Над поместьем, принадлежавшем одной небезызвестной в кругах Дю-Бушской знати семье, сгущались сумерки: не так рано, как в зимнюю пору, и не так поздно, как летом, что никогда не было жарким в этих краях. Кажется, будто бы только вчера отступили последние заморозки, но снег потаял уже давно, уступая место цветам и сочной зелени — садовники бережно ухаживали за ними, дабы держать приусадебную территорию в надлежащем виде, ничуть не уступающем роскошному фасаду здания. Часто наведывавшимся сюда гостям пожаловаться было решительно не на что, и все же таинственным хозяевам этого места дышать становилось легче в те дни, когда не находилось рядом ни одного постороннего человека.

Прохладный ветер так и норовит забраться в открытые окна; задев занавески, он сквозняком пробегается по полу, поднимается на рабочий стол и вносит свои коррективы в сложенные аккуратной стопкой бумаги — холодная рука едва успевает подхватить их, прежде чем документы, важные и не очень, разлетятся по всему кабинету. Раздается тихое цыканье, и хозяин покоев неохотно направляется к подоконнику, сочтя нужным поплотнее сомкнуть деревянные створки. Взгляд его ненароком цепляется за обстановку на улице, а после устремляется к циферблату тяжелых напольных часов.

Где-то вдалеке раздается лошадиное ржание. Рядом с конюшнями оживленно.

Карбьер засиделся за работой и чуть не забыл о данном Тесселе обещании. У них намечался урок верховой езды, но в большей степени — возможность выкроить пару-тройку часов на отдых в череде других, более значимых.

Кто бы мог подумать. Прошло уже около полугода с момента тех страшных событий в Кинерме, но в безумной череде событий время это пролетело за один миг. Прибытие в Рон-дю-Буш, доклад о произошедшем и долгие убеждения сира в том, как важна для них может оказаться девушка, сперва видевшаяся клану не более чем обузой. Но своих родичей Карбьер знал хорошо, и знание это сыграло ему на руку.

Пребывающие в вечном поиске развлечений вампиры любят, когда их удивляют. Так тому и быть.

Высокая фигура тенью проскальзывает в коридор. Ковер приглушает стук каблуков, и уже на ходу Карбьер поправляет перчатки и шляпу — солнце все еще сияло над линией горизонта, представляя опасность для всякого неупокоенного мертвеца.

В двери, что вели в одну из многочисленных комнат дома, раздается три коротких удара.

- Тесселе? Ты готова?

Его уже поджидали.

- Прекрасно выглядишь, - И поди разбери, было ли то искреннее восхищение, или насмешка.

Карбьер отступает от дверного проема на один шаг, когда в нем появляется Тесселе; скорее рефлекторно, чем намеренно — прилететь дверью ему не могло, ведь в доме ни одна из них не открывалась в коридор. Сугубо из соображений безопасности, разумеется.

Украдкой заглянув в комнату — убедиться, что все в порядке, - он усмехается оживленности своей подопечной. Во время учебы, не смотря на все свое прилежание, девушка не проявляла такого же энтузиазма. Карбьер не мог ее за то осуждать, хотя собственная роль педагога доставляла ему немало хлопот.

Обучить в самые короткие сроки тому, что люди изучают с самых малых лет — сложно. В свое время вампиру свезло лишь в том, что его семья уже имела дела со знатью, и какие-никакие основы ему были известны, привычны, но, более того, понятны. С Тесселе же дела обстояли совсем иначе. Она всю жизнь провела вдали от манерных аристократов, а редкие контакты с ними вряд ли оставили у нее приятные впечатления.

Дело об убийстве удалось замять, увести в сторону взгляд властей. Но свидетели, свидетели все помнят.

Карбьер предлагает Тесселе локоть, дабы, ухватившись за него, они могли идти в одном размеренном темпе.

- Это все еще учебное занятие, а не простая прогулка — относись к этому серьезно. По возвращении я обязательно проверю готовность данного тебе задания, - Слегка журит ее вампир, хотя оба осознают — тон его шутлив, нежели серьезен. Им давно пора было проветриться.

Спина противно ныла от долгого пребывания за столом, а буквы, которые испещряли желтоватую бумагу, плыли перед глазами.

В коридорах, которые им предстояло пересечь, то тут то там раздаются шорохи, постукивания, голоса — местная прислуга старалась не показываться хозяевам на глаза до тех пор, пока не получат иного распоряжения. Вышколенные и преданные, иные тут не задерживались, навсегда исчезая из поля зрения. Ждала ли Тесселе подобная судьба? Карбьер верил, что дал ей достаточно поводов не думать об этом. Ныне оба они были заинтересованны в успехе своей затеи.

- На улице сегодня удивительно тепло, но с заходом солнца точно похолодает на пару градусов. Уверена, что не замерзнешь? - Отбросив прежнюю шутливость, вампир выказывает долю беспокойства. Девушка уже заболела однажды, и в последствии он старался не допускать повторения, - Ах, и лошади. Раньше тебе не приходилось держаться в седле, не так ли?

- Никак иначе. Уж кому как ни ей оценить весь лоск твоего наряда. Уверен, кобыла будет польщена оказанной ей честью, - Он легко подыгрывает ее серьезности, усилием воли не дозволяя самому себе прыснуть со смеху. Шутки шутками, но Карбьер бы не заставлял Тесселе носить все эти громоздкие платья, если бы в том не было нужды: к Дю-Бушской моде, как и к многим другим порядкам, надо было привыкать.

