После тяжелого, изматывающего вконец возвращения с Гейзеровых пустошей на материк для Винсента прошлое и совершенное там ими, или все-таки им самим, никак не изменилось, и не померкло в яркости и шумности Рон-дю-Буша.
«У меня за столько лет, наоборот, выросли глаза на затылке, поэтому оглядываюсь я назад всегда.» - это он произнес бывшей баронессе несколько лет назад, так оно и осталось в настоящем, только усиливая тяжесть на плечах.
У Винсента же ничего не получалось, все выходило не так и приходилось каждый раз принуждать-истязать себя делать повседневные задачи, с бывшей баронессой они с большего разошлись по разным углам, переживая каждый сам случившееся, без вечеров за столом, у камина или в спальне. В этот раз, учитывая через что союзники прошли, бессмертный боялся не стерпеть, не сдержаться и все разрушить неосторожными словами. Рыцарь даже неделю не заглядывал в конюшню и не чистил своего коня и не занимался с ним, что было на него совсем не похоже.
И всю эту неделю проклятое, но спящее око в вороньем черепе, отданное по своей воли черной волшебницей, покоилось у него на небольшом столе напротив кровати, расчищенное от бумаги и заготовок фигурок. Бессмертный словно зачарованный ждал и в дневные, и в ночные часы, когда же оно наконец проснется и взглянет на него. И через него взглянет на бродягу старый сукин сын.
И тогда! И тогда мечник вывалит на подонка весь тот яд, что скопился у него внутри, возьмет боевой молот из своей «сокровищницы» и будет крошить пока железо не восторжествует над магией…
Но этого так и не произошло, бдения вокруг да около ничего не принесли. И тогда Винсент в одно чересчур солнечное утро спрятал филактерию в одном из своих тайников, недалеко от города под каменным, редко используемым, стоявшим свой последний десяток-два мостом в своих «запасах», припасенных на всякий, смертный случай.

В городе же Кулака Беду, покорителя этого Всекрушащего турнира, больше не жаловали. И только покореженные руки, которые увидел директор школы мастеров, спасли ситуацию, не доведя до критической. Бывшую баронессу и рыцаря все-таки отпустили на все четыре стороны. 
Но совсем отделаться от Кулака у воина все-таки не вышло. Винсент должен был восполнить потерю исходя из его сил и ресурсов. Ему пришлось взять под контроль двух выпускников школы. И только оплатой «подъемных» и выдачей своих рекомендаций это не закончилось. Юные воины были стремительно зачислены в корпус Меча в низшем ранге, и теперь частых и постоянных спаррингов у мечника на малом ристалище фракции стало в два раза больше.
Но все-таки в этих серьезных с боевым оружием, с большего на мечах тренировках было какое-то спасение для столетнего воина – над ристалищем, над песком стоял тот самый свист…
Бессмертный стал тем, кто снес голову гидре. И как всем было известно с пеленок, на месте отрезанной головы вырастало две.
Как же символично поступил главный мастер Кулака, приятель!
И в этот раз у Винсента по-настоящему не было выбора, он его, по правде говоря, и не искал.
За все нужно платить, за все, приятели, и всегда.

- Эта стерва только и делает, что травит людей понапрасну! И я еще непременно об этом всем расскажу...
После целого дня спаррингов со своими новыми протеже, один на один, и двое против одного, Беда был спокоен, как питон - все его мышцы горели и ныли стопудовой тяжестью, в разуме медленно переворачивались мысли. Но произнесенное непонятным моднявым пижоном не прошло мимо него, даже несмотря на всю напряженность между бывшей баронессой и рыцарем по возвращению с гейзеровых пустошей.
- Шевели ногами быстрее отсюда, мудень, иначе я сокращу их ровно на половину! – рявкнул с неподобающей ситуации жестокостью бессмертный, провожая баронета убийственным взглядом и сжимая рукоять своего простого, полуторного меча. Свист-над-песком он использовал только на ристалище, только там.
Нечто все-таки переменилось, приятель – жестокость, вырвавшаяся в гейзерах, плескалась безнаказанно внутри, так и не загнанная «в стойло».
Такое уже с ним происходило, но такое было слишком-слишком давно. И оставляла она за собой только сотни тонн боли, потерь и страданий иным.
Винсент пересекся взглядом с жительницей в окне соседнего дома, но стыда за свои слова не испытал. Еще чего…

- А, ты столкнулся на пороге с баронетом Раулем Соаром-младшим?
-…жаль, что я столкнулся с этим помойным ведром не в дверях, когда путей для отхода у него бы не было. – без раскатистого рычания и без бравады ответил моментально рыцарь и прошел через аптеку внутрь жилища. Несмотря на спокойный, вернувшийся к нему тон звучал он в подтонах совершенно не спокойно.
Винсент окинул чародейку долгим взглядом, рассматривая новый, совсем не для работы в аптеке наряд. Бессмертный же был одет куда скромнее, в свои самые стандартные вещи бродяги, открытую шею плотно стягивала желтоватая ткань с коричневым, расползшимся пятном на ней – юные бойцы в два на одного задели его сегодня не раз, но, к счастью, не попав по главным венам.
- Не самое приятное знакомство, но мне нужно было от него кое-что.
- И теперь тебе нужно кое-что от меня? – это должно было прозвучать как шутка, и прозвучало, но почти. И именно из-за этого Винсент сторонился некромантки, ему было нужно больше времени.
Но больше времени у них не было. Никогда не будет…
- Садись, расскажу кое-что.
- Я весь во внимании, жги. – произнес уже намного мягче Беда, наконец включаясь в разговор и видя как блестят нетерпением зеленые глаза.  И присел в кресло рядом с чародейкой, с наслаждением после вытягивая ноги и скидывая бесцеремонно второй пояс с мечом на пол.
Ему было все-таки интересно, точнее была «интересна» чернокнижница, как ни крути…

Отредактировано Винсент де Крориум (16.03.2023 03:19)

Изменился ли он? Возможно ли было по своей людской природе измениться человеку, который прожил век? Нет, люди не меняются даже живя меньше, только возвращаются в свои прежние, сдерживаемые, до поры до времени контролируемые ими самими или обществом вокруг «амплуа». 
Да, приятельница, такое уже происходило. Но произойдет ли в этот раз откат к последнему «амплуа»? Кто знает какими стараниями, кто знает.
Может все-таки к чертям эти «игры» в человечность, приятель. Путь человечности, показанный раз твоими стараниями, она, если пожелает, найдет сама.
Та, кто «интересовал» твою голову больше всего, желала достигнуть поставленной цели, закончить дело. Так может ты станешь тем, кто это ей преподнесет? На мече или на щите, не считаясь с головами, средствами и потерями, какая к черту разница.
Она будет довольна, она «падет» к твоим ногам, больше не видя ни целей, ни дел, только тебя, приятель.
Был ли это шаг в темноту, был ли это по-настоящему внутренний, наполненный в том числе жадностью голос не бессмертного, но того головореза, прикрывающегося плащом рыцаря? Кто знает, точно не человечность и сожаления.

О, бродяга прекрасно понимал с какой целью был этот наряд, эта томительная поза, эта густо нанесенная помада – не для него. Задело ли это воина? Это задело его жадный внутренний голос, но мощи вытолкнуть более резкие или задевающие слова на этот счет у него не нашлось сейчас.
Кошка и мечник не были связаны узами брака, они не клялись друг другу в верности, они были связаны общим делом. И постельные игрища были только приятным дополнением, которое устраивало их обоих.
Нет, это не дополнение, она не смеет так с ним поступать - и вновь что это за голос, откуда он доносится, кто им говорит, кто… прочь!

- У меня есть еще одна зацепка.
- Твоя продуктивность впечатляет. – коротко, без сарказма или какого-то сильного воодушевления прокомментировал бродяга, складывая на животе руки в замок и глядя на чернокнижницу из-под полуопущенных век затяжно, пристально, словно раздевая целиком, и после до самых костей.
Какой в сраку старый сукин сын, какие филактерии – приятель, ты видишь цель и не видишь препятствий.
Прочь!

- Ты, должно быть не помнишь, но имя Рауля Соара мы встречали в письмах некромантов.
- мг… - коротко отозвался мечник на «признания», принимая машинально бумагу и этого своего взгляда не сводя с самой бывшей баронессы. Что там было написано бессмертному сейчас было совершенно не интересно…
Прочь!

- Что еще интереснее — замок стоит на старом поле брани.
-…если я правильно помню из книг, полегли там все со всех сторон. – вновь машинально, инстинктивно произнес рыцарь, не меняясь ни в голосе, ни в глазах.
Ищи некромантов там где кости, там где море крови, там где рекой разлились чужие боль и агония – и ты их найдешь. И зуб давать даже не нужно. 

- Так что я воспользовалась своими источниками, чтобы достать приглашение... для двоих.
- О, ты все-таки предпочла меня этому помойному ведру? – с почти невесомым щипком произнес мечник. Уголок его рта растянулся, но глаза из-под полуопущенных век усмешка не тронула.
- Дамы. И кавалера.
- Ты уверена, что из меня выйдет подходящий даме кавалер? Мне кажется, что мне больше подходит роль похитителя и расхитителя.
ПРОЧЬ!

