Путешествие в Ольдемор стоило затраченных на него усилий хотя бы потому, что суровая реальность нового десятилетия, ударившая по континенту, ощущалась здесь не так ярко, будто притупленная ярким солнечным светом и отцветающей зеленью. Опочивальня, спокойная и безмятежная, только-только ступила на порог восточного королевства, в свое время пострадавшее от катаклизма не так сильно, как могучий сосед. Все здесь, как и прежде, шло своим чередом; но чувство это было обманчивым, навеянным чарующим флером осени.
Скоро ли пойдет дождь?
Дома столичных окраин плотно прилегают друг к другу: фасад одного ловко перетекает в другой, прячась за вьюнками и плющом, растущим здесь примечательно пышно. Здесь было не так много плотно застроенных улочек, но господину ревизору требовалось попасть в один из таких кварталов, отданных под владение мастерам самых разнообразных ремесел. Здесь были и швейные магазины, и ювелирные салоны, и даже одна артефакторская лавочка, бывшая большой находкой даже в самом Эльмондо; однако искомая кондитерская находилась дальше всех, скромно выглядывая из переулка.
«Кондитерская №7» - скромно гласила кованая вывеска, украшенная, как ни странно, изображением кренделя. Не самое оригинальное решение, но вполне оправданное с точки зрения минимализма и желания донести общую суть заведения.
Невысокая калитка, огораживающая дворик подле двухэтажного здания, призывно открыта. Кажется, всего минуту назад кто-то вышел отсюда, припустив спешным шагом дальше, вдоль улицы – колышимые ветром ветви деревьев до сих пор машут ему на прощанье, тихо шурша листвой. В этом месте вообще было до странного тихо, хотя рабочий день далек от своего завершения; время едва перевалило за третий час.
Только манящий запах сладостей подсказывает: тут что-то пекут и, вероятно, делают это прямо сейчас. Уж не поэтому ли непосредственно хозяйки нигде не было видно?
Внутри кондитерской безлюдно, но так, словно все присутствующие чуть ранее поднялись на второй этаж, не дожидаясь прихода еще одного гостя: оттуда доносится еле слышно музыка, прерываясь и поскрипывая. Граммофон – большая редкость, и узнать его звучание было несложно даже для человека несведущего. Царапая пластинку, игла напевает мелодию какого-то вальса. Раз-два-три, раз-два-три и ноги сами следуют простому такту, ведя к единственному накрытому в помещении столику.
Не ожидали ли здесь кого-то? Кого-то… конкретного?
Времени на раздумья не остается в момент, когда отворяется спрятанная за прилавком дверь. Заметить ее получилось бы, едва оторвав взгляд от чудесного содержимого витрины: необычные сладости и впрямь привлекали внимание, но служили скорее выставочным образцом, дополнявшим общую атмосферу зала, как делали это ковры на полу или декоративные тарелочки на стенах, а так же большое количество прочих милых безделиц. Из-за обилия их места в кондитерской казалось очень мало.
- Так и знала, что ты что-то забудешь, Матильда! – Доносится тем времени веселый голосок невысокой барышни с копной пышных розовых волос. Она вынуждена двигаться спиной, ведь руки ее, очевидно, заняты, а открыть дверь не используя хотя бы локоть – задачка не из простых, - Те документы лежат на…
Она обрывает себя на полуслове, обернувшись лицом к лицу своего нового посетителя. Всякое описание хозяйки Кондитерской №7 сводилось к одному образу, которому удивленная до глубины души фэй-ул соответствовала – не узнать ее мог бы разве что человек слыхом не слыхавший, кто же эта леди и чем она промышляет.
Герда смущенно прижимает уши к голове.
- ...Ой, извините меня, пожалуйста, - В ее руках – тяжелый поднос с блюдом, которое та спешит отставить в сторону. Осматривая гостя, растерянная хозяйка сводит на переносице брови: эльф и явно не из местных. Как же ему сообщить, что нынче лавка… закрыта? – Я- я могу вам чем-то помочь, добрый господин? Гости издалека нынче большая редкость.