Каблуки, корсажи, турнюры и многие другие элементы женского костюма в Ольдеморе не были популярны так сильно, как в Рон-дю-Буше, скованному рамками приличий, многовековых традиций и, не в последнюю очередь, предубеждений стариков, стоявших у власти с самых незапамятных времен. Прогресс, ступавший по землям Галатеи семимильными шагами пугал их едва ли не так же сильно, как и манил. Боязно было распробовать манящий вкус новизны, и те немногие, кто решался на это, вызывали бурю эмоций у окружающих.

И лучше бы им этой бури избежать. Хотя бы в ближайший год, пока Тесселе не будет представлена высшему свету. В какой роли? Сказать было сложно.

Она кладет свою руку на протянутый локоть и Карбьер привычным жестом накрывает ее своей ладонью.

- Разумеется. Каждую ночь я сплю как убитый, - Вампир важно покивал головой. Заслуженный покой ему, впрочем, не то что не снился, даже не мечтался. И в гробу он его увидать не мог, - Надеюсь, что и ты не пренебрегаешь этим чудеснейшим времяпрепровождением. Говорят, чтение перед сном помогает информации лучше усваиваться, но, не увлекайся, иначе положенные девять часов сна обернутся в число гораздо меньшее. 

А то он не знает, как легко провести целую ночь за работой или книгами. Его организму вреда от этого было немного, а вот о человеческом стоило побеспокоиться; нездоровая бледность была в моде, но уж лучше навести ее пудрой, чем смертельной усталостью.

Карбьер кивает, удовлетворенный ответом и, скрывая порыв засмеяться, прокашливается в кулак.

- Полагаю, ежели осел был без седла, то не считается, - Он даже думать не хочет о том, какие обстоятельства могли заставить девушку забраться на спину осла. Можно представить, чем это окончилось, - Но, не страшно. Опят приходит с практикой, и, если погода в следующий сезон выдастся удачная, то такие занятия мы будем проводить часто. Приусадебная территория обширна, в любом случае, мы не объедем ее всю за один раз.

Это не лукавство — на десятки километров вокруг простирается лес, облагороженный под нужды обитателей и гостей дома. Раньше тут даже охоту устраивали, а вот в настоящее время дичи серьезнее редких зайцев, белок и лисиц отыскать будет сложно.

Совсем скоро ковер под ногами сменяется каменной плиткой. Карбьер придерживает дверь, позволяя Тесселе первой выскользнуть на улицу, и жестом указывает в сторону конюшен.

- Нас, кажется, уже заждались, - Отмечает он небезосновательно: одна из лошадей, кремовой масти, уже стояла в полной амуниции, мало чем уступавшей в обилии элементов таковой у будущей наездницы. Она стоит спокойно, но уши ее то и дело настороженно дергаются — возня в доках нервирует кобылу. Что-то случилось?

Тесселе говорит, что спит без задних ног, и Карбьер может понять почему. Немного погодя, он добавляет чуть тише:

- Скажи мне, если я слишком сильно тебя нагружаю, - Конечно же, он не мог не допустить мысли, что порой был чрезмерно суров. Так ли часто ему выпадала роль педагога? Более того, граница меж разумными пределами для человека и для вампира была разная, и, пускай спустя время Карбьер мог подгадать возможности Эвенвуд, он все еще старался оставаться чутким рядом с ней — перенапряжение вредит здоровью, крепостью которого девушка похвастать не могла, - Или же обратись за помощью, ко мне или служанкам. Впрочем, ты уже знаешь поболе некоторых из них. Разве это не повод для гордости?

Сомнительная, но все же. Когда-то Карбьер упивался этой незначительной разницей меж ним и другими подчиненными своего сира, за неимением альтернатив. Да и много ли было разницы сейчас, когда знания обернулись уровнем осведомленности и возможностей, не доступных сопернику. Дух соперничества, привычный ему с самого детства, подстегивал, но применять ту же стратегию в отношении Тесселе вампир не стал бы.

Он пожимает плечами, фыркнув. В юности у него были совсем другие развлечения.

- Я в принципе не видел, чтобы в голову кому-то пришло оседлать осла.

Тесс полна воодушевления, когда речь заходит о лошадях, и Карбьер поддерживает ее в своей, более сдержанной манере. Лошади ему тоже нравились, особенно тонконогие рысаки, изящные и очень быстрые. Норов у них разве что был больно крут, и слушались они если не себя, то только хозяина, лично их объездившего. Один такой стоял в стойлах и, что говорить, был у вампира в любимчиках.

- Для тебя, может, и не помеха, а вредить животным по одной только прихоти — не слишком-то и гуманно. Удивительно, но при всем своем массивном виде, они остаются существами очень хрупкими. Я бы даже сказал, парадоксально хрупкими.

То же самое качество легко можно было приписать любому известному Карбьеру человеку, и Тесселе не в последнюю очередь. Он прекрасно осознавал ее желание вырваться на улицу, подальше от домашних дел, но не мог обеспечить его в полной мере: до тех пор, пока девушка не будет представлена обществу, ей лучше оставаться в тени и, как это говорят, «не отсвечивать». Усадьба Арх'Морвет была лишь временным укрытием от любопытных глаз.

