Запах жаренного бекона и яичницы пропитали не только кухню, но и одежду, волосы и руки. Далеко не самый неприятный аромат, что когда-либо цеплялся к нему, поэтому жаловаться было не на что. За окном только-только просыпались пташки и несмело начинали перекличку. Да, слишком рано зеленокожий раб решил поднялся с кровати сегодня, с сожалением прогнав сладкие сны об собственном освобождении и массовых убийствах во имя мести. Веки норовили опуститься, руки едва слушались, а голова была тяжелой и словно под завязку набитой пухом и перьями, как подушка. Но такова была цена за возможность спокойно, сытно и в тишине позавтракать. Редкий шанс воспользоваться пока что чистой и не разнесенной алхимическим огнем и взрывами кухней, да приготовить то, что хотел собственный язык и желудок, И, что самое главное - не слышать старческое ворчание хозяина хотя бы некоторое время. 
- Всегда бы так.
Умиротворенно улыбаясь, Хель решительно добавил  на широкую сковороду еще две тонкие полоски бекона, а затем, недолго думая, уложил рядышком несколько ломтей свежего пшеничного хлеба. Все это жаренное и вредное яство  было щедро осыпано специями и мелко нарезанной зеленью.  Желудок Улл`Парского воспитанника уже яростно рычал на всю кухню подобно настоящему орочьему воителю. Масло шкворчало, пыталось метко плюнуть в зеленую рожу дикаря. В ногах, трясь о щиколотки облезлыми спинами и лысыми, раздвоенными хвостами, завозились крысы, клянча еду. Пришлось бросить им несколько крупных кусков мяса, пока эти кухонные паразиты не принялись с досады вгрызаться в ноги и вырывать мясо уже оттуда. Маленькие засранцы. К тому времени как грызуны в два счета расправились с подачкой и юркнули в свои норы, завтрак уже был готов. Решив не тратить время попусту на сервировку и поиск подобающей тарелки, орк перенес сковороду вместе с едой прямо на обеденный стол, даже не потрудившись сначала выставить специальную подставку для горячей посуды. Он знал, что благодаря чарам, наложенным на этот стол, раскаленное дно сковороды не могло причинить его поверхности никакого вреда. Ну, если только не решиться со всей дури вдарить этой самой сковородой по бедному предмету мебели - тут уж чары на подобное не рассчитаны. Но этот "эксперимент" непременно будет непременно проведен другим утром. Сейчас же...
- Завтрак! Приятного аппетита мне.
Поудобнее ухватив тонкую вилку, Хельберген уж было вцепился ее зубчиками в кусок потолще и хотел отправить в рот, как вдруг дверь, ведущая на кухню, неожиданно с грохотом распахнулась. Послышался быстрый топот, старческий кашель и скрип одеревеневших за ночь суставов.
- Внучек, я нашел тебя! Наконец-то!
Кусок яичницы так и сполз с вилки, шлепнувшись на стол и остался лежать там, так не выполнив свое истинное предназначение. Желудок орка грустным воем прокомментировал это. 
- Вот это будет открытие! Это чертово яйцо появится снова! И знаешь где? В Ирре, будь этот городишко неладен! Срочно отправляйся туда. Мне нужны заметки, описания, образцы земли под этим яйцом, какой-нибудь соскоб с поверхности, образцы пыли, которые за день насядут на скорлупу. И, что самое главное - множество слухов. Там наверняка соберется толпа, поэтому поброди, посмотри, держа ухо востро и потом мне доложишь. Я прибуду как только смогу, поэтому до этого времени постарайся ни во что не вляпаться, как ты это обычно делаешь. Договорились?
Старик замер у стола, довольно поглаживая бороду и внимательно следя за реакцией своего раба. Затем перевел взгляд на приготовленный дикарем завтрак.
- Некогда набивать живот, дорогуша! Иди одеваться. А это я соберу тебе в дорогу! 
Пташка, усевшаяся на ветви старого бука, что рос у окна кухни, словно в насмешку сначала издала тонкую трель, а затем грубым мужским голосом усмехнулась:
- Фьють. Ха!

- Эх. А ведь почти получилось в кои-то веки поесть спокойно. Но нет, нет, конечно же дедуля решил все испоганить в самую неподходящую минуту. Яйцо он захотел посмотреть... Ну правильно, своих-то больше нет. - Грустно проворчал орк, без особого аппетита подъедая уже давно остывший завтрак, который после "сборов" дедули превратился в ничто иное как месиво, небрежно запиханное в контейнер.
Еда, конечно, все еще источала слабый запах, но она была холодной, приобретшей тот самый легкий привкус некой залежалости.  Потому орк ел без аппетита, уныло и всерьез обдумывая, не посетить ли ему какую-нибудь дешевую столовую - харчевню, когда он окажется в городе. Сам того не подозревая, Хель рассуждал здраво - ему еще предстояло обнаружить, что дедуля позабыл помимо листов для записи, канцелярских принадлежностей и различных пробирок с колбами упаковать "внучку" в дорогу простые съедобные припасы. Поэтому перехватить кусок-другой с компотом на третье было бы неплохо. Но в данный момент эта проблема оставалась скрытой. Явной же была излишняя болтливость нанятого дедом возницы. Всю дорогу бедному дикарю, уже который раз пожалевшему, что он знает общий язык, приходилось слушать назойливый, как комариный писк, треп. Зверолюд с волчьей мордой удобно устроился на козлах и, погоняя двух вороных кобыл, не смолкал ни на минуту.
- А я ему, значит, говорю! Мол, Артур, так дальше жить невозможно! Это настоящие токсичные отношения! Ты обязан оградить себя от них и выстроить собственные границы комфорта для всех людей, которые встретятся тебе в будущем. Нельзя же надеяться, что человек, которого ты не взаимно считаешь своим близким другом, в один волшебный момент сможет преодолеть эмоциональную незрелость, начать работать над собой и предложить совместными усилиями преодолеть то абьюзное болото, которое он уже успел развести в ваших отношениях. Ох уж эти люди. То ли дело песики! Эй, зеленый! Нравятся песики?
- Что?..
- Песики, говорю. Нравятся песики?
- А. Собаки. - Рассеянно пробормотал Хельберген и кивнул.
- Ну так вот. Вот песики - это дело. Был у меня как-то бизнес. Эт ты на меня сейчас не смотри. Проштрафился немного, ни с теми людьми связался. Вот раньше у меня было свое дело - жил рядом с большим городом, тоски не знал, собак плодил и воспитывал. Ох это была жизнь. Все меня любили, все деньги давали за дело и за просто так. Местные девушки на поклон ходили и украшениями своими любимыми заваливали лишь за возможность за ручку со мной по окрестностям походить! Да только связался я с рыцарем одним по имени Хурман. Со связями был рыцарь, уважением пользовался, почетом, да покупал не по дешевке моих псов, чтобы те на хорошей должности служили и пользу приносили. Да только странные дела пошли - начал мне тот рыцарь странные вещи в письмах писать. То про стояки непрекращающиеся расскажет, то про недоеб в целом. То как бы невзначай опишет расскажет про интим с девкой какой. А то и вовсе в одном письме прислал рисунок с изображением себя полуголого! Почувствовал я, что пахнет не то, что жаренным, но как-то не особо, ну и собрал вещи да переселился. И вот я здесь! Тебя, зеленорожий, подвожу! Нечасто я с братом вашим сталкиваюсь. Что, в принципе, и хорошо, хвала Луне! Да только жуть как интересно расспросить про то да се! Ну, садись рядом. Сейчас, погоди... Самогончика бахну и задам несколько вопросов!
- Отлично. Как мне повезло. - Тяжко выдохнув и закатив глаза к небу, прошептал Хель. Боги... Слышите ли вы? Видите ли страдания своего сына?
А дорога тем временем и не обещала подойти к концу. Дикарю предстояло еще около шести часов провести в компании волкоголового возницы и собственных печальных мыслей.

