В итоге вышло, что они подставились. Небольшой, разношерстной, но хорошо работающей в иных ситуациях рыцарской группе нужно было отступить и вернуться в город немедленно, передать это задание большим силам.
Но они оказались здесь, и самый неподходящий момент ударил их по голове взрывом.

Винсент сильнее почувствовал на языке гнилой вкус, когда поднялся на ноги и вздохнул прерывисто. Нечто из воспоминаний несильно щелкнуло у него в мозгу, но потонуло моментально в направленных на сейчас мыслях. Вернется ли это воспоминание после или исчезнет, как так и не упавшие на землю снежинки рядом с виверной из-за опаляющего белого огня?
В нынешнем же состоянии мечник был не способен не то, что сосчитать звезды, которые плыли перед глазами, но и собственные пальцы. И только воля и упертость заставляли ноги передвигаться к распластанной в грязи и снеге чародейке.
Была ли она цела или сейчас он обнаружит кусок стекла или иного прилетевшего предмета в белой шее, который было нельзя ни достать и ни перекрыть иначе вытекающую прочь кровь?
Чудовище, вышедшее из-под человеческих рук, не развалилось на части. Оно все еще было «живо».
Подохни ты наконец, тварь!
Но рядом не было ни копья, ни стрелы, которые могли дотянуться до сердцевины монстра, как зрения и нужных сейчас сил – все плыло, не желая сосредотачиваться в одном месте.
Клинок, болтающийся на поясе, из-за которого бродяга расстался с кошельком ранее, здесь был не помощником. И все на что в таком ударе мечом мог надеяться бессмертный – это быть раздавленным виверной, так как перекусывать она была теперь не способна из-за потери нижней челюсти.
Была надежда на Нигеля. Но у него кончились стрелы, и он был в неправильном месте для нужной траектории.
И сейчас у рыцаря было два выбора - попытаться нанести все-таки удар клинком или попытаться спасти отряд. И шансы у каждого из этих вариантов нельзя было разглядеть и под увеличительным стеклом.
Он «пьяным» взглядом зашарил по некромантке в грязном снегу с целью убедиться, что она цела и еще жива, никакой острый предмет не впился ей в торс и в шею. Пораненная же осколком стекла белая рука была той еще несущественной вещью прямо сейчас.
- Там... внутри... руна, которая...
-…не говори, вставай! – натужно выдохнул бессмертный, ощущая мертвый, бесцветный взгляд на своей окровавленной голове. И он замер тоже с «потерянной» бывшей баронессой на руках.
Сейчас им настанет конец, твари достанет сил и расстояния их раздавить.
И вновь этот гадкий запах разложения, помойного ведра, куда скидывали недоеденное высокими господами и после, через какое-то время выкидывали свиньям. И эта вонь заполняла все доступное пространство внутри тела. 
Нет шансов.
Но чудовище решило по-своему – время передышки, пора поставить на паузу. Но почему, с какой целью, какой был мотив?
Не из-за благородства ведь, блядство!

Винсент повалился на колени вместе с приподнятой ранее ведьмой, пытаясь максимально закрыться руками и закрыть чернокнижницу, когда порыв тошнотворного воздуха от крыльев ударился о них, раздавленных не телесно, но ментально.
Конструкт – какую задачу он должен был выполнить? Такие «вещи» для красоты, стены или сада не изготавливались, у них было совершенно иное назначение. Как и для простой жестокости тоже. 
На сегодня все, но шансов нет – «говорил» удаляющийся по воздуху прочь от поселения еще местами горящий монстр, пока не потерялся в ночи.
-…цела. – повторил несколько раз Беда, не шевелясь и скрывая руками черную голову, когда чародейка повалилась на него сильнее, пытаясь расслабить стиснувшееся до спазма тело.
Кровь из широкой ссадины наконец дотекла тонкой струйкой до языка бессмертного по морде, пересиливая отвратительный смрад твари в глотке и заставляя желудок успокоиться. Вкус крови оказался куда приятнее.

И стоило только монстру скрыться, оставить разрушения и смерти, крестьяне высыпали на улицу, кидаясь на выручку односельчанам. Крики и стоны израненных и умирающих под завалами, испуганных женщин резко стали громче. Ну, а снег все падал, подумаешь.
Станут ли жители Подлеска молиться после такого усерднее или кровь и боль заставят их прозреть?
- Винсент! – крикнул надрывно Ги, справляясь с горящим плащом и плотью, но бессмертный не услышал.
– Исполняющий! – попытался близнец еще раз, срывая наконец пропитанную зельем повязку. Показался между зданий спешащий следопыт, припадая на ногу – видимо, спустился с крыши неудачно.
Беда наконец осознанно моргнул, поворачивая голову в сторону крика и стискивая челюсти, когда зрение наконец перестало плыть.   
- Га, отведи женщин под крышу! Мы сейчас... вставай, на раз-два. – последнее он произнес бывшей баронессе, через сопротивление тела поднимаясь с ней на ноги.
- У тебя несколько минут прийти в полное сознание, ты мне нужна. – он поднял руками голову некромантки выше, заглядывая в зеленые глаза до тех пор, пока не уловил в них осознание происходящего. Все остальное потом, все мысли и тревоги потом.

Когда крестьяне придут сами в сознание, что они станут делать с отрядом? Не выместят ли на них свою злость и ненависть, или наоборот станут тише воды и покладистее пса?
Винсент опустился в растаявший снег рядом с неподвижно застывшим на животе Томасом, нащупал тонкий пульс. Взгляд пришлось отрывать через силу с погоревшей спины – кажется, воин разглядел кусок желтой лопаточной кости среди наполненных мутной жидкостью пузырей. Томас не говорил и не стонал, он был в полной потери сознания.
С такими ранами не живут, но оставить его сейчас Исполняющий не мог, до тех самых пор пока был пульс.
-…сука. – плюнул зло Беда, кидая взгляд на следопыта рядом и оставшегося близнеца со стремительно распухающей челюстью. В их глазах, в которых все еще отражалось пламя горящего здания рядом, читались такие же мысли, как и у рыцаря. И разгадывать их Исполняющему не пришлось - ответ на эту "загадку" он знал. И все на этом, приятель!
-…руки просовываем под него. И подняли! Шагаем под счет, шагаем! 
Желалось повалиться прямо здесь в грязь и снег, но этому было не время и не место.
Подохни тварь, развались на куски в полете, чтоб тебя!

Отредактировано Винсент де Крориум (08.09.2022 03:15)

Пока ты шевелишься, приятельница, по своей воле - ты жива. Ну так шевелись же! Пока твоя удача оказалась большей, чем у Томаса или крестьянина, которого ни за что перекусили пополам. Шевелись!

Касательно Подлеска же – война была понятна здесь живущим, у них был такой опыт. Но с мертвой, развалившей церковь тварью было ничего непонятно, непривычно и до усрачки страшно. И именно поэтому последствия случившегося было не предсказать, как и поведение крестьян дальше. Ждал ли рыцарский отряд еще один взрыв, но теперь совершенно иного, человеческого толка?

Было не понятно желала ли тварь, точнее создатель, перед убийством бессмертного и некромантки, насладиться их ужасом, взрастить в тяжелом ожидании свои всходы или были совершенно иные мотивы? Но где же были закопаны они, где их нужно было искать. Неужели опять старый сукин сын. Или некто подосланный к ним с его одобрения и по его желанию. Или терпение старого некроманта закончилось, и он просто решил задавить их «массой»?

- Кладите сюда!
Винсент с еще находящимися в сознании воинами осторожно опустил Томаса на указанное место, но тот не издал ни звука, когда его щека коснулась сильно пахнущей соломой ткани. Он не придет в сознание, не в таком случае.
Беда еще раз нашел пульс, но тот не улучшился, только упал еще ниже, спрятался в тело еще дальше.

- Твою ж мать...
- Не толпитесь! – приказал резко бессмертный воинам, поднимаясь и раздвигая руки. Нигель повалился на дальний стул, морщась не из-за ноги, но из-за Томаса. Небольшое помещение стремительно наполнял отвратительный запах зажаренного мяса и жира. И аппетит ни у кого не проснулся, даже наоборот.
- Разберитесь со своими ранами, нам еще крестьянам помогать, пока они не надумали о нас непойми чего. – прикрывая кулаком нос продолжил мечник, кидая взгляд на всех, в том числе и стоящую с опущенными руками Юлиану в проходе во вторую комнату.
- Га, за водой живо. – продолжал заполнять головы подчиненным Исполняющий, заставляя отвлекаться от вида прожжённой спины. Ги вместо брата выскочил на улицу выполнять поручение, несмотря на состояние и рану. Еще нужно было вернуться за брошенными щитами и копьями.
И вновь огонь не отпускал чернокнижницу, он по-всякому напоминал ей через что она прошла и что пережила. И сейчас ей нужно было выступить против него вновь.

Вернулись близнецы, скидывая оружие на пол, как ненужные вещи и гремя ведром с водой. Под глазом Га наливался фингал, которого до выхода из жилища несколько минут назад не было. И виновника далеко искать не нужно было. Каждый сам пытался найти выход как справиться со всем этим.

- Надо поговорить.
Нигель без какой-либо эмоции проводил черную волшебницу и рыцаря взглядом, запихивая в свой рот несколько пучков какой-то травы из совершенно иного мешочка. Нога у него чертовски болела, но это было ничто с тем, что сейчас переживал Томас.
Юлиана отступила в тень спальни, на непослушных ногах опускаясь на край кровати.

