ходят слухи, что...

Кристиан заставил себя еще раз заглянуть в лицо девочке. Ее бледные глаза казались бездонными; было трудно разобрать, где кончаются радужные оболочки и начинаются белки, они как бы перетекали друг в друга. Кристиан уловил кислый коричневый запах смерти. От крысы. Слабый запах засохшей крови.

Кристиан уловил кислый коричневый запах смерти. От крысы. Слабый запах засохшей крови.

Администрация проекта: имя, имя, имя.
нужные персонажи
22.03 На обочине, у самой дороги, стояла девочка лет семи-восьми, но худенькая и сморщенная, как старушка, в синей рубашке, которая была ей сильно велика. Один рукав уныло болтался, наполовину оторванный. Девочка что-то вертела в руках. Поравнявшись с ней, Кристиан притормозил и опустил стекло. Девочка уставилась на него. Ее серые глаза были такими же пасмурными и выцветшими, как сегодняшнее небо.

Арканум. Тени Луны

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Арканум. Тени Луны » Рукописи о былом » [40 Опочивальни, 1061] Улицы чужого города


[40 Опочивальни, 1061] Улицы чужого города

Сообщений 1 страница 9 из 9

1

Улицы чужого города

https://i.imgur.com/zPYmQIn.png

Рон-дю-Буш  |  40 Опочивальни 1061 года
Тильберт Кросс | Гаэль Витари

Вечерние прогулки по чужим кварталам неотделимы от опасностей.
Или новых возможностей - если вы из тех везунчиков, на кого положила глаз госпожа Фортуна.

Закрутить колесо Аркан?
нет

Отредактировано Гаэль Витари (24.07.2022 11:14)

+1

2

- Ну надо же было...

- ТИХО-ТИХО-ТИХО, НАХРЕН!

Тильберт аж поднес указательный палец к губам, чтобы показать всю серьезность положения и приготовился. Все-таки трудно быть тамадой и гвоздем программы в одном лице, когда у тебя самого язык заплетается, а вестибулярный аппарат давно уже стучится на задворках подсознания с мольбами в стиле: "Луной и всеми богами заклинаю, остановись на пиве!"... Но все-таки душа требует еще, разум возразить не смеет, а совесть, седая как снег, уже давно перестала изображать испуг.

- Так вот, останавливает меня, значит, куратор. За плечом мешок, в мешке все цивильно и по-церковному, то есть мясо, сыр, хлеб, ватрушки всякие сладкие... Но самое главное - две бутылки с очень интересным содержимым, не помню, каким точно, может, в процессе вспомню. И вот, слышу басистый такой голос:

- Эй, хрен! Хре-е-ен! Ну-ка давай сюда.

- Ну, что поделать, думаю - раз уж влетел и предстоит помирать, сделаю хотя-бы это с музыкой. Кладу мешок, начинаю идти, но...

- Не, ну мешок-то тоже прихвати с собой, чего уж тут.

- Господин куратор, ну зачем же...

- Рот свой закрыл и мешок с собой взял. Живо!

- Ладно, думаю, твоя взяла. Беру мешок, иду к нему. Каждый шаг отдается смачным таким стеклянным звоном, Куратор еле пытается сдержать хохот и говорит...

- Вываливай.

Тильберт стоит и просто смотрит на него, играя в дурачка.

- Господин куратор, что вываливать?

- Мешок вываливай.

- Так мешок же не вываливают, его опорожн...

- Я тебя, такого умного, сейчас заставлю в тяжелой броне марш-бросок вокруг Рон-Дю-Буша бежать.

- Понял, вывалить-опорожнить...

Куратор Эстебан Новьембре, уже не в силах сдерживаться, прикрывает рот рукой и хрипит от смеха, видя, как Тильберт очень аккуратно извлекает из мешка кусок мяса за куском, головку сыра за головкой, несколько буханок хлеба... И все.

- Та-а-ак, уже лучше... - Он уже почти готов был начать разбираться тут и сразу, как вдруг вспомнил. - Погоди, а что это там у тебя звенело?

- Ничего не звенело, господин куратор! - выпалил Тильберт.

- Дай-ка я сам прове... - Он залезает в мешок и видит две бутылки с содержимым, которое ему прекрасно известно. - Опа.

- Серьезно, вы туда выпивку хотели пронести?!

- Томас, я не знаю, как у вас там в соседней келье было, но мы натурально погибали. После занятий свободные два часа? Да-да, сейчас - ноги в руки и вперед бегать-прыгать-осознавать свой долг перед Луной и народом Галатеи. И так раз за разом. Раз за разом. Пока ты уже не начинаешь на утренней молитве засыпать стоя и просыпаться оттого, что падаешь. Да, мы захотели отдохнуть в единственный свой выходной.

- Забавно. Почему-то смыл всей этой муштры дошел только сейчас.

- Действительно. К такому трудно быть готовым... - Воцарилась мрачная тишина. Отличительная особенность пьянок охотников, по крайней мере знакомых Тильберта - резкий переход от воодушевленного настроения к упадническому и наоборот. Своеобразный замкнутый круг, словно извращенная пародия на колесо Аркан. - Ну да ладно, не будем о грустном. Что же было дальше...

- Так-так-так... - Эстебан повертел в руках бутылки и поставил перед собой. Он заметил взгляд Тильберта, буквально вопящий "я все объясню", но слушать почему-то не хотелось. Он уже имел дело с подобными вещами до катаклизма и проходил их не в первый раз, да и этот раз вряд ли будет последним. - Я даже... А знаешь, что - нет, все-таки давай попробуй.

- Дело было так, господин куратор. Иду я, значит, ночью перед монастырем...

- И что ты делал ночью вне кельи?

- А... - Матерый разум оружейника тут же сгенерировал гениальный ответ. Скорее даже не ложь, а полуправда. - У брата оружие пришло в негодность, я работаю над новым.

- Ну ладно, допустим. Дальше.

- Прохожу мимо ворот и вижу - мешок лежит. Ну, думаю, подозрительно как-то, время-то неспокойное - все проверять надо. Подхожу, открываю - и вижу там еды немерено и две бутылки с чем-то - сок какой-нибудь, наверное - думаю. Так я его взял и...

- Погоди-погоди, ты же вроде с Фирского ордена, да? Какой отдел? 

- Отдел Солгардского ордена, господин куратор.

- Солгардского?

- Да. А что?

- Точно Солгардского? Не Калейдоскопа Гармонического Созвучия? - Напоровшись на непонимающий взгляд Тильберта, куратор уточнил. - Ну, в театрах каких-нибудь не выступал, с программами там юмористическими?

- Нет. А что смешного, господин куратор?

Эстебан махнул рукой сквозь слезы.

- Ладно, давай продолжай.

- Так вот, иду я, значит, в кладовую - хочу до завтра все это добро запереть, чтобы потом еду между всеми распределить равномерно, а бутылки нашему куратору подарить, и тут выходите вы.

- А, хочешь сказать, ты хотел добровольно сдать запрещенные предметы, да?

- Именно так, господин куратор, я...

Внезапно отворяется дверь кельи и из нее, подкрадываясь, выходит Катор, осматриваясь...

- Мать твою, Тиль, ты почему так долго, я жрать хочу как боров уж... - И в последний момент замечая, что он не один. - Ох, господин Куратор, я...