- Ну вот, прибыли! Ты эта, не теряйся особо и будь осторожен. Эта, ща, погоди... Ща я на место переберусь. - Пьяно бормотал зверолюд, кое-как вылезая из телеги и пытаясь забраться на козлы.
Хель, которому пришлось часа три назад закинуть пьяного вдрабадан назад и самостоятельно направлять лошадей по верной дороге, шустро слез на землю и быстро зашагал в сторону города, параллельно натягивая капюшон на голову. Фраза, которую он всем сердцем боялся услышать, все же догнала в спину.
- Ну ты это! Заходи если шо!
Задержавшись у входа в город, Хельберген достал из поклажи зелье, которое дал ему в дорогу старый маг. По словам это престарелого авантюриста стоило только намазать этой жижей лицо, как можно было избежать излишнего внимания. Зелье было зачаровано на отвод глаз, а значит каждый случайный прохожий, захотев повнимательнее рассмотреть лицо орка, тут же терял бы к нему интерес, искренне думая, что настолько скучного и посредственного лица он не видел ни разу в жизни. Правда, дедуля предупредил, что подобное зелье не работает на нескольких личностях - столетних профессорах, опытных детективах, настойчивых коллекторах и шадд, склонных к сильному злоупотреблению алкоголя. Каков шанс наткнуться хотя бы на одного из них в этом городе? Ниже сорока процентов? Значит, с этим уже можно работать.
- Будет смешно, если сегодня в город решит заявиться столетний шадд-детектив с ученой степенью, решивший поискать налоговых неплательщиков, но застрявший душой и телом на дне винной бутылки. - Усмехнувшись, проговорил Хель и принялся намазывать пахнущую цитрусом жижу из склянки себе на лицо. Кожу неприятно защипало. Работает ли? Придется проверить на практике.
Все равно натянув край шарфа повыше, до переносицы, Хельберген проник в город, ориентируясь на шепотки прохожих и то, куда толпами валил народ. И, что сказать, уверенность в зелье и тех самых сорока процентах вероятности не оправдали надежд. Обычные люди и вправду не замечали, что среди них ходит двухметровый Улл`Парский детина. Но ведь стоило же воле судьбы направить рогатого и хвостатого представителя шаддской расы именно в этот город! Смотри-ка, плетется на лошади, словно демон-принц из дешевого женского романа, который Хель определенно точно не читал, а просто слышал о нем. Хвостатый гость, судя по всему, тоже его заметил и решил последовать следом. Шадд не особо старался смешаться с толпой, а если и пытался, то откровенно говоря выходило у него плохо. "Проклятье, надо же было из всех мест и событий именно здесь и сейчас напороться на демоническое отродье! И к тому же, если конечно предупреждения мага не врали, пьяницу," размышлял Хель, лавируя между прохожими. Тем временем орк приблизился к главной площади, но вместо того, чтобы двухметровой мышенькой прокрасться и юркнуть в толпу, он резко завернул в узкий переулок, что был поблизости, куда не могла бы протиснуться лошадь незнакомого преследователя.

Отредактировано Хельберген (03.05.2021 22:45)

Миновав переулок, Хель обернулся, вовсю ведя с собой внутренний монолог, состоящий из размышлений о том, кем мог бы быть шадд - преследователь. "Вот ведь дьявольское отродье! И что ему от меня-то понадобилось? Орков не видел, вот и захотелось поближе глянуть? Еще один решил меня, как какого-нибудь зверька, на реагенты и на трофеи пустить? Может, очередной мститель или служитель закона? Или один из тех странных личностей, которые начитаются нездоровых людских романов и потом фантазируют себе всякое," ломал голову орк, спеша поскорее уйти, увеличить расстояние между собой и преследователем. Этот город, Ирр, никогда не был и вряд ли будет жемчужиной на карте континента. Небольшой по размеру и плотности населения, он до этого дня даже не пытался претендовать на какую-либо известность или славу. Архитектура зданий была направлена на практичность, жертвуя возможностью как-то гордо украшать собой улицы, практически полностью отказавшись от декоративных элементов. То же самое можно было сказать и о тех, кто населял этот город - обычные жители с жизнями, поставленными на ограниченное и весьма простое расписание "рождение, школа, взросление, работа, немного религии и увлечений для себя, женитьба, собственная семья, вырастить детей, вырастить внуков, загнуться от старости и болезней". На миг Хельберген даже задумался о том, что даже без волшебной мази мага, от которой кстати неприятно пощипывало кожу, его бы и не замечали. Просто проходили бы мимо, не обращая никакого внимания и спеша по своим делам. Действительно, а что тут такого? Ну ходит по городу двухметровый орочий мальчонка? Что тут такого? Никого не трогает, за жопу никого не кусает,  чужих женщин к греху не склоняет, детей на шампура не нанизывает. "Да я б даже вот той бабке помог донести ее тяжелые сумки, если бы по делу не спешил", искренне веря в то, что уж на него лично жителям этого города нет претензий, раб уж было собрался достать из мешка с вещами флягу и смыть питьевой водой мерзкое зелье со своего лица, да вовремя в голове возникли воспоминания того, как его обычно "встречали" городские и деревенские, умудряясь случайно обнаружить. "О нет, это орк, он всех нас убьет", "вчера пропала моя любимая собака, наверняка это его рук дело", "прячьте своих жен и дочерей, зеленый дикарь сначала над ними надругается, а затем сожрет" и даже "защити нас Луна, он пытается соблазнить меня, поигрывая мышцами" - какие только обвинения не летели то в лицо, то в спину до того, как удавалось скрыться. Поэтому к черту, лучше перетерпеть этот дискомфорт на коже, чем потом убегать вприпрыжку от обеспокоенной толпы. А, вот и главная площадь, кстати! Столько народа, не протолкнуться. По-крайней мере не намеренно. Да яйца что-то не видно.
- Ну что же. Надо бы подойти поближе. - Тихо вслух рассуждал раб, невольно вжав голову в плечи и стараясь ни с кем не пересекаться взглядом и привлечь к себе внимание. Разве что позволил себе пошутить. Так, для собственного расслабления. - Ух, столько людей. Как бы мне сдержать свои орочьи порывы и не начать наперебой всех жрать и насиловать!
Благо никто его своеобразную шутку не услышал. Толпа была вся в ожидании появления того самого гигантского яйца. Суета, гомон и даже торговля развернулись на главной площади с такой активностью, будто бы должен был состояться великий концерт. В основном ушлые торговцы впаривали народу закуски и выпивку - все же стоять в течении долгого времени в такой тесной куче было изматывающее для  организма. Но попадались и те, кто пытался продать самодельную сувенирную продукцию. Открытки, закладки, кружки с нарисованным на ним гигантским яйцом. Простые хлопковые рубахи с вышивкой в виде повторяющегося орнамента яйца. Плюшевые игрушки в виде яйца и деревянные поделки той же формы. Не сдержавшись, Хельберген решился воспользоваться преимуществами волшебного зелья и втихую умыкнул у мимо проходившего торговца пару пирожков с яйцом - в конце концов, не мог же он позволить себе голодать во время подобной важной миссии? И пока Хель тихо бродил средь толпы, нет-нет да осторожно поглядывая по сторонам на случай, мелькнет ли поблизости тот самый шадд или кто-либо еще, способный видеть его обличие, он задаться вопросом - а появится ли это яйцо сегодня? Ведь время шло, минуты летели, средь толпы уже слышались споры и сомнения, а загадочного яйца все не было.  Время на городских часах показывало сначала два тридцать четыре. Затем два тридцать пять. Подождем еще... Уже два сорок?! К этому моменту Хельберген, уже порядочно обнаглев,  успел "позаимствовать без обговоренных сроков возврата" еще несколько пирогов, бутылку с холодным лимонадом, два полностью изготовленных из шоколада яйца и одну открытку в подарок деду, на которой курица, ошеломленно смотря на яйцо, значительно превышающее ее в размерах, лепетала "К такому меня жизнь не готовила". И когда он уж было нацелился на беззаботно оставленную без присмотра на краю прилавка рубаху, вдруг эта... Хрень. Явилась.

