Полуночный бродяга
[indent]Грубость — один из симптомов бессилия. Мой любимый питомец — Гектор вряд ли заслужил такое обращение. Удивительно, но ему хватило мужества и благоразумия, чтобы не реагировать на словесные выпады огромного шерстяного гуманоида ответным злословием или запущенной с яростью лианой, да прямо между ног обидчика. Я бы не смог проявить такую выдержку. Да и ладно — сейчас не об этом.
[indent]Оторванные конечности цветка приземлились на пол, по разные стороны от тебя и разнообразили декорации причудливыми изваяниями — куски растения сохраняли подвижность после разделения. Некоторые из них улетали дальше, в сторону от места побоища и разукрашивали ворсистый ковер наслоениями черной краски. Стволовые подпорки папоротника деформировались в такт возгласам, сопутствующим расчленению — так он реагировал на боль, которую ощущал совершенно по-человечески. И никакого сомнения в том, что плотоядный питомец действовал из хищнических соображений не возникало. Как только очередной кусок растительной плоти оторвался от туши, Гектор переплел лозы в причудливой метаморфозе формы и величины — сократив черные мышцы до максимального натяжения, он заметно потерял в ширине и приобрел в длине. Так цветок оказался преобразованным в цельную конструкцию толстенного ствола, который удерживал силовой потенциал напряжения через хват верхней балки высокого потолка. Оставалось лишь выждать нужный момент и прихлопнуть тебя, подобно мыши, попавшей в пружинистую ловушку.
[indent]Как раз в этот момент ты обрел второе дыхание и вспомнил, что умеешь не только жрать алкоголь, но еще и ускорять свое выживание. Мощнейший воздушный поток, возникший в созвучном единодушии с направленным энергетическим потоком выстрелил в сторону устремившейся на тебя живой плети и растворился в пространстве, бессильный перед мощью разросшегося цветка. По крайней мере так тебе показалось, однако то было лишь секундное сомнение, растворившееся бутоном нового впечатления. Огромная биологическая масса с ужасающим треском врезалась в половицы в десяти сантиметрах от твоей туши и прогнула пол под вами настолько, что, если бы животворящая бутылка продолжила разливать полюбившийся тебе виски, то ты бы сейчас плавал в импровизированном бассейне из алкоголя.
[indent]Но на это попросту не оказалось времени, так как древние лакированные доски под твоей намокшей спиной недобро прогнулись. Твое внимание охватил гнусавый звук, предшествующий древесному расколу, а после и хруст, характерный для судовых пробоин — уж эту-то мелодию ты помнишь в подробностях. Земля под тобой завибрировала и обмякла, и даже попытка разветвленного тентакля ухватить тебя за руку не увенчалась успехом, ведь ты стал стремительно падать вниз — в темноту нижнего этажа. И, если бы не старательная попытка удержать власть над клинком и сжать рукоять оружия посильнее своими вспотевшими ладошками, то бы даже смог приземлиться мягко и плавно, как и подобает представителю твоей расы.
[indent]Безопасное приземление сменилось множественными воспалениями — очагами боли по всей спине, вынужденной принять на себя ничем не стесненный удар — встречу с новыми, еще не сломанными половицами. Ну и дурак же ты — за десять минут ты создал столько ситуаций с угрозой для жизни, что даже мне — давно умершему существу, становится тебя жаль. Не завидую тебе, дружище, ведь знаю, где ты оказался теперь.
[indent]Кстати, об этом, как только ты сможешь подняться на ноги и разжать сморщившуюся от интенсивности событий диафрагму, то сможешь разглядеть вокруг себя комнату без стен и окон. Лишь только внутренние перегородки, образующие коридоры из стеллажей и полок с различными книгами и манускриптами станут спутниками твоего беглого взгляда. Справа, слева, сзади и спереди тебя — тексты, альманахи, свитки, гримуары, трактаты, опусы и заметки — богатейший сборник знаний и информации, отделивший обезьяну от человека, дикаря от личности. И твое счастье, если свой глаз ты потерял из-за жара свечи, освещающей тебе страницы любимого произведения, а не потому, что его повтор оказался лишним, ведь читать ты все равно не умеешь. К слову, свечей здесь много — расположенные поочередно между секторами литературных коллекций они создали стабильный полумрак помещения без окон и естественного освещения.