Винсент сейчас напоминал натянутую тетиву - все его тело было напряжено, шагал он четко и тяжело, и плечи были расправлены. Ему нельзя было расклеиваться. В противном случае все скатятся за ним. На него смотрели подчиненные, за ним повторяли в такие отчаянные моменты.
Но глаза выдали в нем все еще не взятую под контроль бурю совершенно не радостную и не приятную, когда он оказался вне дома наедине с ведьмой.
- Я могла бы его спасти.
Беда вдохнул стылого, не до конца еще очищенного от смрада воздуха через сжатые зубы и поднял голову к звездному и снежному небу. Несколько тонких полосок крови на морде застыли, чертя свои «руны».
Решение было за ним. И он это знал и чувствовал сейчас в застывшем взгляде серьезной некромантки.
- Ты не станешь его спасать, ты поможешь ему тем, что в твоей сумке. Все остальное будет зависеть только от него и силы его тела. – медленно и негромко произнес исполняющий, опуская воспаленный, не мертвый, не безразличный, но решительный и живой взгляд на чернокнижницу.
-…некромантии на сегодня достаточно, оставь же хоть этот бой сегодня за человеком, пусть и последний. – шепотом продолжил воин.

- И не подставляйся, это последнее на что я готов пойти. – он коснулся щеки ведьмы, стирая с нее грязь. Им еще предстояло выжить в этом яде, вычислить крысу и убедиться, что она ничего никому не расскажет.
И, кажется, прошла целая вечность с тех пор, когда бессмертный считал совершенно иначе и чувствовал к некромантке только большое подозрение и осуждение.
Она готова была рискнуть сейчас, помочь Винсенту не напрямую, но все-таки оградить его от этой потери, спасти малознакомого человека, которому чародейка ничем не была должна и никак не приложила руку к тому, что с ним случилось, как было в случае с де Венгаро. И это значило "все".

- Юлиана, близнецы, со мной живо. – объявил моментально мечник, возвращаясь через некоторое время под крышу и кидая взгляд на неподвижного Томаса и все-таки через силу сглатывая. Он не выживет, чуда не произойдет, но и дожидаться здесь его кончины всем не стоило.
- Нужно помочь жителям. – он подошел к ведру с водой, залпом выпивая несколько кружек.
- Нигель, ты в помощниках здесь.
Старик кивнул, не шевелясь на стуле с набитым ртом. С его ногой он будет больше мешать на улице среди крестьян. Если и отключится здесь на время, то не велика «потеря».
Крыша прогоревшего дома наконец обрушилась с оглушительным звуком, подгоняя всех на улицу. Винсент задержался на входе на несколько мгновений, устремляя взгляд на чернокнижницу.
Какая к черту гордость-то? Некромантка готова была пустить в топку далеко не только свой авторитет. И какого пса он все это время до медленно закипал от мыслей, желая все знать.
Но это желание, приятель, вернется, ты от него не убежишь.

Жители к этому времени принялись сносить первых раненных в ближайший от церкви целый, большой дом. И складывать трупы, которые успели первыми найти и достать, на площади - прямо перед той, кто должен был их защитить и уберечь. Но молитвы до неба не достали.
Им всем предстояла тяжелая, затяжная ночь, целая давящего ожидания и смятения. Но вилы и факелы никуда не исчезли - не из-за ведьмы, но из-за монстра - если только оказанная помощь от воинов не заставит простых людей Подлеска забыть о существовании этих вещей.

Отредактировано Винсент де Крориум (09.09.2022 03:36)

Некромантка понимала многие мысли бессмертного, знала какие вырвутся из его рта слова. Но он в обратную сторону не понимал! И все что ему приходилось – это догадываться и предполагать. Но голова воина сейчас была забита иными вещами. Какое облегчение, да, приятель, среди всего этого ужаса, хей?
Кто же разберется во всем этом – даже Луна запнется за голову ведьмы и полетит за край горизонта и еще ниже и ниже.

Человечество же теряло своих «детей» ежедневно, каждый час или еще больше, но чернокнижнице нужно было всеми силами не попасть в это число. Не сейчас и не завтра. Еще немного и потом еще и еще.   
- Береги себя.
И даже несмотря на то, что ты, приятель, бессмертен – не это ли «все»?

Мысли в голове рыцаря были противоречивы. В нем боролось два момента. Первое – быть дальше от жилища, в котором умирал его подчиненный, было проще. Но второе – крыса была не поймана и сейчас была ли она рядом с некроманткой, которая засела у него в голове с опущенными понимающе ресницами, или пряталась за окном, вновь подсматривая, или все-таки бродяга увел крысу прочь из дома. У колдуньи были силы защититься, но всегда была какая-то погрешность, какой-то шанс на заминку, на ошибку, как это случилось с Томасом.
Беда смотрел на по-разному переживающих сейчас бегающих туда-сюда крестьян, но в их горе он вовлечен не был. Не из-за невозможности сострадать, но из-за толстой кожи, которой порос он за столько прожитых зим. Сейчас здесь царил беспорядок и обязанность исполняющего было все упорядочить.
Мертвых было уже не вернуть, нужно было жителям поселения как можно быстрее перевести свое внимание на еще живых, и обезопаситься в первую очередь.
Ни у близнецов, ни у мечника и ученой глаза не блестели при виде разложенных на площади тел, воющих женщин и детей. Но и поддерживающих наставлений и утешений отряд крестьянам раздавать тоже не станет – это было не их заботой.

Старейшина же выжил, его больная и медлительно передвигающаяся с тростью жена уцелела – она осталась этой ночью дома в кровати, ноги подвели, как знали.

- А она выследила вас...
Винсент спокойно остановился возле старика и толпы мужиков, не опуская плечи и не допуская в глазах раскаяния. Не было ему за что каяться ведь.
- Она и так прилетела бы, если уж повадилась.
Беда перевел тяжелый взгляд на заговорившую первой, вмешавшуюся Юлиану – в таких вопросах она должна была пускать вперед исполняющего, а не прыгать вперед него. Но отчитывать и напоминать о таком мечник естественно не стал на глазах у всех.
Что у нее было в этой песьей, найденной фляге, она все это время была под каким-то наркотиком и поэтому вела себя именно так? Нужно было проверить, понюхать и глотнуть, но это потом.
- Мы прогнали тварь, но вот вы подставились сами, решив не прислушиваться к моим словам и набившись в церковь. Никто не запрещал молиться каждому у своей кровати до посинения. – жестко, не давая вставить слова произнес Беда, при этом не повышая голоса. Его тон был больше похож на колку дров.
И, естественно, старейшине не нашлось что сказать. Мужики покосились теперь на него, и ему пришлось отступить и пропустить пришедшую на помощь часть отряда.
- Юлиана, иди к раненным. Помоги там, ты же смыслишь о ранах больше крестьян. – им не раз приходилось иметь дело с ранениями в походах и на заданиях.
- А как же целительница, что она будет воздух гонять над Томасом? – рыкнула неожиданно зоолог, блестя оставшимся глазом и сжимая кулаки. Близнецы недобро переглянулись, они были с ней в корне не согласны. Неужели она своего камрада не ставила ни во что?
-…ну раз так. – рыцарь сузил опасно глаза, поворачиваясь к ученой.
- Га ты пойдешь к раненным, Юлиана в таком случае останется здесь таскать тела и разбирать завалы. 
Рыжая женщина было открыла рот, опомнившись, но было поздно. Га быстро направился к большому дому, из которого раздавались стоны и вновь плачь, только ударив брата по плечу поддерживающе. Слез же сегодня будет с море.
- И это больше не обсуждается. Можешь потом начальству весь кабинет рапортами завалить о том какой я командир херовый.
И если слова не были способны достигнуть ушей зоолога, то кулак был. И Юлиана это поняла и еще поняла, что риск взрывать исполняющего своими ответными словами прямо сейчас этого не стоит.

Каждый из отряда переживал близкую потерю по-своему, и никто не надеялся на чудо. И только катившийся по телу пот от физической «работы», несмотря на морозность ночи, был способен отвлечь и помочь не трястись в эмоциях до самого рассвета.

Томас покинул этот мир не приходя в сознание, когда первые, запоздалые солнечные лучи окрасили крыши Подлеска. Но Нигель, так и не заснувший, не поспешил сообщить еще не вернувшимся эту печальную новость и некромантке не позволил. Он самостоятельно, припадая на ногу, закутал своего товарища в простыни, которые без раздумий сорвал с кровати, и сам завязал веревки своими особыми узлами. Слезы старый следопыт, похоронивший много своих соратников, не проронил, вместо этого он негромко что-то рассказывал Томасу, гоняя сопли и покашливая.
Но Нигель знал одно правило – жизнь продолжается. И живым сотоварищам нужно было отомстить, глаз за глаз. Пусть это и была виверна, а не враг-человек.

Вторая часть отряда несильно позже вернулись еще больше уставшими и грязными, перемазавшимися в чужой крови и саже, правда крестьян с вилами следом они не привели. Но закутанное тело в простынь заставило всех их замереть на пороге, и несколько минут никто и ничего не говорил.
- О покойниках хорошо или никак. Но ты, Томас, остался должен мне столько монет, столько. – выдал первым Га первое, что пришло в голову, проходя внутрь и касаясь рукой покрытой тканью головы.
Ги моментально поник, зажевал свои губы, но стоило ему кинуть взгляд на Винсента, как мгновенно подобрался. Но слов все-таки не нашел.
- Прощаться станем с ним в Рон-дю-Буше, вместе с его сестрой. Его еще ждет последнее путешествие с нами назад. Не смейте ему отказывать в этом.  – спокойно, почти умиротворяюще отозвался мечник, прикрывая на мгновение глаза. Сколько раз бессмертный говорил это? Но до сих пор для него это был не пустой звук.
Он перевел взгляд на некромантку, несильно кивая и благодаря за «последний бой» и то, что она была рядом с Томасом во время этой самой битвы.
- Перенесем его к гонцу.

Отредактировано Винсент де Крориум (09.09.2022 05:06)

- По крайней мере в сарае у него найдется компания для поговорить. – отозвался негромко Нигель со своего стула, отпивая из кружки воду с зельями, что вновь смешала некромантка перед рассветом. К сожалению, тело следопыта было уже не таким сильным и резвым, как тридцать лет назад, и все его неосторожности били по нему сильнее. И очень жаль. Но он все еще был жив и был способен, в отличии от Томаса, смотреть сейчас в окно, где светлела земля и ужас ночи все-таки приглушался, как ночной кошмар.
Главное было для компании не падать в уныние и продолжать сражаться в полную силу и даже больше. Виверна же еще была «жива», и она была способна прикончить еще кого-то из отряда. И как подсказывала точная наука - два тела было всегда больше, чем одно, и намного больнее и опаснее для остальных еще живых.