В отличие от Эвенвуд, наличие солнца вампира не радует — он сильнее надвигает на глаза шляпу-треуголку с вуалью. Совсем скоро тень деревьев укроет его от раздражающего света, но прежде надо было разобраться с неожиданно возникшими проблемами.

- Очень красивая. Такую масть встретишь не часто, - Карбьер слегка наклоняет голову, когда Тесселе снова прижимается к нему, и мягко отстраняется, чтобы опередить девушку, - Эй, конюх. Почему лошадь неспокойна?

- Извольте, милсдарь, - Держащий поводья мужичок взъерошивает свободной рукой волосы на затылке, - Жеребец в стойле взъярился, как только ж лошадку во двор вывели, точно отпускать не хочет.

- Это какой же?

- Да тот что в яблоках, милсдарь.

Карбьер хмыкает. Знал он, о ком говорит конюх.

- Так зачем же их разлучать? Седлай мне этого коня, чтобы обоих не нервировать.

Спорить конюху было не с руки; передав поводья, он торопливо скрылся за дверями в конюшню. В след ему Карбьер не смотрел — уже подводил молодую кобылу к Тесселе.

- Что же, познакомьтесь, пока есть время, - Вампир провел ладонью по шее лошади, и та тряхнула гривой, негромко заржав, - Ее зовут Жемчуг. Можешь погладить ее, если хочешь. Среди всех наших лошадей эта — самая спокойная, не укусит и не взбрыкнет.

Сколько раз она обращалась к нему за помощью за последние декады? Карбьер пытается прикинуть, но ответ его мало устраивает — всякий раз эта просьба была связана с крайностью, которую можно было бы избежать. Вины Тесселе он в этом не видел, предпочитая искать проблему в чем-то другом, в том числе и в себе. Был ли он слишком строг? Слишком груб? Делал ли он достаточно, чтобы девушка могла в полной мере ему доверять? Ее скрытность и неуместная порой тяга к самостоятельности(или независимости?) беспокоила вампира, как опекуна и как друга, пускай оным его можно было назвать с большой натяжкой. Отношения между ним и Тесселе были теплыми, но носили достаточно условный характер.

По крайней мере, так полагал сам Карбьер.

- О, я буду с нетерпением ждать твоего рассказа. Даже поделюсь откровениями в ответ, если попросишь, - Детство его пестрило развлечениями иного рода. Стащи из столовой все сладости, а улики подбрось в чужую комнату, со стороны наблюдая за разразившемся скандалом; улизни через окно из классной комнаты, чтобы забраться в чужой сад и с дерева хихикать над учителем, который никак не может тебя отыскать — Карбьера сложно было назвать примерным мальчиком, и все же высшим удовольствием для него было остаться безнаказанным за все свои шалости. Много ли изменилось с тех пор? Разве что масштаб.

За их спинами возобновляется возня — Карбьер бросает недовольный взгляд в сторону конюшен и качает головой. Даже с небольшим опозданием лошади не были готовы вовремя, и, пускай эта небольшая заминка не играла большой роли, присутствие ее само по себе вызывало неудовольствие. Нерасторопные слуги плохо влияют на имидж хозяев, но эти, по крайней мере, дело свое знали: животные всегда были здоровыми и ухоженными. И раз в год стабильно приносили одного жеребенка. Карбьер не увлекался разведением лошадей, то был интерес его названного отца, но отчеты об этом, как и все прочие в доме, ложились на его стол. Исполняя обязанности управляющего, он, волей или неволей, обязан знать обо всем, что происходит на территории усадьбы.

Он крепко держит поводья, пока Тесселе восторженно осматривает лошадь, гладит вытянутую морду с большими глазами, голубыми, точно безоблачное небо над их головами. Жемчуг хлопает длинными ресницами, подаваясь вперед, в поисках ласки и угощения, но, не отыскав последнего, разочарованно фыркает и раздувает ноздри, обдавая руки девушки теплым дыханием.

- Думаю, после прогулки тебе стоит угостить ее чем-нибудь сладким, - Карбьер не может не улыбнуться открывшейся ему картине и еще раз оглаживает шею кобылы, рукой проводя по аккуратно заплетенной гриве. Он подводит кобылу к невысокому забору и ожидает, что Тесселе последует за ними, - Попробуешь забраться в седло? Учти, сидеть придется боком.

И это вовсе не прихоть. На седле с левой стороны имеются две передние вытянутые луки, предназначенные для опоры одной ногой, и обхвата второй. Замысловатое строение в самом деле было таковым по вынужденной необходимости, способной обеспечить безопасность и удобство всаднице.

- Нужно поставить в стремя левую ногу и сделать небольшой рывок, чтобы сесть. Не волнуйся, я помогу тебе, - Карбьер немного отступает, чтобы подставить невысокую стремянку, предназначенную как раз для таких случаев.

- Лишь бы не учиться! - Наигранно возмущается Карбьер, легко улавливая намерение Тесселе и так же легко идя на уступки. Желание улизнуть от навязанной монотонной работы было слишком велико, чтобы не поддаться соблазну воспользоваться так удачно подвернувшейся им возможностью, - Но, так уж и быть. Время отдыха ценно ничуть не меньше времени, потраченного на обучение. Назначим этот славный день внеплановым отпуском для нас обоих и попросим подать вина на стол; на трезвую голову такие истории рассказывать — настоящий моветон.