Бывали моменты, когда достучаться до чернокнижницы становилось невозможным. За примером далеко идти не приходилось – там, в шаге от филактерии, на краю грязно-желтого гейзера, с занесенным жертвенным ножом над немым, связанным без шансов мужчиной.
Желаешь жить среди зверей и не стать им кормом – вой же, ВОЙ, приятель! И неожиданные ожидания иных закинь в подвал. Нужно было «ожидать» РАНЬШЕ и не срывать «пса» с цепи!

В настоящее мгновение Беда не имел желания ни поломать, ни смутить и ни напугать бывшую баронессу. Запугивал бессмертный совершенно иначе, как и выдавливал из людей нужные ему слова. Не словом и не взглядом, но действием. Бродяга глядел на нее так без конкретной цели, этот взгляд просто был отражением его внутрянки, и безразличия в нем не было ни капли.
Но криком ли помощи был этот «прикидывающий насколько прихотлива и ненасытна тщеславная колдунья» взгляд? Ой, навряд ли. И неожиданный оскал чародейки только усилил это нежелание «помощи».

- Роль расхитителя вполне уместна, учитывая, что там может храниться.
-…в этой роли я крайне разборчив где и что мне брать к рукам. – без задержки, не взвешивая ответ произнес мечник, приподнимая несильно бровь.
Не «там», приятельница, но «здесь».
ПРОЧЬ!
- Уж не ревность ли это, Винсент? К кому, к помойному ведру? Брось. Все, что меня с ним связывало, давно в прошлом. Или, как по-твоему, вылетел бы он отсюда таким помойным, если бы получил то, чего хотел?
Ревность, приятельница, была всегда направлена не на объект к кому ревновали, он был не важен, она всегда была направлена на того, кто был причиной возникновения этой эмоции. И сейчас этот «кто» раскинулась на диване напротив рыцаря-головореза.
- Прозвучало, как оправдание. Но они никому из нас не нужны, ведь. – негромко, все также неотрывно наблюдая произнес бессмертный, пространно, без силы взмахивая рукой с бумагой.
Зеленые глаза заблестели, поглощая свет от камина, показался кончик языка – Винсент знал этот «трюк» некромантки. Этим трюком было не пользоваться большим упущением, и она это знала, зеркало вкупе с иллюзией ей не врали!
Но она не серьезно же, смотри-смотри внимательнее! Насмешка, приятель, как плевок в морду! Гадкая ведьма играет, она смеется внутри! И то, с «помойным ведром» она «напрягала свои силы» больше, чем сейчас! Неужели она считает, что ты купишься на ЭТО?
Прочь!
…нет, постой. 
- Или, мне и тебя нужно поуговаривать?..
-…поуговаривать и меня? – нечто скользнуло в глазах рыцаря с еще больших мутных глубин, но морда его не перекосилась в злости или рывке.
Не время для броска, не время.
- О, по мелочам не размениваюсь. – ответил он, наконец шевельнувшись в кресле, и после поднялся, словно и не было целого дня спаррингов.
Винсент застыл почти вплотную к дивану и бывшей баронессе, разглядывая со своего роста ту несколько растянувшихся мгновений.
После же рыцарь-головорез кинул бумагу на многострадальный, но крепкий столик, и развернулся к чернокнижнице спиной, наклоняясь за поясом с полуторным мечом.
-…жди карету. – не оглядываясь произнес громко мечник уже в помещении аптеки, толкая на улицу дверь с совершенно сейчас не подходящими звонкими колокольчиками.
Говори-говори еще.

В назначенное вечернее время, в назначенный день к дому знаменитой в нужных кругах целительницы подъехала начищенная, из темного дерева карета. Была она запряжена четверкой вороных коней. Подперстье, шоры и иная упряжь были украшены стальными украшениями. Но привлекало ли это излишнее внимание и нужно ли оно было союзникам?
Слуга спустился с запяток и отправился к двери с целью пригласить «даму». Карета подана, миледи!
Но когда дверца этой самой кареты была приглашающе и учтиво открыта перед бывшей баронессой, то внутри оказалась всего-то пустота.
И все, что можно было услышать – «так велено». Был ли у чернокнижницы иной выбор, ха?

Наконец карета миновала настежь открытые ворота и подъехала к главному входу нужного замка по пути из установленных для сегодняшнего праздника фонарей. Бывшей баронессе же еще пришлось потомиться внутри кареты, ожидая своей очереди к главной, широкой лестнице.
В конце концов дверца кареты открылась и ей протянули руку в перчатке, но это был уже не лакей.
На чародейку смотрела из-под небрежно накинутого, короткого капюшона, который крепился к ниже колен черному, на распашку камзолу, серая маска. И первое что кидалось в глаза – это разинутая, широко открытая пасть в оскале с длинными, цвета стали клыками, открывающая нижнюю часть лица, и заостренные, небольшие рога. Не человек и не зверь, нечто среднее, нечто отталкивающее и нечто гипнотизирующее.
-…какой сюрприз. – произнес из-под маски бессмертный нагло, не расшаркиваясь.
У него были свои причины так сделать. И несколько из них были продиктованы все-таки критической стороной мозга, подготовкой к «все пошло не по плану». Но остальные причины...
Говори еще.

Отредактировано Винсент де Крориум (20.03.2023 22:38)

Если некроманты оправдывались, что на самом деле ими двигало в такие моменты? И был ли такой момент оправданий первым и последним в их жизни? Винсент, поворачиваясь спиной и покидая жилище бывшей баронессы, прекрасно знал, что она не окликнет и ничего, пусть и колкого или грозного, не скажет ему вслед. И не в этом ли был камень преткновения?
Желал ли бессмертный пустотой кареты заставить некроманту понервничать, позлиться и пояриться весь этот небыстрый путь до «замка некромантов»? Была ли это в том числе, или даже с большего, демонстрация «игры» в подогретый до красна контроль, силы и своего нрава, как у быка на арене?
Именно что, приятельница. И ни о каком припоминании, вине за случившееся, выманивании вещей через члены «помойных ведер» или клеймении некромантки речи здесь не шло.
Злись больше, еще больше, ведьма, пока не прорвет наповал. И тогда все пазлы встанут на свои места.
Никакой человечности и сожалений, приятель.

Могла ли чернокнижница не подать руки ни человеку и ни рогатому, скалящемуся зверю? Нет, выбора у нее не было – с десяток глаз моментально устремились на нее, внутрь кареты с любопытством, с высокомерием, с самым пристальным оцениванием. И позволить сплоховать ведьма не могла, в первую очередь в своих же глазах. И Винсент это знал. Но желал «сопротивления», приятель?
Союзники же вписывались в большую массу гостей идеально – сегодняшняя цветовая гамма вечера была темных оттенков. Различия же были только в количестве и размере украшений и в тяжести нарядов из-за всевозможной многослойной вышивки драгоценными нитями.
Но бессмертному это все было не нужно - маска была его главным, центральным украшением-сигналом, выбранным не простой считалкой.

И для кого же, приятельница, такое платье сегодня?
Беда, не скрываясь, размеренным, скользящим взглядом изучил все детали наряда бывшей баронессы, когда она целиком «выплыла» из темноты кареты. Подвеска из камней прятала часть ключиц и начало поднятой в корсете, вздымающейся впадинки груди – зря, излишне, непростительно.
Но вкуса чародейке все-таки было не занимать, как и понимания, как играть на своих плюсах, заманивать мыслью «что там еще». И от этого своего понимания голова на плечах бессмертного осталась при нем включенной.
И еще, выбор маски - кошка. Неужели, где желаю, там и гуляю и никто мне не закон?

- Выглядишь сногсшибательно. Гляди, чтобы на твоем пути не встретилась маленькая девочка в алом капюшоне.
Винсент склонил несильно «рогатую голову» в благодарность на комплимент. Его рот несильно дернулся, но его настоящий оскал не показался.
Не время скалиться, не время для броска.
- О, маленькая девочка в красном, боюсь, утолит мой голод только на секунду. – произнес также негромко мечник, касаясь стальным клыком частично открытой ушной раковины кошки.
-…силы нужно тратить на добычу покрупнее. – и только после этих слов он наконец выпустил из своих спрятанных под перчатку пальцев пальцы чернокнижницы, предлагая свое предплечье словно ничего сейчас и не нашептывал.
ВОЙТЕ же, приятели, на балу зверей!

Когда же они зашли наконец под крышу замка, им сразу же предложили бокалы из разноцветного стекла с напитками. Первое помещение с большими ступенями по центру на второй этаж не было ярким, все было в полумраке, горели магические огни как в светильниках, так и просто над головами гостей. С правой стороны метатели ножей показывали свои трюки, некто из гостей, срывая пышный камзол, рвался встать на место помощницы метателей, на которой были надеты только корсет и чулки, и украшенная перьями маска.   
Помещение расширялось вправо и влево – створки были широко открыты, но нити-шторы с украшениями в растительной тематике скрывали и создавали загадку что же там дальше.
Гости курсировали по каким-то только им известным маршрутам, группами и парами, в одиночку.
Винсент моментально приговорил свой бокал, меняя на новый мимо скользящего слуги. В этой маске было пить не сильно сподручно, поэтому красное, пряное вино стекло по шее вниз и пропитало в нескольких местах белый воротник рубашки. Жаль, стальные клыки не были покрыты красной краской-кровью для полноты образа.
«Зверь» молчал, «зверь» выжидал.

