«И гордое имя помочь обмануть было не способно, по крайней мере из прошлого.»
Но сколько еще обманов и трудностей необходимо было преодолеть им – достаточно для обмануться и оступиться, и пойти не по тому пути из тысячи.

-…ты когда-нибудь желала учиться здесь, быть принятой среди своих? – задал вопрос Винсент в ранний час, опираясь предплечьями на фальшборт на палубе и подставляясь несильному ветру, когда всех пассажиров подняли из постелей и приказали готовиться к высадке. Плащ из серой ткани со знаком меча надетый поверх темно-серого мундира шуршал не успокаивающе ни разу. В надлежащий своему званию вид Исполняющий привел себя только сегодня.
Корабль наконец-то приближался к Ивлиру, который вырос из ниоткуда. Несколько дней подряд вокруг них была только вода, и могло сложиться впечатление что они застряли на одном месте или плыли сразу и назад, и вперед. Водные путешествия бессмертный терпеть не мог.
И вместе с тем великие башни магов становились все более отчетливыми – настолько высокими и блестящими они были, из белого камня и зеленых крыш. И там, за невидимыми с палубы горами в более снежной части острова была школа мастеров, о которой Винсент знал не понаслышке, чего он не был способен сказать о пристанище магов.
Плавание для воина получилось странным и затяжным, останавливающим время. Небольшая пассажирская каюта скрипела и стонала, волны шумели о своем, кровать для бродяги была неудобной и короткой, что правильное место в ней находилось с трудом. И только и оставалось, что заниматься бессмысленными променадами на палубе, чисткой снаряжения по очередному кругу, и чтением все еще забавной, излишне романтической и развратной литературы. И единственной полезной вещью были тренировки до седьмого пота, которые воин устраивал или рано утром, или поздно вечером, вынуждено приплатив за «беспокойство» моряков капитану. К сожалению, никто из пассажиров присоединиться к тренировкам и стать соперником в поединках не решился – в первый и последний раз при свете дня все закончилось для наглеца быстро и с дополнительно унизительно подстриженным усом.
И единственное что беспокоило бессмертного всерьез, о чем он сказал некромантке перед тем, как они готовились в первый раз в каюте ко сну, просто вывалил без подготовки – это откинуть копыта на корабле и воскреснуть за бортом. И что в таком случае оставалось делать чернокнижнице с трупом на руках он не знал, не сети же кидать, но ни к какому решению в такой ситуации они в итоге не пришли.

Больше о сыне Винсента они с чародейкой в плавании не говорили, как и о бароне – все это осталось за трапом, на оставленном позади берегу. И теперь воин шел на «битву» как подобает, и печаль с тысячами так и не пройдённых шагов не вставляла палки в эти колеса, она только негромко переливалась в его груди, иногда вырываясь мимолетной тенью в уголках глаз.
Но это никуда не исчезло, приятель, оно осталось вас ждать, как ждет преданная женщина своего моряка, вытирая слезы белым платком и всматриваясь в водный горизонт.

-…веди себя прилично. – произнес бродяга бывшей баронессе в один из вечеров, когда шепот с желанной границы все-таки нашел его среди водного ничего и принялся вплетаться в реальность и в звуки вокруг. Но позволить призракам набрать силу и мощь Винсент никак не желал. И именно поэтому он откупорил крышку зелья и опустил внутрь горлышка взгляд, перед тем как выпить его.  Ничего иного у воина и не оставалось, как принять горизонтальное положение и до последнего не закрывать глаз – он желал сказать чернокнижнице еще нечто о ее непонятном взгляде, но не успел и впал в черное, защитное небытие и его рука медленно соскользнула с груди и повисла беззащитно.
Главное было проснуться, приятель, где заснул, а в каком виде было ведь не столь важно.

