К жизни в странном кочевом лагере мужчине поначалу довольно трудно было привыкнуть, а уж найти полезное занятие и того труднее. Но, он в итоге нашел себе применение, хотя и работа эта была достаточно специфической, а именно – помощь в разделке мяса и дальнейшей его заготовки впрок. Явно не то занятие, которым должен себя утруждать благородный темный эльф, особенно в содружестве с грязными зверолюдами и выродками, которыми были полукровки по мнению подобных ему, да вот только дело было в том, что зверолюды зверолюдам рознь, а сам он уже не был благородным, поскольку у Аунара больше не было ни дома, ни титулов. Это обстоятельство, разумеется, не было помехой подобным мыслям, но пожив достаточно времени на Поверхности Аунар многое понял, многое осознал и стал иначе смотреть на вещи, не утратив при этом ни своего благородства, ни воспитания.

Жара изрядно донимала темного эльфа, хотя больше всего из их компании страдал бедный Орфей, которому в новинку был кошмарный климат и который явно сорвался бы отсюда куда подальше, в горы, если бы не безупречная дрессировка этого комка перьев Керастес. Если бы не ночная прохлада, то Аунар не поручился бы за здоровье их общего питомца, да и сам он явно бы заболел. Хорошо еще, что среди местных дикарей нашелся сведущий в магии льда и холода, в которой сам темный эльф ничего не смыслил и который регулярно помогал изнывающему от жары грифону. Аунар, будучи гордым до конца, не стал просить о подобной помощи, упрямо и стоически перенося терзающее его пекло, понимая, что это ненадолго, и что они скоро окажутся в более прохладных местах.

Новость о том, что им придется прятаться у некроманта не вызвала особого воодушевления, а тот факт, где именно прятаться его не обрадовал, мягко говоря. Находится втроем в таком тесном ящике несколько часов? Демоны и преисподняя, это явно было перебором.

– Может, смастерить еще один такой ящик, только побольше, на скорую руку? Тогда поместимся с горем пополам.

Лучшей идеи на данный момент у него попросту не было, потому что Аунар сильно сомневался в возможностях странной магии жены уменьшить их всех, а без этого нечего было и думать о том, что они каким-то невероятным образом умудрятся впихнуть себя в тот ящик, не переломав изрядное количество костей при этом. Идея Карбьера была неплоха, но даже для двоих этот ящик был все-таки маловат.

Отредактировано Аунар Баэвиир (01.07.2021 18:19)

- Какое щедрое предложение!

Карбьер слегка дергает уголком губ, отступая от сестры на шаг. Тело его едва заметно напрягается, будто перед прыжком, а глаза на миг вспыхивают, прежде чем затеряться в густой темной дымке, одномоментно укрывшей вампира от чужих взглядов. Длится все это действо едва ли пару секунд, но вот, на месте, где некогда стоял высокий мужчина, теперь переминается с лапы на лапу пушистый черный кот с лоснящейся шерстью и зелеными глазами.

“Надеюсь, аллергиков средь нас не водится” - Раздается неслышимый насмешливый голос, в то время как сам кот ловко запрыгивает в ящик. Устроится поудобнее в такой форме ему было определенно проще своих товарищей. К тому же, если кто-то увидит черного кота средь пустыни, от вопросов будет не отделаться. Если память не изменяла Карбьру, то на Эльпиде котов, кроме тех, что перемещаются на двух ногах, вообще не водилось.

Аунар посчитал совершенно бесполезным дальнейшее продолжение спора, особенно когда уже оказался в треклятом ящике и спорить мог разве по причине вредности, хотя ящик был действительно крайне неприятным, весь пропахший к тому же чертовой шерстью. Там и в обычную-то погоду находиться было весьма неудобно, а уж в такой жаре так и вовсе становилось практически невыносимо. Хорошо еще, что у него не было болезни тесных, замкнутых пространств, иначе пребывание в ящике было бы сродни настоящей пытке, но и без этого было весьма неприятно вот так лежать, особенно при его-то росте. Зато Карбьеру – о, этому шерстяному негоднику ни жара, ни теснота были нипочем. Аунар хотел было расспросить вампира, как это ему удается превращаться в кота, тогда как вампиры почти всегда оборачиваются либо полупрозрачным мороком, либо летучими мышами, но уж никак не представителями кошачьих. Темного эльфа это изрядно позабавило, но и заодно лишний раз дало понять, что вампиром их друг был весьма непростым, а ведь некоторые и в летучую-то мышь не смогут превратиться, порой попадались ему даже такие.