Кошка, пусть и с ненастоящими ушами, знала многое и понимала тоже. Но нечто постоянно ускользало от нее, вопросы кружили вокруг нее без ответов. И это должно было знатно раздражать.
Нельзя знать все, приятельница, нельзя знать иного человека целиком и полностью, как свои пять пальцев. И это несло риски, которые каждый некромант стремился всегда свести к нулю. Но по какой-то причине чернокнижница предпочитала не искать ответы на некоторые вопросы от слова совсем и игнорировать риск, как он есть.
Боишься, приятельница, боишься не уцелеть?

Чего же желал бессмертный в данный момент – напомнить, что он есть и имеет вес, что с ним шутки плохи или что он имеет свои желания и прихоти, с которыми ей придется считаться всерьез? Что он желал увидеть в этих зеленых, блестящих глазах, направленных на него, что никто в них не видел или видел мало кто? 
Та отчужденность бывшей баронессы на гейзерах совсем не пришлась ему по вкусу, как и то непроницаемое молчание, когда он показал ей спину в ее жилище три дня назад.
Винсент не играл, он желал увидеть иную, далеко запрятанную под контролем сторону кошки. И если этого можно было достигнуть только нападая так или иначе, то он был готов.
Она должна смотреть только на него, и пусть поначалу только в ожидании «клацанья зубов над своим загривком».

- Сегодня вечером у нас одна добыча.
-...но будет ли каждый из нас сыт в итоге этой одной?  – словно прочитав сомнения в голосе чародейки произнес бродяга, оставляя этот вопрос без ответа и поднимаясь по ступеням выше.
Сейчас он чувствовал не усталость, но раздражение от постоянных поисков старого сукина сына, от колоссального фокуса на нем. И жадный голос внутри, на дне, был полностью согласен с этим. 

Главная тематика маскарада подходила как нельзя лучше – будь она иной, банальной может такого начала на ступенях и не было между воином и бывшей баронессой, может они продолжили играть в молчанку-игнорирование, делая вид, что здесь их всецело и полностью интересовала только одна цель.
Но выходило, как выходило – их головы полнились и иными, их собственными, не касающимися засевших здесь некромантов, мыслями.
Не зажимайте, приятели, в горле звериный вой – говорите в унисон со всеми и всем остальным вокруг. 
Мало что было еще в напитках, подаваемых слугами, приятели, как горячие пирожки или свежая газета после какого-то происшествия или скандала, хей!

Беда медленно, никуда не утаскивая и не спеша, вел чернокнижницу сквозь гостей, прижимая предплечьем ее руку к своему боку. Гулкие удары ножей о деревянную мишень остались позади них, не заставляя вздрагивать каждый раз. Если кому и подрежут сегодня рост – это станет их персональной трагедией или уроком на будущее.

Но прекрасный, наполненный разными запахами, жаркий воздух, который бессмертный вдыхал полной грудной клеткой, вмиг окрасился миазмами помоев. И не без причины – эта причина встала прямо перед ними, пошатываясь.
Не порти мне момент, ублюдок.

- Ты пришла.
Если баронет так играючи мог узнать чародейку в маске, то в каком виде он мог проделать тоже самое?
Например, в полумраке, например, только по ощущениям кожи, например, по вкусу, например, по тонкости оголенной талии сзади и змеящимся позвонкам.
Жадный, выплывший с прорывом вала голос не спал, его не стали больше прогонять, и он дал знать о своем существовании моментально.
Всепоглощающая ни человеческая и ни звериная злость взорвалась в районе солнечного сплетения и понеслась по каждой вене, в каждую конечность бродяги. Из его ноздрей, как ему показалось, повалил пар при резком выдохе, когда взгляд тщеславного подонка завяз на чернокнижнице.
Зажравшийся мешок жидкого говна.

- Так это... ради него ты клянчила приглашение?
О, говеный ублюдок, раскрою секрет - с большего она все делает только ради одного человека, и этот человек - она сама. И не в твоих сраных силах с этим совладать и это изменить.
Но вот в моих руках найдется достаточно силы, достаточно!
- И кто же вы... милорд?
Нужно было проигнорировать, нужно было громко рассмеяться и больно уколоть словом, нужно было поступить умнее с высоты-то прожитых лет.
Но разве года, сколько их ни дай, были в силах изменить человеческую, устоявшуюся натуру? О, нет, конечно же нет.
Например, по полноте груди, например, по истошно бьющейся жилки на белой шее, например, по треугольнику волос в самом низу, например, по…
Винсент не расслышал дальше последовавших слов молодого, богатого баронета, но он прекрасно воспринял его тон.
Жадный голос взвыл над всеми звериными, или так просто казалось, звуками вокруг.
Бессмертный медленно повернулся ближайшим плечом и головой в рогатой, скалящейся маске к некромантке и после наклонился корпусом к ней, словно в желании увлечь кошку в горячий поцелуй прямо перед расплывшимся в усмешке «помойным ведром». Но этого не произошло.
Вместо ожидаемого соприкосновения с бывшей баронессой, рыцарь-головорез в мгновение скинул в перчатке пальцы кошки со своей руки и порывисто, неумолимо шагнул вплотную к баронету.
Можно было подумать, что это теплые, приятельские объятия, тех кто давно не виделся. Но только вот нож, который Беда достал из рукава, когда наклонился к ведьме, «интригующе», «секретно» для двоих мужчин заговорил иное. Если на поясе столетнего мечника не наблюдалось меча, потому что так гласили правила маскарада, это еще ничего не значило.
-…в прошлый раз я предупреждал, что укорочу твои ноги ровно наполовину, мудень, но сейчас я поменял свое мнение - нужно под корень укоротить твой член. – прошипел головорез, ощущая как на плечо камзола вниз потекло недопитое баронетом вино из зажатого между ними бокала, его же бокал опрокинулся содержимым на спину «помойного ведра».  Звон разлетающегося стекла мечнику был совершенно не нужен.
-…мой совет – съебись, говна кусок, с моих глаз до конца своей тупой жизни и больше не отсвечивай. – раздельно, выдыхая воздух прямо в морду баронета-попугая «посоветовал» рыцарь.
И его нож в подтверждении слов впился острием настойчивее в то, что планировал укорачивать бессмертный. Баронет не проронил ни звука, он застыл, как изваяние – это было вполне объяснимо и естественно, учитывая местоположение чужой стали. Никому не желалось остаться без члена, несмотря на его размер и твердость. И в решимости серой, скалящейся маски напротив сейчас не приходилось сомневаться.
Естественно потом, когда «помойное ведро» придет в чувства, когда нож перестанет нависать угрозой, он может начать кричать, прыгать и злиться.
Нападение, нападение!
Но все же цело, баронет, не смешите народ, целителя сюда, он перепил, его крыша подтекает, ха-ха!
Все эти люди, как горе воздыхатель чернокнижницы, ценили одно – свое положение и свой авторитет. И такое поведение просто могло это все разрушить.
Посмеешь ли ты, баронет, положить все, что имеешь, на весы, во второй чаше которых была пусть и чарующая, и манящая, но все-таки в первую очередь женщина?

Винсент, выждав еще мгновение, наконец отстранился от птичьей маски и ударил по-приятельски, или издевательски по-приятельски, по плечу баронета. Нож, сверкнув в целых пальцах мечника в перчатке исчез также молниеносно и незаметно, как и появился.
Беда приглашающе поднял свою руку для бывшей баронессы, наконец разрывая зрительный контакт с «попугаем» и целиком цепляя своими глазами зеленые.
-…на каком наслаждении мы остановились, кошка?

Отредактировано Винсент де Крориум (22.03.2023 19:13)

Заставить отвернуться колдунью от поисков старого сукина сына целиком и полностью у бродяги такого желания в своей истине больше не было. Он все-таки наконец осознанно понял, что, если это у него не получилось за несколько предыдущих лет по-всякому, то не получится никогда.
Но резкое желание сместить неподъемный фокус если не на жизнь и человечность, то на него самого – да, прямо сейчас!
Странное, непонятное, в лучших традициях самой бывшей баронессы эгоистичное желание. Разве он мало совершил для чернокнижницы и вместе с ней, разве мало предлагал и отдавал?
И где же благодарность, где! Только насмешки-плевки, только несерьезность, только отстраненность и замкнутые уста, когда стоило их раскрыть!
Немая жертва не прошла бесследно – она принесла не только филактерию, она замутнила воду и наполнила ею целиком голову рыцаря. И этот путь будет становиться с каждой филактерией только тяжелее.
Жадный голос не спал.
Больше всего желаешь голову старого сукина сына, ведьма? Ты получишь это, вывернусь наизнанку и засуну все свои жизненные принципы в жопу, приложу все силы, но потом плата твоя будет велика.
Но сейчас, но пока, я напомню, ведьма, твоим гордости и самолюбию кто я такой и как со мной поступать не стоит.
Но только вот, приятель, черная баронесса, подавленная, но никуда не испарившаяся часть, веселилась внутри, она была крайне довольна. Будет ли достаточно твоих сил поставить на колени именно этого «врага»?
Ох, приятель, ты можешь полечь и сам. Черная злость-свирепость, которую ты имел, была пришедшей со стороны, полученной, но вот у нее – кажется, она была с некроманткой с самого рождения.
И пусть кошки не были велики размером, но они были быстры, имели острые когти и тонкие шипы-клыки – они всегда выбирали уязвимые места.
Как, например, не защищенную тканями кожу. Неужели это было не выпрашиваемое вознаграждение, приятель? Или это все кружения вокруг и к подготовленной на крупного зверя западню?
Винсент моментально зацепился за последнюю мысль, склоняя «рогатую голову» под капюшоном на бок и пытаясь словно проникнуть через прищуренные глаза черной волшебницы прямиком в мысли. Но эта мысль не испугала, она только принялась сильно жечь.
Незанятой рукой бродяга провел по своему мокрому плечу, скидывая не успевшие впитаться капли. Зазывай же, кошка, усерднее в свою западню, еще.
Теперь сильный запах вина исходил и от самого бессмертного, ударяя в нос жаркими пряностями. Глотка свежего и освежающего воздуха, кажется, никому из здесь присутствующих было не нужно.