- Этот с тобой в одной труппе состоял? - Эстебан сложил руки на груди и кивнул в сторону Кастора, обращаясь уже к нему. - Давай иди сюда, к брату своему. - Тильберт уже ничего не говорил - просто сокрушенно прикрыл лицо ладонью и молчал. - Так что с вами делать?

- Понять и простить? - Подал голос Кастор.

- Да, дети мои блудные, я пойму и прощу вас... Но чуть позже. Шуруйте оба спать, мешок заберу. Клянусь Луной, я завтра специально приду сюда и устрою вам лучший выходной в вашей жизни. На этом все, свободны.

- И что же было потом?

- Эх, друг мой, потом было веселье. Во-первых, утром Эстебан с ноги распахнул дверь в келью и вылил обе бутылки прямо на пол, который нам пришлось отмывать. После мы все же побежали в броне вокруг города. Два круга. Если бы ты знал, что это такое, в такую-то жару! И ведь даже на шаг не перейдешь - куратор за нами ехал верхом на коне и смотрел. Затем мы копали могилу. Братскую. В глубину, в ширину - все как положено. Я все думал, почему, но понял лишь когда мы выкопали ее и куратор Эстебан принес покойников...

Картина маслом. За зданием кельи выстроился весь корпус в траурной одежде. Смеяться запрещено в приказном порядке. Тильберт и Кастор, все измазанные землей, стоят впереди всех, пытаясь отдышаться. Когда куратор начал речь, держа в руках две бутылки, претенденту Гимлеру приказали упасть на колени и рыдать.

- Сегодня ночью, во время, когда верные Луне братья и сестры отдыхают перед еще одним плодотворным днем... В результате вероломной атаки превосходящих сил жителей Тьмы были взяты ими в плен и зверски убиты... - Первая бутылка отправилась в могилу. - Охотник Винланд Красный Полусладкий... - Вторая бутылка присоединилась к первой. - И легендарный Избавитель Настойкус. Они проиграли физически... Но победили морально. Виновники торжества... Закапывайте героев, павших в бою для того, чтобы честный народ Рон-Дю-Буша мог спать спокойно.

Долго смеялись охотники. Долго произносили тосты, долго грустили, долго вспоминали свое обучение, совместные охоты и тех из них, кто больше уже никогда не соберется со старыми друзьями за одним столом. Очень грустно было оттого, что эту традицию, обговоренную еще во времена их бытия лишь претендентами - встречаться каждые пару месяцев в условленном месте - продолжают соблюдать все меньше и меньше охотников. Сначала они заранее договаривались с владельцами таверн о том, чтобы в этот день других посетителей не было - их было достаточно, чтобы совместными средствами такую возможность купить. Позже в этом необходимость отпала. На их столе появлялись кружки, наполненные до краев, которые никто не трогал. И рядом с каждой из них лежало перо ворона, как последняя память о брате или сестре, которые никогда больше не выйдут на охоту.

Теперь их было всего семеро. Кружки больше не ставили - предпочитали перед застольем идти в храм и уделять время тому, чтобы в спокойной обстановке вспомнить павших товарищей. И поблагодарить Ее за то, что им выпала честь когда-то их знать.

- Когда-нибудь эта война закончится... - Вздохнув, прошептал Тильберт, осушив последний на сегодня - так он решил - стакан пива. - Когда-нибудь я создам оружие, которое всех этих тварей испепелит. И тогда мы с вами соберемся еще раз... Но уже не будем грустить. Лишь тогда наш долг перед ними будет исполнен.

- Ты слишком много берешь на себя, Тиль. Без обид. - Говорит сестра, усаживаясь на стуле поудобнее. - Ты уже чтишь ее, продолжая сражаться. Все мы чтим. Несмотря ни на что.

- Да. Чтим. - Отчего-то на душе стало паршивей некуда. - Но мне этого мало, Матильда. Смертельно мало...

- Я не могу уговаривать тебя свернуть с твоего пути. Да и не хочу, честно говоря. - Девушка пожала плечами. - Однако на мой арбалет можешь рассчитывать всегда. Что бы ни случилось.

- Арбалет... - Тильберт усмехнулся. - Ты когда-нибудь мне позволишь сделать тебе новый, наконец?

Беззаботный смех охотницы немного разрядил обстановку.

- Я ценю твой талант, Тиль, но это - мое оружие. И я никогда и ни на что не поменяю его.

- Знаешь... - Он вздохнул, встав со стула и накинув плащ. - В чем-то ты все-таки права.

- А ты куда собрался? - Подал голос Кастор.

- Восвояси.

- В какие это такие свояси, я еще полон сил!

- Прости, но мне правда завтра нужно быть в форме. Предстоит неблизкий путь - я, кажись, нашел наконец кое-что, что поможет мне в создании оружия.

Кастор фыркнул.

- Итак, сегодня он уходит от нас раньше всех. Что дальше? Перестанешь использовать серебро?

- Очень смешно, Кастор, умная ты задница. Доживи до следующей встречи, хорошо?

- Говорит наш любитель схлестнуться с Темными в ближнем бою.

- У меня в ближнем бою шансов больше, чем у тебя в дальнем.

- Время покажет. Удачной охоты, брат.

- И тебе. Всем вам.

С этими словами Тильберт направился к выходу. Предстояло еще преодолеть сложное препятствие в виде лестницы на первый этаж и двери, после чего осилить марш до таверны, в которой он снял комнату - заблаговременно принял меры, зная, что во время их посиделок произойти может что угодно. Вплоть до драки. А остаться без крыши над головой в Рон-Дю-Буше не очень-то хотелось.