Он наклоняется к Тесселе, чтобы на полтона ниже произнести:

- А прописи я все равно завтра проверю, без увиливаний.

И смеется, точно поведав хорошую шутку. Все таки доля озорства, не дававшая раскрыть себя на людях, была присуща Карбьеру, и Эвенвуд — одна из немногих, кто имел дело с этой его чертой. Она противоречила образу лощеного аристократа, что маской спадала с вампира за надежными дверями старой усадьбы. Своеобразное проявление доверия, ведь в компании девушки он позволял себе расслабиться. Или то чувство было нарастающей со временем привычкой?

Опрометчиво. Как бы Карбьер не хотел обеспечить Тесселе лучшую жизнь, сделать вечной ее он не мог. Не мог и не хотел, видя для девушки перспективы намного лучше.

Первое испытание — забраться в седло — ожидаемо вызывает затруднения. Платье, наверняка тяжелое, с несколькими подъюбниками, не облегчало эту задачу.

- Левой ногой, - Еще раз услужливо подсказывает Карбьер, предусмотрительно отходя с траектории возможного удара. Нет, получить грязным ботинком по новенькому выходному костюму он точно не хотел, - Ты упираешься в стремя левой ногой и отталкиваешься правой. Вот так, да!

Он подбадривает Тесселе, но, едва заметив, как та нерешительно зависла в воздухе, так и не забравшись в седло, быстро оказывается рядом. Не зря конюх выбрал именно эту кобылу для первой поездки — другая, гляди-ка, точно бы стала возмущаться и громко фыркать. Жемчуг же только махала хвостом да тихонько щипала траву.

- Ничего не перевернется. Давай, немного больше уверенности, - Холодные ладони смыкаются у Эвенвуд на талии, чтобы направить в нужном направлении. Карбьер усаживает ее на место, как фарфоровую куклу — осторожно, но достаточно устойчиво, чтобы руки тут же убрать и продолжить небольшой инструктаж, - Правильно, перемещай вес на правое бедро и держи спину ровно. Ноги надо поместить вот на эти выступы. Как я говорил, и сидеть, и ехать тебе придется боком.

Уж помочь правильно закинуть ноги на луки он ей не сможет — задрать даме юбку, пускай и в самых благовидных целях, приличия не позволяют. Карбьер только и может что подсказывать, со стороны наблюдая за процессом и в странной неожиданности для себя отмечая — впервые Тесселе возвышается над ним, пускай и будучи в таком неловком положении.

Из конюшни раздается ржание и приглушенная ругань конюха. С горем пополам он выводит из стойл крепко сложенного жеребца, серого, в яблоках — конь немного успокаивается, оказавшись на улице.

- Тесселе, ты держишься? - Карбьер не отступает до тех пор, пока не получит положительного ответа.

- Не так сложно прочитать мысли, когда они написаны у тебя на лице, - Эта черта в Тесселе нравилась Карбьеру, но он понимал, что ему стоит приложить усилия и свести ее на нет. Так будет легче, окажись она в среде высшего общества, где всякое проявление искренности могло быть использовано против ее обладателя. Меньше душевных терзаний, меньше поводов кому-нибудь вцепиться зубами в самое слабое место, вырывая приличный шмат нервов.

Большие перспективы сулили столь же великие проблемы, но вампир верил — оно того стоит. Ему, во всяком случае, не хотелось вернуться на грязные улицы Солгарда, к связям, которыми обзавелся по глупости, к растраченной попусту жизни. Да и была ли это жизнь? Выживание, омраченное потребностью избавиться от удушающей боли. Среди прочих воспоминаний эти оставались самыми четкими и самыми пугающими.

Сир вытащил его из этого мрака: не потому ли был так крепок поводок, на котором он держал своего отпрыска? Карбьеру не хотелось думать о том, что история повторяется. Страх быть похожим на Виридия еще не успел плотно обосноваться в его мыслях, но уже давал о себе знать.

Наконец, Тесселе усаживается на лошадь без вероятности тут же шлепнуться на землю, перевернувшись.

- Смотри не вниз, а перед собой, если боишься высоты, - Еще раз придирчиво осмотрев крепления на седле и позу сидящей в нем девушки, вампир отстраняется, - Держи поводья, обеими руками.

Чтобы немного остыть к совершенно непривычным ощущениям и впрямь нужно время. Карбьер подзывает конюха, меняясь с ним местами, чтобы тот продолжил страховать Тесселе, и не без удовольствия перенимает поводья своего скакуна. Завидев хозяина, тот смиреет, но не перестает быть обладателем неспокойного норова: он храпит и вспахивает копытом землю.

Пригладив темную гриву, Карбьер подходит к коню с левого бока, забрасывает ногу в стремя и одним рывком оказывается в седле, быстро и плавно — движение, отточенное практикой. Конные прогулки были популярным развлечением в Рон-дю-Буше, так что тут волей-неволей научишься держаться в седле, если не хочешь ударить в грязь лицом.

Он трогается вперед, первым оказываясь на подъездной дорожке, что открытыми воротами вела в прилесок усадьбы. Или правильнее было сказать парк? Эта часть территории была оснащена дорожками, беседками, скульптурами и здесь все еще работали садовники, с лесом не имевшие никаких дел. Лошадь Тесселе конюх приводит самостоятельно, не давая той двинуться с места без дозволения.