- Ты хотел пригласить меня танцевать.
- Неужели моя фантазия настолько ограничена? – спросил негромко, наигранно удивленно рыцарь, но вновь глаза в прорезях маски не изменились.
Впрочем, рыцарь-головорез ничего против этого «своего» желания не имел. И ему было просто интересно, даже если это было еще одним шагом к западне.
Кто не рискует, тот не пьет и кошек не ест, хей.
-…в таком случае, побереги свой кончик хвоста, кошка. – произнес бессмертный после секундного молчания, краем глаза и «затылком» провожая разгневанного баронета.
К счастью, птица решил прислушаться к совету и решил не «нападать».
По крайней мере сейчас, приятель. Вернется ли этот твой яростный порыв бумерангом?
Какая к псам разница.

Беда подвел бывшую баронессу ближе к музыкантам, где было меньше снующих туда-сюда людей. Пары, поддавшиеся этой музыке быстрее, танцевали нечто свое, у кого-то это выходило пристойно, у некоторых же, кто был на маскараде дольше, с точностью до наоборот. И везде шипели, раскрывали пасти и клювы звериные маски.
- В этот раз ты не станешь вырываться или начнешь с удвоенной силой? – напомнил-спросил бессмертный их первый танец без шутки в голосе и положил без раздумий свои пальцы на затянутую в корсет талию, совершая несколько первых шагов вокруг настолько близко, насколько позволяла пышная, черная юбка. Пальцы же также с запозданием последовали вокруг, цепляясь за ткань.
Винсент также помнил, когда они танцевали, точнее плясали, в последний раз – два года назад, вокруг волшебного папоротника. И никто его тогда не сорвал, волшебства не нужно было тогда и не нужно сейчас – он справится и без него.
Кажется, это все было в иной жизни, тысячу зим назад.

Отредактировано Винсент де Крориум (24.03.2023 01:36)

Нельзя было перейти на противоположный берег горной реки, не намокнув – вот и здесь, с этими «играми» в перетягивания канатов между бродягой и чародейкой было точно также. Но Винсент не догадывался насколько он промокнет, кажется, он промок по самый затылок.
Желала ли истинно чернокнижница, черная баронесса, видеть возле «своих ног» человека или все-таки зверя? С человеком нужно было договариваться, спорить, отступать и уступать, соглашаться, и это все делало путь до главной цели более каменистым и непредсказуемым, но с чудовищем все казалось куда проще, без всех этих человеческих принципов и запретов.
Подумай над этим, приятельница, когда пожелаешь кинуть спасательный канат.

- Но маленькие победы подстегивают маленькие фантазии...
- Мне сложно представить, что у такой как ты остались маленькие неисполненные фантазии. – и вновь обмен словами-любезностями, по которым они так истосковались после возвращения на материк.
И происходящее, набирающее скорость безумие в замке вокруг них, только располагало и подстегивало, заставляя повременить с прекращением всего этого, ха, «маскарада».

- Ты оскорбил тогда маленькую девочку на том балу.
И она поспешила отомстить. Не этим ли так запала внутрь эта маленькая девочка, что ты не смог пройти мимо через десяток с половиной зим, приятель?
- Но я больше не маленькая девочка, и мне нет причин вырываться...
-…о, не могу разобраться, как это сейчас прозвучало, как полное доверие или угроза? – он продолжал гнуть свою линию, издеваться все с таким же темным, пристально разглядывающим взглядом. Никто из них еще не нанес удара по-настоящему, только выпады и проверки – не отшатнется ли и не отскочит ли. 
Беда под рогатой, скалящейся маской не надеялся на моментальное бегство своей «жертвы», он знал, что у нее есть силы противостоять ему. Но где их предел, что заставит кошку показать загривок? О, этот вопрос разрывал его изнутри, подначиваемый жадным, звериным голосом.
Самая главная задача преследователя – дать понять цели, что она загнана в темный угол, что бежать бесполезно и нужно сдаться. И только тогда он испытает взрывное чувство, которое возвышается над многими-многими иными.

Шаг назад и два вперед, воздушное касание только пальцами к пальцам и тесное, порывистое соприкосновение, заставляющее бесконтрольно выпустить часть воздуха. Это все было сильно похоже на морскую волну, накатывающую на скалистый берег, и сразу же укатывающуюся прочь, в безопасность морского простора.
Напасть или отступить, рискнуть или оставить все как есть, взять или отдать?

- Почему именно эта маска, мой звериный рыцарь?
-…это все портной-мастер по маскарадам из «Голый король». – произнес он, сжимая пальцы на тонкой талии после неторопливого поворота и поднимая-выкидывая на миг и невысоко бывшую баронессу, когда скрипка музыканта рванула ввысь. И вновь неторопливый поворот и соприкосновение, насколько позволял наряд некромантки. За что такая мода, приятель, зачем все эти тонны ткани, скажите мне на милость!
Но ведьма не поверила этому ответу - это было явно показано сильнее прищуренными, горящими глазами и словами-рассуждениями дальше. Но бессмертный и не рассчитывал на это.
- ...безжалостность?
- Именно так видят меня те, кому не повезло или кто забылся. – прямо, без увиливаний ответил головорез, наклоняя бывшую баронессу назад и вбок и придерживая пальцами за шею и за талию другой рукой вокруг. Черные камни наконец не удержались на месте, падая чернокнижнице на шею и открывая целиком ключицы и еще сильнее округлившуюся грудь из корсета.
Воздушные капли падали с потолка, оседая на белой коже блестящими, галлюциногенными переливами и покрывая выступающие кверху рога и клыки на маске мечника. Сейчас союзникам было не до природы этих капель и не до опасности, которые они могли нести – все их внимание было сосредоточено на них самих.
Танцующая рядом пара резко, порывисто, пошло соприкоснулись ртами, преодолевая сопротивление масок. Кажется, этот маскарад не был ни про принципы и ни про границы.
Но резко остановившаяся музыка заставила всех очнуться – нечто происходило, нечто готовилось. И этого ждали и жаждали все.

Винсент медленно вернул баронессу на ноги, сжимая недовольно челюсти и обращая внимание на дальний портьер.
Владелица зверей решила, что это лучшее время для появления.
-…что зверье возносит над полными желудками и совокуплениями – оно возносит пущенную кровь. – произнес-прокомментировал негромко, но уверенно бессмертный наряд немолодой дамы в ожидании речи.
О, приятель, ты в этом знаток!

- Каждый из вас попал сюда по моему приглашению, и наверняка хочет увидеть все диковины моего жилища...
Магические огни над головами гостей и в светильниках потемнели, создавая еще больше интригующую обстановку и выделяя говорившую даму в красном.
- На сколько тщательно ты выдавала каждое приглашение? – в никуда спросил воин, брови под маской сильно сдвинулись к переносице. В позвоночник впились пугающие зубы, заставляя выпрямиться сильнее. Вот нужно было появиться этой владелице зверей прямо сейчас, не через час-два! 
Ты только предположи, приятель, пока вы готовите друг для друга засады и капканы, как опьяненные и одурманенные, под вашими ногами, стоило вам переступить этот порог, разинул пасть капкан побольше!
Можно ли было допустить, что выбранное для сегодняшнего вечера имя бывшей баронессы было скомпрометировано?
В таком случае, если замок кишит некромантами, ничем хорошим это не закончится, приятели!
Винсент медленно, уколотый этой мыслью, перевел взгляд на неожиданно напрягшуюся, как струна, сконцентрировавшуюся чародейку. Неужели?!
- Через некоторое время, и глазом моргнуть не успеете, откроется еще одна диковинка моего жилища. Но попасть туда смогут только истинные ценители, внимательные ценители, умеющие видеть чужие секреты ценители. Так проверим же кто из вас какой: только маска или нечто под ней… – продолжила дама в кровавом платье, поднимая поданный ей золотой бокал.

