствовала, как скручивается желудок, и слышала, как в ушах бешено стучит сердце.
"Не вырвало бы еще."

Отредактировано Тэль Риш (07.07.2022 19:49)

Риш ждала отказа. Она не хотела его получить, но до последнего не находила во взгляде сестры ни единого отклика, который давал бы надежду на какой-то там шанс, но все-таки то, что Агнесс пустила ее на порог, а не захлопнула дверь, наверное, хоть что-то да значило. Как и то, что она не препятствовала любопытству детей, не мешала им приближаться к той, кому не могла доверять, не прерывала ее ответы. Молодая женщина напряженно сжала в руках тарелку и крепко впилась пальцами в кухонное полотенце, пытаясь сдержать и скрыть свои эмоции. Их не могло не быть вовсе, ведь последняя встреча сестер состоялась при скверных обстоятельствах и закончилась сокрушительной ссорой, и вряд ли Агнесс удалось начисто стереть воспоминания. В ней должны были остаться хотя бы злость и обида, но никак не всепоглощающее равнодушие. В светлых глазах скользнула тень тревоги и сомнения, но она не ответила коротким отказом на предложение Тэль. А ведь Риш и просила совсем не многого, лишь чуть-чуть времени, чтобы постараться что-то объяснить, рассказать, выслушать. Может быть, Агнесс и самой была любопытна эта нежданная встреча? Тэ отчего-то была убеждена, что не представляет никакого интереса для сестры, но что, если она заблуждалась все эти годы? Что, если не нужно было двенадцать лет переламывать себя, и стоило сделать шаг навстречу много раньше? Или всему свое время? Но угадала ли она подходящий момент?
Пухлые губы растянулись в теплой улыбке, а бритая голова активно закивала, когда от гостьи потребовали подтверждения ее заинтересованность в детской авантюре. Не факт, что она задержится в доме до момента, как дети подготовят свое представление, но едва ли она могла ответить иначе - занять ребят, оградить их от взрослых разговоров и, вместе с тем, дать сестрам возможность побыть наедине Ри считала единственно верным вариантом. Кроме отказа, оспаривать который она, пожалуй, не стала бы.
Тэль смотрела на сестру неотрывно, и от ее пристального взгляда та только сильнее нервничала. Ее движения становились все более сбивчивыми, резкими, неточными; Ри понимала ее дискомфорт, и ей бы перестать смущать Агнесс, но она никак не могла отвести глаз от той, кого так сильно и так долго хотела увидеть. Хотела, но боялась. Она пропустила становление сестры взрослой женщиной, не знала, как она росла и чем жила, и пока что, видя ее, так похожую на покойную мать, никак не могла насмотреться. Знакомые черты улавливались в каждом жесте, будоражили память нарочно погребенные в ней интонации. Знала ли Агнесс, как она похожа на мать? И помнила ли отца, в которого всецело пошла ее старшая сестра? Только рост, пожалуй, они унаследовали от тех родителей, на которых были похожи в меньшей мере - Агнесс оказалась немного выше Тэль, и особенно сильно это бросалось в глаза сейчас, когда Ри, чуть опустив плечи, босиком стояла на чужой кухне.
Как стоило начать эту сложную, болезненную беседу? Какие слова нужно было подобрать в ситуации, когда семейное воссоединение происходило вот так, осторожно, с опаской, без очевидной радости и теплых объятий? Что говорить, находясь в доме, где никто и не ждал подобных явлений из прошлого и не желал знать правду о событиях, скрытых в памяти и замылившихся с годами?
Тишину первой нарушила Агнесс, все еще не способная успокоиться.
- Снимай свою мокрую рубашку, ты простынешь, - сказала она.
Риш отнеслась к этому предложению, прозвучавшему как требование, с недоумением - брови тут же вопросительно изогнулись, однако перечить полуприказному тону не было никакого желания, а потому Тэль подчинилась. Не то, чтобы она сама не была способна высушить собственную одежду, но не захотела отвечать отказом на неожиданную заботу сестры. В будто бы ватных пальцах не было остроты и точности, они предательски теребили пуговицы секунду за секундой, и Ри, ощущая собственную беспомощность, едва слышно, почти одними только губами прошептала ругательство. Справившись, наконец, она стащила прилипающую к коже ткань и протянула рубашку сестре. Одно легкое, невесомое соприкосновение кончиков пальцев, и у Тэль по коже побежали мурашки, и вовсе не от холода в теплой кухне. Она накинула на плечи вязанную шаль и села за стол, куда Агнесс уже поставила посуду.