- Надеюсь, ты не успела передумать, - Усмехается Карбьер, прикидывая их будущий маршрут, - Держи руки согнутыми в локтях, а ногами несильно сожми бока лошади, и она двинется вперед. Все достаточно просто, не так ли?

- Мечтать ведь не вредно? - Он усмехается.

В самом деле, небольшая конная прогулка, совмещавшая в себе приятное с полезным, воодушевляла куда сильнее занудных уроков в кабинете. На практике всякое знание закрепить легче, даже если процесс обучения в таком случае превращался в первый полет птенца: малыш либо раскрывает крылья, либо разбивается насмерть. Радикально, но эффективно, исключая взаимодействие с другими людьми. Они имели отвратительную привычку запоминать чужие проколы, чтобы припомнить их, как только подвернется удачная возможность.

Карбьер слегка прикусывает язык: он умудрился забыть, что Тесселе сидит боком и привычным для него методом не сможет пустить лошадь вперед. Рассказывать о тонкостях, с которыми вампир дело не имел, ему было непросто, но прояснить этот небольшой нюанс он мог:

- В твоем случае нужно легонько толкнуть лошадь левой ногой. Она повернет вправо, а тебе необходимо успеть вернуть ее на нужную траекторию с помощью поводьев, - Какова хитрость, вот уже не учитель сморозил глупость, а ученик не понял его размытых указаний. Акцентировать внимание на этом в любом случае не стоит.

Жемчуг уходит вперед, и Карбьер подгоняет коня, чтобы поравняться с ней и с Тесселе. Он кивает конюху, и тот, быстро смекнув что к чему, кланяется господам да поворачивает обратно в сторону конюшен. Дел невпроворот.

Перед ними — засыпанная песком и мелким гравием дорожка, ведущая к высоким, раскрытым настежь кованным воротам. Сквозь них пробивается густая зелень кустарников и деревьев, тень которых ощутимо затеняет тропинки. Хозяева хорошо позаботились о собственном комфорте.

- Время трогаться, - Говорит Карбьер, но конь его не делает даже попытки сорваться с места. Ожидая, когда Тесселе сориентируется и сможет управлять своей лошадью самостоятельно, он подстраивается под ее темп.

Они медленно вплывают в тень густых крон, и вампир вздыхает с облегчением — солнце не беспокоит его так сильно, как прежде. Холодный воздух наполняется запахом травы, а на смену суетливому шуму поместья приходит пение птиц и размеренный цокот копыт. Карбьер улыбается своим мыслям — он знал много историй, связанных с этим небольшим парком.

Свет идущего на убыль дня очерчивает стволы деревьев и редкие людские фигуры, застывшие в одних позах — статуи, безликие и печальные. Одна такая встречает всадников у самого входа, стоя ровно посреди фонтана. Девушка с кувшином в руках, из него, должно быть, должна была литься вода, но погода все еще не дозволяла подать напор раньше, чем через декаду. До наступления Расцвета, а вместе с ним и тепла.

В эту пору знать часто устраивает званые вечера.

- Поворачивай налево, Тесселе, - Он решает оборвать на корню новую ветвь своих размышлений. Нет, пока еще слишком рано, — Прокатимся в сторону пруда — место живописное, тебе понравится. Слуги шепчутся, что на дне его спят самые настоящие фэйри, но я бы не стал верить им на слово. Нырять туда, впрочем, тоже не советую.

Потому как несколько особо доверчивых простушек уже нашли свой печальный конец в этом пруду, и на деле жили там вовсе не фэйри, а кое-кто гораздо более опасный. Об этой части слухов Карбьер благоразумно умалчивает.

— Да так, ни о чем, — Быть может, Тесселе сложно было проникнуться своей ролью, но Карбьер без всякого затруднения мог состроить из себя негодяя, пойманного на горячем: он сводит брови на переносице и скорбно склоняет голову, точно ей суждено оказаться на плахе. Исключительно в качестве шутки, разумеется.

Притворство всегда давалось ему неплохо, а со временем, когда жизнь вампира стала напрямую от этого зависеть, было отточено до мастерства. Не тот факт, коим можно было бы похвастать, не будь он хотя бы достойным признания актером, но где Карбьер, а где сцена? Он — герой закулисья, как любил подмечать Виридий, и роль эта ему не претила до тех пор, пока не начала плотно срастаться с его сущностью. Несогласие, протест еще не разгорелись в душе лесным пожаром, но нарастало понимание — не об этой доле ему мечталось.

Вампир неопределенно взмахивает рукой.

— Не раньше, чем объедем всю территорию, — Хотя он вовсе предпочел бы этого избежать. Достаточно и того, что Тесселе научится уверенно держаться в седле; большего с нее никто стребовать не посмеет. Не дай Луна ей не удержаться и попасть под копыта лошади — оказавшись в подобной ситуации Карбьер представить не может, как ему свезло уцелеть.

Конец аллеи еще не близко. Лошади медленно бредут вдоль дорожек — галопом их здесь не пустить, да и зачем? Первая прогулка за долгое время должна оставаться прогулкой до самого конца, размеренной и неторопливой.