Не было ни грохота, ни дыма, ни языков пламени, устремившихся во все стороны. Молнии не пронзали небо, не набежали тучи, льющие потоком крови, лягушек и водки. Не раздались зловещие крики и дьявольский смех. Не было ничего, что обычно следует за появлением чего-то необычного и волшебного. Яйцо просто... Вдруг возникло аккурат посреди площади. С такой непосредственностью, словно оно всегда там было, а это остальные - слепошарые дураки, которые в упор его не замечали. Большое, нет, гигантское! Со слабым синим оттенком. Скорлупа идеально целая, без малейшей трещины. Толпа, на миг замерев, замолчала. После чего разразилась настолько радостными воплями, словно к ним вернулся народный и любимый герой. Ну или какой-то богач решил угостить всех собравшихся пивом за свой счет. Издалека раб видел, как сквозь толпу резво-резво начали пробираться группы людей, тащащих на себе незнакомое оборудование. Видно, ученые подоспели, решили не терять ни секунды. "Так, стоп! Черт, я же должен быть среди них," подумал зеленокожий, однако же рвануть к яйцу не спешил. "Там наверняка будут те, кто смогут увидеть мою истинную личину. Да, спешить ни к чему, особенно после того, сколько времени я убил на дорогу и ожидание. Попробую чуть позже подобраться, ближе к ночи", уж было решил для себя Хель, как вдруг яйцо попросту... исчезло.

- Дьявол побери и это яйцо! И этот город! И тебя, старик, за то, что послал меня сюда! - Бухтя под нос, дикарь вновь бродил по улицам города, не зная, что ему дальше делать. - Почему ты не отправил меня обезглавить какую-нибудь тварь из леса? Вот это я понимаю, вот это то, к чему я привык!
После того, как волшебное яйцо исчезло, он вместе с толпой еще в течении пары часов не решались сойти с места в надежде, что волшебное явление покажет себя вновь. В конце концов, оно ведь и появилось не точно в срок? Кто ж их разберет, эти магические штучки? Но время шло, хлеб у торговцев кончался, а зрелища все не возобновлялись. Народ начал медленно расходиться по делам. А с ним и раб, здраво рассуждая о том, что так же, как и молния редко бьет в одно место дважды, так и яичко вряд ли решит появится в одной и той же локации. Да только что дальше делать? Провал? Да, не по его вине, но что сказать дедуле? Хоть бы старый пень поверил ему, а не то... Бедные, бедные орочьи клыки, от вас и так мало что осталось!
- Да нет, должен же он мне поверить! В конце концов, есть свидетели. Да не один, а много. У кого угодно пусть спросит, как все было! Я-то что? - Нервно рассуждал он вслух, пока бесцельно шлялся по городу. А сам чуть дрожащей рукой тер подбородок да кончиками пальцев касался подпиленных клыков.
Хельберген не следовал по конкретному маршруту, просто шел туда, куда глаза глядят. И ведь надо же было ему таким способом выйти именно в нужный, единственный из всех проулок, где волшебное яйцо решило появиться вновь! Такой узкий проулок, телеге не проехать, двум толстякам мимо без происшествий не пройти, стены все расписаны ругательным "фольклором" местных раздолбаев, на земле блевотина вперемешку с мусором уже двадцать лет как застыла и намертво присохла, эта дьявольская хрень решила появиться именно здесь!
- Да ты издеваешься... - Устало закатив глаза, орк уж было направился к яйцу, как вдруг оно вновь исчезло.
Яйцо-то исчезло. Да только стало видно, что было за ним.  Нет. Серьезно? Да черт побери! Это же его безымянный демонический преследователь! Стоит, глаза округлил, как кошак, смотрит непонимающе, лоб трет и, кажется, шевелит губами. Что-то бормочет или... Стоп! А уж не заклинание ли он плетет?
- Да ты издеваешься! А ну-ка остановись! - Яростно гаркнул орк, надеясь, что повышенный голос вкупе с неожиданно понятными для слуха словами заставят шадда по крайней мере опешить на какое-то время.

На миг на лице раба мелькнуло удивление. Демоническое отродье ведь прикидывается, верно? Ведь это в их природе, хитрить, увиливать и притворяться, начиная от крупных интриг, способных повлиять на жизнь и судьбу чужих рас и заканчивая покупкой новых панталон. Нельзя поддаваться и уступать, особенно в плане высокомерного взгляда. Поэтому Хель, решив по максимуму воспользоваться преимуществом своего роста, гордо выпрямил спину  и, задрав подбородок, наградил шадд презрительным взглядом.
- Не твои дела, крысехвостый, что я здесь делаю. Да только мне прекрасно известно, что не спроста я натыкаюсь на тебя уже во второй раз. С какой целью ты меня преследуешь, рогатый? Кто тебя послал? Это касается "дедули" или же лично меня? - орк фыркнул и незаметно под плащом потянулся к рукояти меча. - Неужели закончились прихвостни покрупнее и посолиднее?
Хельберген замолк и грозно уставился на того, кого уже так легко и просто записал в противники, надеясь сломить чужую волю и бахвальство своими нахмуренными бровями и в целом не добропорядочным видом. Обычно с простым людом это работало на отлично, а иногда даже слишком хорошо - пару раз крестьяне чуть не сожгли себя вместе с семьей и со всем домом, серьезно думая, что лучше умереть такой смертью, чем от руки Улл`Парского убийцы. Да только рогатый был не из робкого десятка и убегать с воплями и сопливым плачем не спешил.  "Попробуем кое-что другое -  грозное и тяжелое наступление", подумал Хель и направился в сторону шадда медленной и уверенной походкой, нарочно стараясь топать погромче, чтобы создать впечатление, что он тяжелее чем кажется. Его шаг был неспешным, почти прогулочным, а в голове витали ассоциации с тем, что именно такой походкой гордый и сильный лев должен приближаться к тощему шакалу. Подбородок все еще был задран вверх, из-за чего хвостов местных дворовых котов и крыс остались незамечены и попали под горделивую поступь. Хозяева хвостов такую дерзость оставить в покое не могли, разумеется, поэтому к тому моменту, как Хель приблизился к шадд на расстояние в пару метров, на его тяжелых сапогах уже повисла целая команда мстителей, пытающихся прогрызться сквозь плотную кожу животин. Оторвать их силой да пнуть подальше Хель не мог - воспитание дедули зародило в нем любовь к животинкам. А бережно отрывать от себя и, посюсюкав, отпускать на волю не решался - так противник увидит в нем, могучем войне, слабину. Вот и терпел и делал вид, что попросту не замечает такой мелочи, как агрессивный дикий клубок животных, несчадно сейчас грызущий и царапающий его обувь.
- Что молчишь? Прикусил свой змеиный язык?
Внезапно их накрыла тень. Резко подняв голову вверх, орк увидел... Яйцо? Точнее его низ. Чертово гигантское яйцо вновь появилось, прямо над их головой и застыло высоко в воздухе.
- Что за?.. - пробормотал раб, резко вытаскивая меч из ножен. Магия? Так, тут же рядом есть демонское отродье! Скорее, нужно его обвинить! - Что за фокусы? Это твоих гребанных рук дело?!
Внезапно яйцо начало падать. Сначала осторожно, едва заметно, словно чья-то невидимая рука деликатно хотела опустить его на чужие головы и не разбить. Но затем мир словно вспомнил о законах физики и его скорость начала набирать обороты.