[indent]Гул в голове и ноющая спина поутихли, позволяя твоему чуткому слуху сосредоточиться на идеальной тишине окружения. Внезапно кто-то засмеялся. Рефлекторно, выученной реакцией ты устремил голову в сторону источника звука и успел заметить лишь смазанное очертание большеголового рыжебородого мужчины, оценившего твое падение с высоты разлома в пробитом тобой потолке. Сосредоточиться на деталях его образа ты не успеваешь, ведь мужчина уходит, весело подпрыгивая и заливаясь понятным лишь ему юмором, а едва уловимый лунный свет растворяется в пространстве, будто бы зашторенный плотной гардиной. Ты вновь один и даже воинственное возбуждение меча перестало беспокоить твой внутренний голос. Или это лишь временная передышка?
Пассия забвения
[indent]Побег — самый эффективный из способов выбиться из сил. Я наблюдал за ним в этом доме неоднократно: порой местные обитатели даже гонки устраивают, силясь перегнать друг друга в забеге к кухонному столу. Иногда — устраивают скачки, пользуя друг друга в качестве ездовых зверей. Маленькие девочки в нежных кремовых платьях, олицетворяющих невинность и целомудренный пубертат, кажется, являются лидерами в количественной статистике забегов. Я нахожу это странным и противоречивым, ведь у них почти всегда не хватает сил даже на половину маршрута, да и развивать внушительную скорость в столь неудобных одеждах и твердой обуви — затея, обреченная на провал. Тем не менее ты мне нравишься и я надеюсь, что тебя ждет иной результат. Впрочем, даже если и нет, то я не сильно расстроюсь, ведь мы все равно сможем обсудить итог твоих стараний. Но ты ведь уже это знаешь, да?
[indent]Помни о дыхании. Рот не открывать. Смотреть вперед. Выгибать поясницу. Двигать руками — не только ногами. Дыхание твое перехватывает и грудь вздымается, беспощадно расширяя реберную клетку, что аж прокалывает легкие внутреннее убранство твоего хрупкого тельца. Ты бежишь сломя голову и не замечаешь никакие пути, кроме очевидных. Тебе некогда смотреть по сторонам и наблюдать живописные картины пейзажей, расположенных вдоль стен и сокрытых тенями потухших свечей. Ты упускаешь из виду массивный комод, подпирающий согбенную колонну, вокруг которой оплетается длинная закругленная лестница. Едва не врезаешься головой в одну из оторвавшихся цепей хрустальной люстры, давно покинувшей цоколь и место своего назначения. Густой начес ковра под твоими ногами погружает в себя неприспособленные для спортивного передвижения каблуки, силясь сорвать с тебя обувь. И проигрывает в борьбе за твое внимание даме, в которую ты едва не врезаешься, стоит тебе только оказаться на лестничной площадке, поверх гладких ступеней, каскадом повторений ниспадающих вниз, в блеклое освещение первого этажа. Взгляд утонченной особы направлен сквозь полупрозрачную фату и сквозь твою голову, в пространственное отдаление, которое ты считываешь, как место приближения ее суженого. Откуда такая фантазия? Все просто: женщина одета в скромное, но оттого не менее утонченное свадебное платье, а в руке ее скованна небольшая рамка для фотографии, которую ты не в силах опознать. Женщина обессилено вздыхает, проникая в твое сознание вселенской горечью и печалью, а потом переводит взгляд тебе за спину, глядя через плечо. Вместе с тем ты чувствуешь знакомый запах — смрадное трепыхание воздуха в атмосфере твоего окружения. Ступенька над тобой прогибается, опуская тебя вслед за древесным изгибом и ты ощущаешь голодное дыхание на затылке. Это он. Монстр из комнаты, который не собирается уступать тебе в скорости. Ты думала убежать? Смешно. Он поймал таких, как ты, не одну.