Отредактировано Винсент де Крориум (24.03.2023 03:19)

- Эта женщина...
- И почему я ни капли не удивлен? – выдохнул напряженно мечник, несильно качая головой и вновь переводя глаза с нервных белых пальцев на подвеске на даму в красном.
Не слишком ли броский, кричащий и привлекающий внимание наряд? По его опыту люди этой некромантской касты предпочитали совершенно иные цвета, ткани и то впечатление, которое они желали произвести на остальных вокруг.
Но если властительнице зверей нечего было страшиться, если она была крайне уверена в своих силах и защищенности, если она просто предпочитала красный, как бывшая баронесса – черный.
Никогда не суди книгу по переплету, приятель.

- Его получил Соар, чей отец был связан с Советом Костей.
- Вот это меня теперь и напрягает. Будь начеку. – шепотом, немного склонив голову произнес предупреждающе рыцарь, касаясь предплечья некромантки. Он выпил всего полтора бокала, но голову вело в стороны минимум как от пяти.   
Ему все это перестало нравиться от слова совсем. Сколько «костей» было в этом некромантском монстре, сожгли ли они весь скелет в тот раз?

-…что это? – попытался настойчиво спросить Винсент подавшего напиток слугу, когда в его покалеченных пальцах в перчатке оказался сосуд, но молодой мужчина в простой маске не ответил, его спина осталась нема.
Приглашение-проверка на смелость или на отсутствие самого главного человеческого инстинкта?
Беда поднес золотой лафитник к раскрытой пасти с металлическими зубами и втянул запах носом. Но это не помогло – металлический запах перекрывал все остальное.
Снотворное, наркотик или просто часть представления?
Винсент быстро забегал глазами вокруг, при этом медленно поворачивая голову и продолжая выдерживать максимально ненапряженную позу, какую мог сейчас выдать.
Кто еще получил небольшие бокалы, было ли в них нечто иное, отличающееся, выделяющееся? Кто-то еще сомневался, разглядывая жидкость внутри, женщина рядом, в маске мотылька и с крупным помолвочным кольцом, слизала напиток с кончика ногтя и сильно скривилась. Сопровождающий ее мужчина «приглашения» же не получил. Неужели она не станет и откажется? Нет, все-таки не отказалась.
«Помойное ведро» же одним из первых вошел в следующее помещение. И вид сейчас у него был совершенно не ущемленным и «избитым», как с десяток минут назад.
- Выбора у нас нет.
-…смотри, ты от этого выбора отключишься, а кое-кто воспользуется твоим нестоячим положением и надругается. Если, конечно, не потеряется в этой сотне слоев юбок. – выдал бессмертный, придерживая от поспешных и резких движений чародейку за оголенное плечо. Бродяга произнес первое, что пришло ему в голову на размякшей шее, так как это «нет выбора» сидело у него уже в печенках и крутило нешуточно – желалось на это только гавкать и выть.

Находиться под взглядом владычицы зверей было не весело и совершенно не расслабляюще. Сколько точно было ей лет и как она выглядела сказать было трудно – детальная, внушительная маска закрывала большую часть лица. Но кожа на шее и руках была тронута признаками старения.
Зверье купалось в крови, зверье не могло жить без крови – жестокость нужно было удовлетворять всегда. И наточенные зубы дамы в кровавом, кажется, кричали это. Разве, приятель, у некромантов был такой оскал в моде?
- Добро пожаловать.
Прозвучало это слишком сладко, слишком приятно, слишком не по-некромантски, как нектар, который источали цветы, поедающие насекомых и мелких зверей.
Беда вместе с чародейкой одновременно опрокинул мелкий бокал, прикрывая на миг глаза – рот моментально покрылся вязкостью и тяжестью.
Рыцарь не планировал глотать, он планировал выплюнуть незаметно содержимое в рукав своего камзола или еще куда, но вовремя заметил внимательный взгляд стоящих возле дамы в полумраке мужчин в темно-бордовых масках, звериных черепах.
И после его незакрытое тканью горло напряглось, кадык надрывно подскочил в глотке, пуская жидкость по пищеводу вниз. Псы вас задери, звери.

Когда союзники прошли в темноту следующего помещения они оказались в длинном, мало освещённом, узком и низком, заворачивающем коридоре. Спереди, в десятке шагов шли несколько иных гостей.
И как только союзники совершили еще один шаг – стены в коридоре задрожали и пришли в движение. Выступившая из ниоткуда стена моментально перекрыла головорезу и кошке путь как вперед, так и назад. Женщина, идущая впереди, приглушенно вскрикнула за воздвигшейся стеной.
Но некромантка и мечник не оказались в тупике, за их спинами приглашающе, с треском открылся иной путь.
Зверье не видело жизни без крови. Но еще зверье порой не нападало и не кончало с жертвой быстро, оно находило удовольствие в игре.
-…это должно быть увлекательно или до ужасного пугающе? – выдавил из горла рыцарь чернокнижнице, все еще ощущая на языке этот отвратительный вкус напитка, и порывисто толкнул рукой рядом неподвижную стену.
Можно было попытаться проложить свой путь силой, разрушить-поломать «игрушечные» стены-преграды, но было ли это против правил и не значило ли это моментальное изгнание из «ценителей»?

Отредактировано Винсент де Крориум (27.03.2023 00:16)

Как ни отрицай и что ни давай понять прежде, приятельница, в своей сути ты остаешься женщиной, целью мужского внимания и мыслей. Только вот, в отличии от тысяч иных ты владеешь силой противостоять мужчинам и их желаниям, силой уничтожающей не только плоть, как бумагу, но и разум. 
Но зная бессмертного достаточно зим, ты, приятельница, должна была понимать своим «затылком», что в нестоячем и ничего не понимающем состоянии ты становишься совершенно не интересной для рыцаря в этом самом смысле.
Преодоление препятствий и получение «приза» своими силами, без помощи извне – вот, что было в крови головореза. Бессмертный все же имел честь, и пусть она была окрашена в совершенно не белоснежные цвета.
Но, приятельница, запугать и взвинтить твои нервы – это да, в двойном размере, пожалуйста!

- Думаю, зависит от того, управляешь ли ты стенами, или оказываешься заперт.
- Кажется, я для такого «развлечения» еще недостаточно пьян. – Винсент прислушался к звукам изнутри их запертого отсека, шаги гостей и веселые смешки сошли на нет достаточно быстро. И он больше не из-за вкуса, но резко возникшего раздражения сплюнул на пол вязкую, все еще окрашенную в розоватый слюну.
Но последующие слова чернокнижницы заставили его призадуматься, завертеть головой в полумраке и зашарить пальцами в перчатках по стенам. Но того, что искал воин даже при помощи возникшего из ниоткуда магического огонька не нашел. Значит нужно смотреть внимательнее, приятель-ценитель.

- Будь начеку.
- Где-то я это несколько минут назад уже слышал. – резко растянув рот с неприятным половинчатым оскалом прошептал мечник.
Куда еще больше-то!
- Не сомневаюсь, что в этом лабиринте есть что-то опасное, иначе к чему он вообще...
- Животный закон жесток – выживает сильнейший. – негромко ответил бессмертный, первое что моментально и молнией пришло ему в голову.
И сейчас, в этом темном коридоре, на пути, который прокладывали не союзники, но некто, это прозвучало совершенно безрадостно и невесело.
Но выбора, ха, приятели, нет!

Винсент, напрягши спину и больше не играя в подпитое, расслабленное тело, насколько позволяло состояние, направился впритык, следом за чернокнижницей, прикрывая той спину и оголенную, беззащитную белую шею от возможной опасности из темноты позади.
Впрочем, как и всегда, приятель. Желания же нападать на самую бывшую баронессу у головореза не осталось. Не подходящее время и обстановка, да уж.

Когда же за стеной раздался вскрик и после сильный, сотрясающий створки удар, союзники прильнули к стене напротив – места куда отступать и маневрировать у них было всего на несколько шагов.
Кошка и стальной зверь застыли и замолчали, прикидываясь предметами интерьера и вслушиваясь в эти звериные, нечеловеческие звуки. Им иного и не оставалось.
Бежать назад в темноту – было уделом поверженных, проигравших и поддавшихся панике.

Когда же звуки прекратились Беда медленно, не издавая громких звуков присел и протянул пальцы к проступившей из-под стены жидкости. Еще теплая красно-черная капля растворилась на языке под маской.
-…кровь. – почти неслышно произнес мечник, поднимаясь на ноги с все еще поднятыми испачканными пальцами в перчатке.
- Можешь определить человеческая или нет? – тон его изменился в мгновение и больше не напоминал тот, который звучал всего с десяток минут назад, когда они шли между гостей или придавались танцу.
Если все-таки кровь была людская, то все это переставало быть представлением и маскарадом. Винсент чистой рукой достал нож – пусть это не меч, не секира, не копье и не топор, но так со сталью в руках он был на каплю, но спокойнее.

Неожиданно раздался негромкий щелчок впереди союзников, и Беда моментально среагировал взглядом. Некромантский, непогасший огонек в этот раз помог найти то, что он искал.
-…в панели, которая смотрит на нас, перед поворотом на уровне твоих плеч открывающийся глазок. – наклонившись вплотную к чародейке произнес Винсент, - За нами только что наблюдали.