Чужие пальцы крепко держали за шею, в кожу неприятно впивались ногти, а Хель так и стоял неподвижно, растерянно переводя взгляд то на шадд, то на яйцо, которое чуть не приземлилось прямо на их головы. Пришедшие явно извне навязчивые мысли проникли в голову непрошенными гостями и попытались похозяйничать и кардинально изменить воинственное отношение орка к рогатому, да только все случилось не так, как задумывалось изначально. Может, хвостатый телепат из-за излишней поспешности недостаточно аккуратно применил свой навык или же что-либо другое помешало ему? Кто знает. Но попытка воздействовать на зеленокожего принесла другие, непредсказуемые результаты. А произошло вот что - Хельберген резко переменился в лице и вместо воинственного оскала губы растянулись в широкой, пугающей своим неестественным дружелюбием, улыбке. 
- Ты... Взаправду спас меня. - тихо проговорил раб, осторожно опуская тяжелые руки на плечи шадд. - Значит ты... Друг!
С легкостью смахнув чужую конечность со своей шеи, орк поспешил заключить рогатого в такие теплые и крепкие объятия, что у новообретенного товарища что-то громко хрустнуло в районе ребер. Объятия длились всего ничего, буквально пару мгновений, но урон чужому телу был уже нанесен, широкий дружеский жест - сделан, внимание некоторых прохожих привлечено, а орочьи божества пару раз гневно поерзали на своих местах в своем пантеоне. Однако раньше, чем эти самые божества придумали, каким образом обрушить свой гнев на недостойного Улл`Парского потомка, их опередила старая карга, высунувшаяся из своего окна и окатившая обоих мужчин потоком ледяной воды.
- А ну пшли отседова, хулиганье! Ишь ты! Ходють тут и ходють, забулдыги клятые! Работать не пробовали, бессовестные? И как таких земля носит? И яйцо свое клятое быстра шоб забрали, а то как я завтра буду с тележкой проходить-то, а?! Гомосеки, тьфу!
Этот неприятный инцидент фактически спас жизнь рогатому прохвосту, так как от неожиданности орк ослабил хватку и высвободил шадд из своих чувственных объятий. Задрав голову и непонимающе таращась на грозящую им кулаком и пустым ведром бабку, зеленокожий наконец ответил на чужой вопрос.
- Я здесь ради яйца. - сказал Хельберген с таким видом, будто бы подобная краткая фраза могла ответить на все возможные вопросы, включая загадки вселенной и тайны этого мира.
Коты и крысы тем временем наконец-то отстали от его сапог и разбрелись по закоулкам, вернувшись к своим прежним нехитрым обязанностям. Капюшон раба полностью промок, а с ним и плащ, да и на душе стало так досадно, словно простая вода могла нанести непоправимый вред дорогому сердцу предмету одежды. Но снимать его орк не спешил, считая, что лучше перетерпеть дискомфорт. Но вот что-то подсказывало, что его новообретенный товарищ с дискомфортом мириться не привык, поэтому нужно было что-то делать. Так сказать, помочь да выручить за спасенную жизнь. Достав из сумки несколько украденных футболок с надписями "Двух яиц мне мало, хочу большое третье" и "Люблю яичный майонез", он протянул их шадд.
- Держи, мой друг. Можешь вытереться или переодеться. Негоже в таком жалком виде ходить по улицам, как мокрая курица.
Насильно всучив сувениры хвостатому, Хель осторожно приблизился к яйцу, поражаясь его гигантским размерам. Да, пусть оно и появлялось на миг на той площади и уже тогда отнюдь не скрывало свои неестественные размеры, но все же увидеть подобное так близко, на расстоянии протянутой руки, было захватывающе. "Так, так, не терять времени. Неизвестно, на сколько эта хрень решила задержаться на этом месте", вытерев мокрое лицо ладонью и смахнув капли на землю, одернул себя раб и принялся доставать из сумки все необходимое: несколько пробирок, блокнот и огрызок карандаша. После, поставив сумку на землю, принялся проводить импровизированные научные исследования. Набрал образец земли под яйцом, поскреб сначала ногтями, затем ножиком поверхность, постучал по скорлупе, принюхался, прислушался, внес множество заметок в блокнот, разве что лишь раз отказавшись следовать дедовым инструкциям, а именно попробовать скорлупу на вкус, лизнув. Закончив все довольно быстро, убрал вещи обратно и, закинув сумку на плечо, повернулся к шадд, с досадой убедившись, что тот так и не примерил ни одной чудесной и невероятно стильной футболки.
- Мой друг! Мой путь здесь завершен, оттого я прощаюсь. Желаю тебе найти то, что ищешь ты. И пусть мой долг перед тобой за спасение жизни не отдан, я искренне надеюсь, что пути наши не пересекутся. Моя жизнь полна странностей и опасностей, оттого опасно быть спутником мне. Ну что же. Прощай.
Чуть поклонившись, орк бодро зашагал подальше от переулка и вновь умело скрылся средь толпы. Из этой же толпы, толкаясь, сопя и потея, в переулок ворвался народ, состоящий из приехавших в этот город на событие ученых, волшебников, журналистов и яичных паломников. Сразу стало шумно, людно, душно, а та самая карга уже вовсю мобилизовывала коллекцию ведер и глубокой посуды, наполняя их ледяной водой и подтаскивая к окну. Люди отдавливали друг другу ноги, пихались локтями и лезли по головам, стремясь подобраться к яйцу как можно ближе и как можно скорее.
- Скорее, берите образцы!
- Аделаид, быстро зарисовывай, это пойдет на первую полосу!
- Сударь, из-за вас на мне помялась очень дорогая мантия, между прочим!
- Помогите, я потерял своего малыша!
- У вас пропал ребенок?
- Нет, мой спутник-гном куда-то пропал и я не могу его нигде найти!
И вот, когда толпа уж было расслабилась и решила, что сегодня удача им благоволит, яйцо исчезло вновь, видимо устав от такого назойливого внимания. Толпа печально загудела и еще не скоро рассосалась. Пострадавших от давки было множество, но обошлось без смертей. А маленький гном все-таки был найден, отчего в мире стало чуточку добрее и справедливее.

Уже было за полночь и белая луна сменила на небосводе солнце. Только свой лик этой ночью отчего-то смущалась показать живым существам, все закрывалась и куталась в вуаль облаков. На улицах города стало значительно тише, но отнюдь не пустынно. Видимо эмоции мысли, полученные этим днем, не давали ни жителям, ни приезжим заслуженного покоя. Но у них хотя бы было место, чтобы получить этот покой, а вот бедному рабу, которому хозяин не выделил ни денег на снятие комнаты в таверне, ни припасов приходилось хуже. Как бедный скиталец обошел Хель все имеющиеся в этом городе таверны, гостевые дома и мелкие отели, но нигде не нашел своего дедка, хотя старый черт и обещался ему еще утром до наступления рассвета следующего дня прибыть в город. Старый пердун опять не сдержал свое слово и вновь подкинул своему названному внуку ушат дерьмовых проблем и неудобств. Поэтому брел орк, хмурясь и бубня под нос, за стены города, по направлению к лесу. Среди дикого зверья и на колючем матрасе из оперенных листьями ветвей деревьев спокойнее будет, чем ночевать прямо тут, на улице. Но это все мелочи жизни и неприятности, связанные с потребностями плоти. Теперь, когда он был вдали от того шадд, к его мыслям наконец вернулся порядок и осознание недавнего подлого вмешательства. Так что действительно сейчас волновало орка и вызывало жуткий, полный ярости, оскал на его лице, так это...
- Какой, дьявол всех побери, позор! - в сердцах воскликнул Хель, краснея до кончиков ушей в очередной раз и рыча диким зверем. - Да чтобы я, гордый сын Улл`Парских земель, вот так взял и обнял дьявольское отродье!
Позор... Вот так и лишаются чести и достоинства грозные войны, чья судьба могла бы сложиться иначе, но не сложилась. Он мог бы стать могучим, грозным и вселяющим ужас во врагов захватчиком. А стал... чьим-то внуком-мальчонкой на побегушках. Так еще и легкой мишенью для всяких сраных ублюдков, владеющих телепатией! Нет-нет, спокойно, спокойно! Вдох-выдох! Нужно просто... Просто учиться на своих проигрышах. Как только он вернется домой, то непременно и насколько возможно дипломатично попросит у старого мага помощь и защиту от манипуляций с его мыслями. Наверняка же у старого мотыля завалялся какой-либо артефакт с такими свойствами.
- Заполучу артефакт. Выслежу этого хвостатого гаденыша. Пообломаю все рога и так глубоко ему в задницу вставлю, что дварфам придется специальный прибор изобретать, чтобы их оттуда вытащить.  - бормотал Хельберген, шагая уже бодрее. Мысли о кровавой мести наполняли сердце настоящим наслаждением и энтузиазмом.

Темный лес и не стремился казаться гостеприимным. Высокие деревья зловеще скрипели на ветру, пробудившиеся к ночной охоте совы ухали и хлопали крыльями, а каждая хрустнувшая под ногами ветка старательно надламывалась как можно громким и резким звуком. Но здесь, в этом диком окружении суровой природы, он чувствовал себя лучше, нежели в городе. Не было людей, не было шума и опасность для жизни была иной. С этой опасностью было легче справиться. Если замерзаешь - разводишь костер. Голоден - охотишься. Кто-то нападает - убиваешь без задней мысли. Все более первобытно, но в то же время и... проще.
- Наконец-то без блядского шума. - грубо прокомментировал раб и в то же время облегченно вздохнул. Все верно. Без суетного шума.
Освещая себе путь небольшим зачарованным артефактом в виде гладкого, источающего свет, камня, Хельберген наконец нашел подходящее местечко и принялся его обустраивать под место, где он мог бы хотя бы ненадолго, до первых рассветных лучей, получить необходимый отдых.