[indent]— Она с нами, — паническую барабанную дробь сердечной мышцы перебивает тонкий певческий голос, ласкающий твои уши совершенно внезапным, контрастирующим соединением центра удовольствия с твоими настоящими ощущениями, — уходи, — заключает она также спокойно и беспристрастно, будто разговаривает с ребенком, а не чудовищем, готовым разобрать тебя по косточкам. И оно правда уходит. Ты ощущаешь это интуитивно, самым глубоким отголоском нутра — первозданного ощущения естества, называемого третьим глазом. Запах отступает и распускает армию вони, враждебно атакующую твои измученные легкие. Ты дышишь? Запасай побольше драгоценного воздуха, ведь тебя не всегда будут спасать и ты точно знаешь, что с преследователем расстались вы не друзьями.
[indent]Женщина тут же теряет к тебе интерес и возвращает исполненный страдания взгляд обратно — в точку пространства, наделенную понятным лишь ей одной содержанием. Для тебя же объект ее внимания — это очередное застекленное окно, за которым виднеется розовый куст. Буквально — розовый, как из детства, когда им были разукрашены лишь пони на твоих детских рисунках и более нигде этот цвет не встречался. Или то были не твои рисунки? Только не ври себе снова о том, что тебе нечего забывать.
[indent]Контроль над телом возвращается к тебе погодя, вместе с дыханием, выталкивающим сопли из насильно продутого носа. Ты стоишь несколькими ступенями ниже, забыв о том, как преодолела сие расстояние и глядишь на свою спасительницу снизу вверх. За ее спиной — нарядная девочка с букетом и старшая женщина в платье. Молчат, замершие перманентным воспоминанием о событиях, в которых тебе не довелось поучаствовать. По другую сторону от них, за правым плечом невесты, огромные напольные часы ударяют начало временного отсчета. Громкий, внезапный металлический гул разносится по коридору, разрушая короткий период спокойствия болезненной вибрацией воздуха. Ты слышишь как открываются двери на верхнем этаже — синхронно, слаженно, по команде. Слышишь множественные шаги. Слышишь голоса на наречии, которое ты не знаешь. Ты могла бы слышать гораздо больше, но твое сердце выбивает чечетку на грудине. Ты поворачиваешься в сторону коридора первого этажа и видишь долговязое трехглазое нечто, ранее занявшее твое постельное место. Ты видишь в его длинной костистой руке, вытянутой в твою сторону, блестящую погремушку, а в другой, прижатой к противоестественно тонкому стану, черного кота. С четырьмя зелеными глазами — аналогичными трем, нанизанным на лицо мужчины. Поймав на себе твой взгляд, он поворачивается в противоположную сторону и заходит в одну из дверей, колоннадой раскинувшихся по бесконечной стене. В отличие от второго этажа, эти двери остаются закрытыми и никакие звуки за ними тебя не пугают.
[indent]— Иди за ним, малышка, — слышится тебе заботливая интонация за спиной, а дама, вместе со своими спутниками, растворяется в лунном свете, будто бы их и не было вовсе.
. . .
Задумчивый скиталец
[indent]На противоположном твоему обозрению подоконнике сидела горлица. Казалось, что птица внимательно осматривает помещение на предмет случайных лакомств, коих там не находилось. Так ты обманывал себя несколько мгновений, прежде чем почувствовать беспокойное смущение — состояние, которое настигает человека, когда тот ощущает на себе чей-то взгляд. Птица смотрела на тебя, внимательно изучая твое лицо, твое поведение, твои телодвижения, твой образ мысли, частоту твоего сердцебиения, даже твои намерения. Как ты это понял? Я и сам не знаю, ведь у меня нет глаз и смотрели на меня в последний раз лет пятнадцать назад. Ты тоже там был замешан, кстати. Но обо всем по порядку. Вот, например, как птица оказалась внутри? Через картину прилетела? Тогда почему ты достал оттуда перо другого окраса? А может быть через трубу в камине? Но тогда бы ты почувствовал запах гари. А, ну да. Тебя следы больше волнуют, так ведь?