— Как знать, — Он отвечает расплывчато, не желая выдавать тайны небольшого пруда, — Но, как мне рассказывали, глубина в нем большая, а берег — обрывистый. Вроде бы туда пытались заселить разноцветных карпов, да только раньше Разгара они никому не показываются на глаза.

Чего стоит перевести тему, когда знаешь о чем говорить! 

— Люди верят, что фэйри исполняют желания, но не знают, какую цену они могут запросить в уплату своего волшебства. Говорят, эти существа крадут детей из колыбелей и до смерти щекочут приглянувшихся им путников. Поверий так много, и так мало случаев, что подтверждали правдивость хотя бы одного из них. Я вот ни одного не знаю. И не хочу, сказать по правде. Верить, что кто-то исполнит все твои желания по щелчку пальцев — глупо. Все, что получается так просто, так же просто и исчезает. Остается только то, что ты зарабатываешь своими собственными силами.

И тем бесславнее была смерть погибших в пруду девушек, память о которых в полночь рисовала круги на воде. Карбьер встряхивает головой — зря он задел эту тему.

— В общем-то, не забивай себе голову. На подобные вещи я привык смотреть со скепсисом, но это вовсе не значит, что в жизни нашей нет места волшебству. Только взгляни на этот парк! Бывший хозяин усадьбы успел возвести его всего за три года, и все это ради того, чтобы иметь возможность встречаться со своей возлюбленной не только ночью, но и днем. Трогательная история, в самом деле.

В его игре нет и капли серьезности: Карбьер гримасничает, строя из себя оскорбленную невинность. Как же, такое оскорбление! Он не врунишка, он — виртуозный лжец и лицедей уровня, которому позавидует глава Калейдоскопа; как это можно было поставить под сомнение?

Но вот, вампир смеется, слегка запрокидывая голову.

— Не понимаю, о чем ты говоришь. Я всего-то и хотел, что продолжить учебные занятия, а вот о чем задумалась ты, назвав меня негодяем, даже подумать страшно, - Он прикрывает ладонью рот, чтобы скрыть широкую улыбку.

Конечно, в этой беседе больше нет и намека на серьезность, да и к чему она? Серьезными взрослые люди могли быть в окружении дел и слуг, - каждый день и первые, и вторые могли сменять друг друга, притом совсем не убавляя в количестве. Наедине друг с другом же хотелось позволить себе большей вольности, шанса допустить промах, который не останется на их репутации черным пятном. Печальный вывод заключался в том, что в кругу людей, принадлежащих к голубой крови, заиметь с кем-то такие отношения сложно. Высшее общество не прощает ошибок; имея возможность со стороны наблюдать падение некогда успешных господ, и изредка даже принимать в том участие, эту науку Карбьер выучил сполна.

Осторожность, которую он соблюдал до сих пор, не выпуская Тесселе в свет, была оправдана опытом. Не паранойей, совсем нет.

— Фэйри исчезли с тысячу лет назад, потому я и не знаю, как относиться к россказням слуг. Исполняли бы работу так же доброкачественно, как мололи языками — цены бы им не было, - Иронизирует Карбьер. Уж вампиру ли рассказывать о том, чего не может быть на этом свете, когда сам он — сказка, которой пугают непослушных детей. Впрочем, суть его рассказа вовсе не в этом, - Лучше не брать на веру все, о чем болтает местный люд. А то, глядишь, и вампиры на солнце заблестят, точно бриллиантовой крошкой обсыпанные. Дорогое удовольствие, между прочим.

Аллея кончается, но не исчезает тень, покрывающая дорожки парка. На улице смеркается, и скоро, через час или полтора, загорятся фонари, установленные вдоль дорог. Последние отблески солнечного света пляшут по водной глади пруда, из-за обилия зелени потерявшегося средь деревьев. Его выдают только белый мост и точно такие же белые лебеди, медленно плывущие от одного бережка к другому. В этом году птицы прилетели совсем рано.

— Как и всякому влюбленному мужчине, которому море по колено и горы по плечо, - Конь Карбьера встряхивает головой, на что получает ласковое похлопывание по шее, - Тихо, Марципан. Ах, так вот. Известно что граф, будучи вампиром, без памяти влюбился в девушку, по злой иронии судьбы, смертную. Они поженились, но даже так оставались по разные стороны баррикад. Проводя большую часть своего времени в золотой клетке, девушка чахла от тоски, мечтая повидать солнце, а  граф страдал каждый раз, когда его жена выходила на улицу днем, не имея возможности ее сопровождать. И тогда, в качестве решения этой проблемы появился проект этого парка, тенистого, но такого просторного. Художники, архитекторы и маги корпели над ним три года, а день, когда строительство было окончено, ознаменовало падение самой яркой звезды на небосводе. Или то была комета? Не могу сказать точно — история, передаваемая из уст в уста, претерпевает множество изменений.

- Скрытности? Луна помилуй, будь я скрытен, милая Тесселе, и тайна моей сущности так и осталась бы тайной, - В его усмешке есть доля правды: рядом с Тесселе Карбьер позволял себе гораздо больше, чем в окружении других людей, и этот короткий, полный шутливых колкостей диалог, был тому подтверждением. Попробуй так же оскалиться в сторону названных товарищами дворян, и тут же будешь одет в намордник, кованный серебром.