Ничто не смогло этой ночью потревожить крепкий сон здорового зеленокожего детины. Даже когда мимо, несколько раз споткнувшись о его вытянутые ноги, пробежало семейство упитанных кабанов, плотная завеса сна так и осталась такой же тяжелой и ровной под закрытыми веками. Да и как тут не покоиться в сонливом забытье, когда снится такое? А снился ему... Настоящий пир. Щедрое, ароматное застолье, заставляющее даже их крепкий дубовый стол прогибаться в середине. Копченые свиные ребра, жаренные куриные сердца, рыбное филе, свежий хлеб, кувшины с холодными и даже алкогольными напитками (он еще несовершеннолетний, но по такому поводу ему дадут выпить). Маман уже несет что-то на десерт, напоминающее каравай, хотя блюдо банально некуда ставить. Из овощей лишь несколько листьев зелени, поданные на стол скорее для лучшего пищеварения, нежели в диетических целях. Да, у пиршества повод - вся семья чествует его возвращение домой. Наверное, последний раз ему так были рады лишь в момент его появления на свет. И никто не смотрит на Улл`Парского сына косым взглядом и не отпускает едких замечаний. Даже сестра Хесталиша, чьей реакции на такое постыдное попадание в рабство он боялся больше всего, смотрит так непривычно ласково и нежно, практически с материнским теплом. Как же хорошо вернуться... Даже не подозревая, что это всего лишь сон, милосердно посланный собственным сознанием, Хель наслаждается им по полной, жадно накладывая еще еды в стремительно опустошающуюся тарелку и, лишь чудом не давясь, увлеченно рассказывает родным о том времени, которое он провел в подчинении и тех событиях, что происходили в этот срок. Его впервые не перебивают и внимательно слушают, а чужая мимика непривычно богата на демонстрацию чувств и эмоций.  Было в этом что-то человеческое. Как и то, что по мере развития его истории и перечисления всех бед и невзгод глаза матери заблестели, но вовсе не из-за восторга от услышанного, а от сочувствующих слез. Из-за этого на миг червячок сомнения задвигался в его мыслях, гадостно нашептывая, что что-то тут не так. Но облечение от возвращения домой затмевает все возможное неверие и сомнения. Он вернулся. Он вернулся к отнятой когда-то привычной и почти уже забытой жизни. Теперь-то он точно сможет...

- Хэй. - чей-то сиплый голос таки сумел тонким шилом прорваться сквозь пелену сна и кольнуть в дремлющий разум, принуждая проснуться. - Хэй. Мужик. Вставай давай.
Тело среагировало и поднялось даже раньше, чем разомкнулись веки. А когда глаза открылись и взгляд сфокусировался, то перед орком предстало настолько неприглядное и неожиданное зрелище, что остатки сна как рукой сняло.
- Бох в помощь. Ты шо, под деревьями спишь?
Неподалеку, привалившись к старой сосне, стоял полностью голый зверолюд-волк. Единственными, что более-менее скрывало все то, что должно демонстрироваться лишь врачу и любимому партнеру, была тень да густой серый мех. Лениво почесывая бочину когтистой лапой, незнакомец пялился на Хеля таким взглядом, словно застукал его за попыткой повеситься.
- Да я это... Прилег тут. - тихо пробормотал воин, не зная, как подобрать слова. Нужно ли этому зверолюду дать понять, что он вооружен и может за себя постоять? Хотя... Если бы тот хотел что-то с ним сделать, то не стал бы будить, верно?
- Ага.
- Да я это... Гулял. Гулял и...
- Ага-а. - еще один почес бочины.
Хотел уж было Хельберген собраться с мыслями да дать понять этому нудисту, что его присутствие как минимум смущающее и совсем не возбуждающее, как желудок издал жалобное и громкое урчание. А ведь припасов нет, а украденные вчера у торгашей пирожки были съедены сразу на месте. "Может, вновь вернуться в город? Или потратить время на охоту", вздохнув, раб осторожно потер ладонью живот, словно пытаясь успокоить урчащий живот.
- Выгнали, да? - Хель наконец заметил, что у ног зверолюда лежит большой походный рюкзак и открытая бутылка. - А помнишь как меня гонял? Ну да. Работа такая, да? А я вот всю жизнь тут мотаюсь и никто мне косточку не даст. Теперь как я.
Тут зверолюд поднял с земли бутылку и хорошенько к ней приложился. Высосав содержимое одним махом и без передышки, незнакомец вытер подбородок лапой и хрипло засмеялся. Зато именно в этот момент орк и понял, что перед ним просто местный безобидный алкаш. Да только было непонятно, что с ним делать? Выйти на диалог? Да тому и с монологом вроде ничего, вполне комфортно. Главное, что слушатель есть. Велеть проваливать? А этот доходяга стоит таких усилий? "А, к дьяволу его. Просто игнорировать", решился Хельберген и, хмыкнув, принялся отряхиваться и собираться в дорогу, нет-нет да бросая на зверолюда настороженный взгляд. Тот не двигался, наблюдал и, о спасибо,  замолк. Уши незнакомца вздрагивали каждый раз, когда до них доносилось урчание чужого желудка, но вот что-то предпринять решил лишь тогда, когда орочий воин полностью собрался и уж было засобирался в путь.
- Шо, опять? - не ясно, к чему был этот вопрос и какая история и смыслы скрывались за этими словами, но зверолюд внезапно засуетился и принялся копаться в своей сумке.
Хель аж замер и потянулся к мечу, как всегда пессимистично ожидая подвоха. Но нет. Из недр своей походной сумки зверолюд достал вовсе не оружие или бомбу, а завернутый в пергамент сэндвич. Быстро подойдя к зеленокожему и всучив тому такой подарок, незнакомец похлопал Хеля по плечу и, развернувшись, бросил на прощание:
- Ну ты заходи если шо. - и шустро скрылся в лесной чаще.

Перекусив сэндвичем на ходу и теперь маясь от легкой жажды, орк направился вдоль дороги, избегая каждого, чей силуэт показывался на ней. Ведь было неизвестно, работает ли еще волшебная мазь деда или нет, а выяснять делом особо не хотелось. Впереди, насколько он помнил, вот-вот должна была появиться развилка,  узкая от зажатости элементами природного ландшафта, то есть деревьев, валунов и холмов. Оттого этот путь так не любили крупные торговцы и путешественники на больших повозках. А значит и большого количества народа там не будет. Славно, славно. И шаг ускорился, словно от этой мысли прибавились силы. Появилось настроение, любовь к жизни, наслаждение свежим воздухом и пением птиц. И вселенная вмиг ощутила, что просто обязана обломать это рабу, да поскорее.  И вот, по мере того, как Хельберген приближался к развилке, его уши все четче улавливали звуки ругани. Поскорее накинув на голову капюшон, он подошел чуть ближе и остановился, убедившись, что может разглядеть причину такого шума с безопасного расстояния.

Узкую развилку перегородили две столкнувшиеся телеги, а вокруг них бегали друг за другом, ругаясь, двое торговцев-гномов. При этом бегали с таким азартом, с каким обычно дети играют в догонялки, совершенно не заботясь о том, что ботинки и одежда покрываются уже десятым слоем грязи, пота и пыли. Ругань стояла страшная, грязная, но вместе с тем жутко образовательная и расширяющая познания о том, насколько красочными и изобретательными могут быть оскорбления.
- Ах ты мерзкий сын навозного жука и пивной бочки! Из-за тебя мой эль вот-вот пропадет!
- И ты смеешь называть эту мочу туберкулезной пыльной черепахи элем?! Да это оскорбление для каждой капли настоящего эля в этом мире! Ты, заплатка с задней части брюк помойного гоблина!
- Да ты кто такой? Как ты смеешь? Ты, отрыжка бездомного, наевшегося накануне сыра касу марцу!
- А ты кто такой? Ты только посмотри на свое лицо! Да у тебя лицо угря и угри на лице!
Конфликт и не думал заканчиваться, а дорога - освобождаться.  Шум, который издавали эти двое, был пронзительным и назойливым, словно комариный писк. И Хель прекрасно понимал, что так просто тут пройти никак не выйдет. Надо бы тщательно подумать, как справиться с этим неожиданным препятствием, что так некстати тормозит его возвращение к деду. Поэтому можно и на землю присесть ненадолго. Чтобы лучше думалось.
- Вот вроде такой маленький народец эти гномы, а постоянно ни обойти их спокойно, ни объехать. - ворча себе под нос, Хельерген опустился на землю и принялся наблюдать за все еще бегающими кругами гномами. "Кстати, а ведь с такого ракурса даже интереснее", мелькнуло в голове и он начал гадать, кто из торговцев настигнет соперника первым.