- Спасибо, - сказала она, пододвигаясь ближе, когда сестра наполнила чашку чаем.
- Чего ты хочешь, Тэль? - Светлые глаза теперь изучающе уставились на нее, Агнесс даже не моргала, рассматривая такое знакомое, но в то же время ставшее чужим лицо. Тэль хмыкнула, почти физически ощущая этот тяжелый взгляд. Агнесс смогла в себе взрастить характер, оно и к лучшему, ведь бесхребетной девчонке без поддержки, в одиночку пришлось бы слишком сложно. - Поговорить? Давай поговорим. - Голос звучал резко, в нем послышалась толика той самой злости, которую изначально ждала Ри.
- Да, давай поговорим, - кивнула она, но не торопилась начинать. Ей было, что сказать, но хотелось узнать, какие слова для начала сможет найти женщина, так напоминающая мать.
Риш улыбнулась, но в этой улыбке не было ни намека на веселье. Агнесс, кажется, всерьез опасалась, что сестра явилась к ней для того, чтобы разрушить ее наладившуюся жизнь, но как она могла подумать, что Тэль хотела этого хоть когда-то? А вот насчет того, чтобы не вспоминать, она, пожалуй, погорячилась. Сам визит старшей сестры должен был пробудить шквал воспоминаний - темных, страшных, вызывающих желание кричать. Но неужели среди них не нашлось бы хоть пары светлых, добрых, теплых?
- Мне нравится то, что со мной сейчас...
- Я рада, - отозвалась Тэль. - Я надеялась, что у тебя все в порядке. И не могла бы пожелать тебе другого.
Настало время рассказать о себе, и Тэль медленно выдохнула, подбирая удачный момент из жизни, с которого стоило начать. Про свою жизнь в первые годы после побега из приюта она и сама вспоминать не хотела, и уж тем более не хотела делиться этой историей с сестрой. Еще не время.
- А что со мной? Жива, как видишь, - она прислонилась спиной к спинке стула и повертела в руках горячую чашку, приковав к ней взгляд. - Это наверняка покажется тебе странным, но я выбрала своей целью ивлирскую магическую академию. Отучилась и так там и осталась. Работаю, преподаю. Я пирокинетик, и неплохой, надо сказать. А впрочем... - Риш оборвала фразу, так и не договорив. Еще в приюте ребята в возрасте двенадцати-тринадцати лет проходили тест на магические таланты, и Агнесс могла помнить о предрасположенности сестры, на которую еще в детстве намекал устроенный ею пожар в отцовском доме. А вот определение таланта Несс Тэль не застала. - У меня тоже все хорошо. - она пожала плечами. В ее коротеньком рассказе не было никаких "мы", и дополнительно уточнять, что в жизни Тэль есть только Тэль, она не сочла нужным. - Ты получала мои письма? - вопрос сам собой сорвался с губ, и Риш на секунду заткнулась, силясь сдержать рвущиеся наружу слова, но не вышло. Она подняла взгляд и уставились прямо в серо-голубые глаза сестры. - Я писала тебе в приют из разных городов, я меняла места, но всегда возвращалась проверить, не пришел ли ответ. Так ты не получала письма или не считала нужным отвечать?
Кажется, верный ответ она и так знала, но хотела получить подтверждение своих догадок, чтобы не терзаться мыслью о том, что слишком затянула с этой встречей.

- ... потому что ты меня бросила.
Ах, вот оно как. Тэль не смогла сдержать сдавленный смешок, в котором не таилось ничего, кроме констатации факта - она не согласна. Ри и без лишнего подтверждения Агнесс понимала, что сестра имеет именно такое мнение - Тэль ее бросила - но очень хотелось опровергнуть его, оспорить, не навязать свое, но хотя бы высказать. Она медленно покачала головой, но открыть рот, чтобы возразить, так и не решилась, постаравшись сконцентрироваться на всем остальном.