Было понятно, что их доконает или удушающая жара, или невыносимая скука, однако сам некромант, сцепив зубы и мысленно проклиная кошмарное пекло сохранял молчание и вел себя спокойно, понимая всю бессмысленность, нет, даже унизительность жалоб, да и ведь если он будет ругаться, то их обязательно услышат, и тогда все пойдет прахом. А вот его жене жара и неудобный ящик, похоже, не доставляли особых хлопот, вместо этого ее донимала банальная скука, ведь чем как не скукой объяснить ее дурацкое предложение поиграть в слова? Да, просто великолепная, гениальная затея, ведь чуткие уши эльфов ни за что не услышат двух идиотов и кота, решивших убить время за столь замечательной игрой. Можно было бы изловчиться и пихнуть локтем под ребро, как она не так давно сделала с ним, но вместо этого Аунар нежно кладет руку поверх руки Керастес и неторопливо поглаживает, словно бы успокаивая и взывая к здравому смыслу. Должен же он у нее остаться, раз уж в этот ящик полезла?

То, что повозка остановилась и что на их ящик что-то накинули придавали уверенности в скором окончании томительного, нет, даже мучительного ожидания, а это здорово воодушевляло. Кроме того, приход ночи неизменно означал окончание проклятой жары, что тоже помогало справиться с текущим, весьма малоприятным состоянием. Однако сейчас – сейчас надо было не шевелиться и даже стараться не дышать, чтобы не привлечь ненужного внимания к старому пыльному ящику.

Карбьер так и продолжает лежать с закрытыми глазами, перенося тесноту и темноту пускай и куда спокойнее Керастес, но так же как и она не испытывая большого удовольствия от нужды быть запертыми в этом треклятом ящике. Ассоциации, как и в подземье, были довольно простыми и неприятными. Но все это уходит на задний план, уступая место новому поводу для беспокойства — караван прибыл к эльфийским дознавателям. Момент, полный напряжения.

За стенками ящика голоса слышатся приглушенно, приходится напрячь слух, чтобы разобрать совсем не способствующий тому раскатистый говор Аркамэ. Знакомая, обговоренная заранее легенда о том, что грифона зверолюды поймали уже без наездников звучит довольно убедительно. Да и зачем им лгать? Чтобы спасти шкуру едва знакомых путников, рискуя своей собственной? Не зная обычаев каравана, это легко можно было посчитать сущим бредом. Карбьер и сам бы так подумал, не находись он прямо сейчас под полом одного из фургонов вместе со своими товарищами.

С потолка их небольшого укрытия сыпется песок, и стук чужих каблуков о пол — будто начало обратного отсчета до чего-то неминуемого, неизбежного. Выпади им шанс, и вампир предпочел бы, иронично, обойтись малой кровью, но если шанс этот у них отнимут... Он не хочет, чтобы все закончилось так. Ни для них, ни для зверолюдов, ни даже для эльфов. Всем будет гораздо спокойнее(и безопаснее), если беглецов попросту не найдут.

Но за стенами фургона слышатся звуки возни, крики, свист. Кот беспокойно поднимает голову, когда осознает, что эльфы схватили Аст. О, как же не повезло ей уродиться полукровкой — внимание, коего ты желаешь избежать, будет преследовать тебя по пятам.

Вот бездна. Имей он возможность выбраться из этого глупого ящика, то смог бы воздействовать магией очарования на грубого эльфа. Но сейчас Карбьер был бессилен. Оставалось положиться только на то, что Аст не впервой приходится сталкиваться с таким отношением к себе. Что она знает — гордый эльф побрезгует утянуть полукровку за собой.

В противном же случае столкновения будет не избежать. Стоило ли рассчитывать, что, получив нужную информацию, наемник сунется к предполагаемому врагу в одиночку?

"Может кто-нибудь приоткрыть крышку? Хочу проконтролировать, что все будет в порядке."

Продиктованным отчаянно тяжелым положением безумным ожиданиям Аунара сбыться было не суждено – ситуация разрешилась наилучшим для всех образом, пусть и в долгосрочной перспективе. Темный эльф уже было решает начхать на предупреждение и собирается выбраться из ненавистного ящика, но все же невероятным усилием воли берет себя в руки и в итоге лежит смирно, но это приключение он точно запомнит надолго. Пожалуй, мало что могло сравниться с этим мучительным пребыванием в душном раскаленном ящике, присыпанном песком и покрытым сверх этого не то тряпкой какой-то, не то целым ковром, что только усугубляло и без того довольно тяжелое положение. Менее сдержанный и более слабый на месте Аунара либо вырвался бы из ящика вопреки всему, либо же вовсе потерял сознание от невыносимых условий – неизвестно, что было бы более позорным.