Голос только недавно обретенного хвостатого "друга" сразу подкинул из немудреного архива памяти нужный образ, избавив от необходимости оборачиваться и рассматривать рогатого, словно новые ворота. Ну конечно этот фиолетовый малорогий черт его догнал, ну конечно! Спасибо хоть да поклон до земли низкий, что в спину сам не боднул и лошади не дал команду залягать до потери памяти. Медленно поднимаясь с земли и отряхивая плащ от налипших травинок и муравьев, решивших "прокатиться зайцем", Хель задумчиво произнес:
- Да вот не всегда выходит посмотреть на то, как суетятся и ругаются другие. Серьезно, только глянь на них.
Гномы тем временем остановились, чтобы перевести дух. Тяжело дыша, утирая со лбов липкий пот и одаривая друг друга взглядами, полными неистового гнева и ненависти постояли какое-то время, привалившись к собственным телегам, раскурив одну-две самокрутки. Затем, недолго думая, решили подзарядиться собственной же продукцией. Открыв по бочке и щедро приложившись к элю, выдохнули, срыгнули и, ощутив новый прилив сил и алкогольной легкости, с свежим азартом возобновили свою священную и благословленную алкогольными божествами схватку. В этот раз им даже удалось настигнуть друг друга на то ли пятом, то ли седьмом круге беготни.
- Ставлю брелок в виде яйца на мелкого в красных штанах. - промолвил орк, двинувшись следом за шадд мимо дерущихся гномов.
Зрелище было, к сожалению, не особо увлекательное, поскольку напоминало схватку двух упитанных человеческих детей. Хотя нет,  скорее двух старых барсуков. Никакого азарта, старания, мастерства, лишь копошение в грязи, ворчание и попытки отшлепать потными ладонями друг друга по лицу и шее. "Этот шадд не просто так, словно бездомная собака, за мной увязался", тем временем крутилось в голове у зеленокожего, пока он, обогнув телеги и прихватив как бы невзначай какую-то флягу, неспешно и невольно следовал за рогатым. А что делать, дорога одна, а демонстративно срываться и идти в лес напролом, ломясь через заросли, кустарники и теряя на это время было бы нежелательно.
- Скажи мне честно...  Хотя о чем это я? Разве можно просить о честности кого-либо из твоей расы. - гномы остались позади, поэтому можно было теперь хмуро и настороженно уставиться в чужой затылок, который лишь изредка загораживал массивный круп лошади. - Ты загадал какому-то могучему джину, чтобы тот сплел нити нашей судьбы? Иначе я не могу объяснить то, что мы пересеклись на одной дороге в одно и то же время суток, да еще и спустя одну ночь после нашей встречи.
Пальцы вновь коснулись сначала ножен меча, а затем рукояти. Вспомнилось, как однажды один из его знакомых орков вернулся из боевого похода и хвастался боевыми трофеями. Среди артефактов, оружия, драгоценностей и частей тел поверженных был длинный хвост шадд. Совсем как тот, что принадлежал чертиле, шагающему впереди. А если?..
- Так ты что от меня хочешь, а? - продолжал нудеть Хельберген, шустро просчитывая в голове все варианты. - С меня взятки гладки, я ничего не знаю, ничего не имею, за душой ни гроша, ни шиша, а претендовать на что-либо мне мое положение не велит и не позволяет. Да и, мой "новый лучший друг", козью мать твою за вымя, ты сам прекрасно от меня слышал, что мой интерес был лишь в яйце и только в нем. Твоя абра-кадабра ведь не могла дать осечку, не так ли?
Нет-нет, напасть со спины - очень глупое и необдуманное решение... Да, крайне заманчивое, но если приструнить свою дикарскую безбашенность с юношескими порывами и оценить ситуацию, то лучше лишний раз не заигрывать ни с судьбой, ни с незнакомыми дьявольскими отродьями. Кто знает, на что способен этот козий сын в бою, верно? А поблизости ни Качи, ни Агнии, на случай, если что-то пойдет не так. Черт. Видимо, придется в очередном путешествии быть сопливым паинькой. И сталь оружия вновь остается без чужой крови, и плоть не зарабатывает новых шрамов. Зато останется живым, хоть и не слишком радующимся каждому новому дню.
- Как хоть тебя мать нарекла, рогатый? Мы ж теперь лучшие друзья и все такое, помнишь? Так хоть представься подобающе.
Когда чужой затылок надоел, Хельберген принялся бросать взгляд на окружавший их по обе стороны лес. Высокие деревья, словно грозные безмолвные стражи, возвышались и отбрасывали тени. Из чащи раздались голоса птиц. Яркие вкрапления диких цветов средь травы почему-то напоминали россыпь разноцветных драже на зеленой скатерти. Черт возьми, он вновь хочет есть. Так быстро? Ну что поделать, молодой растущий и ввысь и вширь организм не сильно заботится о том, что его физические позывы могут быть не вовремя.   
- Слышь, друг, у тебя есть что поесть? - спросил Хель и потряс украденной флягой в воздухе. Язык моментально принялся выдавать наглую ложь. - Хочешь обмен? У меня тут лучшее эльфийское вино с ежевикой и травами. Давай, не ломайся, такое предложение не каждый день поступает от таких, как я.
Внезапно... Шепот. В левое ухо. Словно порыв ветра щекотнул и донес слова.
- Идите сюда.
Орк быстро повернул голову влево, мелко вздрогнув от неожиданности. Замер на месте, отчего дорожная пыль поспешила уже спокойно осесть на сапогах. Все та же стена из деревьев и кустарников, да сочные пятна зелени, купающейся в солнечных лучах.
- Что это было? - Хель сделал несколько шагов к лесу, всматриваясь и силясь увидеть звериный или антропоморфный силуэт.  Ничего не было.
Поднялся ветер, дружелюбно боднувший сначала в спину, а затем по левому боку. И этот ветер вновь принес с собой зов.
- Сюда. Идите сюда. - на этот раз отчетливо раздался бесполый голос и что-то блеснуло тусклой искрой позади молодых вязов.
Хель медленно направился туда, вновь настороженно потянувшись к рукояти меча.