+1

3

[indent]Гаэль чувствовала себя брошенной у чужого крыльца собачонкой.
[indent]Она ерзала на высокой скамье, отделенная от секретаря белым мраморным барьером с тонкими прутьями уходящей к потолку решетки. Секретарь гадко кривил белые мраморные губы и без стеснений рассматривал девушку глазами снулой рыбы.
[indent] - На проверку потребуется время, - не меняя гримасы отозвался служащий. Он лениво потянул одну руку, затем вторую, потом смерил провидицу взглядом. Будто цена его перламутровых запонок в сравнении с накидкой Гаэль оправдывала скотское поведение.
[indent]Глядя на таких ублюдков - холеных, породистых, чья жопа никогда не знала соломенного тюфяка, а голова - соломенной шляпы, Витари не просто начинала понимать бандитскую жажду, но наполнялась ей. И как наяву чуяла желание выпотрошить карманы и смазать по гладенькому лицу тяжелым кулаком, а после свалить притихшее тело в канаву или сточный желоб.
[indent]Как же ей сейчас не хватало кого-нибудь из отцовских гончих! Того, кто просто стоял бы за ее плечом скалой молчаливой угрозы. Тогда вшивый клерк едва ли позволил себе хоть один презрительный взгляд в ее сторону. Но без вожака гончие разбрелись, и теперь из всей защиты у Гаэль имелся только сложенный вчетверо листок с губернаторской печатью. Но даже факта неоспоримой подлинности документа на наследство этому секретарскому червю оказалось недостаточно - и проверка затянулась на целый день.
[indent]Гаэль прибыла в Рон-дю-Буш туманным утром, и сразу отправилась в городской банк. Дорожная усталость меркла перед чередой надежд, в которых девушка растворилась со вчерашнего дня. Втиснутое в рамки хрустящей, плотной бумаги небольшое фамильное состояние грело ей сердце. Витари не ожидала, что с отцовской руки ей перепадет хоть капля нечестно нажитого имущества, и поначалу не поверила своим глазам. А вскоре не поверила и счастью, ведь оставленных Маркусом денег могло хватить на комнату в закоулках Альдемеры - весьма скромную, зато личную крышу над головой. Радость провидицы немного омрачилась лишь тем, что выплату следовало затребовать в соседнем регионе: сказывались издержки криминальных схем и махинаций, с помощью которых синдикат Витари держался на плаву и мог ни в чем себе не отказывать.
[indent]Убив целый день на бюрократические проволочки, Гаэль едва не плакала от обиды. Ждать. Мерить шагами длинный, стремительно пустеющий коридор, ждать и коробиться под чужими взглядами.
[indent]Часы в вестибюле гулко отзвонили восемь раз. Ненавистный клерк поднял нос от гроссбуха и потащил этот чудовищных размеров фолиант в шкаф, где несколько долгих минут пристраивал его в верхней секции. Убрав книгу, принялся шерудить в нижней, перебирая ворох папок. Гаэль наблюдала, как журнал срывается с полки и летит вниз, походя чиркая клерка закованным в медь уголком прямо по щеке. Или по носу. Или бьет сухой тяжестью цифр прямо в висок - раз, другой, третий.
[indent]Но злые беспомощные фантазии не имели ничего общего с провидением. Журнал оставался неподвижным.
[indent]Наконец секретарь вернулся к стойке, брезгливо протягивая Гаэль ее дарственную.
[indent] - Похоже, все действительно в порядке, - выглядел он так, словно за каждое сказанное слово платил из собственного кошелька. - Но в данный момент мы закрываемся. Возвращайтесь завтра. Я выпишу вам чек и сопроводительную.
[indent]Витари открыла рот… И не смогла возразить. Схватила бумагу, развернулась на каблуках и отчеканила по изрезанному прожилками мрамору через холл, подавляя не то слезы, не то ругательства.
[indent]Близость моря и затяжные сезонные дожди не оставили городу шансов: улицы наводнила удушающая сырость. Лавируя между группками прохожих, Гаэль брела прочь от банка, подмечая указатели и вывески. Рон-дю-Буш уверенно темнел, ветер с побережья крепчал, а тонкий плащ девушки едва мог выдержать длительную прогулку в поисках ночлега. Ситуация складывалась отвратительная: по расчетам Гаэль, она уже должна была сидеть в кресле солгардского экспресса и мчать домой через залитые осенней хандрой равнины. Денег у нее, за исключением суммы на обратный билет, осталось всего-ничего.
[indent]В таверны близ главной городской площади девушка даже не совалась. По одному только виду прилизанных и вытянутых в струнку лакеев было ясно, что ее и за порог не пустят. С каждым новым перекрестком дальше от центра мана-лампы сменялись более дешевой масляной версией, ливневые канавки захлебывались под решетками, а дома из подтянуто-щеголеватых красавцев горбились к земле, старея, ветшая, и щерились черными провалами давно порастерянных окошек-зубов. Все реже встречались патрульные. Все чаще невидимых патрульных грязно задирали лихие голоса. Выли, пели, смеялись, характерно звенели стеклом, и каждый звук, летя рикошетом от влажных стен, казался особенно округлым и застревал в узком горлышке вечерних улиц.
[indent]Гаэль наугад тыкалась в гостиницы. Дорого. Нет мест. Дорого и нет мест, но хозяин с маслянистыми зенками готов пойти на уступку, если… Витари срывалась в темноту, не слушая окончание фразы. Наверное, ей с самого начала стоило взять курс на вокзал. Для отвода глаз купить билет и переночевать прямо там, в зале ожидания, но на завтрашний поход в банк никаких гарантий не было. На сегодняшнюю гостиницу, впрочем, тоже.
[indent]Гаэль неуверенно развернулась и пошла обратно к центру, пряча нос в складках шарфа. С каждым шагом все скорее, пока из трактирных дверей не начали выкатываться хмельные завсегдатаи.
[indent]Не пройдя и дюжины шагов, Гаэль услышала за спиной оклик.

+1

4

Видимо, Тильберт переоценил свои силы - лестница, казалось, встала вровень с самым сильным Темным, которого он когда-либо убивал. Ее цепкие лапы так и норовили пустить его под откос, заставить упасть и кубарем покатиться вниз на потеху уже порядком захмелевшим завсегдатаям. Но он бы не был охотником, если бы позволил себе осквернить честь своих черных одеяний таким конфузом. Медленно, будто хищник, боящийся потревожить ничего не подозревающую дичь, он одолевал ступеньку за ступенькой.

Настолько медленно, что когда спустился, то почувствовал, что ему уже порядком полегчало. Или гордость действовала отрезвляюще. Или, что более вероятно, он поглощал... Нет - уничтожал алкоголь в таких масштабах, что организм медленно, но верно перестает его воспринимать, по крайней мере в таких дозах. Не самый лучший навык, если честно - охотников с пивным пузом он еще не видел, да и такие, наверное, долго не живут.

Он уже собирался пойти прочь, как вдруг перед его глазами предстала странная картина.

Хозяин разговаривал с какой-то девушкой у барной стойки. И выглядела она так, будто ее что-то очень сильно беспокоило. Вернее, даже не так - скорее огорчило, причем до такой степени, что охотник ощущал это чуть ли не физически. Да, внешний вид девушки - ее волосы, своим цветом так напоминающие серебро, бледная кожа, почти что болезненная и этот взгляд... Просто так на других людей не смотрят. Он подошел ближе, как бы невзначай всматриваясь в висящее на стене чучело огромной рыбы и до него дошли обрывки фраз.

Лучше бы не доходили.

Он сам не был образцом нравственности и чести. Но несправедливость ненавидел всеми фибрами своей черной души. А то, что предложил этой девушке тот боров... Тильберт дождался, пока она развернется и уйдет, а хозяин скроется за дверью в... Кухню, наверное? Ему, впрочем, было без разницы. Они там будут всего скорее одни и это хорошо. Уверенным - удивительно - шагом он направился вслед за ним и не прогадал. Действительно кухня. И действительно - они одни. Вот только незамеченным они не оказались.

- Эй! Ты чего здесь забыл?! - Возмущенно окрикнул его хозяин таверны, сложив руки на груди.

- Ох, простите мне мою грубость, господин... - Тильберт артистично засмущался, сжав ладони за спиной и уставившись в пол. - Я услышал, что вы предлагали той девушке и подумал... Не повторите ли вы это предложение мне? В областях Тьмы так холодно и одиноко, а я очень устал и хотел бы поспать, но денег после вашей прекрасной выпивки совсем не осталось...

Выражение лица трактирщика было бесценно. Если бы не След Тьмы, думалось Тильберту, расхохотался бы прямо тут. А так - лишь сдавленный смешок и удовольствие от увиденного чисто механическое.

- Ты... Грязное отродье, а ну пошел вон! И чтобы ноги твоей здесь больше не было!

- Господин, ну я же хотел как лучше...

- Если ты сейчас же не уберешься, то я тебя...

Подошел близко. Роковая ошибка.