Даже когда он наконец-то мог покинуть ящик, Аунар сначала помогает жене выбраться наружу первой и только потом вылезает из него уже сам, с величайшей неохотой беря накидку, тогда как он ведь хотел остаться голым по пояс, полностью отдаться спасительной ночной прохладе. Кроме того, сейчас он бы с легкостью выпил целый бочонок воды, до того нестерпимой была мучавшая его жажда. Но, приходилось держать себя в руках, благо терпеть оставалось уже не так долго – скоро им дадут напиться, в этом не было сомнений. Ну а пока - пока надо сдерживаться.

На веселую болтовню Аст некромант хотел было огрызнуться, но вовремя сдержался – вот зачем срываться? Напротив, эта девчушка все же не выдала их, хотя ей явно было очень и очень страшно. Надо же, и среди низших рас попадаются волевые личности. Темный эльф, несмотря даже на радушный прием, сохранял некоторые предубеждения насчет зверолюдов и полукровок, будучи весьма невысокого мнения о них, предполагая, что ничего кроме подлости, лицемерия и гнусности от них ждать не стоило. Их случай был исключением лишь потому, что они нужны были той ушлой шаманке, что их помощь была чрезвычайно ценной, однако так думать было бы весьма ограниченно и плохо с его стороны, ведь гнусно вели себя представители и других рас, о которых сам он был довольно высокого мнения. Нужно было более широко смотреть на некоторые вопросы.

– Ты правда молодец, Аст. Спасибо.

Мужчина постарался, чтобы его похвала была искренней, а не звучала как издевка, ведь ему действительно было за что ее благодарить, а затем он переключил внимание на Карбьера, оказавшегося в несколько неловкой ситуации. Да уж, такое даже вампира вымотает.

– Давай-ка я тебе помогу, дружище. Та еще поездка была, а?

Карбьер с благодарностью принимает помощь своего друга, с большим трудом принимая положение сходное с горизонтальным: из-за достаточно серьезного расхода сил ему приходится опереться на ближайшую стенку и взять себя в руки, чтобы по ней не сползти. Нутро неприятно скручивало от знакомого, щемящего чувства голода.

- Я определенно не решусь повторить подобный опыт в ближайшее время, - Он вымученно улыбается, отшучиваясь в ответ на замечание Аунара. Уж имея представление о времяощущении существ долгоживущих, «ближайшее время» попадало в странный промежуток от пары недель до полувека, если не больше. Как бы ни были гостеприимны жители пустыни, но сунуться сюда еще раз без веской причины не хотелось бы. Вампир абсолютно не был приспособлен к таким условиям.

«Уж лучше вы к нам,» - В ироничном тоне подмечает он про себя, покривив лицом.

Словно кровь в шатер просачивается ярко-алый свет проклятой луны — Карбьер нервно сглатывает, глаза у него темнеют, выдавая расфокусированность взгляда расширяются зрачки. Чтобы привести себя в чувства, остатки воды он выливает прямо себе на голову и жмурится до появления знакомых ярких искорок. От этого мало пользы, но попытка засчитана.

Уловив рассказы о руинах только краем уха и едва заметно поморщившись — не дай луна из этих обломков прошлого на них выскочит какой-нибудь беспокойный дух или религиозные фанатики, поди разбери что хуже — вампир направляется к выходу из фургона, попутно оттягивая мокрый воротник, что так неприятно лип сейчас к шее.

- Мне нужно срочно добраться до своей сумки, - Объясняет он этот внезапный порыв, бросая напоследок сумбурное оправдание, которое могло бы в случае чего отвадить Аст от возможных расспросов — За лекарством.

Лгать и не краснеть — это, кажется, их семейная с Керастес черта. Может, они и впрямь были родственниками? Если не кровными, так ментальными. Хотя, чем черт не шутит.

Осевший на своей последней остановке перед выходом в пустыню караван готовится к ужину, и Карбьеру не стоит от них отставать, потому как голод представляет опасность в первую очередь вовсе не для него. В суровых походных условиях, когда заготовленной пищи совсем не останется, перспектива впасть в летаргический сон не казалась самой худшей из возможных. По крайней мере, это обезопасит зверолюдов от пристального внимания голодного монстра, которого они пригрели у себя на груди.

– Откровенно говоря, у нас на этот счет нет единого мнения, –  после некоторой паузы ответил мужчина, отвлекаясь на Аст и тем самым давая возможность Карбьеру подкрепиться запасами, вовсе не подозревая, что кто-то умыкнул заветные пузырьки с кровью. – Но вместе с тем скорее считают, что он несет спасение и что он пожертвовал собой с присущим ему благородством. За это его и почитают, в том числе.

Ручей был небольшим, но умыться и облить себя освежающей холодной водой Аунар уже считает за великое благо после чудовищной поездки в том душном ящике. Некромант искренне надеялся, что больше им не придется там прятаться, потому как он скорее выберет кровопролитное сражение лишь бы снова не прятаться там, да и не годится это, ведь благородному темному эльфу было отнюдь не по душе прятаться в тесном ящике подобно какой-то крысе. Другое дело, что и сражаться со своими соотечественниками ему тоже не хотелось, но ведь не все же патрули тут будут эльфийскими, в самом-то деле.