- Конечно, я писала, что все хорошо. Кому хочется признавать собственный проёб? - чуть улыбнулась Тэль. - Бывало... По-разному. Но это совсем другая история, - она махнула рукой, как будто отгоняя самые скверные воспоминания тех лет. - И естественно, потом уже тебе ничего не приходило. Я же перестала отправлять письма. Писала и сжигала, - честно призналась она, пожав плечами. Риш сделала небольшой глоток из чашки, чтобы смочить пересохшее от напряжения горло. Внешне она, может, и казалась излишне спокойной, но внутри все еще бушевали эмоции, которые так и рвались наружу. Нет, это определенно был неподходящий момент для раскрытия скопившихся чувств, ведь эту хрупкую, едва только натянутую нить мягкого, осторожного разговора двух теперь уже взрослых сестер можно было запросто оборвать. А не хотелось. Не для очередной ссоры она пришла сюда, не для крика; нужно было выяснить отношения, но сделать это следовало с холодной головой, взвешенно и очень аккуратно. Тэль не хотела принести в дом сестры еще больше боли, чем та, что вскрылась от одного только ее появления. - Магия жизни - это у тебя от матери. - Сухо сказала она как будто бы между делом. Но через пару мгновений, подумав, стоит ли развивать мысль, добавила, в очередной раз мягко проскользив глазами по такому знакомому лицу, - Извини, что я это скажу. Но ты очень на нее похожа. Просто копия. Во мне-то от нее нет вообще ничего, к сожалению. - Тэль ненавидела наследие своего отца. Открестилась от его фамилии, не желала вспоминать то хорошее, что было в жизни сестер до смерти матери, морщилась каждый раз, как вспоминала о господине Харраде, но никак не могла скрыться от себя самой. Слишком многое досталось ей от сумасшедшего некроманта, и это порой, в момент слабости, мешало даже взглянуть в зеркало.
- Скажи... - начала Агнесс нерешительно, и Тэль обратилась в слух, улавливая каждое сказанное сестрой слово. Та говорила медленно, словно не решаясь озвучить вопрос и не определив для себя, точно ли хочет получить ответ.
- А что, версия "Тэль убила маму" у тебя наконец-то вызывает сомнения? - пожалуй, это прозвучало излишне резко, излишне колко, обвинительно. Возможно, кто-то и понял бы эмоции Тэль, ведь одной из главных причин ее злости на сестру и таящейся внутри, чуть подстертой за годы обиды была слепая вера Агнесс словам разъяренного отца. - Я скажу, - кивнула Тэль. Последнее слово было сказано почти шепотом, но очень твердо, с характером, словно с того момента, как Тэль начнет говорить, обратного пути уже не будет. - Но ты должна понимать, что это будет сложно. Для нас обеих. У тебя сложилось и с годами укрепилось определенное мнение, и оно - не то, что у меня. Не то, что я видела своими глазами, - Риш всмотрелась в глаза сестры, пытаясь нащупать в них хоть намек на отказ, дающий ей право не продолжать разговор на эту тему. Но не увидела. Светло-серые радужки замерли бездвижно, уставившись словно бы на висящую на шее у Тэль, проглядывающую между краями шали мерцающую стекляшку, но Риш понимала, что артефакт - лишь случайный объект для того, чтобы хоть куда-то направить взгляд, раз смотреть в лицо собеседницы было слишком сложно и чересчур больно. - И держи в голове, что ты сама меня об этом попросила, - добавила Тэль, будто и сама не решалась начать рассказ и ждала команды остановиться. Она вдруг поднялась с места. - Я сейчас, - мягкими, беззвучными шагами она вышла из кухни, и из коридора послышался тихий шорох. Вернулась Тэль менее, чем через минуту, сжимая в пальцах чуть влажный конверт, который тут же положила перед Агнесс. Сев на прежнее место, она подалась вперед и уложила локти на гладкую, чуть теплую столешницу. - Это мое последнее письмо тебе. И снизу, где-то на треть, - как раз об этом. Я начну сначала, с твоего позволения. Мама умерла незадолго до тех событий в подвале. Помнишь, отец стал злым, нелюдимым, и я постоянно уводила тебя из дома погулять, даже в ночь? Ты еще кричала, что спать хочешь, и что там темно. Это он просил, чтобы мы не видели ее мучений. В общем, однажды в ее спальне стало тихо, и тогда я поняла, что все, мамы больше нет. И что же сделал господин Харрад? Не позвал никого, никому не сказал, унес тело в подвал. И воскресил, - Тэль поморщилась, вспоминая, какой стала мать после смерти. - Тебя он не пускал к