Тильберт среагировал моментально. Рывком подался вперед, зажав рот ублюдка рукой, чтобы криком не привлек ненужное внимание. Да, здоровый гад. Но, впрочем, видал он и поздоровее. Он занес ногу за ним и, уперев кулак в плечо, использовал собственный вес здоровяка для того, чтобы повалить его на тумбочку, достать из складок одежды кинжал и с размаху вонзить в миллиметрах от его лица. Взгляд охотника же не выражал ничего, кроме смертоносного сосредоточения.

- Заткнись. Ни звука, иначе я отрежу тебе то, чем ты любишь тыкать куда не надо. Родители не учили тебя тому, что с девушками нужно обращаться вежливо? Или же они были такими же алкашами, как и мои? - Он разжал ладонь, переместив хватку на его горло и сдерживаясь от того, чтобы сжать ее и не отпускать, пока жизнь не покинет тело... Нет, уже не человека. Добычи, что полностью и целиком теперь зависит от милости охотника. Второй рукой он достал мушкетон и приставил к виску мужчины, наблюдая за его реакцией. И, казалось, что-то в его душе начало пробуждаться. Какая-то извращенная пародия на удовольствие. Так кошка играет с мышью, зная, что та никуда от нее не денется. Он и раньше понял - хозяин таверны не очень-то жаловал охотников, в отличие от их золота. Тем паче - он не знал, звучит ли в сознании таких как он голос разума, что не даст ему сделать выстрел. - Поверь, если вместо нас заговорят стволы, то мой окажется сильнее. В обоих смыслах... Сомневаюсь даже, что у тебя вообще есть ствол. Тоже в обоих смыслах.

Дверь отворилась и поток таких себе острот внезапно прервал вошедший Кастор.

- Тиль, чего ты там... - Увидев, что происходит, он будто бы инстинктивно все понял. - Давай быстрее, жду тебя снаружи. - Послышался вздох и приглушенная речь. - Эх, как в воду глядел - придется у меня дома продолжать, а там сейчас срач полнейший... Матильда, купи еще пару бутылок пока не поздно, а?

Хмыкнув, Кросс вернулся к хозяину таверны.

- Твое пойло тебя спасло, здоровяк - я не хочу лишних проблем, так что мы пойдем легким путем. Сейчас мы с тобой выйдем на улицу, обнимаясь, как старые друзья. Та девушка еще не ушла далеко. Извинишься перед ней и считай, что вопросов к тебе у меня больше нет. Усек?

Короткий кивок был ему ответом.

- Вот и славненько. - Они направились к выходу, однако Тильберт остановил трактирщика прямо возле него. - И да, если ты думаешь, что я ничего тебе не сделаю на людях - ты прав. Однако мои связи в Фирском ордене, к твоему сведению, все еще живут и намного сильнее, чем ты можешь себе представить. Так что ничего страшного не произойдет, если ты вдруг решишь выкинуть какую-то глупость - просто поставки в твою таверну резко сократятся, если не прекратятся вовсе. Много людей станут выпивать там, где выпивки больше нет, как думаешь?

Мужчина развел руками.

- Ничего подобного с моей стороны не будет. Даю тебе свое слово.

Тильберт кивнул.

- Надеюсь, в тебе осталось достаточно мужского начала, чтобы быть ему верным.

Вместе, как ни в чем не бывало, они прошли к выходу из таверны - Тиль даже махнул на прощание коллегам. Вместе вышли и увидели силуэт девушки, еще не ушедшей далеко, как он, впрочем и думал.

- Эй, юная леди! - Крикнул Тильберт, размахивая рукой. - Мой знакомый хочет вам кое-что сказать. - Он взглянул на хозяина таверны. - Ведь так?

- Да, именно так. - Мужчина закашлялся. - Я хотел бы извиниться за свое недостойное поведение. Я не знаю, что на меня нашло и... Простите меня. Такого больше не будет, клянусь.

Мужчина вопросительно посмотрел на Тильберта и тот кивнул ему, мол, свою часть сделки выполнил - инцидент исчерпан. Уперев взгляд в землю, тот зашагал прочь, в то время как охотник выпрямился и подошел ближе - некультурно было бы орать девушке через пол улицы.

- Тильберт Кросс, охотник Церкви Луны. Ночью ходить по городу небезопасно - вылезает всякая... - Он обернулся, смотря вслед хозяину таверны. - Погань. Позвольте мне проводить вас. Все равно еще раз обойти улицы было бы полезно - это мой долг.

Отредактировано Тильберт Кросс (27.07.2022 00:58)

+1

5

[indent]Витари окатило волной жара, будто огнем из печи дохнуло. Девушка остановилась послушно: так замирает загнанная дичь, зная, что лишний десяток шагов по скользкой улице не повлияет на ее спасение.
[indent]Точнее, его полное отсутствие.
[indent]Не вылезая из объемной защиты шарфа Гаэль наблюдала, как на крыльце таверны разворачивается донельзя странная картина. Выбитые из хамоватого кормчего извинения не смягчили чувство опасности у Гаэль, а только обострили его. Годы, проведенные в кулуарах синдиката, научили провидицу быть настороже, и Витари старалась не верить очевидному. Знала, что дневной свет испепеляет скверну только в одном случае - если речь идет о детских сказках. В жизни же…
[indent]Грабеж, где приставленное к боку лезвие скрыто от посторонних глаз под широкой накидкой. Шантаж с многообещающей и сладкой улыбкой на губах, который выглядит как воркование двух влюбленных. Махинации с ценными бумагами на самом цветастом пятачке ярмарочной площади. Все это - самая безобидная верхушка айсберга, о который королевские законники поломали немало зубов.
[indent]О том, что после заката солнца все городские опасности следовало помножить надвое, и говорить не стоило. Гаэль навскидку могла назвать с полдюжины сценариев при участии "обидчика" и "заступника", и ни одна из этих отработанных годами и поколениями сценок не обещала приятного исхода для третьей стороны. В родной Альдемере девушка спасалась знанием лиц и переулков, да и своей как-никак примелькавшейся физиономией. Здесь это не имело значения. Рон-дю-Буш, может, и считался самой набожной из столиц, да вот только местные бандиты едва ли подозревали об этом.
[indent]В животе Гаэль ворочалось, наматывалось на клубок сдобренное холодком предчувствие: рыцарь-спаситель в темных одеждах возвышался над ней на две головы и демонстрировал опьянение столь же непринужденно, как рукоять заправленного за пояс огнестрела. Девушка растерянно кивнула охотнику по имени Тильберт Кросс, но представляться в ответ не спешила. Не успела: спутники Тиля, подпирающие высокое и разбитое трещинами крыльцо, не разделяли его взглядов на вечерний досуг.
[indent] - Да бля, Кросс, ну ты кого в таком виде обходить собрался?
[indent]Существуют интонации, по которым сразу становится ясно - твой собеседник закатил глаза. Женщина передала этот момент более, чем красочно.
[indent] - Предлагаю обойти мою хату! - ввернул парень, оступившись и цепляясь нетвердой пятерней за плечо охотницы. Этот маневр стоил ему выроненной из руки бутылки, и с мокрым скрежетом стекла по мостовой выпивка покатилась в уклон канавки.
[indent]Витари царапнуло неловкостью. Почему она способна все испортить одним своим присутствием? Этот человек мог отмечать пятницу в кругу своих друзей, а вместо этого потащится с ней за несколько кварталов по унылой слякоти ночной столицы. И ради чего?
[indent]Гаэль подняла глаза на охотника, когда тот немного отвлекся на своих пьяно и лениво бунтующих подельников. Попыталась украдкой разглядеть рваными мазками бликов и теней намеченный образ. Быть может, все действительно проще, чем ей кажется. Быть может, она сама так долго торчала на задворках закона, что честные, ответственные и простые в помыслах люди стали расползаться и выцветать в ее памяти будто брошенные под дождем фотокарточки.
[indent]Тильберт вернулся, и они двинулись прочь от гостиницы.
[indent] - Спасибо вам, - Гаэль поежилась. - Мне жаль, что гулянка сорвалась из-за меня.
[indent]Его товарищи уже пересекли улицу и бодро зашагали по другой стороне. Какое-то время ветер доносил обрывки их речи и смешки, но с каждой секундой парочка все сильнее удалялась от охотника, и вскоре черный зев арки проглотил их. Осталось эхо: тяжелый размашистый шаг по холодному камню, вторящая ему дробь каблуков. Тильберт следовал рядом с Гаэль, а у нее не хватало духу признаться, что топать им до самого вокзала. И что сегодняшний рейс в сторону Альдемеры давно отправлен.
[indent] - Хорошо, что с вами ничего не случилось, - звучало крайне глупо, учитывая охотничью подготовку и арсенал, но Витари колола необходимость оправдаться за свою неудачливость. - В таких местах хозяева обычно на короткой ноге с разными там…
[indent]Провидица осеклась, едва не сболтнув лишнего.