Земля не слишком гостеприимно приняла упавшего на нее орка. Не было ни подушки безопасности из густой, прохладной травы, а из почвы не повыскакивало с десяток пухлых кротов с сусликами, чтобы своими пушистыми телами смягчить падение. Откуда же такое невезение? В чем кроется причина череды унизительных и горьких, как дедов луковый суп, событий? Всему виной украденные у честных торговцев футболки и пирожки? Или же камнем, завалившем плотину потока его счастья, стал принятый из рук зверолюда-нудиста сандвич? А что, если очередная махинация Качи с вселенскими силами и космическими мистериями привела к тому, что расплачиваться за все это приходится несчастному рабу?  Будет ли у этой серии несчастных событий приличный финал? Этого ушибленный лосем гордый сын Джернерана не знал. Зато был в курсе следующего - его обозвали фруктом, затем без разрешения взлохматили потной немытой рукой и под конец уложили на землю-матушку, велев лежать тихо и не выеживаться. Недобро блеснуло чужое лезвие клинка, скривленный в оскале рот шадд явил клыки, а выражение лица, так ярко выражающее готовность к молниеносной атаке, медленно сменялось на смесь из недоумения, подозрительности и раздражения. А вот и источник последних злоключений - гребанное гигантское яйцо, вновь беззвучно материализовавшееся перед ними, заслонив собой теплые солнечные лучи и покрыв путников своей тенью.
- Да нет, вполне приятно.  Ничто так не бодрит, как аварийное столкновение с крупным сохатым.- раздосадовано пробубнил орк, стряхивая руку Цзая со своей груди, которую тот так нагло и без спроса потрогал.
Цзай фыркнул и взмахнул хвостом. Язвит - значит с головой все впорядке. Все-таки тащить на себе (про Тефтелю он благополучно забыл) орка в город как-то не входило в его планы. Он перенес вес с пальцев на пятки и неспешно поднялся, попутно задвинув клинок в ножны.
- Может ты скажешь как тебя зовут? Или так и будешь Яблочком?
- Оргмар Хардингер. - в тоне моментального ответа можно было различить раздражение, которое сторонний легко мог бы по незнанию списать на последствие от боли после лосиного тарана.
Поднимаясь на ноги, стараясь сохранять спокойное выражение лица несмотря на бодающую одновременно и в плечо и в спину боль и жалящее осознание собственной слабости, Хель старался всеми силами не смотреть на рогатого. Уж больно стыдно было гордому воину за то, с какой жалкой и бестолковой стороны он показал себя перед чужаком. Тем более перед демоническим порождением. "Так опозорится, да еще перед тем, у кого воображаемая корона в три этажа поверх рогов громоздится", стыд клевал с такой же силой, с какой голодный дятел выстукивает ствол червивого дерева. Но помимо этой мысли, к счастью, были и другие. Иные, быстрые и более здравые размышления зеленокожего  пытались сплестись в единый вывод, что отнюдь не просто так уже второй день жизнь сводит их пути в одном общем направлении. Незримый, многими почитаемый и многими же презираемый фатум явно намеревался использовать их жизни для чего-то, пусть и не вселенски важного, но и не презрительно - мелкого события. Какого? Стоит только посмотреть вперед и нетрудно догадаться.
- Я-то думал следом лишь бездомные коты с псами увязываются. Но никак не гигантские яйца. - задумчиво проговорил Хель, медленно подходя ближе к причине их с Цзаем общего замешательства.
- Я тоже, - Шадд согласно кивнул. - Вообще как-то это странно. Но с другой стороны, сейчас на небе царит аркан Мага. - Цзай не был особо религиозен, он скорее принимал влияние извне как должное. Игнорировать же висящие над миром светила было как минимум странно. Во что верят орки шадд не знал, поэтому подумав, пояснил:
- Это аркан трансформации, изменений и всякого странного. Если связывать с богами, то это - Шаар.
Все сказанное шадд было так же правдиво, как то, что существуют день и ночь, земля и небо. Незримые для их глаз потоки странной энергии, дикого хаоса и силы кружили, завивались вокруг яйца, словно их что-то притягивало. Это белое порождение чьих-то явно магических сил и невероятно огромной, если визуально прикинуть, куриной клоаки, не торопилось вновь исчезать. Хельберген успел в спокойном, неторопливым темпе обойти его вокруг, а оно спокойно оставалось на месте, словно найдя наконец место для постоянного обитания..Недвижимое, неизменное, как большой валун, чью форму довели до гладкого совершенства ветра с дождями.
- Мне кажется тебе не стоит к нему подходить. - Трусом Цзай никогда не был, но… Но он четко осознал: ратные подвиги хорошо рассказывать на пирушках и попойках, когда сидишь в компании таких же рисковых ребят. Или не рисковых - на таких байки и истории всегда производили массу впечатлений. Вот только для этого нужно подвергать себя опасности, а голова у Цзая одна и терять ее совершенно не хочется. Напротив, шадд хотелось жить долго и хорошо, а не оказаться превращенным в яичницу огромным яйцом…
- Если что, просто спасешь меня еще раз. - Хель,на миг обернувшись и оскалясь, одарил хвостатого насмешливым прищуром. 

Орк коснулся шершавой скорлупы рукой и недоверчиво нахмурился - живое тепло ластилось к ладони, согревало и будто бы слегка забирало боль. Раб готов был поспорить, что когда он в первый раз собирал образцы и анализы для старика, поверхность скорлупы было холодной и влажной, будто поднятый со дна реки камень.
- Живое?.. - на родном языке произнес вслух Хель, приложив к поверхности яйца вторую ладонь.
- Чтоб на тебя сел Хэйру’Веронтас. - Процедил ши Нва, немигая следя за движениями орка. Весь напряженный, словно натянутая тетива, он был готов при малейшей опасности сигануть в ближайшие кусты. Хватит с него на сегодня благородства и оркоспасения.
Первый сильный порыв ветра яростно промчался сквозь лес, вспугнув множество несчастных птиц. Громкий шум затрепетавшей листвы и заскрипевших деревьев отчего-то успокоили, намеком давая понять, что мир продолжал оставаться прежним и подчиняться своим законам не смотря на обескураживающее происходящее.
- Кажется, я что-то слышу? - еще тише произнес орк, неуверенно приникая ухом к яйцу, из недр которого начал доносится еще слабый и нечеткий звук. Крак-крак-крак.
Второй, еще более сильный порыв, не хуже лося боднул путников в бок, отчего те пошатнулись так, словно находились в резко затормозившем на полном ходу поезде. А шум трескающейся скорлупы становился все громче. Цзай зашипел, раздраженно отплевываясь и отфыркиваясь от собственных волос.
- Не нравится мне это... - Хель убрал руки и сделал несколько шагов назад, замечая, что в том месте, к которому еще секунду назад были прижаты его ладони, на скорлупе начало проступать красное пятно, будто бы от воспаления.
Хаотичный узор красных пятен быстро испестрил белизну, а само яйцо, орк готов был поклясться, пошатнулось, дернулось на едва уловимый глазом миг.
- Брось это! - ветер унес окрик инквизитора.
Пусть слова Цзая и не добрались до его ушей, но раб уж было хотел  спешно отступить прочь, на более безопасное для наблюдения расстояния.  Однако третий порыв холодного воздуха, словно разгневанный ветряной дух, врезался в широкую орочью спину, силой принудив Хельбергена вновь прикоснуться руками к яйцу, опереться на него, дабы не врезаться в него лицом. В голове мигом вышибло все лишние мысли, но вместо новых пришло нечто иное. Образы. Красочные, яркие, как праздничный салют, как волшебное алхимическое пламя. Задорные, лихие, сумасбродные, как маленькие язычки начинающегося пожара, устроившиеся в центре засушливого и давно не поенного дождем леса. Яростные, дикие, непокорные, подстать родным племенным песням. Такие... Странные... Знакомые... И в то же время иные... Глаза орка норовят закатиться, щеку подергивает в безболезненном спазме, лоб сам плотнее приникает к уже не теплой, а горячей скорлупе. Из носа начинает обильно течь кровь. Но раб этого не чувствует и не замечает, просто стоит, не пытаясь отогнать завораживающее видение. Кровавые капли падают на яйцо. Такой мелкий и незаметный узор по сравнению с масштабами его самого, но этого оказывается достаточно. Крак-крак-крак! Звук стал громче, а сеть трещин с пугающей скоростью покрывает скорлупу полностью. И каждый “крак” сопровождается в голове Цзая эхом, вторящим “пиздец-пиздец-пиздец!”. Но отступать уже некуда. А скорлупа начинает разваливаться по кусочкам, отчего еще ранее бывшая овальной изменяется, деформируется, теряет форму, но все еще не являя сокрытое внутри. Получив от Улл`Парской крови необходимую силу, видения милосердно отпускают Хеля и он, еще толком не придя в себя, сначала пытается быстрее отойти подальше, но, споткнувшись о торчащий из земли камень, падает. По губам и подбородку все еще струится кровь, которую не останавливает прижатая к носу тыльная сторона руки. Вторая рука тем временем шустро выхватывает меч из ножен. Трещины расползаются все быстрее и скорлупы практически не остается для того, чтобы все еще скрывать под собой тонкую розовую мембрану, за которой копошатся пищащие силуэты.
Цзай же замер, как завороженный смотря на яйцо. В голове вдруг четко сформировалось осознание - это правильно. Правильно для этого момента, для этого дня, для…. для чего?
Оно пискнуло и Цзай вздрогнул. Этот писк был таким отчаянным, что шадд протянул руку и коснулся мембраны когтем. Этого оказалось достаточно чтобы лопнуть. Он машинально шарахнулся в сторону, в попытке избежать волны белка закрыл лицо руками, но…
Но в него вдруг приземлилось что-то живое. Острые когти впились в руку и шадд вскрикнул - не от боли, но от неожиданности. Раскрыв глаза, он сначала не поверил сам себе.
На его руке висел дракон.
Дракон.
Д Р А К О Н!
- Это что - дракон, да? - Цзай испуганно потыкал рептилию в бок, и дракончик тихонько запищал. Да, он определенно был настоящим: четыре лапы, два крыла и угольно-черная чешуя. Он видел сотни гравюр с драконами, но в реальности они уже давным-давно вымерли. 