Постоянно находиться настороже было столь же утомительно, сколь и азартно. Однако, со временем интерес начал заметно сдавать позиции усталости, проводя четкую черту меж жизнью и существованием. Тесселе — не тот человек, с которым Карбьер поделился бы этой проблемой, будучи заинтересованным вовсе никому о том не рассказывать, но ее появление ощутимо ослабило груз переживаний на его плечах.

Возвращаясь к разговору о фэйри, вампир пытается припомнить, что он вообще знал о них, помимо сказок, которые на ночь ему читала матушка.

- Никакой уверенности. Они просто... ушли. А на их место пришли фэй-ул, нареченные потомками фэйри. Кто-то мне рассказывал о том, что последние фэйри ушли следом за богами в священный Эйстель, кто-то — что живут они на парящих в небе Волмирских островах. Старые записи обратились в легенды, но кто же их подтвердит?   

Вся имеющаяся информация и впрямь была скудной, запечатанной в архивах Ордена Камелии. Карбьер не пытался дорваться до нее, не заинтересованный темой, так что все это знания — это редкие упоминания фэйри в исторических книгах и слухи, которыми так полнится земля. Последнее, как известно, источник богатый, но недостоверный.

Карбьер фыркает от смеха.

- Определенно не такого внимания я бы искал, хотя не скрою, есть свое удовольствие в том, чтобы увидеть их обомлевшие лица. Я бы предпочел более изысканный способ вызвать бурю эмоций, как это сделала, например, госпожа фон Радеж. Однажды она появилась на приеме в платье с вырезом от шеи и до самой поясницы; ох, да ее чуть ли не в ереси обвинили за такую выходку. К слову, с тех пор ни разу не видел ее на людях.

И, даже зная о том, что в это «изгнание» она ушла по доброй воле, Карбьер не мог не отметить опасность такого маневра. Скандал и последствия скандала — вещи разные, пускай и связанные.

Парк живет своей жизнью, оторванной от целого мира, размеренной и спокойной. Здесь переплетались тени, запахи и звуки, рождая чудаковатый ансамбль царящей вокруг атмосферы. Сильно ли она переменится, если сойти с тропы? Если свернуть в лес, окружавший усадьбу? Он таил в себе загадок ничуть не меньше, чем сама усадьба, поскольку был значительно старше.

В пении птиц и журчании воды едва уловим новый, чужеродный шум. В нем едва угадывалась человеческая речь, отзвуками растаявшая в вечернем воздухе, но понимания этого Карбьеру достаточно, чтобы насторожиться. Вампир не рассчитывал наткнуться здесь на кого-нибудь кроме слуг.

- Стало? - Отзывается он чуть погодя, - Всякая история имеет свой конец, разумеется, и их история окончилась печально. Графиня умерла от болезни, не дожив и до сорока пяти лет, а перед смертью велела захоронить ее прямо здесь, в парке, как единственном месте, где она была по-настоящему счастлива. Граф прожил немногим дольше: в одно скорбное утро солнце застало его прямо у могилы возлюбленной. Трагичная история, обреченная на печальный финал, но ведь и жизнь — не сказка, чтобы все жили долго и счастливо.   

В который раз Карбьер вспоминает большой семейный портрет, висящий в одной из комнат поместья, и пару, изображенную на нем. Стоило ли их мимолетное счастье такого конца? Он не знал и не задумывался.

Надо будет показать его Тесселе. Ей будет интересно.

- Правда? Тогда нам повезло. Астрологи предсказывают звездопад в самые теплые ночи подступающего сезона, уверен, нам свезет застать хотя бы одну, - Карбьер поддерживает эту тему, не желая более концентрироваться на предыдущей, - Звезды видны на небосводе с основания времен и подобны солнцу — такие же горячие и сияющие. А кометы — это осколки небесного камня, которые возвращаются к нам из года в год. Некоторые из них падают на землю, но событие это такое редкое, что всегда вызывает ажиотаж.

Карбьер упорствует, но ведь и Тесселе не сдает позиций, уверенная, что сможет перебороть его в этом небольшом столкновении. Это раззадоривает — сцепившись, два упрямца будут бороться до победного конца.

- Не для тебя, заметь. Разве это не подчеркивает твое особое место в моем сердце? - Он снова сводит все в шутку. Любовник из него выходил смехотворный, и вампир это понимал, оттого веселясь только сильнее: Тесселе он годился в отцы, а вел себя сейчас в лучшем случае как мальчишка, на десяток лет младше. Исключительно забавный парадокс, - Ты уже слышала мой ответ на этот вопрос. Но, возможно, ты просто алчешь вернуться к прописям? Так и знал, что от этого занятия тебя и за уши не оттянешь. Если настаиваешь, то, так и быть, проверкой написанного я займусь в этот же вечер. Изводить даму томительным ожиданием — страшное преступление.

Конечно же он блефовал — избавить себя от нужды проверять чужие тетради Карбьер хотел ничуть не меньше, чем Тесселе желала отсрочить этот миг. Идея пригласить гувернантку или преподавателя, способного справиться с этой задачкой была соблазнительна, но проблемой, не дозволявшей сделать это, была сделка, заключенная меж вампиром и его создателем. Девушку он должен обучать сам, не прибегая ни к чьей помощи. Глупости и бестолкового упорства в нем было достаточно, чтобы согласиться на такие условия.