Что было в этом плавании странным – это не наличие нескольких магов на корабле, но спектакль, о котором говорил продавец билетов в порту перед продажей. Постановка на палубе была великолепной, декорации переливались и образовывали сцену, место было и дымовой завесе из специального порошка, и огню изо рта, и цветастым костюмам. Все были в восторге и аплодисменты долго не унимались, но некромантке и воину было не до восхвалений.
Спектакль был о великом маге, который был не доволен своей силой и желал большего. Он прикоснулся к запретным знаниям и заклинаниям, и после принялся высасывать кровь, и с ней силы, из магов, из своих соратников и учеников, становясь сильнее. И никто из них не был способен остановить его, а он все жил и продолжал уничтожать все на своем пути. И победить его удалось только семи магам, заманив в недавно возникшую академию, в центр, где сходились башни (возможно, место финала менялось в зависимости от места выступления). И эти маги разделили-разорвали его тело на семь частей, поглотили эти части своими телами и после принесли себя в жертву, так как иного выхода у них не было.
Не было, приятели.
И теперь их останки покоятся под башнями, зло побеждено. Но что же скрывается там, во тьме их могил?

Отредактировано Винсент де Крориум (11.05.2022 04:06)

Внутри каюты во время плавания бывшая баронесса напоминала змею, затаившуюся и свернувшуюся под камнем, но готовящуюся к атаке. И к большому неудовольствию последней ей все-таки приходилось выходить в столовую, есть среднего качества пищу и уползать обратно. И воин не спешил за ней – ей нужно было место, и он его ей по-хорошему предоставлял насколько это было возможно в тесном помещении.
Получилось ли у нее разложить и переварить не пищу, но мысли за это плавание оставалось загадкой, кажется и для нее самой. Но время их собственного спектакля и правда приближалось, заставляя обратить на себя все внимание – и к лучшему.
Они шли осознанно на риск, но поручить это было больше некому.

- Я не надругаюсь над твоим бессознательным телом. Возможно...
Всего лишь покрою тебя саваном, как мертвеца, приятель. Если не из сердечных мыслей вон, которые были не подвластны, то пусть по крайней мере с глаз долой исключительно для отдыха собственных глаз.
И воину крайне сильно повезло, что в тот момент он спал, как убитый, хей-хоп.

-…я из-за твоих побрякушек ничего не слышу вокруг, ты как ярморочный зазывала, Анжелика. – кинул Винсент чародейке, издеваясь над ней, когда они спускались по трапу и он помотал из стороны в сторону увешанную браслетами и цепочками руку, за которую придерживал при спуске по мокрым доскам. Такие звуки просто-напросто вредили «глазам на затылке» мечника и заставляли его чаще смотреть по сторонам.
И к такому образу чернокнижницы было необходимо привыкнуть – она выглядела странно, и предыдущие облегченные пусть и черные платья нравились ему куда больше, как и красноватая помада на чувственных губах.
Выглядеть городской сумасшедшей можно было и с перьями и гнездом на голове, но видимо у черной волшебницы был предел того, насколько нелепой она могла выглядеть в своих же собственных глазах.

Пока они дошли до посольства, Винсент понял, что быть здесь больше необходимого у него не было никакого желания. Все здесь было иначе, чем на большой земле или в школе мастеров – иные правила, в которые посвящать никто их не планировал. В воздухе пахло как во время сильной грозы, но небо было синим и спокойным – магия переполняла каждый сантиметр города и тянулась потоками в центр пристанища магов и башни, которые были намного выше, чем та на которой союзникам удалось побывать несколько дней назад.
Не было привычных запахов готовящейся пищи, сточных канав или сырого, вечно сушащегося на веревках белья – кажется воздух здесь был стерилен.
 

- Его имя Армандус Моллер.
Было в этом имени нечто, что воину не понравилось – слишком сложным оно было, как и ждущие их проблемы с ним, о которых сомневаться не приходилось.
Ничего простого и никакого радушного приема их здесь не ждало. Винсент неподвижно сидел в гостевом кресле, щурясь от солнца и бликов от украшений, которые подрагивали на его приведенной в порядок роже.
-…изучал историю падения Ферандора, за что снискал не лучшую славу среди своих коллег.
Кем на самом деле был Ферандор для магического сообщества раз его кто-то изучал, и что он натворил, что не предавалось огласке за пределами "круга" башен. И вновь вспомнился спектакль, и бессмертный скорчился на мгновение.
Послов, служащих, их помощников и иных у власти Винсент тоже презирал – все они были чересчур ушлыми и склизкими. Но бывшая баронесса справлялась и без его помощи с этой беседой. Выкладывай полновесные монеты только успевай.
- Завтра в восемь часов вечера, в Часовой башне.
Было время подготовиться и осмотреться, но Беда был не в восторге от этого.
- Почему завтра, а не сегодня? – все-таки задал вопрос Винсент, до этого походящий больше на вооруженное сопровождение женщины, чем на значимую фигуру во всем этом.
-…придется, уважаемая, вернуть билеты на корабль. – добавил он после специально.

- Никого не удивят гости Армандуса.
- Главное, чтобы мы не были удивлены его радушием. – без напряжения выдал Беда, наконец пошевелив головой и щурясь не от солнца, но в ответ на взгляд через толстые стекла очков.
И никакой больше информации? И за что столько монет-то.
- И чем вы, уважаемый, можете посоветовать заняться до встречи с господином экспериментатором здесь, в этом замечательном городе? – червь очкастый, ты отработаешь каждую монету, ей-богу.
Винсент повернул голову к чернокнижнице, пытаясь уловить что она предпримет дальше и как восприняла всю полученную информацию, которой был как кот, оставленный в аптеке, наплакал.
Повезет ли им раскрыть секрет Ферандора и найти путь к следующей филактерии, поможет ли маг, или она спрятана здесь под одной из песьих башен, что не подобраться, хей-хоп?

Отредактировано Винсент де Крориум (12.05.2022 03:01)

- Но... достопочтенного Армандуса сегодня нет в башне. Он сам назначил мне такое время.
И где он есть, если его там нет?
«Глаза на затылке» мечника раскрылись наконец шире из-за притихших побрякушек на некромантке и заставили воина ощутить сильное желание заявиться к этому экспериментатору в гости сегодня, как непрошенный гость, и осмотреться. Но это могло порушить в один момент все их старания – магические западни и защитные ловушки от любопытных глаз никто не отменял, а они там были, сомневаться в этом не приходилось.
Нужен ли был им такой риск и что он мог принести? Раскрыть правду о жутких экспериментах, банках с мутной жидкостью, в которой плавало нечто, магические записи, которые Винсент все равно не поймет? Не пошел ли этот волшебник по стопам того, кого так упорно изучал, пусть и под благозвучным именем. Навряд ли старый сукин сын под именем Ферандор готовил целительные припарки и спасал поломанных птиц и ежей.
Будет ли игра стоить свеч – сейчас это интересовало бессмертного. И все из-за того, что это было важно для бывшей баронессы. Как она поведет себя при неудаче Винсент не знал, но заранее опасался этого. Воин-то досконально знал, что такое были эти провалы и неудачи, и научился подниматься и идти вперед, не оглядываясь.
Но сейчас, в этой комнате, в этом разговоре, с каждой минутой проведенной в этом магическом городе черная волшебница преображалась и оживала на глазах, словно накуренная до кончиков пальцев на ногах.
И это было удивительно и непривычно.
Выходил бродяга из кабинета письмоводителя, если не удовлетворенный информацией, так переговорами и торгом, который был проще пареной репы.
О, приятель, ты часто забываешь из-за некромантской неудачи какое впечатление можешь производить на людей. И даже на тех, кто больше и сильнее тебя на поле боя. Но в таком случае необходимо было немного удачи и времени, которое расставляло все на свои места, в том числе отрубленные пальцы-ноги-руки, рассечённое потное мясо, вываливающиеся, синюшные и черные из-за крови внутренности, которые никак не собирались назад.
В любом случае, план действий до завтра у них примерный был благодаря очкастому червю, и следовало его придерживаться если не по правде, то для вида.
Неизвестно кто мог за ними последовать, отправленный вслед приказом писаря – скользкие типы поступали ровно также, какими были, и все для собственной выгоды.
- Ну что ж, мы неплохо выгадали... благодаря тебе.
- Неужели ты так радуешься из-за бесплатного ужина, эти несколько дней плавания и неутешительные умения кока пробудили в тебе аппетит?
И эта улыбка чернокнижницы напрягала, пока он не разобрался откуда ноги растут. Белеющим зубам из-под широко раздвинутых губ и такому настрою чародейки желалось поддаться. Было ли это частью образа и тем, что сейчас некромантка могла себе позволить не быть страшным, черным магом, приносящим в жертву детей и кошек?
Но по какой причине.

- Мы здесь стоим уже пятнадцать минут, я скоро пылью начну покрываться. – отозвался Винсент, поднимая взгляд от купленной, сейчас развернутой газеты к стоящей у прилавков целительницы. Кажется, еще немного и она спустит все свои монеты на всякие коренья, порошки, зубы, перья, плавающие в слизи глаза каких-то мелких рептилий и прочие ингредиенты.
Не припарки целительские же она будет из них готовить, ей богу.
Мимо бессмертного пролетел водяной пузырь и взорвался мелкими брызгами посреди улицы. И бродяга повернул голову назад – там очередная группа студентов издевалась над фонтаном, у кого-то получилось переделать пузырь созданный одним в сноп снежинок.
Винсенту никогда не нравились маги, как солдату – против них было чертовски запарно воевать, в битве водяные пузыри высотой с человека поглощали и топили, кожа замерзала и разбивалась, падали камни с воздуха, запущенные не катапультой, или распадались наступающие шеренги, откидываемые невидимой рукой. И пусть в одиночку такой студент ничего из перечисленного сотворить не мог, но потом группой, в магическом круге все было иначе.
- Нам всем крайне повезло, что магов больше интересует магия, чем человеческий мир вокруг. И таких мест силы, как здесь, чтобы построить еще один круг башен, в мире не слишком много. – произнес негромко Беда, складывая газету подмышку и наконец продолжая путь, когда некромантка насытилась прилавком.

- Потому что нельзя идиотам произносить такие заклятья без подстраховки...
- Еп твою мать! - Винсент от неожиданности вжал голову в плечи и обернулся на окно, где все пошло не по плану, ускоряя шаг словно это он напроказничал. Из окна повалил густой желто-оранжевый пар, и практикующий маг зашелся в жестком, квакающем кашле, видать сдерживая позыв к рвоте.
-…ты как кошка в мешке с валерьяной.  – произнес бессмертный, кидая поначалу осуждающий взгляд на чересчур довольную некромантку и поправляя мундир.
Неужели все было из-за воздуха, наполненного магией? Неужели боли в теле чернокнижницы из-за этого уменьшились и отступили, преподнося ей живость телом.
Смотри во все глаза, приятель, вдруг шуточки перекинуться и на тебя.

На вывеске все, что осталось от чародейки – это высокая, карикатурная шляпа. Во всем остальном она больше напоминала шлюху, которой хорошенько заплатили до, вызвав всяческое расположение последней.
-…так почему ванная? – не удержался и спросил Винсент у владельца Неги, когда он великодушно проводил их к столу, и покосился на некромантку.
- В каждом номере в спальне возле окон в потолок из разноцветной мозаики у нас стоит большая ванная, господин, к ней подведена горячая вода и к ней мы всегда прилагаем наши фирменные, с секретом солевые и пенные шарики. Вы останетесь впечатлены, здесь всё так в городе магических башен! – пропел владелец, веря каждому своему слову и моментально раскланялся, замечая вмиг перекошенную морду воина.

- Так что? Прогуляемся до Аллеи Памяти?
-…ты еще не находилась, а как же чародейская ванная? – спросил Винсент, кидая утиную кость на блюдо и откидываясь на спинку, задирая несильно причесанный и подстриженный подбородок.
- Пошли, валерьяно зависимая, нам обещали нечто интересное. – он допил слишком насыщенное вкусами вино и оскалился, вставая.
- Если там не будет ничего интересного, то мы пойдем к писарю и я потребую вернуть треть, нет половину кошелька. И ты повторишь свою «умбра-юмба».

Отредактировано Винсент де Крориум (13.05.2022 04:12)

Как быстро и по живительному весомо бежало время в спешке, как волна, которая накрывала берег и забирала часть песка с собой, перемешивала и не давала времени задержать взгляд на одной определенной крупице и застрять на ней. Бессмертный не часто ощущал такое чувство спешки, но в последнее время силами некромантки «в поле» все чаще. И сейчас оно наполняло его ноздри и щекотало глотку. Еще несколько дней назад воин выл раненым, старым зверем, теряющим свое потомство, но сейчас он подначивал опьяненную магическим воздухом чародейку и готовился к исследованию новой местности и встрече – ноги заставляли бежать вперед.
План не общий, но частный, который перешел в фазу действий, вносил определенную жизнь в бессмертие и задавал темп. И тем самым он понуждал оставить все свои мысли о случившемся на последующие черные ночи, наполненные негромкими скрипами потолка и пола и мебели, и тонким свистом сквозняка.
Сегодняшний же солнечный свет был не для обдумывания недавно пережитого проклятым и бывшей баронессой, но он был для стертого временем прошлого. И в этом прошлом никто из них участия не принимал, но оно все равно имело последствия для них спустя столько лет.

Интересно, разозли бессмертный черную волшебницу до проступающих вен на висках и искр из зеленых глаз, в какого животного тогда она превратит его? Не в ишака ли, хей-хоп.
Магия пусть и была равнодушна к некромантке, но не воин – и это опьяненное состояние чернокнижницы рисковало выстрелить в самый неподходящий момент, начиная от злополучной ванны и четырех закрытых стен, и заканчивая вскрытием могил магов, некоторые из которых покоились у башен, в башнях или забытыми под ногами, где каменная плита с надписями успела стереться от сотни тысяч шагов по ней.
Но их прогулка до знакового места, места памяти, не выявила путь к филактерии, никто из них не почувствовал ее нашептываний и проклятий. И только пух от набирающих силу растений встречал их и вел, оседая в складках одежды, цепляясь за многочисленные женские украшения и распущенные черные волосы. И в каждом прикосновении такой пушинки черная волшебница ощущала крупицу магической силы, словно невесомый, теплый поцелуй к закрытым, подрагивающим векам.
О, опьянеть было так просто. Как же старый сукин сын справился с этим или наоборот поддался и сошел за своего «человека»?

-…раньше мое эго желало заиметь такую статую на треугольной площади воинской славы в Солгарде. – неспешно выдал Винсент, шаркая ногой по гравию и склоняя голову к некромантке из-за шума отдаленных волн.
- …пока я не понял, что никто не станет восхвалять статую тебя настоящего, помнить и обращать внимание. Из тебя же слепят героический силуэт, символ, век которого будет точно также скоротечен, как и прожитая жизнь. – воин поднял глаза на нависшую над ними статую мага с небольшим котелком в руке, всматриваясь в старческое, по напускному мудрое лицо и жестко очерченные губы.
Каким этот маг был на самом деле? О, какой ты, приятель, под пылью всех этих прожитых некромантских годов.
Никакой – пыль на ветру, которая все еще нечто помнит и желает оставить след в разумах не всех, но некоторых, и всего лишь на еще одно мгновение после конца.

Беда медленно следовал за разодетой чернокнижницей, изучая глазами окружение и все еще ища нечто крайне интересное. История магов Винсента же не сильно интересовала – он сам был той еще историей из прошлого. Но на статую воина с мечом бродяга все-таки посмотрел и только несильно растянул губы – от позы естественно волевой, но бесполезной. И сколько было нужно мучений выстоять в ней-то. 
- Мое терпение на исходе, писака. – произнес негромко бессмертный, вспоминая того, кто их сюда отправил. Шуток вот таких воин не понимал и терпеть не мог.
Но ситуация была спасена и фитиль, который принялся разгораться у бродяги, моментально потух.
- Она очень похожа на...
- …шатать-колотить…- проследив за взглядом некромантки произнес он, замирая на полушаге и всматриваясь в торчащий из-за веток силуэт. Воин подошел ближе, отодвигая ветки кустарника от статуи или переламывая их.
Вот и ответ, приятель, что бывает со статуями тех, кто изображен как был при жизни без лоска, фанфар и иллюзий.
— Памяти Семнадцати Обманутых, учеников Ферандора, добровольных жертв 9 Опочивальни 997 года...
- …так много учеников. – выдохнул Беда, кидая напряженный взгляд на чернокнижницу сверху. И что он с ними, позвольте спросить, вытворял, не ежей же совместно выхаживал!
Именно здесь они были способны отыскать большой кусок жизни их заклятого врага, и возможно на каплю больше понять его для своих собственных целей. И цели эти были не для запечатления в скульптурах - Винсент желал вытянуть каждую жилу из некроманта перед тем, как последний подохнет.

- Но и предать их забвению означает повторить...
Незнакомый голос, зазвучавший за ними, застал и рыцаря врасплох, он слишком погрузился в картинку пытки. Но рука опередила сознание и меч блеснул оголенным сплавом, вытянутый на несколько пальцев из ножен. Блик заплясал на украшениях некромантки, отскочил от края таблички и врезался искаженным пятном в щеку незнакомца, не причиняя никакого вреда.
- О, кажется, заклинание мягкой поступи все еще не прошло, я использую его для наблюдения за перелетными птицами, они строят гнезда с той стороны аллеи, на камнях. – отозвался поспешно, но не больше необходимого, незнакомец, поднимая раскрытые руки и совершенно бесшумно отступая полшага назад.
И все не из-за испуга прочной стали, но из-за желания расположить к себе?
- В человеческом инстинкте определено наступать на швабру ошибок. И чем сильнее она бьет, тем больше на нее наступаешь, сначала по неверию, а потом в желании разобраться как же применить эту швабру к своим врагам и обидчикам. Или главное, что не здесь… - выдал неожиданно Беда «крестьянскую» истину и все скопившиеся за плавание слова, и свое отношение к магам. Никаких высокопарных бесед, нет уж, извольте, не с магами не в магическом городе с магическим воздухом!
Винсент со специально громким щелчком вернул клинок в исходное положение и протянул пальцы некромантке не с целью поддержки или помощи подняться, но обозначить для незнакомца что иметь дело ему придется с ними обоими в равной степени.
В любом случае представляться, как и раскрывать причину начала этого разговора – это было на стороне заметно сутулого «серого» мага, выскочившего как чертила из табакерки.
Совпадение, приятели, мало верится.

Отредактировано Винсент де Крориум (Вчера 00:29)

Искала ли некромантка на самом деле знаний? Или все-таки в черной части своего «я», в темных подвалах со стоячим воздухом, она желала той части силы, которая не ставит статуи на площадях, но заставляет трястись всех только от шума шагов чернокнижницы.
Власть и сила преклоняли колени и все-таки приносили славу, не золоченую, но остужающую кровь и ток мыслей.
Прекрасная и грозная, как гроза в безлунную ночь, коварная, как море и могучая, как сама земная твердь.
Силу, которую так желала чернокнижница, было спрятать в кармане ох как непросто, она рвалась наружу, желая покрыть своими «щупальцами» как можно больше. И это проскальзывало несильным блеском в глазах черной волшебницы в те моменты, когда ее черное искусство, пусть пока и не такое мощное, выкручивало кости или сжигало плоть врагов.
И Винсент боялся очутиться врагом бывшей баронессы, но не из-за боязни за свою жизнь. В таком случае это будет означать его полный и кромешный провал в отношении некромантки. И тогда ему и его мечу придется положить этому всему конец, попыток было бесконечное количество, и она это знала.
Интересно, взгляни чернокнижница на картину из своей юности, если та уцелела, что она испытает не к картине, но к смотрящей с нее неизуродованной, высокомерной баронесске?

В городе магических башен агрессия пресекалась резко, быстро и оглушительным потоком противоборствующей магии остальных. И какой маг не выступи с агрессивным порывом, со всеми магами здесь все равно не совладать. И именно поэтому в ходу здесь были шалости и на них смотрели с улыбкой, до тех пор пока эти шалости не шатали башни.

- Прошу прощения, не имел никакого намерения вас пугать.
Винсент скривил рот, но не сплюнул, вовремя остановил себя – ха, пугать! Нашел кого пугать, перепуганных-то.
Возможно наличие скрипача в камне за их спинами тоже было просто и прозаично – возможно, он пытался безуспешно учиться здесь или блистал на подмостках, развлекая высших магов, но попал под влияние некроманта и прикипел к нему?
С какой же еще стати между скрипачом и старым сукиным сыном была некая связь, которой они стали свидетелями на дне осушенного озера.
- А вы, часом, не Армандус Моллер?
Проницательности бывшей баронессе было не занимать, и Беда скосил на нее глаза, когда все подтвердилось.
- Мой спутник и коллега из Ордена Меча.
Моя заноза в никак не желающей подохнуть человеческой совести, вот кто, хей-хоп.
Посмеется бессмертный в «волшебной» ванне, когда они останутся вдвоем и этот день наконец закончится, но не сейчас.
- Исполняющий к вашим услугам, уважаемый. – коротко отозвался воин кивком, прикладывая освободившийся кулак к груди, как и подобает солдату. Имена в ордене значили куда как меньше, чем звание.  Все остальное извольте по прямому запросу.
- И его учеников.
И одна из учеников стояла прямо перед сутулым, неслышно шагающим магом. Узнай он насколько они были связаны с Ферандором, выплюнет ли тогда он свою челюсть от помешательства и может «исторического» возбуждения, кто знает.
К счастью для бессмертного, учеником старого сукина сына он не был.
- Кроме меня здесь вам никто ничего интересного об этом не расскажет.
- Именно поэтому мы приплыли сюда самолично к вам. – вновь коротко отозвался Винсент, поглаживая пальцами яблоко меча и занимая положение между статуей и магом, отрезая собой пространство инстинктивно, психологически.
Великого, бесчеловечного, склизкого как сотня змей, не могущего жить без чужой боли и угасания, подлейшего из подлецов.
- Ничего плохого в изучении истории нет.
Но всегда есть какая-то скрытая, личная цель, разве не так?

- Мне поведали духи.
О, бессмертный закатит глаза и погагает с этого в ванной, но не сейчас. Надо было некромантке выступать на корабле вместе с труппой, ей богу.
- Не пройти ли нам в мою башню? Там можно будет поговорить спокойнее.
И что ты в башне нам поведаешь или покажешь, маг?
- Занят? О нет, нет, сегодня я абсолютно свободен... для вас двоих, по крайней мере.
Винсент ощутил резкую боль в оставшихся зубах и отвернулся, словно рассматривая приближающуюся группу молодых магов. Они направились к самой большой статуе, самой страшной и грозной и вид у них был такой, что они точно задумали некую шалость.
- Такое учтивое приглашение не принять мы не можем. – отозвался Беда, склоняя голову.
И преобразившееся выражение мага, которым он одарил чародейку, воину не понравилось.

Часовая башня была в несколько раз меньше главных исполинов, она находилась в стороне от них и старые, большие часы на верхушке отбили как раз пять часов, когда они приблизились к ней, оповещая всех низким гулом. Возле башни не было ни стражи, ни учеников, только небольшая площадь со своей скупой торговлей. На путников обращали внимание, сворачивали шеи, но никто путь им не преградил.
- У меня есть наивкуснейшие сладости, начинка у всех них разная, и понять какая можно только раскусив. – бодро произнес Армандус, открывая нижний вход, не защищенный магией. Им предстояло подняться по винтовым узким ступеням на самый верх, выше часов.
- И чай у меня из розовых цветов, которые цветут только несколько дней в самый жаркий день на Ивлире. – продолжал задвигать маг, с отдышкой. И чем выше они поднимались, тем отчетливее становилось ощущение наполненности этого места чужой магией – он провел на последнем пролете рукой перед собой, складывая причудливо пальцы, и несколько неприятных сюрпризов для незваных гостей растворились и отступили.
Башня все-таки была высокой и большой, место «отшельничества» историка было достаточным для всех его «забав». Но перед тем, как попасть в центр этого места, Армандус остановился в «прихожей», отделенной тяжелой большой шторой. Было здесь пыльно, мало освещения и пахло крайне странно, но, кажется, отдалено знакомо для некромантки.
- Ферандор светил ярко, его острый ум покорил всех здесь, он раскрыл секрет одной из башен и тогда его оценили. И после этого младшие ученики принялись ходить к нему на поклон, они желали быть приближенными к нему и быть в первом ряду, когда Ферандор поразит еще раз всех, и следовательно они вместе с ним. – маг щелчком пальца закипятил воду в чайнике, голос его, и правда, звучал как у историка-повествователя.
- О, глупая ребятня, они желали не знаний, они желали славы и вписания своих имен в Малахитовую книгу. – с некоторой горечью и еще чем-то отозвался Армандус, на маленький квадратный стол возле пыльных кресел приземлилась пиала с обещанными сладостями.
- …но для меня остается секретом, как Ферандор обманул шар. – неожиданно острый взгляд кольнул чернокнижницу.