Удушающее неравнодушие влюбленной ведьмы – не его ли Винсент чувствовал на пути сюда? И не из-за того ли оно было таким, что это чувство требовало «всего, до последней капли», как тонкий саван покрывал все тело, прилегая плотно и не оставляя ни миллиметра для иного. Какова была все-таки эта влюбленность и была ли она в своей истине таковой, или черная волшебница просто отчаянно желала закрыть внутри себя прореху?
Наверняка чернокнижница мало что смыслила в этом чувстве. И от того, скорее всего, боялась его. Бессмертный пусть и понимал его по-своему, но не бояться не мог, чаще скрываясь за шутливыми словами или поведением. Ведь шанс не просто уколоться, но быть пробитым насквозь тяжелой стрелой-снарядом баллисты маячил всегда где-то рядом. 
Она опасна, она все еще некромантка, она все еще умирает и желает бессмертия, она ученица своего наставника, да, приятель? Но ты же умеешь рисковать, рыцарь.
Бессмертие до одури заточило тебя, приятель, как не было способно ничто иное.

Был ли у союзников шанс обратить друг на друга внимание и ощутить то удушающее чувство без вмешательства старого сукина сына, без его проклятий? Навряд ли, даже родись они в одно время. Ведь так, приятельница?
На чем основывалась эта их привязанность, этот корабельный канат вокруг груди, и не распадется ли это прахом, когда и если некромант будет низвергнут со своего «черного трона»? И этой мысли бессмертный боялся тоже.

- Еще один шрам в копилку. – произнес Беда, помешивая медленно кашу с вяленым мясом из запасов в котелке, пострадавшему от своего собственного щита близнецу, когда тот в очередной раз снял выданную некроманткой припарку и ощупал подбородок.
-…хорошо, что не в глаз. – выдал Ги без радости, все еще не находя нужных слов, и кинул взгляд в сторону Юлианы. Жаль Нигель беспокойно задремал на нагретом стуле возле печки и не расслышал этой шутки. Никто не рассмеялся, и это укололо пустотой.

Но вот и вопросы нужные подоспели – хороший знак. Значит отряд приходил в норму насколько это было возможно в нынешней ситуации, начинали работать мозги.
Беда не вздрогнул и не дернулся над котелком, когда Юлиана ответила первой. Почему-то это было понятно и так, что она не выдержит и не промолчит. Разглядела сама или чернокнижница «подсказала»? 
- Она неживая потому что.
- Сраные некроманты, это ведь они! – выпалил Га резко и недобро, взмахивая порывисто копьем и задевая ближайшую к нему стену.
-…никто из нас на такое не подписывался. – отозвался Ги, кидая нервно припарку под ноги. И поспешил поднять осторожный взгляд на спину Исполняющего, который все еще медленно и ровно помешивал песью кашу.
- Чей-та вы, щенки, так разорались? Спокойнее, наш командир мастер по некромантам. – Нигель приоткрыл воспаленный глаз, принимая более удобное положение на стуле и выпячивая недовольно рот из-за криков. -…сколько лет прошло, а я все помню эту сраную голову гада, которая красиво полетела с шеи стараниями Исполняющего.
Винсент же вовремя преодолел резкое желание кинуть взгляд на сидящую недалеко некромантку. Не желая выдавать ее или увидеть в этих зеленых глазах нечто иное, чем на крыльце сегодня ночью? 
Теперь ты видишь, приятельница, что думают о черных волшебниках члены отряда. И это значило что крыса могла нехило так поднагадить в нужный момент.
Вместо этого подавленного порыва бессмертный взял тарелки и принялся накладывать в них кашу, отмеряя всем одинаково.
- Мне нужно время на подумать и решить, что мы станем делать дальше. У вас есть несколько часов поспать, поссать, поесть и еще на то, на что каждый горазд. – безапелляционно, спокойно отозвался Беда, передавая тарелки с кашей каждому.
Но тарелку Юлиане он передал не сразу, заставляя ту потянуть несколько раз и заглянуть ему в глаза.
-…дай мне глотнуть твоего бырла, у меня закончилось. – Винсент помнил, и он искал и вынюхивал.

Отредактировано Винсент де Крориум (13.09.2022 01:35)

Не общая, но персональная беда мечника точно была из-за чернокнижницы или заключалась в чернокнижнице, как пить дать! О голову черной волшебницы нельзя было не запнуться и не полететь вслед за Луной. Никакого сладу, ни-ка-ко-го.
Но союзники, и правда, знали, как каждый из них относился к иным некромантам. И именно поэтому не было сейчас месту скошенным и подозрительным взглядам друг на друга. Им только нужно было поделиться опасениями и мыслями.

- Фляжка памятная, я и так чуть не потеряла, насилу отыскала в сумке...
Памятных вещей у каждого из них было предостаточно, начиная от колец-печаток и заканчивая оружием. У Винсента они тоже были, но все они находились у него в жилищах или в банковских ячейках – носить он ничего при себе не мог, внезапные смерти чертовски мешали.
-…не могу понять это пойло успокаивает или наоборот бодрит. Ну и гадость! – произнес Беда и скорчил рожу после глотка, возвращая после флягу назад.
- Ты совсем вкусовые ощущения потеряла? – продолжил он, присаживаясь рядом с некроманткой и заедая кашей этот отвратительный напиток. Воин, проверив пойло, успокоился, но только немного. И взгляд чернокнижницы он понял без промедления, но сначала нужно было поесть.
Спросить у Юлианы какую память несла фляга он не додумался или просто проявил осторожность.

- Исполняющий проводит.
- И поспать не дашь часок? – не для бывшей баронессы, но для остального отряда спросил бессмертный, переставая ковыряться острой щепкой между оставшихся зубов и поднимаясь с нагретого матраса, на котором все это время сидел.
В могиле отоспитесь, приятели, хей!
- Все шпана, тихий час. – огласил Нигель почти по-отцовски, сползая наконец со стула и падая с тяжелым вздохом на матрас, который тоже пододвинул ближе к печке.   
- Перестань ты бряцать копьем, задрал! – прикрикнул он на Га, когда союзники выходили на улицу. Ги же уже упал в бездну сна прямо с вычищенной тарелкой на животе, привалившись к стене.
У них все будет нормально, не в первой, нужно было только немного времени. И главное было больше никого не потерять.
И только Юлиана вновь отпила из фляги в молчании, потирая после пальцем выпуклый бок емкости и устремляя целый глаз на нее.

Винсент шел не быстро по пустому Подлеску, опираясь о копье при каждом шаге и выбивая стук, где земля была не покрыта снегом. Его морда немного порозовела от каши и тепла печки, но все еще серость была основным цветом, и только взгляд не поддался этой усталости. Еще ничего не было закончено.
Кажется, присмотрись чернокнижница повнимательнее к голове бессмертного, и она разглядит над ней копошащиеся мысли-искры.
Что же делать, куда идти и куда бежать.
- Понимают, кого за все это винить.
-…главное, чтобы крестьяне не понимали. – выдохнул Беда, качая головой и окидывая совершенно иным взглядом площадь и разрушения. При высоком солнечном свете, пусть серое небо и скрывало светило, все смотрелось иначе, словно прошло уже сто зим. Пожар закончился, большую часть тел с площади куда-то перенесли – неужели на сельское кладбище сразу с целью избавиться от «заразы» как можно быстрее?
- Как нам уничтожить тварь и сможем ли мы? И если мы найдем создателя и прикончим его, то что тогда станет с конструктом? Насколько этот гад может быть далеко? – начал он задавать вопросы, на которые ответа не знал.
Но знала некромантка, пусть и была она здесь просто целительницей с Площади фонтанов.
И одним из главных вопросов было – кто был этим создателем, кто. Не старый ли сукин сын?
Ничейный коричневый пес, видимо потерявший в ночном кошмаре владельца, сейчас бегал по площади, пытаясь отыскать путь. Как, впрочем, и союзники.

С противоположной стороны, между уцелевших домов, показался спешащий старейшина с парой уже знакомых мужиков. На голове его тряслась иная шапка – видимо ту все-таки посеял где-то. И они прямой наводкой направлялись к союзникам.
Какую еще дурную весть они принесли или сейчас будет ультиматум убираться вон из Подлеска?
- Вот вы где, Исполняющий! – первое что произнес старик, останавливаясь совсем рядом с ними и понижая голос. Как будто кто-то здесь мог их подслушать!
-…мы энто, нашли возле кладбища. Оно вон там, за опушкой той. Кажется, монстрюга той дорогой полетела. – выдал без вдоха, съеживаясь сильнее, старейшина. И передал рыцарю без промедления, торопливо тканевый сверток. Крестьяне просто боялись прикасаться голыми руками к этому.
- Здесь-то все поплавилось. – он кивком головы указал на площадь, где взорвалась виверна, задерживаясь влажными глазами на еще неубранной части тел его односельчан.
Беда с подозрением, медленно развернул тряпицу в руке и уставился на кусок кости с мертвой плотью на ней. Она видимо отвалилась при полете твари, когда она набирала высоту и задела разорванной частью тела верхушки сосен. И самое странное в этой кости был тонкий рисунок на ней. Но ничего красивого в нем не было, сами эти линии вызывали в живом отторжение.
Не быть тебе, приятельница, здесь просто целительницей, ох, не быть.

Отредактировано Винсент де Крориум (13.09.2022 03:01)

Все-таки могилу бессмертный и некромантка воспринимали каждый по-своему. Он – как место желанного отдыха и покоя, как конец своей главы. И не потому ли это так ощущалось, что песий некромант забрал у него эту возможность? Она же – как конец всего, как стылую и молчаливую тюрьму, из которой было больше никак не вырваться и не выбраться, как нежеланная точка посреди недосказанной истории.