ней. Ну сколько тебе тогда было, шесть лет всего. А мне на правах старшей приходилось помогать. И вот я спустилась к ней с ужином. Чтобы ты понимала, она ела, дышала и, в целом, функционировала, но это была уже не мама, а только оболочка. Лишенная разума, агрессивная, никого не узнающая оболочка. И она не была привязана. Она кинулась на меня. Поднос с грохотом повалился на пол, мы с матерью изгваздались гороховым супом. Я кричала, но никто не пришел. Попятилась назад, оступилась, треснулась поясницей о рабочий стол отца. Она пихала меня, не по-человечески рычала, хватала меня за руки. Я испугалась. Кое-как вывернулась, схватила первое, что попалось под руку. Оказалось, блядские ножницы. Я просто махала ими, чтобы спугнуть ее, я... - Тэль закрыла лицо руками и замолчала. - Всадила их ей в глазницу, - не опуская рук, сказала она. - И она умерла. Я завизжала, прибежал отец, за ним - и ты, - руки, словно безжизненные, упали на стол, и Тэль всмотрелась в лицо сестры. Карие глаза покраснели, став влажными. Всего секунда, и на ресницах блеснула капля, которую Риш тут же растерла. - Мне было восемь, Несс. Восемь! Как думаешь, могла ли я умышленно убить ее? - Голос сорвался. Риш помотала головой, отводя глаза. - Отец так решил, видимо, или я не знаю. Ты не видела, наверное, но бил он меня яростно, с ненавистью, до ссадин. Я умоляла остановиться, кричала, что мне страшно, больно, что он убьет меня... - Тэль поморщилась, ощущая, как тело словно бы вновь заныло в местах былых ранений, и она потерла перекрытый татуировкой шрам на руке. - Он был пьян, вот дурь и попёрла. Ты тогда игнорировала меня и, наверное, не помнишь, какие были синяки и раны. Потом он пробовал снова поднять мать, но сам выглядел все хуже и хуже, угас быстро. Сепсис, может. Я нашла его мертвым в его кровати, и в тут же собрала наши вещи и подожгла дом. А дальше ты знаешь. Приют, где я тебя бросила. - Риш не хотела затрагивать эту тему, но не могла остановиться. - Бросила ли? Ты забыла, как орала, что хочешь, чтобы меня не было? Чтобы я исчезла, сдохла? - На лице Тэль проявилась тень злости - губы, напрягшись, поджались, глаза чуть сощурились, а нос напрягся, отчего стал казаться острее. - Последнего твоего желания я исполнить не могла, но могла исчезнуть. Как ты и хотела.

Отредактировано Тэль Риш (04.07.2022 19:33)

Агнесс сидела, не в силах пошевелиться, она оцепенела, тело ее было напряжено чуть ли не до судорог, а широко распахнутые глаза, казалось, поблекли. Слезы, такие настоящие, честные, бесконтрольно текли по ее замершему лицу, капали на стол и на руки. Она как будто слышала эту версию событий впервые, словно бы Ри никогда раньше не пыталась рассказать ей о событиях того дня, и не ожидала, что сестра решится раскрыть ей историю их общего детского кошмара так открыто, не таясь, не подбирая выражений. Но неужели она, задавая прямой вопрос, хотела услышать какую-то другую правду? Хотела ли она получить от Тэль признание несуществующей вины или рассчитывала услышать в ответ только скомканную, сдавленную тишину? У нее не было сил реагировать на агрессивную, обвинительную нападку Риш, она лишь выслушала упрек и приняла его, не говоря ни слова. От этого, в свою очередь опешила и сама Тэль, но на что же она рассчитывала, бросая сестре в лицо свое мнение о побеге из приюта, такое резкое, разительно отличающееся от того, что представляла себе младшая Харрад? И стоило ли вообще посвящать ее в детские воспоминания? Видя эту невозможную, нестерпимую боль в глазах Несс, Тэль чувствовала, как и ее собственное тело сжимается и цепенеет. А сестра все молчала, и чем дольше, тем сильнее Риш укреплялась в мысли, что, пожалуй, пришла сюда зря. Ее единоличное желание расставить все необходимые точки в общении с самым родным человеком толкнули ее на поступок, эгоистичность которого невозможно было переоценить. Агрессия, служившая своеобразной защитой, стремительно сдавала позиции, уступая место совести, которая так и колола изнутри. Уж лучше бы Агнесс кричала, выпалила все, что скопилось в мыслях с момента смерти матери, лучше выгнала Ри из дома и громко хлопнула дверью, навсегда закрыв для сестры эту крошечную лазейку в свою душу. Тогда, во всяком случае, Тэ не почувствовала бы себя столь виноватой. Но действительно ли это лучше?
- Я верю тебе.