- Конечности млеют сильнее. – и вновь он сплюнул, ощущая, как все сильнее горячится тело.
Но проглоченного, приятель, сплевыванием не выплевать, хей!
-…с каждой минутой промедления мы становимся все больше заманчивой жертвой. – рыцарь-головорез подтолкнул некромантку вперед плечом и свободной рукой, оглядываясь назад в темноту коридора.
Ему померещилось или он разглядел там какое-то движение и тонкие световые полоски от стремительно скрывшихся глаз?
Нужно было оставаться танцевать, приятель, нужно было тащить чародейку под первую попавшуюся, тяжелую портьеру, а не кружить вокруг да около, и к псам пропустить это сладкое до тошноты приглашение!

Отредактировано Винсент де Крориум (28.03.2023 01:14)

- Если они, эти плешивые устроители маскарада, выкосят с десяток людей, то как после им удастся уклониться от тысячи вопросов, подозрений и правосудия? Или завтра их здесь и след простынет, как остынет в конец тело настоящего владельца замка? – непрошенные, раскручивающие и никак не помогающие сейчас вопросы полезли из глотки бессмертного, когда чародейка сама под тихое шуршание-шипение тканей наклонилась к все больше расползающейся черно-багровой жидкости.
Словно сама кровь желала до них дотянуться, то ли в стремлении спастись в чужом теле, то ли запятнать, привлечь иных, смертоносных тварей и поглотить.
 
- Человеческая.
Беда нечленораздельно и все также негромко рыкнул, но кровь на полу не испугалась этого. Никто в темноте и в местах наблюдения, приятель, не испугался – овец среди них не водилось, хей.

- Они словно ждут... чего-то.
- Сопротивления или панических криков и слез? – вновь в самые волосы высокой прически прошептал рыцарь, водя глазами по темной части коридора и видя больше, чем там на самом деле было. Тьма шелестела, переливалась, вспыхивала яркими вспышками, которые были на самом деле в глазах.
-…знай что конкретно, можно было и подыграть. – выманить скрытного зверя, подпустить ближе и нанести удар, когда он не ожидает и уже ослеплен предвкушением.
Каждый имел свои вкусы, и как говорилось, о предпочтениях не спорят, приятель.

- Иначе эта игра нечестна. Самые упорные дойдут до конца. До центра...
Какой еще центр, разве их должно было ждать нечто в центре, спасение, например? Кажется, вся эта затея была только для наблюдателей и зверей в темноте.
Ценителей же ждала только одна участь – быть оцененными.
Неужели на вкус, приятель? Некроманты таким не промышляли же, или ты еще никогда с таким их родом деятельности не сталкивался. 
И женский, неожиданно раздавшийся смех неприятно процарапал нематериальными когтями от самого затылка до копчика.
В этой путанице коридоров они не найдут ничего, что касается старого сукина сына – идиотская затея с самого ее начала.

- Меня начинают раздражать эти игры.
- Конечно, ты же играешь только в свои игры. – продолжил бессмертный нормальным голосом, ступая в новую открывшуюся секцию и после слыша, как заскрипела створка за ними, за поворотом закрываясь или наоборот открываясь для кого-то иного.
Кому предназначались эти произнесенные слова – целиком ли для наблюдателей?

- С-ския...
С этим представителем «ценителей» Беда желал столкнуться меньше всего. Но вот он здесь, прямиком на их пути! Какая нелепая шутка, какая бесящая шутка, мать твою!
Винсент всмотрелся в сидящего баронета с самым недружелюбным выражением морды под маской, пытаясь найти раны и кровь. Но кажется «птенец» был цел, за исключением ссадины на носу и щеке – видимо приложился о стену в беспорядочном беге до.
- Нет-нет, караулить его здесь мы не станем. – произнес бессмертный с большим количеством выдавливаемого воздуха, пытаясь подтолкнуть некроманту следовать дальше.
Но как ведьма поступит, какую ценность определит для баронета-любовника, вычеркнула ли она его из своего «полезного списка» или еще нет? По черным глазам под кошачьей маской было определить крайне тяжело. 
- Ския!..
- Р-руки по швам, сука! – рыкнул низко рыцарь, выкидывая налитые сталью пальцы без ножа и сжимая, выворачивая запястье баронета. Но сил сопротивляться у «помойного ведра» не оказалось, конечности его были мягкими, как масло на солнце. Головорез вновь ощутил жгучее желание сплюнуть.
Кто рыскал в темноте, куда этот пижон желал увести бывшую баронессу и что еще он мог поведать союзникам – плевать!
Но на раздумья и допросы времени союзникам никто не выделял. Неожиданно и близко в пределах темноты возникли стремительные шаги и сиплые вдохи. И Винсент, не раздумывая в стремлении защитить и защититься, среагировал. Он моментально кинулся наперерез, перекрывая своим телом путь к чернокнижнице в этом узком, давящем коридоре.
Темнота, не прогоняемая магическим огоньком, впереди зашевелилась, выдавая первые, смазанные очертания, приправленные наркотиком. И нож воина кинулся навстречу «незваному гостю» в черноту коридора.
Нагретая ранее телом рыцаря сталь вошла в тело «гостя» без излишнего сопротивления, преодолевая мясо и раздвигая кости. Но гость не остановился, продолжил свое движение, выталкивая бессмертного в некромантский свет. 
На плече рыцаря, который вцепился в своего противника второй рукой тоже, повисло тело мужчины в темно коричневом камзоле и черными полосами. На светлые волосы сползла маска тигра, открывая перекошенную в ужасе морду и широко открытый в предсмертном крике рот, полный белых, но совершенно нормальных зубов. И только тогда Винсент почувствовал, как на его пальцы по ножу, нашедшему самый центр грудной клетки «противника», тонко потекла жаркая человеческая кровь.
Беда видел этого гостя ранее, принимающего «щедрое» приглашение от повелительницы зверей.
-…блядская забава! – изрыгнул Беда, пошатнувшись. И после он резко, порывисто взмахнул руками, заставляя тело не зверя, но совершенно случайной жертвы прекратить эти «объятия» и шумно упасть спиной назад – его голова оказалась в темноте, словно снесенная напрочь. Несколько капель крови с ножа при взмахе упали на маску бессмертного, окрашивая стальной клык. Капюшон же слетел вконец.
Неужели, приятель, можно теперь считать, что по невинным жертвам у вас с некроманткой поровну на совместном пути к старому сукину сыну? И теперь-то твои невысказанные, но все равно кричащие «претензии» к ведьме не стоят и гнилого куска мяса, ха!

Все слишком быстро развивалось в этом ограниченном, угнетающем пространстве и скакало куда-то в темное вперед. И Винсенту все сильнее чудилось, что он за всем этим просто не успевает.
Неужели сыплется с твоего бессмертного тела песок мешками и затупились твои клыки, неужели разваливаешься по частям, приятель?
Но если это так, то почему молящий тон юного баронета о спасении оставил твой разум равнодушным? Натачивай же скорее свои зубы еще и еще, приятель – не «павлина» здесь нужно было кусать, вырывая куски с мясом, и не мягкого, «домашнего тигра».

- Т-ты его убил!
Закаленное железо в правильных или скорее неправильных, но умеющих руках именно так и поступало, птенец.
Беда пропустил мимо реплику-взвизг баронета, прекрасно видя и сам последствия своей «защиты» вперед ногами.
- «…теперь-то ты наконец воспринял мною ранее сказанные слова всерьез, в полный, сука, всерьез!» - приносящая приятную злость мысль непонятно откуда всплыла в голове головореза, перекрикивая иные, более насущные мысли. 
Капля крови «тигра» задержавшись на самом конце стального клыка упала на край воротника камзола рыцаря. И после она поспешно впиталась в ткань, словно в назидание «теперь я стану твоей частью, и ты никогда не забудешь меня».

- Он же... он же бежал от кого-то! Вдруг за ним... за ним гонятся?!
-…твой визг начинает мне надоедать! – резко огрызнулся все еще белый мечник, подпинывая носком сапога поскользнувшегося на крови бывшего-используемого-имеющего еще какие-то надежды любовника и покровителя бывшей баронессы.
О, приятель, хорошо, что не рукой с ножом-то!
Беда не слышал из-за паникующего голоса юного баронета ни своих мыслей, ни происходящего вокруг. И если первое было не столь важным для выживания, то второе имело огромное значение.
Но, кажется, сын мецената церкви и некромантов даже не стал возражать против пинка. Не в его-то положении - ему нужны были в этой темноте и совершенно невеселой «игре» люди рядом.
Когда очередная створка закрылась прямо перед их носом, Беда даже не вздрогнул – с такой силой он сжимал в целых пальцах рукоять окровавленного ножа. 

- Не думай об этом сейчас.
-…о, сейчас все мои мысли о твоих прекрасных глазах. – выдал бродяга, разворачиваясь все еще порывисто к некромантке, и после покачнулся. Наркотик никуда из желудка и кишечника не исчез, он все больше распространялся по крови и только опасность включала скрытые резервы, заставляя тело и голову проясняться.
Хорошо знакомая бравада, приятель!
Юный баронет же отреагировал на неуместные слова воина только протяжным поскуливанием «куда же я попал»!