Несколько этих созданий шустро покинули остатки яйца, что уже не могло считаться их домом и крепостью. Даже самые крупные осколки легко с тихим, тоскливым треском ломались под когтистыми лапами. Ярко-оранжевые с узкими зрачками глаза, напоминавшие о черных ведьминских котах, внимательно и с любопытством осматривали новообретенный окружающий мир, полный новых цветов, форм, запахов и ощущений. Тонкие и длинные хвосты пока что волочились по земле, пока маленькие драконы с азартом осваивали хождение по земле. Хель, чье остолбенение прошло лишь на миг да и то для того, чтобы зажать кровоточащий нос, не мог поверить своим глазам. Это… Это происходит на самом деле? Или же очередное порождение странных, насланных неведомыми силами, видений? Тем временем чешуйчатые создания, сосредоточив на Хельбергене взгляд своих горящих внутренним огненным светом, глаз, шустро поползли в его сторону. Миг, и вот они вскарабкались по его ногам, не особо беспокоясь о том, что не по годам крепкие, но к счастью еще совсем маленькие, когти впивались в кожу орка даже сквозь плотную ткань штанов. Перебравшись на грудь к Хелю, драконы замерли, внимательно таращясь ему в глаза, изредка высовывая из пастей тонкие раздвоенные языки. Создания ничего не предпринимали, но страху орк уже успел прочувствовать с лихвой. Ведь в каких случаях происходит подобный затяжной и напряженный зрительный контакт? Правильно. Когда хищник своим взглядом дает понять жертве, что ее дни сочтены. Момент, один… Пальцы похолодели, на лбу выступил пот… Драконы… Он видит драконов… Сердцебиение стало таким частым, что чешуйчатые не могли не почувствовать его своими лапами. Рука так и держит меч, но положение не выигрышное и неудобное. К тому же орк боится лишний раз дернуться, спровоцировать. Но, как и подметил ранее ши Нва, нынче над этим миром властвовал аркан изменений и необъяснимого. Не смерти, что терпеливо выжидала своего часа.
- Сквик. - пискнул один из дракончиков и широко в зевке распахнул пасть. За ним повторили остальные.
Наконец бросив игру в гляделки, существа, несколько раз покружив вокруг своей оси, улеглись друг на друга и прямо на груди орка, прикрывшись от досаждающего солнечного света солнечными крыльями. Не прошло и пары секунд, как дракончики уснули крепким, с тихим посапыванием, сном. Похоже эти прежде считавшиеся вымершими существа с лихвой оценили тепло зеленокожего незнакомца под ними. Все, что сумел оценить по достоинству Хельберген - так это то, что он остался жив. Неуверенно и растерянно посмотрев на Цзая, орк смог выдать только:
- И че дальше?
- Я не знаю. - Цзай не чувствовал себя таким растерянным уже очень и очень давно. У него на руках сидело вымершее существо, живая мать его легенда. А другое такое же в это время пыталось схватить его за хвост. Озадаченно скосив глаза на того, который шебуршился у его сапог он осторожно потянулся к дракончику магией. Тот кажется ничего не заметил, а инквизитор озадачился еще больше.
- Они кажутся не очень разумными, - потрясенно пробормотал шадд. В книгах которые он когда-то читал (потому что кто в детстве не был заворожен крылатыми рептилиями) всегда говорилось, что драконы были разумны и самостоятельны с первых мгновений своей жизни. Эти же существа никак не блистали особым интеллектом.
- Или я что-то не понимаю…
Орк молчал, переводя взгляд то на шадд, то на спящих созданий у себя на груди. Странная, неловкая улыбка появилась на лице, а тихие смешки постепенно перерастали в полноценный смех, из-за которого грудь Хеля прямо вместе с дракончиками заходила ходуном. От пока еще не озвученной мысли-шутки в уголках глаз аж проступили слезы. Наконец, подуспокоившись, дикарь и выдал:
- Ну конечно! Разве могло бы быть иначе? Разумеется, если судьба и предоставила нам такой подарок, такую, мать вашу, находку, то она обязательно оказалась бракованной! Неполноценной! Конечно!
Алый дракончик, сидящий на груди Хеля вдруг открыл глаза и укоризненно посмотрел на орка. Его мордочка сморщилась, а пасть открылась, явив взору орка мелкие зубы. В ответ на это, едва сдержав новый приступ околоистеричного и усталого смеха, воин легонько потрепал дракончика по голове, приговаривая “Спи, спи”, после чего, с трудом вернув своему лицу серьезное выражение и даже хмуро сдвинув брови, посмотрел на шадд.
- Я серьезно. Что нам делать дальше? Ты же у нас умник, так давай, покажи себя.
Как только орк сказал про умника, шадд недовольно поджал губу и исподлобья уставился на зеленого други из далекой страны. Он не знал что делать, но признаться в этом не позволяла гордость.
- Давай оставим их здесь и сделаем вид, как будто ничего не было. - Эта была единственная трезвая и правильная мысль. Здесь лес, они никому не навредят. А если и да - то это не его, Цзая, проблема. - Потому что скоро мое заклинание кончится, и хрен знает как Тефтель на это, - кивок на драконов. - Отреагирует. Они наверняка способны сами выжить в дикой природе.
Предложенная Цзаем идея действительно казалась самой логичной и приемлемой из всех возможных. Ведь, если хорошенько пораскинуть своей головой, то какие еще варианты у них могли бы быть? Оставить их себе? Где тогда их держать, как воспитывать и взращивать так, чтобы спустя несколько лет озлобленные крестьяне не прибегали с претензиями, что большую часть их скота унесли в своих когтях эти “приемыши”. К тому же… Как, черт возьми, отреагирует Качи? Характер и мотивы этого старого пердуна были непредсказуемы, зачастую не поддающиеся логике. Карачи мог с одинаковой вероятностью разобрать существ на редкие ингредиенты, сделать из них кривое чучело для гостинной, раздарить своим мутным друзьям, а то и вовсе размножить и воспитать из них личный неповторимый летный транспорт. Хотя это ведь и не беда вовсе - сплавить ему драконов и забыть об этом приключении, как о дурном и неудачном сне. Вопрос даже был в другом - как привести их всех к старику, не растеряв по дороге. Кинуть в мешок, как поросят? Это же какой мешок для этого нужен! Связать охапкой, как хворост и закинуть на плечо? А они спокойно будут стоять и позволять орку связывать себя друг с другом? Нет. Нет, дьявол побери, рогатый все же прав. Бросить и все тут. Переложить заботу и ответственность вместе со всеми раздумьями с головы и плеч на что-то другое.
- Пожалуй… Пойдет. - задумчиво протянул Хель, наконец решившись.
Медленно поднимаясь с земли и осторожно переложив крепко спящих дракончиков с себя на землю, он поднялся на ноги, медленно отряхиваясь. Те существа, что еще не спали, внимательно посмотрели на него.
- Больше на себе лежать не дам. Место не свободно. - строго проворчал орк.
Больше не говоря ни слова и лишь молча бросая взгляд на Цзая, дикарь уж было сделал несколько шагов по дороге, как вдруг понял, что дракончики, словно утята за мамой-уткой, пытаются увязаться за ним. Ускорил темп - а чешуйчатые и не отставали.
Шадд подошел к коню и погладил его по морде. Несколько дракончиков осталось около него: они сидели на земле, на ветках, на кустах и все внимательно следили за ним. От их взгляда Цзаю было не уютно. По спине бежали муражки и голос в голове шептал: не уходи.
- Отстань. - Отмахнулся от невидимого собеседника Цзай. И подняв голову, обнаружил что на седле сидит черный ящер. Морда его была уморительно серьезна, а в прищуре антрацитовых глаз виделось что-то нехорошее.
Эта маленькая тварь откровенно его осуждала!
Инквизитор мрачно уставился на него в ответ, но кажется никакого эффекта не произвело.
”Не уходи.”
- Да блядь! - . Взвыл шадд. Накрутив поводья, он решительно потащил Тефтелю прямо сквозь кусты. Оставшиеся дракончики поползли следом, а черный так и остался сидеть в седле.