Отредактировано Гаэль Витари (28.07.2022 11:33)

+1

6

Когда во время учебы один из кураторов сказал им, что алкоголь "скотинит" человека, то он никогда не думал, что внезапно настолько поверит в эту фразу. Слова его давнешнего друга заставили буквально с размаху впечатать ладонь в свой лоб, поморщившись от неприятного ощущения. Вот только все эти внутренние нравоучения, навалившиеся внезапно, сводил к нулю один простой как три медяка факт.

Тильберт сам был пьян, причем не слабо. В следующий же миг охотник то ли из-за ударившего в голову стыда, то ли из-за провернувшего тот же маневр пива заметно качнулся, тем не менее, сумев удержать равновесие.

Фу как неудобно, подумалось ему. Чертовски неудобно перед дамой.

- До дома еще квартала три, а ты уже бухой в ничто. - Отвечает он ему, сложив руки на груди и пытаясь выглядеть максимально трезвым.

- Жизнь, Тильберт, как известно, обгоняет мечту... - Бросил ему тот на прощание, с титаническими усилиями воли подобрав бутылку и не без помощи товарищей отправившись домой.

Увидев их удаляющиеся силуэты, что постепенно скрывала ночная мгла, охотник облегченно вздохнул. Почему же осознание глупости своих поступков приходит именно постфактум? Он прекрасно помнил, что всегда ощущал "грань" - ту самую последнюю кружку, последнюю рюмку, бокал, после которой кончится удовольствие и начнется кое-что мрачнее. Что же заставляло его постоянно эту грань переходить?

- В очередной раз гнался за эмоциями, Тильберт? - Спрашивает он себя в мыслях. - Тогда использую головную боль утром для того, чтобы создать лучший в мире намордник и никогда больше ни капли выпивки не брать в рот.

- С этим разобрались... - Говорит он вслух, стирая испарину со лба рукавом и кутаясь в плащ. Год близится к концу и становится уже холодновато. - Вы ни в чем не виноваты. - Успокоил он ее. - Я решил покинуть ее раньше того, как увидел, что этот поросенок себе позволял.

С максимально сосредоточенным выражением лица он все же смог забить трубку и поджечь табак, затягивая горький дым и с удовольствием выдыхая и следуя за девушкой.

- Ка короткой ноге? - Тильберт усмехнулся. - Ничего страшного не происходит, пусть только попробует - найду и сделаю эту ногу еще короче. Одно из преимущество и странностей моей профессии одновременно: Церковь позволяет поносить нас на чем свет стоит, однако за нападение на одного из нас всего скорее покарают по всей строгости. Наверное, начали признавать наши труды, наконец... Или им просто жалко потраченных на наше обучение средств и времени.

Шаг за шагом. Поворот за поворотом. Шли в основном молча и Тильберт, не особо уже стесняясь, не отрывал глаз от огней священного города. Они буквально приковывали взгляд, очаровывали, ослепляли... Однако когда в переулке путь им перегородили двое рослых мужчин с натянутыми на нос платками, Кросс все-таки остановился и присмотрелся.

Когда рябь в глазах прошла, он понял, что перед ним далеко не рослые и даже не мужчины - два каких-то оборванца в тряпье да с очень подозрительным видом. И вид этот буквально кричал о том, что путь они им перегородили не просто так. Подобное обстоятельство даже как-то смутило Тильберта. Чего это им может быть нужно?

- Какие-то проблемы, пацаны? - Спросил он, сощурившись и склонив голову набок.

- Гони деньги. Живо.

Тильберт замер на месте как вкопанный. Затем захрипел. После - и вовсе расхохотался.

- Дружище, да нет их у меня, все честно пропил. Вот, смотри. - Он демонстративно вывалил карманы, из которых, тем не менее, выпал один медяк. - Ох, соврал, получается... Можешь забирать.

Юных грабителей, тем не менее, аргумент не убедил. По крайней мере одного из них, что был постарше и указательным пальцем показывал на его шею.

- За то есть цепочка. Снимай.

- Ага, бегу уже, аж патлы на ветру развеваются. - Тильберт сложил руки на груди, демонстрируя максимально пренебрежительное отношение к двум не то что преступникам - малолетним шкетам, что были чем угодно, но не угрозой. - Иди отсюда и друга своего захвати.

Младший подошел к нему и достал из складок одежды... "Твою же мать" - подумал охотник, увидев сверкающий в свете Луны нож.

- Ты глухой или где? Жить хочешь - давай сюда свои цацки!

Сделав шаг вперед, Тильберт ударом руки наотмашь выбил кинжал из его руки, заметно посерьезнев.

- Ты хоть знаешь, что людям приходится пройти для того, чтобы получить просто право носить такой амулет?

Однако ответом ему был лишь крайне неожиданный удар в челюсть. Слабый по меркам привыкшего к боли охотника, да, но все же прекрасно поставленный удар взращенного улицами человека... Которого он не то что не ожидал - не предполагал даже возможности того, что у пацана хватит на это смелости. От былого пренебрежения не осталось и следа - оклеймавшись, Тильберт схватил его за ворот.

- Я мог понять твою попытку меня ограбить - сам был таким как ты и что только не делал, когда жрать была охота. Но твой удар... Хочешь поиграть в мужчину, сопляк? Тогда вот тебе урок первый - мужчина всегда отвечает за свои поступки. - "Голод" он оставил в мастерской охотников, зная, что там он не пропадет и планируя его наточить перед тем, как двинуться дальше. За то мушкетон все еще был при нем. Он достал его и взялся за рукоять, с размаху вбив приклад в лицо мальчишки. Тот отшатнулся назад, рухнув на мокрую кладку улицы и охотник увидел, как на его глаза наворачиваются слезы. - Ну что, нравится быть взрослым? Стой и терпи, когда приходится отвечать. Я не скулил и не плакал, когда меня избивали вчетвером... - Он уже поднял ногу для того, чтобы ударить его вновь, как вдруг...