- Надо найти эту суку в красной маске и спустить с нее кожу.
И Винсент был полностью с этим согласен. Главное было поставить цель и выплеснуть на нее все, что сейчас грызло на части внутри. И была ли дама в красном главным организатором сего мероприятия – было делом сто двадцатым.
Головорез вытер нож о свой рукав, не поморщившись – он и так был «в крови не по локоть, а по самое горлышко».

После нескольких путающих поворотов союзники с проявившим настойчивость «павлином» все-таки продвинулись вперед – изменившиеся, зеркальные стены были тому определенно подтверждением.
Беда кинул взгляд на свое искаженное отражение и поспешил отвести взгляд – маска перестала быть маской, она стала, под силой наркотика, его частью, она стала ощущаться, как его часть. И в прорезях-глазах была только всепоглощающая чернота – это не только пугало, но и будило желание посмотреть еще.

Над потолком вновь неожиданно затрещали механизмы, и Винсент повернулся назад. Целиком покрытая стеклом створка медленно, издевательски принялась опускаться вниз, разделяя баронета и союзников.
- Придержите же, не кидайте меня! – взвыл «павлин», при нерассчитанном ускорении цепляясь боком за стену.
Беда же в молчании не пошевелился, наблюдая за сыном щедрого мецената. В помощники и в свиту головорез же не нанимался.
Мгновение и створка закрыла для взгляда бессмертного голову непутевого, переоценившего свою силу «ценителя», вот еще растянутое мгновение – скрылась половина тела.
Беда все наблюдал, прислушивался и ждал – как смотрят люди на заживо горящих в жилищах или тех, кого выкинули с корабля в открытые воды.
Баронет предпринял финальный рывок и все-таки был вознагражден. Унизительно, не по заветам высокого полета людей, он проскользил на животе, срывая пуговицы с камзола, в самый последний момент.
Но Винсент никак не прокомментировал это и не помог подняться уцелевшему, он только неожиданно резко выдохнул, встречаясь вновь со своим отражением в опустившейся створке. И после мечник развернулся прочь и направился в молчании вперед.
Голова его полнилась не убийством «гостя», но тем, что так настойчиво глядело на него с зеркальных поверхностей.
Или все больше с иной стороны, приятель?

Когда же бывшая баронесса первой завернула в очередной темный, зеркальный поворот первое, что кинулось моментально и неожиданно, как гроза, в глаза в куске света некромантского огня была та самая маска-череп с шипами и красная, шелковая ткань везде и сразу из-за игры отражений.
На раздумья было всего-ничего, как и на реакцию.
Нападешь, приятельница, ответишь за свои слова и угрозы?
ТАК нападай!

Но только вот в итоге твой удар не настигнет желаемую цель, не оставит пепла – только разочарование и злость. Ты наткнулась не на капкан, но на приманку из маски и красного в цвет платья владычицы зверей плаща на простой подставке-вешалке.
Вас слышат, за вами следят, за вами идут и на вас идут.
Изможденная же жертва с каждым рывком сопротивляется все меньше, открывая мягкие, желанные места – вот что «говорил» раздавшийся со всех сторон смешок.

Отредактировано Винсент де Крориум (30.03.2023 02:04)

Если притуплялся разум и возрастало желание убить и выжить самому, то не кончится ли это тем, что вы, приятели рано или поздно, просто перестанете различать где враг и где союзник – все станут одинаковыми мишенями и преградами.
Никто из вас не протянул руки простому, потерявшемуся, пусть и зазнавшемуся, но ставшему частью этого пути и который был какой-никакой, но частью жизни бывшей баронессы человеку.
Но несмотря на весь наркотический, пугающий и по-настоящему опасный сюр, ведьма улыбалась – нечто в ней отзывалось на все это куда сильнее, чем можно было предполагать. Неужели дама в кровавом платье точно попала в нужное место внутри черной баронессы?

Винсент же начинал все больше чувствовать воздействие выпитого и пролитого на них дурмана – к спине все настойчивее прилипала пропитавшаяся потом ткань рубашки под камзолом, он перестал полноценно ощущать вес своих конечностей, шея растягивалась и млела, заставляя голову качаться в стороны, и по телу все настойчивее разливался жар. Кажется, бессмертный ощущал как никогда прежде пульсирование каждой своей большой вены.
Но то, что происходило с его разумом, не телом, поднимало муть со дна сильнее. Некуда было перевести взгляд – все полнилось воспоминаниями, расплывчатыми или слишком резкими картинками. Ты в капкане, приятель, засел целиком за эти несколько прожитых рядом зим и отгрызенная конечность не спасет.
Станет ли когда-то все, как было прежде? Будет ли чародейка также, закинув на его колени босые ноги, читать очередной роман и перечитывать для него самые пикантные строчки, или станет он играть с ней в карты в зимний вечер под очередной бокал на действие и еще раз действие, будет ли чародейка час выбирать и менять прическу и платье для него, как домашнее, так и на выход, станет ли он будить поздно встающую ведьму чашкой горячего напитка и теплым, сносно приготовленным простым завтраком, станет ли он проявлять не только желанную силу, но и простую человеческую нежность и осторожность к раскрасневшимся, распухшим местам на теле ведьмы?
И зеркальные воспоминания все больше заставляли его задаваться этими вопросами и ощущать болезненное подрагивание грудной клетки. Но жадный, никуда не исчезнувший голос, выкидывающий к поверхности все самые злые эмоции, кричал что это не то, что бессмертному по-настоящему нужно.
Она должна пасть к твоим ногам в первую очередь, приятель. Все остальное всего лишь приправа, не главное блюдо.

Но неожиданно родившийся на кончиках белых пальцев зеленоватый огонь, как когда плавили медь, на раз перекричал все мысли, голоса и воспоминания из зазеркалья. Винсент поспешно кинулся на мягких коленях к ближайшей стене у поворота, ближе к ощерившейся, зашипевшей, как кошка бывшей баронессе.
Но прыгать в огонь на перерез возникшей опасности было делом недалеким, к тому же когда в игру вступало это пламя его сталь больше была не нужна.  Бессмертный все же успел заметить в отражениях красный всполох, но всего на мгновение – некромантский огонь не щадил ничего и никого.

- Алая сучка!..
-…кажется, она полностью согласна с этим утверждением. – все еще с беспокойно расширившимися глазами под маской произнес негромко Винсент под раздавшийся смех, совершив несколько шагов вперед, мимо чернокнижницы в пустой, обманчиво безопасный коридор.
У него все больше складывалось впечатление, что они остались в этой западне одни. Иных же ценителей порвали в клочья и теперь вот-вот, с минуты на минуту настала очередь союзников.
- Что это было?..
Какая к псам разница? Или теперь ты, юный баронет, наконец прозрел и ощутил леденящую опасность за игривой, гипнотизирующей маской твоей любовницы и «вымогательницы», которая была всегда там?
Беда же медленно повернулся плечом назад только тогда, когда раздалось змеиное шипение и последовал удар тела о зеркальную стенку. 

- Убью, клянусь, голыми руками...
Именно эти истинные, настоящие, с самого закапанного дна эмоции бессмертный желал увидеть направленные в него. Не усмешки, не болезненно давящие на достоинство издевки и молчание бывшей баронессы, но вот это.
Челюсти его негромко скрипнули, в глазах вновь отразились миазмы жадного голоса. 
Снова не ты, приятель. Почему ты так не делала со мной, почему проявляла осторожность, что на самом деле желала сказать, изрыгнуть или выкрикнуть, но молчала?

Сын мецената совсем не ожидал этого, такой реакции, такой стороны ведьмы. Еще немного огня в зеленых глазах, и он не удержится и намочит свои шелковые портки.
Но ты-то, приятель, на его месте не стал бы мочиться, только еще пристальнее начал бы вглядываться в эти зеленые, прекрасные глаза.
Наркотик бил точно, очищая от скорлупы.

Но во всем этом был и один жирный, гадкий минус – теперь юный баронет знал про некромантку больше, чем ему следовало. И как ты теперь поступишь, приятельница, с тем, кого можешь убить раз и навсегда, и кто не вернется с того света?

- Прости, милая, не признала сразу âme sœur*. – раздался тягучий, наполненный голос дамы в красном вновь из ниоткуда после продолжительной паузы.
- У таких как ты золотой билет - вход и выход прямая линия. – в голосе не было ни наигранного, ни искреннего извинения, но и насмешки тоже прекратились.
И после защелкали механизмы, изменяя запутанный коридор наконец в прямую линию, прямиком к неяркому, красноватому свету в конце него.
-…только вот для твоих спутников билет не бесплатный. – сильный выдох над головами «ценителей» через приоткрытый рот с острыми, как наточенный нож головореза, клыками.
Зеркальная поверхность в нескольких шагах от Винсента вздрогнула и поползла наверх, открывая боковой тупиковый проход, где на полу на красной подушке блестели в свете некромантского огня два позолоченных, пустых, пузатых бокала. И только один тонкий стилет, как насмешка – второй же у «ценителей» был и так.
- Если цена устраивает твоих спутников, то передайте бокалы моим неоценимым помощникам-зверям на выходе. И да, по самый край.
-…устраивает целиком. – моментально произнес без злости и удивления, твердо мечник, поднимая один из бокалов. И слов в голове, которые десятки раз произносила ведьма о крови и той силе, которая она несет, не возникло – они моментально были задушены под воздействием предыдущих, ужаливших мыслей о черной волшебнице.
Возможно, пусти ты себе кровь, приятель, тебе полегчает…

Говорить о том, что ты останешься в этих коридорах, если откажешься пролить свою кровь, даме в красном не пришлось – все было и так понятно. Как и то, что некромантку повелительница зверей не боялась, только давала той шанс поступить с ней подобающим образом.
Ты польщена, приятельница?
_________________
*Родственная душа.