О том, что их, или, вернее будет сказать, Карбьера обокрали Аунар пока еще не знал, но его реакция на это явно будет весьма негативной. Мало того, что кто-то в этой разношерстной, причем буквально, компании знает про них куда больше, чем им самим того хотелось бы, так еще и этот кто-то решил весьма нагло и самоуверенно обокрасть их. Маловероятно, что то были осматривающие их пожитки эльфы, ведь иначе к каравану было бы куда больше вопросов.

Шумно вдыхая носом желанный запах — не без опаски, что это только обострит его жажду — Карбьер уверенно шагает по следу. Разочарование отражается на его лице так четко, так нескрываемо ясно: он недовольно цыкает языком, не веря, что мог допустить подобную ситуацию. Пузырьки просто взяли и выкатились? Можно было бы поверить, не окажись все остальное содержимое на своих местах. В конце концов, вещи лежали вовсе не на краю фургона, и максимум могли рассыпаться по ковру.

Неужели кто-то просто взял и выкинул их? Как грубо.

И бестолково, учитывая, чем это может обернуться.

Карбьер долго и неотрывно смотрит вдаль, туда, где остались темные эльфы. Мысль вернуться, вполне в буквальном смысле разодрав глотки своим преследователям, кажется соблазнительной, но абсолютно неблагоразумной. Вампир был голоден, но все еще не безумен, чтобы вот так лезть на рожон.

Приходится отступить. Карбьер убирает упавшие на лоб мокрые пряди, разворачивается, готовый вернуться в фургон Аст, не уверенный, что хочет сейчас пересекаться с кем либо — было бы неплохо обдумать обходные пути решения его проблемы. Но вот где-то неподалеку мелькает белая кисточка хвоста Аркамэ, привлекая внимание вампира, и он уже не так уж и уверен в своем решении. Попросить помощи у той, кто раскусил его истинную природу едва взглянув — не худший из возможных вариантов.

Он делает уверенный шаг в ту сторону, где видел шаманку. Имея такую деликатную проблему, Карбьер рассчитывал поболтать с ней с глазу на глаз.

– Это хорошие новости, – уклончиво отвечает некромант, будто бы и не понимая даже такого откровенного намека, нет, прямого вопроса про их приключения. – Не хотелось бы навлекать на вас лишние неприятности сверх тех, что уже случились.

Аунар решает тактично умолчать о том, что с темными эльфами джины тоже, мягко говоря, не дружат, искренне понадеявшись на то, что уж один-то представитель его народа не сможет на что-то повлиять и вызвать проблемы, ведь ему вовсе не улыбалось опять отправиться в тот ящик на неопределенный срок. Кроме того, раз их прикрывали некие могущественные духи, которые не потерпят войны, то и беспокоиться было не о чем – подобные священные земли действительно обладали загадочной, непонятной силой, и когда на него как-то раз напали разбойники, Аунар самолично видел, как вдруг сама земля ожила и страшные подобия рук утащили под землю всю вопящую от ужаса шайку целиком. Тогда он порадовался, что не обнажил меча, ибо тогда и его бы постигла такая участь. Но, то были окраины какого-то священного леса, а здесь вот пустыня. Именно поэтому имея такой опыт, он более чем всерьез отнесся к словам Аст.

– Наш друг вполне разберется сам, дорогая. Видишь ли, излишняя забота и чрезмерное внимание порой может изрядно раздражать, – каким-то менторским тоном произнес Аунар, решая отправиться вслед за женой. – Мы понимаем друг друга и без слов, но я бы предпочел, чтобы ты предавалась воспоминаниям в моем присутствии, ну а наш друг безусловно сможет о себе позаботиться.

Слова темного эльфа не были лишены смысла, ведь подобная чрезмерная опека может рассердить могущественного вампира, с которым носятся как с дитем малым. По крайней мере, на его месте Аунар бы воспринял это именно так, хотя и оценил бы рвение друзей, но подобное все же его бы изрядно покоробило. Мол, что за ерунда, нельзя и на час-другой задержаться? Кроме того, у него могли бы быть свои личные причины, причуды или прихоти, ведь Аунар хорошо помнил, как Карбьер время от времени куда-то отлучался, иной раз даже был невольным свидетелем интересных игр с некой русалкой. Нечего и говорить, что у их общего друга был весьма экзотический вкус, к которому темный эльф относился с понимающим уважением, шагая по пятам за Керастес, оставляя ту наедине со своими воспоминаниями, однако не наедине с самой собой.