- По порядку.
-…когда всю ночь мысли мечутся в голове, а физическая работа не помогает отвлечься, то ты сама знаешь, что происходит. – не обидчивым, но на каплю раздраженным голосом ответил Беда, вновь вздыхая и раздавливая подошвой сапога подтаявший снег, словно тот был виноват.
- Что-то вроде сердца.
-…я, кажется, видел нечто такое мельком, взрывом порвало много мяса. – он поморщился, вспоминая свое состояние после оглушающей волны, по линии роста волос синел кровоподтек с рассеченной кожей. Не самое ужасное что с ним случалось, но не попади он под этот удар и, возможно, тварь сейчас была бы окончательно мертва.
Но Томаса это вернуть было не способно все равно, даже теоретически.

- Та сила, что ее питает — не некромантия. Точно не Теобальда…
- Может он взял под свое гадское крыло нового ученика? Ты же заметила ту заминку, то ненужное отступление. – негромко, не желая, но все-таки ответил Беда, поджимая рот.
-…или это все просто моя паранойя видеть его в каждом шорохе и тени. – воин вновь протянул к чернокнижнице свободную от копья, раскрытую руку, когда она перешагивала подтаявшую кашу и которую вполне была способна перейти и без его помощи. Эксперименты бывшей баронессы никак его не затронули, он воспринял их как просто факт, как прошлое. Главное было в итоге не стать ему таким конструктом. Не угасло ли желание некромантки вспороть тело бессмертного и провести свои эксперименты? На все сто процентов ответить бродяга на этот вопрос не мог – она была ученицей своего учителя, она все еще умирала. И если не сейчас, то может потом, когда тело начнет отказывать сильнее.

- Так что нам придется поразить его сердце. Либо мне — магией...
-…если только создатель не успел подлатать эту тварь неведомым образом. Тогда шансов у нас нет - еще одного Томаса у нас нет, как и его полного боевого мешка. – скрипнув целыми зубами ответил Беда, кидая взгляд на то место, где вчера произошла их стычка с виверной. Потери были с каждой стороны, но для рыцарского отряда она оказалась куда невосполнимее.
- ...либо, как в легендах — точным ударом копьем в сердце. И желательно на скаку, иначе не успеть уберечься от ядовитой крови.
- Ты думаешь я гожусь в рыцари из этих легенд? – Винсент несильно гоготнул, но усталость и какое-то сомнение все равно прорвались в голосе.
Ты же так желал, приятель, в своей настоящей жизни стать одним из таких! Но желать и стать – это две далекие друг от друга вещи. Как истинные, внутренние цели черной волшебницы и бессмертного, не считая смерти старого сукина сына.

Не трогай вещи некроманта, не приходи к нему в логово непрошенным гостем и не испытывай короткого гостеприимства, если оно оказано по какой-то некромантской причине – тебя там ничего хорошего не ждет, тебя поджидает монстр. Но Винсент крайне сильно желал считать до самого своего конца, что у него было одно исключение.
- Дай мне.
-…каша так и просится обратно при взгляде на это. – произнес он, кривя рот и без промедления передавая сверток, перед этим оглянувшись и убедившись, что за ними никто не следует и на них никто не смотрит.
- Очень опрометчиво... с его стороны.
Беда изогнул брови, когда чернокнижница втянула носом смрадную вонь, и придержал пальцами свой плащ в районе желудка. Эта картина была совершенно неприятной для глаз, нисколько, даже показавшийся розовый кончик языка в такой ситуации.
- Теперь мы сможем его отследить.
- Новость хорошая для такого утра, даже слишком. – Винсент подавил отрыжку кулаком, но от некромантки шаг в сторону все-таки не совершил. Видимо, и правда, ему не мешало хорошенько так выспаться.

- Подобное взывает к подобному, ты же знаешь.
-…ты все-таки намного приятнее пахнешь, да и определенно вкуснее. – он второй раз за это утро гоготнул, но теперь отчетливее и более свободно. У них был путь, план действий и возможность. И это придавало сил и так нужной решимости.
- Так что если тварь при нем...
- Значит седлаем коней и выезжаем, пока остальные высыпаются, у нас есть несколько часов. И ты, как знала, все взяла с собой. – Беда кинул взгляд на виднеющееся небольшое, округлое кладбище, где еще топтались людские силуэты под этим серым небом словно в полусне и ничего не замечая.
- Поедем в объезд кладбища.

Коричневый пес с площади прицепился за ними, и сейчас все еще следовал за союзниками следом. Но он не стремился приблизиться вплотную, видимо чувствуя черную сущность чародейки. И через каждое определенное расстояние животное останавливалось и оглядывалось назад, в сторону Подлеска. В чащобе же снега было больше, чем в поселении, и коням приходилось прокладывать путь. Но на удачу союзников, белого покрова было далеко не по пояс, еще зима не развернулась на всю.
-…если мы попадем в задницу, то ты поворачиваешь назад и скачешь в село во весь опор, не дожидаясь меня. И если я откидываю сапоги, то всем отрядом без промедления уезжаете в город без объяснений. – произнес наконец Беда, переводя прояснившийся взгляд с серых верхушек сосен на некромантку в седле рядом.
Он же сказал своим, что решит, что нужно будет делать. Так вот это и было его решением.
- Предъявишь группе. Без объяснений. – вновь повторил бродяга, снимая с пояса нож в чехле и без колебаний передавая черной волшебнице. Воины знали этот знак, это было нерушимым правилом.
Он-то выберется из этого дерьма в любом случае, но остальные такой возможности не имели. И стоять чародейке до последнего вздоха здесь было нельзя. Это все-таки навряд ли был старый сукин сын. И даже если это был его ученик или покорный слуга – тоже.

Отредактировано Винсент де Крориум (14.09.2022 02:53)

Не время отступать, это было правдой, не тогда, когда у них появился след-путь. Но спроси кто Винсента сейчас что он предпочтет - сотню злющих зеленокожих, с горящими огнем глазами, как они были представлены в Городе иллюзий, или неживую виверну. И он без промедления выберет первое. Потому что рядом с конструктом он ощущал себя, как мышь рядом с человеком. И все на что были способны его «зубы», так это вцепиться в пятку этому монстру.

- Когда все это закончится, даже ты не сможешь вытащить меня из дома в ближайший месяц...
- Поверь, я сам собираюсь пролежать весь ближайший месяц без движения. И, возможно, где-то рядом.
Вот сейчас, приятель, наконец узнаю старого-доброго Беду!

Винсенту, как и следовавшему за ними псу, желалось вернуться к людям, выскочить из этого совершенно неприветливого и тусклого леса обратно под дым печей, но он продвигался вперед. И им на большую беду.
-…чертовы вороны, они, кажется, живут везде. – из-под капюшона плаща выплюнул мечник, подгоняя замедлившегося в снегу коня. Эти птицы по какой-то причине всегда ассоциировались со старым сукиным сыном, который настроения и боевого духа никогда рыцарю не поднимал.
Все они в руках черного некроманта были теми самыми тягловыми скотинами, пытающимися порвать или перетереть зубами треклятую веревку. И вырваться на настоящую свободу, и главное не телом, но разумом и душой.

- Но если я объявлю, что ты погиб, а ты потом, как ни в чем не бывало, вернешься...
- Именно поэтому и «без объяснений». Этот знак в таком случае означает, что ты принимаешь решения в мое отсутствие и за тобой надлежит идти. – уточнил мечник, поворачивая полностью голову к чародейке и замечая насколько та была измотана. Насколько резкие и черные мысли из-за этого состояния приходили ей на ум первыми, раскидывая все остальные. 
- Пускай себе там размышляют что захотят до моего возвращения. – он покачнулся в седле, неосознанно проверяя пальцами подвешенные за седло, в своеобразный колчан, усовершенствованный Нигелем, три копья.
- Твое чудесное спасение порадует их больше, и тебе дорогу назад не закроет.
-…как жаль, что такие чудеса никогда не происходят просто так, плата за них драконовская. – несильно, но все-таки растянул рот мечник, не отводя глаз от некромантки. Если ко всему относиться с долей сарказма и юмора, то «проблема» немного и ненадолго разжимала пальцы на горле.

- И я до сих пор не уверена, что мы справимся с этой тварью только вдвоем.
- Если она не подлатана, то должны. Всего-то и осталось, что попасть в сердцевину. – голос бродяги оказался твердым, но он сам не был уверен в своих словах до конца. По крайней мере они разведают местность и возможно «жилище» твари, а там как пойдет.
Воронье массово перелетело с одних деревьев на иные, роняя на путь союзников черные перья. Не переходи дорогу черной кошке – на беду. Но было ли такое же суеверие, но только с черными перьями?
Кажется было, приятели.

- Тварь где-то рядом...
- Кажется, у пса оказалось мозгов больше, чем у нас. – негромко произнес рыцарь, провожая взглядом удаляющегося, подпрыгивающего в снегу пса.
Но что им еще оставалось? Не поворачивать ведь на половине пути так ничего и не узнав.
Под копытами шуршал проламываемый снег и трещали поломанные и упавшие вниз ветки. Винсент шарил глазами по местности и постоянно кидал взгляд на своего коня, который шел вперед, но был полностью согласен с псом. Все же это был не огонь и не толпа-волна гремящая сталью. Животное начинало сильнее мотать шеей и натягивать повод, пока не остановилось полностью, разевая пасть. Беда медленно соскользнул со спины коня и вытянул из креплений копье, сжимая в подмерзших пальцах. 
Вонь, ударившая в нос мечнику, как из помойного подгнивающего ведра, вновь щелкнула нечто у него в мозгу, но он не задержался на нем. Все его внимание должно было быть сосредоточено на здесь и сейчас.