Нога резко опустилась. Тильберт почувствовал острую боль в боку и чье-то дыхание за своей спиной. Из-за чудотворного действия алкоголя и адреналина он не сразу понял, что произошло, но когда боль стала просто невыносимой, а рука нащупала что-то теплое, льющееся сквозь пальцы, у него в глазах все поплыло. Охотник рухнул на колено, понимая, что если согнется - а он согнется, от такой-то боли - то вряд ли уже сможет сохранить равновесие. Секунда - и вот он уже на коленях, опирается на кулаки и глотает ртом воздух, в то время как второй парниша, что постарше, отступает назад. Луна больше не отражается в металле подобранного им оружия, ведь оно покрыто свежей кровью.

- Ты!.. - У младшего не было слов. - Что...

- Поставил этого говнюка на место, вот, что. - Пацан вытер кровь о рукав рубашки и, улыбаясь, снова взглянул на Тильберта и Гаэль, но его друг не унимался.

- Идиот, он охотник! Посмотри на амулет! - от, что был помладше, с широко раскрытым ртом тыкал пальцем на вывалившийся из-за ворота талисман - голову ворона. - Макс, что ты натворил?! Мы теперь покойники!

- Твою же мать... - Констатировал тот, резко нахмурившись. - Так, успокойся. Нас никто не видел... Кроме них. Смекаешь? - Рука крепче сжала рукоять ножа. - Проследи за этим гадом, а девчонкой я займусь.

- Ну уж нет! Если хочешь, чтобы тебя вздернули, то я за тобой в петлю не полезу! - С этими словами молодой развернулся и побежал прочь.

- Трусливы шлюхин сын... - Юный убийца оскалился и посмотрел на Тильберта и Гаэль. - Убью его следующим...

Охотник хотел что-то сделать, что-то придумать, однако все мимо. Он, один из лучших оружейников Галатеи, охотник Церкви Луны, убивающий Темных, испустит дух в безымянном переулке, убитый простым пацаном, который просто в какой-то момент своей, наверное, не самой беззаботной жизни свернул не туда. Кросс получал куда более серьезные раны, но почему тело не слушается именно сейчас? Неужели гад так хорошо попал? И что самое страшное - даже разум отказывался работать нормально, а в мозгу пульсировала лишь одна мысль.

Не хочу. Только не сейчас. Только не так.

+1

7

[indent]В уме как-то сами собой проступили обрывки воспоминаний, давние и не очень. Мелкие и назойливые, словно покосная мошкара, которые не столько вредят, сколько лезут в глаза и этим портят настроение. Гаэль попадала в неуютные ситуации не раз, как будто с ее образом жизни могло быть иначе. Услышанных скабрезных издевок, шуток и предложений хватило бы на жаргонный сборник.
[indent] - Да, знаете, ерунда.., - она повела плечом, словно и правда отгоняла мух. - К такому со временем привыкаешь. А эти придурки только языком трепать и могут, к счастью. Короче, просто разворачиваешься к ним спиной и уходишь - и все заканчивается.
[indent]Ветер густел, нагоняя предчувствие мороси.
[indent]В рассуждениях Кросса провидица нашла некоторую наивность, и улыбнулась этому, позволяя себе украдкой разглядывать отвлеченного городскими пейзажами охотника.
[indent] - Вашу работу сложно недооценить, это правда.
[indent]По виду, Тильберт годился ей в самого старшего из братьев. Но вместе с возрастом было в нем что-то, давно растерянное самой Гаэль. Так укатывается в щербатую половицу любимое кольцо - и мигает оттуда, прося достать обратно, но ты вспоминаешь о нем только когда невзначай поймаешь взглядом. Что-то неуловимо знакомое и безвозвратно забытое, выветренное среди кривых переулков и выкуренное едким дымом среди кривых стен притона. Максимализм, быть может? Тот самый, пресловуто юношеский, дурашливый и немного буйный, похожий на солнечные всполохи по воде.
[indent]И пусть слова о воздаянии, возможно, сейчас принадлежали и не охотнику вовсе, а пряному вину по два серебряных за кружку - какая разница? Гаэль поняла, что немного, но от всей души завидует Тильберту. Она с ранних лет уяснила, что существуют люди, способные одинаково легко прижать к ногтю что графа, что епископа. Раздавить их, если потребуется. И метка за ее ухом проводила черту между байками для непослушных детей и обжигающе холодной реальностью: холодной и мертвой, как застенки городской крепости, в которых сгинет еще не одна знатная семья.
[indent] - А разве Церковь одобряет.., - начала Гаэль и осеклась. Ее внимание тоже привлекли две тени поперек дороги.
[indent]Пока Тильберт разбирался - и вполне успешно, - с парой дворовых шавок, Гаэль тихо держалась в сторонке. Напряженная, но все еще не готовая звать на помощь, гремя кулаками в окованные железом двери и срывая гостевые колокольчики. Охотник даже выглядел куда более угрожающе, чем эта безродная шпана, не говоря уже о боевой подготовке. По всем раскладам, бояться здесь стоило грабителям.
[indent]Вот только они не боялись. По крайней мере, старший - и его оказалось достаточно, чтобы Кросс, пошатнувшись и без единого звука, медленно, как на заевшей кинопленке, начал клониться к земле. Грабитель выпнул мушкет из-под руки Тиля. Проскользив по слякоти, оружие оказалось на полпути между ним и Гаэль, до которой ему не было дела. Пока еще не было.
[indent] Витари знала, что нужно сделать. Ее тело знало, хотя разум с визгом сопротивлялся, требуя если не бежать во все лопатки, то хотя бы забиться в самый темный угол ближайшего крыльца и застыть в нем навечно. Но пока бандиты спорили, провидица крошечными шажками двигалась в сторону оружия.
[indent]Ей не хватило каких-то пары метров. Тогда Гаэль заговорила первой: и ее собственный голос звучал издалека, и был хилым и жалким.
[indent] - М-макс, да? Ты же там хотел денег? - провидица медленно взвесила на руке дорожный рюкзак. - Вот, забирай.
[indent] - И че там внутри? Показывай, блядь, я ж не ясновидящий!
[indent]Грабитель не подходил ближе. Брошенный своим подельником, он мешкал - видимо, все еще не сомневался в способности Кросса отделать его, накинувшись со спины. Но и уходить с пустыми руками подонку явно не хотелось.
[indent]Гаэль послушно вытряхнула сумку: небольшой кошелек, складной гребень с зеркальцем, футляр для очков и туго свернутые бумаги - много бумаг, - упали в грязь к ее ногам.
[indent] - Забирай и разойдемся, - девушка сместилась еще немного в сторону, как будто опасаясь затоптать содержимое сумки. Один шаг. Оставался всего один шаг.
[indent] Убийца озлобленно дернул головой, наконец сделав выбор.
[indent] - Да ну, на хер! - и рванулся к провидице.
[indent] Витари нырнула вниз, к земле, и пальцы вцепились в обжигающе холодную сталь. Мамочки, да сколько веса в этом чуде инженерной мысли?! Мушкет в ее руках ходил ходуном, направленный в сторону тормознувшего грабителя.
[indent] - Уйди.
[indent]В ее просьбе не было ни угрозы, ни жестокости. Только исступленная и бессильная мольба. Уйди, потеряйся, свали ко всем чертям, только не заставляй меня становиться еще хуже, чем я уже есть.
[indent]Убийца скривился и сделал шаг вперед. Грохот сотряс фундамент мироздания. Через секунду оглушительной тишины эхо диким озлобленным псом понеслось по дворам, и его рык не стихал до самого края земли. За ошметками остро пахнущего дыма маячил силуэт - скрюченный у мусорных корзин, бандит держался за разодранную пороховой вспышкой руку, и поток брани из его рта грозил никогда не закончиться. Где-то на высоте скрипнула рама, встревоженные голоса потекли из окна вместе с домашним теплом. Руки Гаэль сковала свинцовая тяжесть. Мушкет увлекал ее вниз, и провидица не сопротивлялась - выронив оружие на тротуар, она плюхнулась на колени, оглушенная.
[indent]Витари слышала тяжелое дыхание охотника. Слышала сбивчивые шаги удирающего вниз по улице бандита. Она неловко встала на заполненные студнем ноги. С тупой пульсацией в голове Гаэль потянулась к рюкзаку, бросила в него мокрый свиток, футляр - что она делает?! - выпустила сумку обратно в грязь и, по щиколотку угодив ногой в лужу, в несколько торопливых шагов достигла охотника.
[indent] - Тильберт! Вы держитесь? - с каждой секундой Гаэль все больше возвращалась в реальность и, видит Луна, реальность была отвратительной. Девушка без спроса дотронулась рукой там, где охотник прижимал рану. Горячо. - Проклятье, черт! Держитесь, я сейчас…
[indent]Гадалка зашарила во внутреннем кармане плаща, оставляя на одежде темные пятна.
[indent] - У меня есть небольшая аптечка, знаете, всегда привыкла брать с собой в дорогу на всякий случай, - Гаэль тараторила срывающимся полушепотом, не в силах заткнуться, и успокаивая скорее себя, чем охотника. - Вот случай и представился, хотя, конечно, лучше бы не… Сука, да где ты?! - под пальцами катались и тонким смехом звенели крошечные зелья. Разобрать их цвет и подписи впотьмах казалось почти невероятным, но девушка сунула Кроссу один флакон. Ее голос звучал извиняющеся: - Полностью зарастить рану не хватит, но… Хотя бы кровить не должно.