Сердце Тэль пропустило удар, дыхание замерло, а в карих глазах отразилась смесь совершеннейшего недоумения и только-только начавшей раскрываться, еще неосмысленной радости. Она хотела услышать эти слова последние восемнадцать лет, и теперь, когда они были сказаны, оказалась совершенно к ним не готова. Захотелось переспросить, ведь поверить в то, что они прозвучали, с первого раза не удалось. Но не послышалось же ей, верно? Ри опустила голову и тихо, сдавленно, очень болезненно и горько засмеялась.
- Но... но мне нужно время.
- Столько, сколько потребуется, - ответила ей Тэль, ладонями стирая со щек тонкие блестящие дорожки.
- Тебе лучше...
- Мама?
- Уйти, - закончила Риш так и недосказанную, но совершенно очевидную мысль. - Хорошо, как скажешь. - Могло показаться, что повторялся сценарий, разыгравшийся в приюте перед уходом Тэль, однако она понимала, что это - другое. Совершенно иные эмоции, иной контекст, иные настроения. Чувства даже более острые, чем тогда, но сдержанные, не выплеснутые сгоряча, и слова не столь резкие, о которых не придется потом сожалеть.
Криста с недоумением и опасением взглянула на Агнесс и тут же настолько недоверчиво и неодобрительно, насколько может смотреть пятилетний ребенок, уставилась на Тэль. Мать обняла ее, словно ища в дочери, такой крошечной и неспособной осмыслить происходящее, поддержки. Тэль на несколько секунд задержала взгляд на Несс, а затем молча и тихо поднялась на ноги. Хотелось еще что-то сказать, но не нашлось ни единой подходящей мысли. Она аккуратно навесила на спинку стула шаль, прошла к печи, где сушилась ее рубашка и, зачем-то повернувшись спиной к сестре и племяннице, оделась. Еще пара секунд промедления, поворот головы и один короткий взгляд на Агнесс, и вот ладонь Тэль мягко коснулась ее плеча.
- Я знаю, что тяжело. Прости, что пришла, - она тут же убрала руку и отошла на пару шагов в сторону. - Без особой надежды, но все же - я остановилась в гостинице "Эдельвейс", четырнадцатая комната. Завтра уеду. Если вдруг решишь написать, то направляй письмо в Королевскую Академию на имя Тэль Риш. - Фамилия матери прозвучала буднично и как будто бы вскользь, но Ри была уверена, что Несс вспомнит ее, даже если забыла с годами. - Я обещаю, что больше искать встречи с тобой не буду и в твою жизнь не влезу, - в этом Агнесс могла не сомневаться, - но я была рада тебя увидеть.
Она сейчас совсем не была похожа на ту Тэль, которую, может быть, ожидала увидеть Агнесс, - вдруг слишком мягкая, ничего не требующая, не плещущая эмоциями - иного Ри себе в данный момент позволить не могла. Она была виновата хотя бы в том, что нарушила своим появлением складное течение будней сестры, и совсем не хотела уходить, оставляя после себя еще больше грязи, чем нанесла своим визитом, излишне острой правдой и несдержанной агрессией. Пожалуй, с Несс уже хватит издевательств.
Тэль бесшумно покинула кухню, сунула ноги в мокрые ботинки, взяла в руки плащ и только коснулась дверной ручки, как вдруг позади нее возник второй пятилетка.
- Ты куда? - спросил он, и в голосе сразу же послышалось расстройство.
Риш беззвучно, одними губами чертыхнулась и развернулась к племяннику лицом.
- Так вышло, что не надо уйти, - сказала она, чуть улыбнувшись. Лицо племянника исказилось в недовольной гримасе. - Не расстраивайся. Знаешь, что нужно сделать? - Она присела на корточки, подозвала мальчишку ближе. - Твоей маме сейчас очень грустно.Тебе нужно подойти к ней, изо всех сил обнять и сказать, что ты ее очень-очень любишь. Ты понял?
- Да, но зачем? - с недоверием спросил мальчуган.
- Вот что ты делаешь, когда тебе грустно?
- Ем конфеты!
- Вот, а взрослым не всегда помогают конфеты. Твоей маме сейчас только вы с Кристой можете помочь, поэтому ты должен постараться. Сделаешь, как я прошу?
- Ладно, - уже без сомнения, а с детским задором отозвался мальчик и тут же направился на кухню.
А Тэль вышла за дверь. Дождь не прекратился, но она решила даже не накидывать плащ - не помешает немного остыть и привести мысли в порядок. И как раз осталась пара сигарет, хватит, чтобы дойти до гостиницы.

Отредактировано Тэль Риш (11.07.2022 00:46)