- Я не чувствую магии. Что если...
…это «некромантское» гостеприимство.
Но ругаться матом времени не было, даже если очень желалось. Винсент только успел понадеяться, что его конь не переломает ноги в этой неожиданной «гостеприимной» яме. Бессмертный не любил менять скакунов, как перчатки, он к ним успевал прикипеть. Плюс, дрессировка была делом не одного дня, и не каждый конь был способен это по итогу полноценно воспринять.
Но между чернокнижницей и своим скакуном выбор бродяги был очевиден. Коней все-таки в мире было достаточно, но вот такой ведьмы…
- Тяни, тяни же! – выкрикнул Беда и кинулся к некромантке, выпуская из руки копье и в то же самое время второй вырывая меч.
Поводья поддались стали беспрекословно. И чернокнижницу с силой кинуло на спину назад. Серая, некогда обученная воином, но так и не достигшая нужного уровня дрессировки, лошадь проскользнула на дно к жеребцу. Ржание стояло такое над этим гостеприимным куском леса, что и мертвого было способно поднять из могилы. Воронье в чащобе позади них взмыло в серое небо.
Беда в последний момент зацепился мечом за неподвижную землю, когда нога его заскользила вниз тоже, и все-таки удержался враскорячку на краю ямы.
-…сука! – вырвалось все-таки из мечника, когда он обеими ногами встал на твердую землю и кинул взгляд вниз, а после на серьезно непострадавшую, но еще более всклокоченную чернокнижницу.
- Какой некромант, блядь, роет ямы? – задал он, кажется, во вселенную вопрос, быстро забирая брошенное ранее копье и касаясь плеча бывшей баронессы, точнее цепляясь за него. В остром желании более не отступать от нее ни на шаг. 
- Кажется мы только что постучались с ноги… и сейчас самое время спрятаться за ближайшими деревьями. – произнес бродяга, кивая в сторону голых кустов и стволов немного ниже по склону.
И не зря - до их ушей донеслась негромкая, прошибающая еще более морозный пот трещотка.

Отредактировано Винсент де Крориум (15.09.2022 03:30)

Что такое месяц, много это или мало – все зависит с какой стороны посмотреть. И для бессмертного это время было мимолетным вздохом, его время отсчитывалось годами, перестав давно считаться смертями. Но вот для некромантки – месяц имел значение, за это время можно было прожить жизнь, которая все напоминала о том, что она конечна и на исходе. И как же было лучше – жить не зная, когда все это закончится, или начинать осознавать все более четкую дату конца?
Шаг вперед и два шага назад, и содранные ремнями костяшки не входят в этот счет.

- ...норный.
В иной ситуации бывшая баронесса могла ожидать от бродяги в ответ гадкий смешок, но его не последовало. Ничего смешного в норности некромантов сейчас для них не было – не тогда, когда лошади оказались в ловушке и быстро покинуть «поле боя», как было условлено, чародейке теперь было проблематично. И боль в районе стопы шансов не прибавила.
Беда зло сверкнул оставшимися зубами, когда черная волшебница пошатнулась, злясь на проделки этого мира. Все несчастья и неудача должны были достаться в таких случаях ему, но судьба делила между союзниками, насмехаясь.
Нечего было заключать союз, приятельница, с «калекой неудач»!

Бродяга и ведьма повалились на снег за голыми кустами буйной ежевики между поломанного ствола вовремя, когда звук пугающей до костей трещотки усилился и «ветер переменился» под крыльями твари. Каша, точнее остатки в желудке, вновь попросились наружу под натиском этого смрада.
Вот вы нашли тварь, приятель, но что дальше-то?

Беда опустил глаза на часто, поверхностно дышащую чародейку, не поднимая их на приземлившуюся тварь. Хищные твари тонко умели чувствовать чужой взгляд, Нигель часто это повторял.
- У него не было времени и материалов на восстановление...
-…это хорошо. – коротко и почти беззвучно отозвался мечник, прижимая плотнее край капюшона к носу.
Но даже если и так, что мыши могли противопоставить человеку, когда их было всего две?
Винсент стиснул до белых костяшек копье, осматривая местность более пристально, несильно поднимая голову. Пора раскидывать мозгами, приятель, да шустрее!
И тот факт, что неживой монстр не интересовался лошадьми прямо сейчас, немного успокаивал бессмертного. Но вопрос как их достать оставался без ответа.

- Госпожа моя, бесценная Анжелика...
Беда моментально подавился вонью, скрючиваясь в снегу и гася желание в голос прокашляться. Серый маг был здесь, он свалился им, как снег на голову, он оказался тем еще клещом, который незаметно вцепился в спину!
Серая мышь ничего не забыла, и точно не свое унижение в городе башен.

- ...я знаю, что вы здесь, моя леди. Я чувствую этот аромат горькой розы...
Мерзкие слова разлетелись над открытой местностью. И Беда скривил в отвращении морду, раздувая под куском капюшона ноздри, когда пальцы чернокнижницы вцепились в него сильнее. Как он смеет, очкастый червь!
- И мой маленький питомец уже помог мне найти вас однажды.
-…он нечто все-таки нашел в подвале порушенной башни. – выдохнул рыцарь в плечо чародейке, стараясь не шевелиться и не издавать лишних звуков.
- Я выйду к нему, постараюсь увести тварь подальше. И ты прикончишь подонка. Бежать прочь на своих двоих не выйдет. – у них было немного времени, но и оно кончалось. Месяца в кустах и снегу для них просто не было.
- Если он создал этого конструкта, то сможет и еще. Не тварь здесь настоящая проблема. – ровно, с короткими вдохами продолжил мечник, впритык всматриваясь в глаза бывшей баронессы.
Нужно было шевелиться, нужно было прыгать вперед. И пусть под ногами была разверзнута пропасть.

- И еще, прекрасная и умная Анжелика, у меня к тебе есть вопрос. Кто твой спутник или это ты его создатель, какой-то конструкт или воссоздание плоти с капли крови или волоска? – маг кинул взгляд на разорванное нутро твари, замечая место, где жидкость, заменяющая кровь, просачивалась наружу из тонкой щели. На его морде красовалась маска, видимо, имевшая точно такое же назначение, как пропитанная зельями ткань у отряда.
- Неужели это все тайны Великого гения, в которые он тебя посвятил! Ну же, поделись со мной, я способный ученик! Нам нечего, по правде, делить!

Серая крыса решилась вылезти из своей вонючей, но родной и удобной норы - вот до чего может довести жажда знаний. Или все-таки жажда власти, ощущения своей не никчемности и безграничной мощи и власти?
У каждого из живых бывал переломный момент в этих их жизнях – действовать или нет. И Армандус все-таки под свою старость выбрал первое.
И теперь похожий выбор, но с иным основанием, стоял и перед союзниками – вступить в бой или попытаться отступить. Но второе хорошим выбором никогда не было, оно заставляло постоянно оглядываться через плечо в ожидании удара.
- ...пошли.
-…мочи ублюдка со всех сил. – напоследок шепнул бессмертный, придерживая чародейку за предплечье, перед тем как направиться в разные стороны, низко припадая к снегу и местами виднеющейся земле.
Но озвученный план, приятель, это еще далеко не исполненный план, хей!

Кони, только понизившие свои голоса в яме, вновь шумно взволновались, когда некромантский огонь ударился в снег, раскидывая тот в стороны. Воин еще не успел даже выйти к нужному месту и сагрессировать конструкта, как чернокнижница решила обнаружить свое местоположение.
План, приятельница, был не такой! Но все что оставалось рыцарю, так это поспешить. И поспешить еще сильнее, когда незнакомая фиолетовая молния рассекла воздух в ответ.
С такими магами бродяге еще вплотную никогда не приходилось сталкиваться на поле боя – их дело было оставаться в башнях и среди пыльных томов, высчитывать и заглядывать за полотно мира, плести свою тончайшую магию совершенно иного толка и полагаться на благую случайность. Арканисты были редкими птицами, и значит были крайне непредсказуемыми и опасными.
Как и одна из их карт под именем «смерть».
Но возможно, приятель, это твой билет через желанную границу здесь и сейчас?

- В игры играешь, госпожа.
Но серому червю было невдомек что в игры здесь играл только он – союзники же выживали и крайне сильно желали убрать со своего главного пути к некроманту все преграды и камни. Никто из них оглядываться через плечо ежесекундно не желал – это отнимало слишком много сил, которых у бродяги и ведьмы и так было не величиной с целый свет.
Беда, переставший продвигаться в противоположном направлении и порывисто развернувшийся, зацепился плащом за низкий, иссохший сук и неосторожно дернул за ткань – последовавший треск в то мгновение показался ему оглушающим. И для виверны тоже.
Но не в этом ли и заключался твой план, приятель?
Теперь уже нет.

- Вы оба нужны мне живыми. И желательно здоровыми.
Вранье, желание понизить уровень тревоги в колотящихся сердцах и заставить союзников задуматься «не пойти ли на контакт добровольно»! Но эта мышеловка не сработает - крысой здесь был только ты, Армандус.

Бывшая баронесса поспешила. И до чего это было непривычно и странно – некроманты ведь не спешат, некроманты крайне осторожны.
Но она ведь, приятель, как ты и желал, становилась не только некроманткой. И ты допустил ошибку здесь и сейчас.
- Знаю твою судьбу...
И не в этом ли была мощь такого мага и не в этом ли огромный просчет союзников? Как можно было победить того, кто знал твое «настоящее» и видел в картах насколько сильно ты желаешь это самое «настоящее».

- Выходи, господин рыцарь. Выходи, и я ее не трону.
Что может быть убедительнее ножа у белой напряженной шеи, заточку которого ты прекрасно знаешь сам? Вот именно, что ничего.
И упрекнуть Армандуса в изменении его обещаний и показаний сейчас было сродни самоубийству.
Винсент резко остановился на половине пути к серому червю и колдунье и сильно зажмурил на миг глаза, пытаясь успокоить мысли. Не конструкт здесь был проблемой, ох, не он!
- Выходи, пока тебя не поймал мой конструкт, он-то с тобой говорить не будет.
Неподвижная виверна, раздувая свой единственный оставшийся ядовитый мешок на голове, пронзила бессмертного мертвым взглядом, когда он прямо и больше не скрываясь вышел на поляну с опущенными руками и болтающимся, как нечто несерьезное, копьем.
- Люди с перерезанным горлом не имеют привычки отвечать на вопросы. Так может ты уберешь нож? – отозвался Винсент, надрывая горло и медленно приближаясь. И при этом он не выпускал из поля зрения вонючий конструкт.