+1

8

Силы стремительно покидали охотника и тот, постепенно отключаясь, завалился набок, вскоре оказавшись на спине. Любые намеки на опьянение из-за самого первобытного страха, что буквально вбит самим творением в каждое живое существо. Взгляд жадно цеплялся за каждую деталь, информацию от каждого органа чувств, зная, что вполне может больше никогда ничего не почувствовать. Можно было бы сравнить это со Следом Тьмы, если бы не одно "но".

Даже полностью опустошенный им охотник все еще остается разумным, а главное - живым существом. Но смерть... Смерть - это конец всех возможностей. Из-за грани ты уже ничего и никогда не сделаешь. Нет, конечно, есть способы, но достигшие их индивиды скорее сами жалеют об этом...

Если бы он мог, он бы даже засмеялся. Даже учитывая, что ему банально не смешно - этому смеху следовало прозвучать. Ударить правильно ножом - задача не из легких, у неумелого придурка получится максимум несерьезное ранение, особенно если тот решит попытаться ударить промеж ребер. Но бывают и исключения, как, например, сейчас. Сопляк совершенно не знал, как драться с серьезным противником. Он не выстоял бы и секунды против кошмаров, с которыми Тильберт борется каждый божий день...

Но это он лежит на земле, а в руках у того самого сопляка нож, красный от его крови.

Потому, что самоуверенность способна даже сильнейшего в этом мире заставить совершить ошибку, из-за которой тот преклонит колени. Да, он убивал жителей Тьмы. Да, он - один из лучших оружейников Галатеи. Да, он хоть и не лучший, но все же достойного уровня охотник - но он все еще человек. И если его пырнуть, то из него потечет хоть и ядовитая для монстров, но за исключением этого фактора - вполне обычная кровь, без которой его тело вопреки всем красивым книжкам про превозмогающих боль героев просто откажется функционировать. Так мало и этого фактора - мразь ударила на удивление удачно. Не то чтобы это была несовместимая с жизнью рана - времени прошло достаточно, а он еще не покинул этот мир.

Вот только она определенно была смертельной. И останется таковой, и даже принесет ему эту самую гибель, если не оказать помощь... А кто ее окажет? Возможно, Гаэль смогла бы, но... Нет. Он бы не был собой, если бы привык полагаться на других. Утоление. Черт возьми, ему бы очень пригодился мушкет. Судя по звуку, грабитель откинул его в сторону. В принципе, если он один, то он может ценой титанических усилий попробовать добраться до него и решить эту проблему, но...

— Да ну, на хер! - голос определенно принадлежал грабителю.

Тильберт приподнимается, морщась от адской боли в месте ранения и видит картину, из-за которой в горле застывает так и не вырвавшийся крик. Крик - все, что нам остается, когда вопит о необходимости действий, но разум понимает, что никакие силы на свете не помогут тебе остановить то, что происходит сейчас. И то, что произойдет.

Девушка, которую он хотел защитить от опасностей на пути домой, сейчас, наверное, сама того не желая заслоняла его собой. И его брови поползли вверх, когда он увидел в ее руках свое оружие. Гаэль не производила впечатление человека, который знает, как пользоваться огнестрелом, но... В сердце Тильберта теплилась надежда на благоприятный исход. Вернее, не столько даже надежда, сколько вера. В девушку. В судьбу. В то, что они не подохнут здесь, посреди грязи и дерьма.

В дитя своего гнева, который он заключил в оболочку из дерева, металла и механизмов.

И когда грохот, сравнимый с раскатом грома, резонирующий в стеклах домов и уносящийся вдаль, стих, Тильберт замер в изумлении. Легкая - как казалось засранцу - добыча выпрямилась и показала зубы. Его крик не сравнится с ревом оружия, что превратило его кисть в бесполезный ошметок и обратило в бегство. Только тогда он позволил себе опустить наконец голову и упереть взгляд в сияющую посреди ночного неба Луну. О, если бы его братья и сестры видели ее сейчас такой, какой видел ее он! Казалось, что она улыбается ему...

И тут он слышит шаги. Слышит голос девушки, такой быстрый, почти что тараторящий. Волнение... Не мудрено. Это его постоянные битвы заставили зачерстветь - он забыл, что для нормальных людей подобные вещи являются чем-то из ряда вон. Он пытается что-то сказать, но понимает, что сил слишком мало даже для этого. Жизнь стремительно покидала его тело... Но он столько всего не успел сделать! Кто же теперь продолжит его войну? Кто создаст оружие, что уничтожит Тьму и ее жителей? Неужели всему этому суждено умереть вместе с ним? Это было несправедливо. Чертовски несправедливо даже несмотря на то, что он действительно подставился из-за собственной гордыни.

Из последних сил он протягивает руку, забира флакон. Смотрит с нескрываемой благодарностью и кивает, зубами откупорив и осушив до дна, после чего начинает ждать. Секунда. Десять. Минута. Холодно. Промокшая одежда мерзко липнет к телу, люди, повылезавшие из окон, что-то кричат... Но боль стихает. Ясность мысли возвращается. Было ли это зелье с тонизирующим эффектом или же когда опасность слегка снизилась в нем открылось второе дыхание - Тильберту не хотелось думать об этом. Важно было другое.