[indent]Ну, будь ты заядлым натуралистом и матерым следопытом, то мог бы попробовать на вкус почву, принесенную этими ботинками и с самодовольной физиономией бы подметил, из каких мест она могла быть принесена. Это, вероятно, дало бы тебе большее понимание о природе вещей, происходящих внутри стен поместья, но ты — отпрыск голубых кровей — чадо, взращенное в золотой клетке и недовольное тем, что задницу ему протирает старый лысеющий камердинер, а не молодая прелестница-прислуга, якобы случайно оголившаяся в наклоне послушания. Думаешь, я злой? Подловил: ненавижу аристократию, ведь каждый из вас до одури несамостоятельный.
[indent]Пока вы переглядывались с голубкой, пейзаж рисованного полотна изменился, но едва ли ты это заметил, ведь темные холодные оттенки синего, зеленого и коричневого цветов остались заглавной фигурой композиции. Только теперь вместо армады родственных деревьев, толпящихся на горизонте придомовой территории, фон твоего профиля составлял коридорный проем, уводящий внимание вдоль множества окон, заполненных ночной темнотой. Ты уже видел этот коридор, ведь именно по нему ты пришел сюда, в эту самую комнату. И мог бы уйти, ранее, если бы только воспользовался дверью. Но ты сделал ставку и проиграл. Когда, спросишь? А разве ты сумел поместить четвертое полено в огне? Нет? Ну так и света больше нет.
[indent]Пламя в камине погасло. Резко, спонтанно и абсолютно бескомпромиссно — даже угли испарились, будто бы игнорируя естественный процесс тления. За окном лунный диск затянулся густой тучей, а в комнате воцарилась кромешная тьма. Не видно даже руки перед собственным носом — не проверяй, а то за нее еще кто-нибудь схватится.
[indent]— Какая же у тебя надменная рожа, — прозвучал голос, не похожий ни на один из тех, что ты слышал за всю свою жизнь. Сейчас ты мог бы поклясться, что с тобой разговаривает скрипка — тянущаяся, грустная, ноющая и тоскливая. Каждым звуком этот голос разрушил надежду и погасил фитили очарования жизнью — с такой мелодией присуще бесславно умереть, в одиночестве, в погребальной яме, среди червей и костей тех, кто был здесь до тебя. Хотя, мне, например, такое нравится. Присоединишься?
[indent]Послышалось хлопанье крыльев — птица взлетела, похлопав тебя воздухом по темечку. Заскрипела мебель. Подвинулся шкаф за твоей спиной. Судя по звуку, куда-то уехал один из диванов. Кто-то громко зашуршал у камина и раскидал копоть ногами. Или это не ноги? Открылось окно и из него, в комнату, пробралось что-то большое. Или это просто комната стала меньше? Трудно сказать, ведь ты ничего не видишь. А почему, кстати? Может быть потому что на твоих глазах появилась повязка, заботливо накинутая кем-то бесшумным? И ты бы рад успокоить себя тем, что это игра в прятки, а повязка на лице — лишь специально заготовленная для игры ткань, но когда это вдруг они стали делаться из столь знакомого тебе шелка?
[indent]— Почему ты вернулся, Жерар? Скрипка откуда-то знала, как к тебе обращаться, — мало тебе было того, что ты нас убил, повесил на стену, так ты же нас и за безвкусицу принимаешь? И за врагов? Агрессоров? Мелодичное дрожание голоса нарастало, выражая нарастающее возбуждение, — Ты? Убийца своего рода? Претензия в голосе вопрошающего утихала, позволяя неизвестности затмить остатки самообладания.
[indent]Аристократ, а ты вообще знаешь, как блеет козел? Чтобы ты не ответил, а именно это и произошло в эту секунду.
[indent]А, да. Тебе еще передать просили: ты проголодался.
Техническая часть
ПОЛУНОЧНЫЙ БРОДЯГА | Спокойный | Пограничный | Тревожный |
ПАССИЯ ЗАБВЕНИЯ | Спокойный | Пограничный | Тревожный |
ЗАДУМЧИВЫЙ СКИТАЛЕЦ | Спокойный | Пограничный | Тревожный |
[nick]Внутренний Ты[/nick][status]У мечты нет срока годности.[/status][icon]https://i.imgur.com/8WBhseC.jpg[/icon]