- На что вы вообще рассчитывали после шума на Ивлире, на чай и сладости? Нет-нет, теперь будем говорить на моих условиях. – отозвался серый маг, усердно гоняя мысли с чего начать и что же все-таки предпринять дальше. Слишком просто у него все это выходило, даже слишком.
И любого умного человека такое должно было насторожить.

Как звучит тонкая, с идеально подогнанным оперением стрела? Какую песню она поет, когда срывается в полет, мечтает она и дальше «парить» или вонзиться в плоть и кровь. Никто не знал этих нот, кроме старого, чудовищно меткого следопыта, который еще и по стволам скакал, как молодой медведь.
Какие он там сказки рассказывал на пути сюда, о каких своих приключениях и точных ударах. Но они не были былью. И в этом сейчас была способна убедиться черная волшебница воочию.
Стрела нашла на сталь ножа, когда он несильно отступил от белой кожи, жестко вырывая то, что не принадлежало серой крысе, и отправляя нож в полет в снег.
Послышался поспешный, высокий звук свистульки следом, которую могла заметить ранее ночью бывшая баронесса на шее Нигеля. И все пришло в движение.
Беда с перекошенной мордой, удивление на которой задержалось на мгновение, кинулся к поваленной некромантке и серому червю, желая свалить мага в снег и больше не дать подняться.
Виверна же имела иные желания, высоко поднимая свою трещотку для удара и накрывая своей тенью мечника.
На возвышение, подгоняя коней и с боевым кличем, ворвались близнецы. Га замахнулся склянкой с жидким огнем, предсмертным «подарком» Томаса.
Члены отряда, оставшиеся в Подлеске, не стали спать, не стали дожидаться, не стали отмахиваться и закрывать глаза и поступили по-своему. Было ли это нарушением приказа старшего и было ли это ошибкой? Попробуй-ка сейчас разберись.
Но где же была Юлиана. И не она ли за всем этим стояла?

Что говорили карты серому магу, был ли он способен предсказать как закончится путь союзников? Или этот ответ был также скрыт в темноте в глубине подвалов, как и суть чернокнижницы, которую она до конца не осознавала, и конечные цели старого сукина сына.
Армандус поступал подло, он знал куда бить и за какую нить союзников тянуть. Нож у белой, тонкой шеи был куда более громким и весомым, чем нож у широкой, шершавой шеи с жесткими волосами.
О, приятели, кажется, только неразбериха могла выровнять ваши шансы и помочь в этой ситуации. И главное было начать скользить в этом беспорядке, как рыба в воде, но не на суше.

Беда вовремя поднял глаза наверх, ощутил затылком падающий на него стремительно тяжелый предмет сверху и как со свистом разбегается в стороны воздух. И когда монстр ударил, бессмертный отшатнулся назад, подставляя древко копья в снег позади и почти повисая на нем. Крупицы снега, взметнувшиеся следом, резко ударили мечнику в морду, заставляя не впадать в ступор.
- Какие же... неугомонные, жалкие..!
Мерзавец и трус, который прикрывался ранее своим нечувствительным к боли слугой, а теперь и мертвой виверной!
Никчемный человечишка, серая крыса с гадкими маленькими и блестящими глазками!
И как все знали, приятели, поймать крысу было еще тем потным делом.
Вот и сейчас Беда отступил, кинулся к отскочившей некромантке, наставляя копье на конструкт. И он поспешно приподнял покалеченными пальцами еще сильнее побелевший подбородок, убеждаясь, что крови на нем не было, только капли тающего снега.
И в глазах бродяги, в их сердцевине был испуг.
Ведьма не пострадала, пока. И когда прогремел предсмертный подарок Томаса белым знакомым огнем, Винсент прикрылся и закрыл чародейку плащом. Но капли алхимического огня не достали до них, вгрызаясь в снег. Кони в яме вновь истошно заржали, кидаясь и ударяясь боками.
В таком шуме было не только сложно вычленить нужные звуки и голоса, но и собственные мысли. И еще эта новая порция тошнотворной вони от виверны не облегчала ситуацию, она вышибала, кажется, весь мозг прочь из головы через горло.

- Слабое место... Там! Видишь?
Беда, подавив новый приступ выворачивающего кашля, опустил наконец полу плаща, всматриваясь в расширяющуюся грудину монстра. И с их места можно было разглядеть, как жидкость, заменяющая кровь, толчками переливалась по полупрозрачным каналам.
Но как можно было дорваться до сердцевины и не промахнуться?
Ги подступился на коне близко к конструкту, распарывая не грудину, но подставленную перепонку крыла копьем. И монстр попытался перекусить его, но нижней челюсти ведь не было, поэтому только капля яда упала на щит, заставляя воина поспешно выкинуть поплывший до дырки металл. 
- Уведите подальше дракона. Второй раз не попадусь...
Винсент с расширенными глазами уставился на некромантку, перед этим кинув взгляд на торчащую из снега рукоять ножа. Перед взглядом еще стояла картина с поваленной ведьмой и сталью у белой шеи. И именно поэтому согласиться было тяжело на это предложение – все читалось в его изломанных бровях и искривленном рту.
-…стреле нужно всего несколько мгновений, но я не знаю сколько их осталось у Нигеля. – наконец произнес рыцарь настолько ровно, насколько это было возможно, и отступил от ведьмы, выпуская ее пальцы с заминкой не все сразу, но задержавшись на мокром из-за снега по-птичьему тонком мизинце.
Что еще им оставалось-то?

Просвистела вновь стрела, но до цели так и не дошла - вспыхнула фиолетовым светом карт и рассыпалась пеплом у ног отступающего Армандуса. Стекло на правом глазу запотело из-за учащённого дыхания из-под маски.
Карканье ворон исчезло, растворилось – стая направилась прочь, исчезая в тяжелых и серых облаках. Им безысходность этой ситуации сверху была куда как виднее.
Беда попытался подступиться к конструкту, ткнул копьем, задев не сердце, но несколько рукотворных вен, и в тот же момент был откинут крылом под копыта коня Га. Тварь опасно и громко затрещала, издавая порванной глоткой булькающие звуки. Жидкость-кровь полилась наружу значительно сильнее, заставляя мертвое мясо вскипеть и задымиться еще большей вонью.
- Запрыгивай! – вскрикнул близнец мечнику, когда взял под контроль коня и удержался на нем. Винсенту до этого болезненно прилетело задним копытом по спине, но копье он не выпустил и голову не размозжил.
Ги промчался рядом, отвлекая тварь и громко гакая.
-…в сумке еще есть! – крикнул Га рыцарю, когда тот вскочил на круп коня. Беда поспешил вырвать из сумки еще склянку с белым огнем. И прицелившись, кинул в раскрытую пасть виверны, когда мразотный мешок вновь принялся раздуваться для новой порции смрадного тумана. Голова конструкта резко дернулась вверх и назад.
Только так можно было заставить монстра последовать за ними, пока серый червь был занят спасением собственной шкуры.
- Вниз, скачи вниз! – выкрикнул Винсент близнецам, ища глазами некромантку. И воины не стали спорить или спрашивать с какой целью, и почему они оставляли целительницу - эти мгновения нужно было тратить на действия, но не на разговоры. Монстр попытался подняться в воздух, но сильно вспоротая перепонка не позволила. И поэтому он неловко, как груда мяса, которой и являлся, заскользил вниз по склону.
Возможно у них еще был шанс?

Отредактировано Винсент де Крориум (30.09.2022 03:33)

Испуг и растерянность - путь в пропасть, путь не наверх, но вниз, путь к нерешительности, когда придет черед совершить шаг и она заклинит ноги. Никакого испуга и растерянности, и никакой жалости к твоим врагам, приятельница, ни крупицы.
Жги же мясо, плавь кости и превращай своих врагов в распадающийся пылью прах!
Но не путь ли это по следам наставника, в черноту, из которой смотрели совершенно нетеплые, равнодушные к жизни и к «настоящему», и по-настоящему змеиные глаза?
Приглядись, приятель, чему ты сейчас позволяешь вздохнуть сильнее через эти искривленные, несильно посиневшие, но бывающие мягкими и жаркими губы!

Армандус, кажется, тоже почувствовал внутренние изменения в некромантке. Но не запотевшие ли стекла его очков не дали ему возможности рассмотреть и осознать эту перемену целиком?
Ох, приятели, правильнее было остаться на месяцы в кровати, рядом с камином и с миской теплого, вкусного супа в руках, безрезультатно и бездельно истрачивая время, чем вот так и здесь!
Серый червь знал о них непозволительно много, читал это в своих картах и посланиях. И с каждой новой минутой, проведенной рядом с союзниками, он узнавал все больше. И это было опасно.
Ни шагу назад, не сметь сдаваться!

Откройся всего на пару мгновений, чудовище, открой свою сердцевину!
Всадники слетели со склона быстро, понукать животных не приходилось. Из-под копыт высокими комьями вырывался снег и засохшая на зиму трава. Пена пузырилась на мордах коней, срываясь ошметками на шею. Но виверна не отставала и оставляла на склоне острыми когтями позади черные от земли борозды. Только вот вспахивать землю для посева было совсем не время.
- Вправо! – гаркнул Беда, не переставая постоянно оглядываться и указывая прочь с пустого пространства в чащобу. Сейчас им пригодится любое препятствие для монстра и любое укрытие для них самих.
Конструкт вытянулся, не притормаживая. И когда всадники резко свернули, монстр пролетел еще немного вперед. И только после расправил порванные крылья, останавливая свою груду мяса и возмущенно встряхивая трещоткой.

- План-то какой? – выкрикнул Ги, перепрыгивая на черной лошади через кусты недалеко от Винсента и брата, и нервно оглядываясь через плечо. Мертвое чудовище уже с треском прорывалось к ним, валя стволы на своем пути и заставляя ветки ронять иголки на снег толстым покрывалом. Кони под всадниками бесновались.
-…ждем! – гаркнул в ответ Беда, ощущая, как пот сильнее проступает на спине и мысли кружатся все быстрее, готовые выстрелить прочь через череп из этой убогой головы. – ж-ждем, камрады!
- Щит мне, не тормози. – приказал неожиданно рыцарь Га, сжимая зубы и наконец загоняя бешеные мысли в тесный загон. Близнец пререкаться не стал, но в глазах читалось удивление, граничащее с испугом. Между ними и монстром оставалось всего с десяток деревьев, жидкость-кровь стекала на снег, заставляя тот кипеть и плеваться.

- И с флангов, пошли-пошли! – выкрикнул Винсент, когда тварь притормозила из-за упрямо не падающего дерева.
К их большой удаче у этой виверны не было двух и больше голов, как и еще одной пары светящихся мертвым огнем глаз. И она завертела остатками головы, расставляя крылья-руки и надуваясь с каждой секундой все больше для смрадного тумана, который должен был накрыть их всех.
В нужный момент, когда конь Га оказался достаточно близко к виверне, выходя на левый фланг, Винсент свалился в снег вместе с копьем и щитом. Монстр было изогнул свою шею, желая откинуть рыцаря остатками пасти, но Ги справа ткнул копьем в туловище, не прикрытое крылом, заставляя виверну отреагировать взмахом трещотки и мощно выбить близнеца прочь из седла. Га же в это время вновь швырнул одну из последних склянок в расширяющийся ядовитый мешок и сразу пустил коня на таран слева. Как жаль, что серая крыса не предусмотрела разделение своего произведения на несколько маленьких конструктов, ха!
Чудовище наконец отступило от накренившегося ствола, но не достаточно. Винсент в присущем ему молчании, с перекошенной мордой, но прямо смотрящими глазами, выскочил прямо перед «носом» виверны, наставляя на виднеющуюся сердцевину острие копья и прикрываясь щитом.
К большому удивлению проклятия старого сукина сына, он не поскользнулся на снегу, не зацепился за корень и не запутался в своих собственных ногах. Копье с жестким сопротивлением и треском вонзилось в рукотворное сердце монстра, заставляя конструкт взреветь предсмертным в своей неживой жизни воем.
И мертвое свечение в глазах твари моргнуло, усилилось, заискрилось и после резко погасло. Высокая шея принялась неестественно заламываться и падать на бок. И в этот момент тошнотворного желто-зеленого цвета жидкость выплеснулась из сердцевины прямиком на бессмертного, вдавливающего все еще копье.

Поднятый щит выстоял всего ничего, плавясь, как жир на разогретом солнцем камне. Беда поспешил отскочить, кинуться прочь, задыхаясь, но плащ на нем в нескольких местах принялся «чадить» и распадаться. Перед глазами стояла пелена слез, из носа потекло моментом, в язык ударил вкус крови и желудочного сока. Но мысли из загона рыцарь не выпустил.
Он поспешил, сипя и изрыгая нечленораздельные проклятия, сорвать плащ, куртку под ним и рубашку вместе с вздувшейся кожей в нескольких местах. После без промедления повалился на спину, как укушенный в нос пес, и содрал сапог, и тоже вместе с кожей и мясом на пальцах и несколькими ногтями.
В это же время подскочил Га, сваливаясь с коня и срывая зубами крышку из-под зелья, которым они ранее пропитывали маски, в надежде, что оно поможет и остановит разложение. Ги тоже, несильно запоздав, поспешил к исполняющему, прижимая к груди сломанную от удара или падения, теперь не важно, руку и не обращая внимание на ускакавшую прочь лошадь.
Туша конструкта наконец неловко повалилась на снег, заставляя землю вздрогнуть. Но никаких победоносных фанфар не прозвучало. Мясо конструкта зашипело, принимаясь разлагаться и разъедаться под напором вытекающей жидкости-крови.
Ха, приятель, ну как ощущения от исполнения твоей мечты? Жгучее ощущение, не правда ли, хей-хоп!

Только вот завалить виверну было мало, не она здесь была главной проблемой. Но силы отряда уже порядком истощились и сократились - чудовище и не менее меткая, как стрела, карта сделали свое говеное дело. Справишься ли ты с этим, приятельница, достаточно ли ты ученица своего учителя?
Маги тоже больше не разговаривали, время речей прошло. И Армандус это понял, когда из груди некромантки зазмеилось все больше силы перед сокрушительным ударом. Он видел это иначе, карты показывали ему то, что было скрыто от остальных чародеев. И зрелище это выворачивало его внутренние органы похлеще смрада его конструкта. Как там говорилось – яблоко от яблони…
Но не укрепит ли это зрелище цели и желания серой крысы еще и еще, если он выживет? Не помешается ли он еще сильнее.

Стрельнула, дзинькнула тетива, и совсем близко с Армандусом пролетел короткий болт. После послышалось механическое, быстрое натягивание тетивы и с боку от магов показалась Юлиана. На ней не было лица, она задыхалась, в целом глазу отражалась некая сумятица и схватка внутри. И ученая нервно кидала взгляд на пошатывающихся магов.
Она и правда стреляла так неудачно или специально?
- На колени, оба! – крикнула она срывающимся голосом.
Но у серого червя всегда была припрятана в рукаве лишняя карта. Не так ли, приятельница?

Налаженная жизнь – чем это было для некромантки? Многие были способны без раздумий сказать, что такая жизнь союзников не была налаженной, она была замком из песка, на который стремительно и неотступно набегала волна, откусывая куски и круша стены.
Ведь налаженная жизнь должна была быть сладкой, но чернокнижнице сладко ведь не было.

Армандус в мгновение понял, что его конструкт, его творение, прекратило свою «жизнь». И он вздрогнул от этого воя, который разлетелся над чащобой. Тонкий ручей между ним и мертвой виверной тут же пересох, оседая неприятной пылью обиды и разочарования на языке вместе с его кровью. Сколько сил было вложено и ресурсов, сколько времени потрачено. Но не это было сейчас его главной проблемой, ох, не это.
Стоило переживать не о мертвых, серая крыса, а еще о живых и самой жизни. И если эту самую жизнь была не способна сейчас оборвать черная магия ведьмы, то сталь в руках женщин – вполне.
Поспешил ли он? Или эксперимент все-таки можно было считать успешным, в том числе и над разумом рыжеволосой зоолога.

Чертова треклятая некромантка запудрила мозги Винсенту, опутала его своими сетями и ослепила его – с этими аргументами спорить Юлиане было трудно. И именно поэтому она в них поверила, что естественно не могло не радовать Армандуса и его тщеславие.
- Твой враг — не я, Юлиана.
И именно поэтому слова чернокнижницы потонули с большего, так и не достигнув нужной части сознания ученой. Палец на спусковом крючке подрагивал, Юлиана забыла, как моргать, и дышала прерывисто. Все должно было быть не так!
- С драконом уже покончено. Опусти арбалет и дай схватить этого ублюдка. Можешь и мне руки связать, я не против.
Ученая медлила, замерла и после неожиданно перевела свое оружие с ведьмы на ученого, сильнее вжимая приклад в свое плечо.
- Ты… я позволила тебе разложить для меня твои сцаные карты! И ты обещал, что я избавлюсь от этой болезни! – гаркнула она. Единственный глаз широко раскрылся, на висках проступили вены.
Армандус вновь сплюнул на землю, выпрямляясь и поднимая свои старческие, тонкие руки.
- Ну так я и не соврал. – выдал он неожиданно, без тяжести или испуга, и щелкнул пальцами.
Фиолетовая искра вспыхнула под курткой Юлианы, и она дернулась. Болт сорвался с тетивы, взлетая в серость над их головами в поисках только ему известной вещи или может быть свободы. И в то же мгновение карта, которую носила ученая все это время за пазухой, как талисман-предсказание, подаренная серым магом, острием ножа вырвалась наружу.
Тонкая, почти горизонтальная красная полоска проступила на шее ученой, готовая в следующее мгновение изрыгнуть из себя поток крови. Предсказание было не враньем, болезнь отступит, но с одним небольшим, мелкими буквами «но» - вместе с жизнью.
Арканист был тем еще гадким, склизким, насмехающимся червем. Был ли он достоин старого сукина сына?
Карта, окропленная кровью, с визгом устремилась к серой крысе, разрезая воздух. И как только два пальца Армандуса словили магический предмет, чародей неожиданно моргнул и исчез.
Была ли это его «бесшумная поступь», свидетелями которой союзники стали на Ивлире, стал ли он тенью и покидал ли сейчас поле своего поражения на своих двоих, или это был телепорт?
Сколько же еще тузов было у него в рукаве? Но было понятно одно – садиться за карточный стол с мастером над картами было делом проигрышным с самого начала.

Между деревьев ниже по склону показались наконец подбитые в разной степени воины на конях, но все равно спешащие на выручку. И опоздавшие.
Винсент, несмотря на бледность, на чужой плащ и без сапога, крепко держал меч. Но помочь ему сталь здесь была больше не способна.
- Ския! – выкрикнул он, замечая живую и целую некромантку.
- Где ублюдок? – зло гаркнул он почти сразу, замечая подопустевшую поляну. И только после неловко соскочил со спины коня, замечая финальный подарок Армандуса, который он оставил Юлиане.

Станет ли эта история «героической» победы рыцаря над виверной песней, которую сложат в Подлеске, и некий бард-странник услышит, подхватит и понесет дальше. Или эту страницу истории крестьяне предпочтут закопать в свежие могилы? Поживем-увидим, приятели, только главное было для этого жить.
Но сам Винсент уже давно никакой славы не искал. Как и не получил наслаждения от поражения крылатой твари. Раньше в его молодой голове все представлялось иначе. Но сейчас желания повторить такое еще раз Беда не заимел. Мечник же рвался прочь от трупа недодракона, на вершину подтаявшего холма.
Истинные мечты у бессмертного были теперь иными.

Армандус ушел, растворился без высокопарных слов. Но именно такой его уход и был обещанием красноречивее всякого набора букв. Чернокнижница его задела, подсадила на некромантский крючок еще сильнее, разжигая в нем жадность, интерес и желание продолжить свой путь. Такие люди, как серый маг, были намного опаснее подзаборных наркоманов.

Что же в самом итоге возьмет вверх – человечность, насаждаемая со стороны, или черная змея внутри? Несколько маленьких побед первой ведь еще ничего не значат, достаточно было точного и меткого укуса второй.
Но… даже карты не были в силах предсказать в какую сторону качнутся эти весы. Главное не отступай, приятель, не опускай руки, пусть с них и сползет вся кожа и мясо под напором яда.

- Ушел.
Беда, осторожно наступая на босую и покореженную ногу, вошел в сгущенный и наполненный нетипичной морозностью и стальным вкусом воздух. И он замер с ненужно приподнятым, заржавевшим в скрюченных пальцах мечом, когда магическая зелень устремилась на него, выталкивая прочь боевой запал.
Всякая победа требует крови и жизни, тем более победа над смертью.
Рыжие пряди ученой потемнели от крови, наливаясь грязной медью. Земля под подтаявшим снегом и телом зоолога жадно просила еще – не за все ли свои страдания?
- Ранил ее.
-…глаза ей было мало, дай подставиться! – выругался Винсент, опускаясь неловко рядом с женщинами и опираясь о воткнутый в землю меч. Вдыхать такой грузный запах было тяжело, после тошнотворных паров виверны он ощущался куда сильнее и жег внутренности.
- Пусть помогут Нигелю.
- Если Нигеля здесь все еще нет, значит он ранен. Шевелитесь, ну же! – повторил рыцарь громко и четко все еще взбудораженным близнецам, махая рукой по направлению полета стрел.
Ги, избегая взгляда на распростертую на земле Юлиану, морщился все сильнее, прижимая поломанную руку к груди. Но его ранение было в меньшей приоритетности, перелом был не открытым. И все они знали это. Га же, неотрывно и тупо смотрящий на виднеющуюся с его места побелевшую руку Юлианы, очнулся только тогда, когда исполняющий прикрикнул сильнее.
Никто из них не желал везти обратно больше трупов, чем уже у них имелось. 
Все еще запыхавшиеся, мокрые и с пеной на морде кони вместе с всадниками удалились под шум снега и лопающихся палок под копытами в указанном направлении. И тишина, как мыльный пузырь, опустилась на союзников. И именно поэтому выталкиваемая наружу кровь из раны и рваное, булькающее дыхание раненной показались громом.
- Не жди больше! – порывисто повысив голос произнес Беда, заглядывая в медленно закатывающийся целый глаз Юлианы. Он никогда не видел ученую настолько бледной, настолько на грани. И даже потеря глаза казалась нелепым порезом на фоне этого. Винсент поспешил стянуть со своих разъеденных ядом плеч плащ Га и оторвал не намоченный снегом кусок ткани для перевязки поверх.
- Не смей оставлять без матери своих спиногрызов, слышишь!
Была ли у Юлианы возможность уберечь союзников и отряд от серого мага, от этого задания, пошедшего по месту между ног, и в том числе уберечь свою жизнь и шею? Не переписываться с Армандусом и не отвечать на его вопросы с двойным дном с самого начала – было ли это способно помочь еще тогда? Рыжая женщина же чувствовала некий подвох, где-то на дне своей интуиции, но не послушалась.
И возможно тогда жертвы в виде Томаса можно было избежать тоже. Она была в этом виновата, зоолог ощутила это чувство за несколько мгновений до выпрыгнувшего из-за пазухи туза серого картежника.

Конструкт же не пережил своего поражения, и все что от него осталось – это несколько самых твердых костей. Мерзостная жидкость, служащая убийственным оружием для врагов, выплеснула свою ярость на том, кто был ее носителем. Не завидная судьба сильного, не так ли, приятельница? 
Но теперь возвращаться в Подлесок можно было с поднятой головой, пусть и болели конечности и в седле держались мерзко. Но дело было сделано, так возможно нужно было начинать сочинять первый куплет к героической песне, хей?

Не стоит и вам, приятели, забывать, что иногда одна единственная карта или, например, шаг может стать решающим, перевесить нужную чашу весов, когда покажется, что чернота вот-вот заполнит весь ваш мир.
Но знания о таком шаге недостаточно - его нужно будет совершить.
- Говорю тебе, она будет жить.
Что же такое жизнь на самом деле, что таится в этом металлическом вкусе, какие удивительные и удивляющие открытия? И будет ли жизнь жизнью с осознанием того, что ты и твоя «слепота» виноваты в смерти людей.
Юлиане предстояло это выяснить, а справится она или нет – это совершенно иной вопрос. Блядские письма и расспросы, гадский серый маг и гадское желание угодить тому, кому ты был признателен.

Возвращаться в Подлесок им было физически нелегко, но вот ментально – просто. И этот выдох «конца страданий», который прокатился меж крестьянами в поселении - новость о смерти чудовища - ощущался отрядом кожей, принося какое-то умиротворение и значение. И теперь отряду смотрели вслед совершенно иначе, и помощь нужную и слишком навязчивую оказать поспешили тоже.
Но к таким взглядам было просто привыкнуть, начать ими упиваться. Как упивались короли, когда на их пути им на головы сыпались лепестки цветов и лица подданых были разукрашены широкими улыбками. Ну, а если нет – гнев королей не имел границ.

В отведенном отряду жилище стояла с большего тишина, но и она тоже была совершенно иной, диаметрально противоположной той, которая была ночью. Молния в одно место не бьет ведь – вот и драконы не падают на одно и то же поселение тоже. По крайней мере не сразу.
За окном медленно, совершенно без паники протрещала повозка-сани, запряженная самыми крупными и мощными конями, которые имелись в Подлеске. Местные по какой-то причине быстро решили, что они перенесут на площадь остаток безобидного теперь черепа чудовища, к которому Беда направил главу поселения, с целью подтвердить свои слова, и сделают из него напоминание-памятник. И еще точкой притяжения путешественников и любопытствующих. Все-таки, в землю они решили это не закапывать, кончилось то все хорошо, а «почти» можно и опустить. Не некроманты же, хей-хоп!
Подлесок, не сломленный и устоявший перед крылатой тварью – эка какой титул!
На столе остывала недавно приготовленная и принесенная местными нехитрая выпечка и кусок сала. Близнецы не удержались, аппетит вернулся к молодым быстро, и они еще продолжали посасывать свои целые пальцы возле печки. Но вот бессмертному пища в горло не лезла, он все еще чувствовал на языке эту вонь и отраву, в горле першило и он иногда покашливал, пытаясь запить все теплой водой с несколькими каплями какой-то настойки из сумки «целительницы». И нечто далеко внутри, где-то в подсознании не давало ему покоя, нечто смердящее. Нечто – но что, псы плешивые, конкретно!
Знал ли старый сукин сын о том, что натворил Армандус? Будет ли какая-то кара за это нахальство. Или все-таки некромант не настолько всемогущ и всевидящ, как представлялось загнанным в угол и параноидальным союзникам.
Но сейчас размышлять о гадком мастере над картами Винсенту не желалось вообще, много чести ему и так! Мечник медленно, с заминками водил глазами по комнате, заглядывал в светлый проем, где спали раненные, в яркое окно, где наконец разбежались зимние тучи, и голова его казалась пустой или он очень этого желал. Разъеденные раны все еще пульсировали, жгли ледяным железом под повязками, облезшие пальцы на ноге отдавали куда-то в район груди, но все это пройдет – жить ему, в отличии от следопыта и ученой, с этим не придется, до первой черной косы смерти.

- Здесь проходит один из самых крупных сосудов на голове.
Беда несильно вздрогнул, когда острый палец коснулся его виска, и на мгновение вытянул шею, стремясь окинуть взглядом некромантку всю целиком. Она ворвалась в создаваемую им пустоту в голове неожиданно - до этого ему показалось, что бывшая баронесса наконец задремала, и именно поэтому прислонилась к его плечу.
Но вытягивать из черной волшебницы разъяснения не пришлось. Винсент знал, что если ведьма решила говорить, то она скажет все. И еще этот зеленый перелив под зрачком, как несокрушимая и не разбиваемая гладь воды на фоне черного солнца, который появлялся в таких случаях.
Но решалась она далеко не всегда…
- От меня бы она зелье не приняла, и пить бы не стала...
Кажется, со своего места чародейка могла увидеть, как вспыхнула искра осознания в голове рыцаря через его несильно приоткрывшиеся еще шире глаза. И он наконец выдохнул, растягивая рот.
Фляга ученой. Неужели весь путь сюда ведьма просто раздумывала как дать зоологу зелье, и после следила за состоянием своей «пациентки»? Переживала за результат, нервничала ли? 
-…ах ты интриганка! Знаешь, как вскипятить мою голову на медленном огне! – громким шепотом произнес Винсент, разом забывая о ноющих ранах под повязками. И он прижал к своему боку бывшую баронессу плотнее, накрывая дальнее птичье плечо своей рукой, тоже более не скрываясь перед своими.
- Ты поступила правильно. Благодарю за это. – коротко отозвался мечник, касаясь своим пожеванным ртом теперь виска ведьмы, скрытого упавшими черными волосами.
Человечность…
Так может путь к ней все-таки и должен был быть выложен по кирпичику, и иначе просто было никак?
- Пойдешь со мной в Бездонный кубок? – он заглянул в зеленые глаза в поисках не ответов, но блеска, склоняя свою голову и усмехаясь.
Кирпич к кирпичу, и не останавливаться, через плечо не оглядываться, жить. И пусть под кирпичами будут кости дракона – это прочнее камней и щебня.