Сначала он упирается в землю рукой. Затем приподнимает торс, прохрипев от пронзившей его боли. Затем перемещается на колени, прислушиваясь к ощущениям, будто бы впервые в жизни пытается встать. Одна нога. Вторая. Рывок... Получилось, но результат оставляет желать лучшего - и это вовсе не следствие выпитого пива. Схватившись за закружившуюся голову, он пошатнулся и еле устоял на ногах, сгорбившись и уперев взгляд вниз.

- Спасибо. Этого... Хватит. На первое время. - Он выпрямляется, нахмурившись якобы из-за злости на то, что такой шкет смог почти убить его. Нельзя показывать людям свою слабость. Не тогда, когда от них зависит исход войны с Тьмой. Но все же вновь давшее о себе ранение вырывает сдавленный крик из его глотки, заставляя вновь согнуться. - Проклятье...

+1

9

[indent]Гаэль внимательно наблюдала за охотником, сжимая заледеневшими пальцами кошель со снадобьями.
[indent] - Ну… Как вы? - осторожно спросила она.
Ответом было напряженное, полное натужной боли движение со стороны Кросса. Девушка сделала мимолетный и неловкий рывок в его сторону, будто пытаясь подставить плечо - рефлекторный, выученный годами жест, когда отец на нетвердых ногах возвращался домой заполночь. Но тут же одернула себя: такую фамильярность охотник запросто мог сочесть унизительной.
[indent]Оставив Тильберта бороться с недугом и земным притяжением, девушка вернулась к своим разбросанным посреди дороги вещам. Голову будто обернули в тюк ваты: она лезла в нос, уши, забивала плотным комом глотку. Девушка рассеянно промокнула рукавом нежданные слезы, потом - свитки, уже тронутые чернильными потеками. Сдерживая саднящий в горле всхлип, протерла и забросила в сырое рюкзачное нутро зеркальце и футляр - подумала секунду, достала футляр обратно и проверила линзы: благо, от удара о землю ничего не разбилось. На серебре и полированном хрустале рассыпались блики окошек и уличных ламп.
[indent] - Пожалуйста, - севшим голосом отозвалась Гаэль на благодарность охотника. Мужчина смог подняться, но ей и без очков было видно, с каким трудом ему удается сохранять невозмутимый вид. Забросив за плечо сумку, девушка походя забрала с тротуара мушкетон и опасливо протянула Кроссу. Остывшее дуло еще хранило в себе вибрацию порохового жара. И вопли раненых. Гаэль шумно выдохнула, коротко дергая головой и прогоняя отголоски чужой памяти, нагрянувшие так некстати.
[indent]- Вам бы сейчас прилечь, - "Да и мне самой не помешало бы. Упасть лицом в темноту и забыть последние минуты, как дурной сон". - Пойдем не спеша, - Витари на ходу принялась оттирать испачканные ладони краем плаща, и задумчиво хмурилась. Голос подрагивал и дергался, выдавая слабость. Провидица, как и Тильберт, неумело делала вид, что все под контролем.
[indent]- Кровотечение не должно открыться, но рану все равно нужно промыть и перевязать. И найти еще порцию зелья, побольше. Можем заглянуть в церковь.., - она болезненно поджала губы, глянув на спутника. Шататься по городу в таком состоянии было мазохизмом. - Далеко живете?
[indent]Гаэль тяготилась грузом невольной ответственности за ранение Тильберта, и от всей души хотела ему помочь. Роль провожатого Кросс исполнил на полную катушку.
[indent] - Честно говоря, идти мне особо некуда, - наконец призналась она своим ногам. - Не нашла места в таверне, хотела переждать на вокзале до утра. Но вы не самоубийца, чтобы идти за мной, а я не убийца, чтобы на этом настаивать.
[indent]Мимо потянулись угловатые дома. Квадраты фонарей, масляный полумрак переходов и арок. Шли медленно. Все попутные алхимические и аптечные лавки были ожидаемо закрыты. Кровь и страх в груди провидицы, вымытые слезами, давно остыли и опустошили ее до дна, и с каждой минутой за ворот и в рукава все назойливее втискивался холод. Промокшая туфля невыносимо хлюпала, распространяя ледяные мурашки до самых плеч Гаэль. Девушка украдкой вытерла потекший нос, оставляя на щеке серую грязевую полоску от рукава. Выглядела она жалко: кровь на платье, пятна на подоле, руки до локтей промокшие - в таком виде ее точно сочтут за бродяжку или карманницу, и если куда и пустят, то в ночлежку милосердия для убогих и неприкаянных.
[indent]Провидица и Тильберт как раз достигли церковной площади. Величественный храм подпирал тугое брюхо ночи угольными шпилями, и в его многочисленных витражах стократно дробилось божественное око. Широкая площадь делилась надвое: левый рукав дороги уходил дальше к центру, правый нырял вниз и петлял к железнодорожной станции. Внимание Гаэль привлек единственный рыжий огонек у входа в храм: должно быть, привратника еще не сморила вечерняя дрема.
[indent] - Я пойду, узнаю про зелья. И пустят ли меня на ночь, - губы провидицы скривила горькая усмешка. - Должны же где-то обитаться местные бездомные. Вам лучше здесь подождать.
[indent]Перебежав залитую светом площадь, Гаэль торопливо взлетела по лестнице и постучала. Из-за массивной двери не долетало ни звука. Ветер возил по ступеням обрывки газет и жухлые листья, и постукивал косточками умершей до весны живой изгороди. Лязг смотрового оконца в этой немой пустоте был подобен выстрелу.
[indent] - Чего? - на Гаэль уставились два глаза в сеточке морщин.
[indent] - У вас не найдется…
[indent] - А, опять! - глаза раздраженно зашарили по ее лицу и, не дослушав, каркнули: - Вали отсюда! Побирайся в другом месте!
[indent]Привратник хотел захлопнуть дверцу, но девушка придержала ее, чуть не отбив пальцы.
[indent] - Подождите! Мне нужно купить!
[indent] - Чего? - снова заворчал мужик, но дергать дверцу перестал. - Тут тебе лавка, что ли?
[indent] - Я.., - Гаэль растерянно отступила, потирая ушибленную ладонь. - Мой знакомый болен, я думала, у вас можно взять пару снадобий.
[indent] - Не можно, - отрезал привратник. - У жрецов спрашивай, с правого крыла.
[indent]Не менее сонная, но куда менее злая послушница из лазарета продала Витари зелье. Но остаться в храме, все же, не разрешила - Гаэль не слишком удивилась, и оттого почти не расстроилась. Она застала Тильберта прикорнувшим на одной из скамеек.
[indent] - Все, что удалось достать, - девушка протянула ему флакон, садясь рядом и устало запуская пальцы в спутанные ветром волосы. От одежды несло сырым тленом. - Слушайте… Может, в таверне, где вы остановились, найдется комната? Я смогу заплатить, - вздохнула провидица.
[indent]"Но завтра" - добавила про себя.

Отредактировано Гаэль Витари (14.08.2022 12:58)

0


Вы здесь » Арканум. Тени Луны » Рукописи о былом » [40 Опочивальни, 1061] Улицы чужого города


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно