Мы… ни в чем не знаем меры. И это незнание в конце концов извратит и исказит все в нас, и от прыжка в бездну, пусть для каждого свою, не остановит нас.
Нет, приятельница, тщетными были не сами попытки и не сами победы в череде битв затяжной войны. Тщетностью было несоразмерно потраченные на это силы, жертвы, время и самое главное остатки жизни и человечности, которые потом вернуть было просто невозможно. Но перечисленное, и пока еще не истраченное до конца, была возможность пустить в иной колодец поменьше и с виднеющимся дном. И как итог заполнить его и наполнить себя - не каждому нужно было становиться победителем и не каждому победа приносила желаемое. С колодцем Беды было все кончено, но не с кошкиным, только зеленоглазый зверь не желала этого или старательно не позволяла себе этого.
Что понял бессмертный за свои излишне прожитые годы - так это то, что победа не всегда была победой, она была и истинным поражением, которая оставляла после себя плотное от горизонта до горизонта море трупов. И к чему же тогда и для кого тогда была вся эта победа, разве что для мух, воронья и диких собак. Иногда победа была в совершенно ином направлении, прочь от войны и сражений до последней капли крови.
Но как можно было переубедить в этом чародейку, как заставить ее развернуться на сто восемьдесят градусов. Возможно, следующие сражения пусть и больно, но помогут в этом, заставят до надрыва начать ценить какую есть жизнь и какие есть, но истинные чувства… или прикончат бывшую баронессу к псам собачьим.
- Это первый раз, когда нам удалось его зацепить. Она стоит.
Винсент только медленно кивнул, прикрывая глаза и обессилено опуская подбородок в черные волосы на макушке бывшей баронессы – он был в смятении.
Жизнь стоит свеч, но никак не месть и не бессмертие. И бессмертный, потерявший свою жизнь, начинал это понимать все отчетливее только тогда, когда наконец его желанная, но затупившаяся из-за времени «месть» тронулась с мертвой точки и рядом замаячила покалеченная но все-таки жизнь, которая не должна была достаться некроманту.
Старый сукин сын, я первым встану костью в твоем горле.
Ненависть и месть к некроманту медленно переплавлялась под кожей, изменялась под напором стремления исправить свою ошибку. И возможно в этом всем был спрятан истинный героический подвиг, о котором Винсент совершенно забыл за столько лет – не за свою месть, но за иную жизнь, которую нужно было удержать от прыжка в некромантскую бездну и в этот раз не оплошать.
Желто-белое светило поднималось все выше, все настойчивее выглядывая из-за золотого моря над головами, касаясь теплом все вокруг. Послышался неблизкий запах костра, но разных мелких жителей леса это нисколько не смущало, они-то жили сегодняшним днем и были заняты сегодняшними проблемами и заботами, а не войной с кошмарным некромантом.
Выбраться из опустевшего озера было для бродяги облегчением. И песка с каждым шагом оставалось на путниках все меньше, словно сами воспоминания стремились забыться. Но бессмертный на мгновение остановился на берегу, оглядываясь назад и поджимая губы, такое черное зверство забыть было трудно.
Винсент громко и с отвращением сплюнул на песок, выражая все, что было у него в голове к некроманту.
- Надеюсь, теперь ты свободен от его власти.
Нужно было положить конец его власти и над ними. Но как нужно было правильно совершить такое, что нужно было предпринять и как оставить в живых ту, которая так и не начала по-настоящему жить. И начнет ли после смерти своего бывшего учителя, а с получением бессмертия и большой силы – вот в чем был вопрос и опасения.
Как в таком случае должен был подохнуть старый сукин сын и от чьей руки.
- …спи крепко, и да простят тебя те, кого ты погубил и у кого отнял. – негромко произнес следом бессмертный, поглаживая пальцами яблоко меча и переводя задумчивый все еще бело-красный взгляд на чародейку, когда земля по ее велению зашевелилась, как живая.
К кому ты все-таки обращался, приятель.
Мертвое и мертвым ничего не исправить, но вот живое и живым…
Винсент подошел к стволу, вытащил нож и поставил отметку на коре – полоска побольше и две коротких пересекающих сверху, как корки и гриф.
Время сотрет все, но только тогда, когда умрет последний, кто помнил.
Правильно ли было забирать филактерию с собой после того, что она здесь натворила и не натворит ли рядом с бывшей баронессой еще чего. Но воин не проронил ни слова, только наблюдал с берега за манипуляциями чародейки. Бессмертный понимал, что оставлять это зло здесь было тоже нельзя, они с ним не закончили. Внутри скребла стая безумных, вопящих кошек.
Сейчас чернокнижница не подчинилась и не искусилась, выбрала в порыве то, что ты так настойчиво предлагаешь. Но будет ведь завтра и послезавтра, и где будешь в этот момент ты!
Но они и правда справились, вместе, и это чувство стремилось перекрыть собой всю остальную мутную воду. Они все еще были живы, она телом, он разумом. После какой-никакой победы всегда следовала разного рода передышка для уцелевших.
Винсенту сильно желалось верить в черную волшебницу и в то, что она справится со своей темной, взращенной некромантом стороной, а у него будет достаточно сил удержать ее на краю пропасти и не отпустить. Бессмертный видел в ней отголоски внутренней борьбы и это заставляло подниматься и идти, не оставлять, бороться за жизнь, но не за месть.
Мы… весело шутили - мы были хорошими актерами, умели делать хорошую мину при плохой игре.
- …вот, не зря наварила, не назад же везти. - произнес бродяга, прищуривая глаза и приглаживая двумя пальцами взъерошенные усы, когда во внутрь чернокнижницы полетели приготовленные ею снадобья.
- Пригодится, когда будешь залезать в седло.
Винсент поймал покалеченными пальцами брошенный пузырек, ощущая, как заныла спина и истерзанный зад, и только приподнял темные брови на слова. Некоторое время назад боли от своих смертей было предостаточно, и она не шла ни в какое сравнение с царапинами – все познавалось в сравнении.
- …на тему некоторых... физических телодвижений? Ну, не знаю, что-то вроде «...Отрок, сношая даму в лесу на земле, не забудь снять кольчугу!»
- …если мне память не изменяет, то там написано «отрок, когда принимаешь удар бешеной кошки на незнакомой местности, не оставляй незащищенными тылы.» - Беда склонил голову на бок, перекатывая в пальцах поблескивающий на свете пузырек и растягивая губы.
- … и «если бешеная дама бьет тебя по морде при сношении, то забудь о пощаде, это аппель с ее стороны.» - воин сощурил глаза еще сильнее, выпрямляясь и почти беззвучно посмеиваясь, он не возражал против язвительности, она облегчала тяжелый разум и позволяла воздуху свободнее проникать в грудную клетку.
- И еще там есть «терпи отрок, запоминай и помни». - с этими словами бессмертный демонстративно спрятал нетронутый пузырек в жесткий карман на поясе и зашагал вперед.
- …пора возвращаться, бешеная кошка, небось ты соскучилась по своей великолепной ванне. – бродяга поманил пальцами некромантку за собой.
Они пришли сюда вместе и покинут это злосчастное место вместе, и пусть все золотое море в округе горит синим пламенем, Винсент не обернется – ему и так было куда смотреть, например, на чародейку или, к его несчастью, на сумку, в которой скрывалась ядовитая, убаюканная филактерия.
Неужели этот раунд за ними, неужели… пусть это не станет еще одним капканом, о, боги!
Смотри, приятель, некроманты всегда желают большего, но что ты сможешь противопоставить этому, и будет ли этого достаточно…
Время никого не ждало и ни за кем не гналось, оно имело то превосходство, которое и не снилось великим мира сего. И именно поэтому солнце, как всегда, склонилось за горизонт, позволяя вновь подняться в зенит серебряной сестре. И она осветила всех – пару наездников, которые возвращались из своего черного «путешествия» измученные и с тяжелыми головами, но прикрывающиеся шутками и язвительностью, и которые сейчас видели приветственные, теплые огни Керноа, в который прилетели сутки назад; знакомого им пса, который положил свою голову на землю рядом с покосившимся строением, из которого слышались старческие разговоры и перебранки. И еще она осветила золотое море, зачарованный край, проникая сквозь ветки и касаясь оставленного ножом на стволе знака и влажной, «вспаханной» земли. Гигант из коры приветственно зашуршал своей кроной в ответ серебряному свету и изнутри его корней, из их темноты, которые на самом деле тянулись под землей в разные стороны на большие расстояния, заиграла пока еще не смелая скрипичная музыка.
И малая, зеркальная капля сорвалась с его золотого острого листа на землю.
Все это не кончится слезами, ведь конца у времени не было, но слез, пролитых по нему, было и будет всегда предостаточно.
Отредактировано Винсент де Крориум (29.03.2022 15:33)