Потому что «правды» ты, приятельница, боялась, как оранжевого огня. Проще совершить действие, чем через сопротивление вытаскивать из недр или сталкиваться с правдивыми словами своими или воина. Твоя защита-мантра была проста – пока «правда» не озвучена, она не повиснет в воздухе, она не уколет, и она просто не будет существовать.
Но правда-то на самом деле существовала всегда, только о ней приходилось догадываться, выуживать каплями и составлять картинки-пазлы. Иногда верно, но чаще - нет.
Кто же вдавил в твою голову, приятельница, что непознанное «неизведанное» весит больше познанного противоположного?
Или ты боишься до одури в первый раз в своей жизни из-за этого неизведанного быть непонятой и отвергнутой?
Хей, твое молчание, приятельница, в конце концов может привести к тому же результату.

Винсент же не боялся своих желаний – это одно из немного, что у него осталось. И этим желаниям, по правде говоря, он был рад. Значит мечник был еще кое-как, но «жив», значит ему было не все равно и он желал большего.

- А если нет? Не вздумай.
Головорез кинул на все еще разгневанную, широко открытую эмоциям чернокнижницу взгляд, какой она встретила в своем жилище три дня назад.
О, ведьма, ты спрашивала меня устраивает ли меня цена, когда нужно было достать сраный глаз-филактерию? Нет, ни секундным взглядом, ни словом, ты даже не подумала о такой необходимости.
Так что теперь давать непрошенные «советы-приказы», когда в сделке ты не участвовала, ты не имела никакого права.
Властительница зверей же поступила с бессмертным намного правильнее и уважительнее - она не посчитала его только полезным телом, у которого не должно было быть своих принципов и права голоса.

- А чего хочешь ты, явившаяся сюда?
И правда, чего на самом деле желала бывшая баронесса? Крови, залить весь мир в ней, или все-таки своего спасения.
- Проявить свои истинные черты.
Винсент в звенящем молчании бросил мокрую перчатку на пол, отодвигая рукав камзола и рубашки. Шелковый голос дамы в кровавом платье бился вместе с пульсом рыцаря, не подначивая, но подтверждая его намерение и его мысли.
Наточенное лезвие вспороло кожу вертикально без сомнений, и последовавшая нарастающая боль не уколола, как это бывало – она откликнулась наркотическим, расползающимся сильнее жаром по венам от места пореза. Беда не спеша засунул нож за пояс, пачкая тонкой полоской своей крови белую ткань рубашки на поясе и каплями сапог и пол. И после он подставил бокал к ране, прикрывая глаза на мгновение.
Каплей потерянной крови больше, каплей меньше, какая к черту разница – он, как нашептывал ему жадный голос, готов был платить щедро.

- Я... я не стану! Не буду! Ты меня не заставишь!
-…о, ну раз так «советует» твоя обворожительница, то конечно не будешь. Ты же по итогу стерпишь все ради... – негромко отозвался Винсент, не закончив свою мысль. Он не повернул головы в сторону юного, ошалевшего баронета или чародейки, наблюдая за тем, как его кровь наполняет золотой бокал.   
Спасать или вправлять мозги сыну щедрого мецената, насильно наполнять его кровью второй бокал у Беды не было никакого желания и выгоды. Чародейка была права – головорез желал покончить с этим «соперником». И жаль, что створка не прищемила и не выдавила через зад «павлину» кишки еще десять минут назад.

- И мы можем принять вас к себе. Тебя и... того из твоих самцов, которого ты сочтешь достойным этого.
- Желаю вас, мадам, расстроить: я не иду в довесок к ней, я не жеребец на ярмарке. И я кусаюсь куда сильнее, когда моего мнения не спрашивают и не учитывают. – без гавканья, но разделяя четко слова произнес мечник под маской, издевательски задерживая наполненный, теплеющий от крови бокал над протянутой рукой помощника-зверя с красным блеском в глазах. Но взгляд бессмертного был направлен на застывшую, отрезанную от него телами некромантку.
И после он медленно передал свою плату, выуживая из нагрудного кармана сложенный треугольником платок и перекрывая рану – край рукава рубашки окрасился в кровавый.
Но мечнику не полегчало.
Видимо, не достаточно крови пустил, приятель.
Неоценимый помощник-зверь накрыл верх бокала заранее подготовленной золотой крышкой и исчез в темноте тенью – с этой точки, у самого выхода, теперь союзникам был виден «потолок» этого лабиринта и дополнительный из белого камня длинный балкон, также ведущий со второго этажа в следующее окрашенное красным приглушенным светом помещение.
Будет ли плата стоить всего, что ждало их впереди? Если же нет, то ты, приятель, ох как спросишь с кровавой дамы.

Отредактировано Винсент де Крориум (31.03.2023 03:53)

Красный свет-марево, когда союзники оказались в нем, принялся резать привыкшие к полумраку глаза, заставляя наполниться зрение черными кругами и кольцами. Источник сильного цветочного запаха и железа вновь овладевал гортанью и ноздрями, и бил с удвоенной силой, влияя на общее ощущение пространства и своего тела в нем.
Словно методичные и плавные покачивания на кровавых волнах, приятели.

- Вот только сомневаюсь, что он послушает...
Винсент скосил глаза под маской, впиваясь в затылок чернокнижницы и сжимая рот в тонкую полоску.
Неужели, приятельница. Ты-то разве не послушаешь, если предложенная цена затмит все от одного края горизонта до иного? О, место большим сомнениям.
Ты прошла много трудностей, которые с каждым разом становились и будут становиться только сложнее, но сил-то - меньше. Настанет же момент, когда они станут просто неподъемными. И если раньше отказ от «цены», предлагаемый камнем из сокровищницы меча или папоротником, был прост, ты верила в свои силы и успех, то сейчас…

- Ты могла бы взять над ним абсолютную власть...
И опять этот трусливый баронет никак не исчезнет с твоих, приятель, глаз - терпение бессмертного было не бессмертным. Мечник резко повернул голову назад, когда «павлин» протянул свою плату за выход из этих кошмарных, одиноких коридоров.
Винсент ощутил острое желание толкнуть сына щедрого мецената в темноту и закрыть перед его носом одну подвижную створку. Но этот план изначально был провальным – головорез не контролировал здесь все. И именно поэтому он только раздул ноздри, когда Рауль поравнялся с ним в этом кровавом свете.

-... или еще сыграют ее.
Бессмертный, как и некромантка, играть в чужие игры и «пьесы» не любил. Вся эта нелюбовь исходила чаще всего от незнания всех правил чужой игры.
Нужно придумать и внедрить свои, приятель.
Голос кровавой дамы пленил, проникал до самого костного мозга и распространял там, кажется, свой аромат.
Не смотрите в гипнотизирующие глаза змеи, приятели.   

- У каждого из вас есть желания, которые я могу исполнить…
- Кровь.
- Что же есть у вас, мадам, чего нет у меня, что позволит вам исполнить мое желание? – неожиданно насмешливо, с тонким послесловием сарказма и вызова произнес рыцарь, приподнимая подбородок и заставляя стальные клыки блеснуть отсветом красного марева.
Нужно было устанавливать главенство в этой игре, с наскока, разрушая насаждаемые чувства медлительности и упоения.
Зря, кровавая леди сняла маску – это отрезвило мечника на несколько капель, заставило всколыхнуться его баранью напористость и несгибаемость.
- Навряд ли вы, мадам, в силах исполнить мое самое главное, заветное желание. Иные же мои желания… за них платить – это не знать себе цену. – продолжил Винсент в том же тоне, распространяя свой голос в комнате и заставляя отражаться от скругленных стен. Таким простым путем бессмертного становилось больше.
Кровь же выступала платой с самого начала появления людей на этой земле. Все они и их предки платили этой красной жидкость начиная рождением детей и заканчивая золочеными тронами.
Но как кровь могла исполнять желания, как?

- Я готов платить! Я-я желаю смерти этим двоим, какой они пожелали мне! – неожиданно раздался резкий, надрывный, порывистый голос юного баронета, сжимавшего порезанное запястье целой рукой. За это время он успел перейти из одного состояния в совершенно противоположное, предусмотрительно умножив расстояние от союзников и подойдя ближе к кровавой даме, лицом ко всем.
Никто и никогда ему так не угрожал, никто и никогда не заставлял его чувствовать себя настолько незначительным и униженным, как таракана под сапогом.
И не важно, что раньше он в своем роде боготворил целительницу с площади фонтанов, она была его любимицей из всех его женщин – теперь-то она показала кто она есть на самом деле. И совладать с настоящей он просто не мог.
В этот же момент за спиной кровавой властительницы зверей смиренно, опустив голову показался слуга с подносом, на котором стояли два знакомых, пузатых бокала.

Отредактировано Винсент де Крориум (05.04.2023 01:33)