Результат должен неизбежно себя оправдать. Тратить силы понапрасну Карбьер не любил, и Виридию о том было прекрасно известно. Был ли он заинтригован планами своего отпрыска? Еще бы. Хотел ли он, чтобы все они рухнули, подобно карточному домику? Вне всяких сомнений, таковы уж были их отношения.

Успех сулил Карбьеру возможность оборвать эту связь.

- Ты избираешь не самые достоверные источники информации, - Он неопределенно взмахивает рукой. Уж если верить слугам, то русалки, обитающие на дне озера, хороводы водят на берегу да сказки рассказывают, - Лучше уж быть скептичным. Послевкусие приятного удивления, если такое имеет место быть, куда слаще разрушенных надежд. Я даже не скажу о прекрасной возможности произнести: «А я говори-ил».

Вспоминая госпожу фон Радеж вампир не может не улыбнуться. Этой женщине чужды были закостенелые взгляды Рон-дю-Буша, но близок дух его ночной жизни, той, что кроется за занавесью манер и благопристойности. Она прекрасно смотрелась бы в декорациях солнечного Ольдемора, но избрала для себя ночи города-собора. Попасть к ней на прием — большая сложность, но Карбьер был вхожим в ее дом и был в нем желанным гостем. Стоило всего-то помочь вдове поквитаться с мужем, да упокоит Луна его душу.

Он слегка приподнимается в седле и расправляет плечи, точно павлин распушивший перья.

- Как думаешь, мне пойдет алый шелк? - Ох и не стоило Тесселе задевать эту тему при бывшем работнике борделя, пускай и не работавшего в соответствующем заведению профиле. Своего тела тот явно не стеснялся, обеспокоенный тем, как бы скрыть душевную его составляющую, - Хотя я и тяготею к вырезам на груди, думаю, спина — место более рельефное, фактурное. Изюминка же каждого выреза состоит не в том, чтобы открыть, а в том, чтобы подчеркнуть, сделать акцент. Это интригует, не так ли?

Карбьер рассуждает на грани серьезности, готовый скорее поддержать шутку, чем вырядиться в платье. Его наряды и без того были экстравагантны. Удлиненные плащи, широкополые шляпы, вуали — смотри не перепутай с почтенной дамой, чуть расширочевшей в плечах.

Тон его слегка меняется, когда речь заходит об обращении, становится более тихим, бесцветным.

- Не всякий человек мечтает о смерти. Да и кто бы захотел обречь любимого на подобную участь? - Пускай сам Карбьер не сожалел об этом, тема оставалась для него болезненной. Не будь он обреченным на смерть, обернулось бы все таким образом? - Вряд ли девушка, влюбленная в солнце, была бы счастлива, навсегда его лишившись. Это дилемма, в которой из двух зол пришлось выбрать меньшее. Но мы не будем переживать об этом.

В деревне явно были очень специфические представления об отдыхе.

- Какая еще речка, Тесселе? Уж не думаешь же ты, что благородные мужи и дамы с разбегу прыгают в речную воду? В поместьях достаточно холодно, чтобы не мучиться от жары, а коли захочется искупаться — на то есть ванна. В самом деле, ты говоришь какие-то глупости.

- Однажды у тебя точно получится, - Карбьер щурится, как объевшийся сметаны кот, уверенный, что это маленькое поражение только подстегнет Тесселе впредь задавать вопросы один каверзнее другого. Однажды и ей удастся вогнать его в краску, вне всяких сомнений, а пока что вампир наслаждается своим триумфом, высоко задрав нос, даже если победа эта выходила нелепой. Зато им обоим было весело!

С кем еще он мог вести себя столь же непринужденно в последние пару лет? Ответ на вопрос находился с большим трудом. Никогда не тяготевший к одиночеству, Карбьер, тем не менее, был вынужден проводить большую часть своего времени в окружении личностей, доверять которым во всех аспектах он не мог, такова его роль. Возможно, в том, чтобы оставить Тесселе подле себя, был его личный интерес. Не тот, что касался Дю-Бушской знати, но гораздо более трепетный, рассказать о котором нельзя даже под предлогом смерти. Опасно.

В конце концов, Карбьер оставался человеком больше, чем карикатурным чудовищем, описанным в трактатах Лунной церкви.

- Что ты, я вовсе не утверждаю своей безапелляционной правоты, - Он поднимает ладони в примирительном жесте, большими пальцами все еще придерживая поводья, - И на подобные вещи я, как и многие, смотрю сугубо со своей колокольни. Колокольни, построенной из набитых опытным путем шишек, так что имею право. Вся наша жизнь наполнена случайностями, открытиями и неожиданностями — предугадать их просто нереально. Но я не привык полагаться на случай. Полагаться на себя мне привычнее, но я понимаю, почему некоторым людям это нравится не так сильно. Обвинить в собственной неудаче легче высшие силы, нежели себя, не так ли?

Карбьер терпеть этого не мог, даже если случай в его жизни имел место быть чаще проработанной стратегии. Случай — это риск, зачастую неоправданный.

Он снова посмеивается.

- Что? Я всего лишь говорил о тонкостях модного дела, притом что имею весьма слабое о нем представление. Не представляю, чем мог бы тебя искусить, - Вопреки беззаботному тону, лукавство так и пляшет в малахитовых глазах. Желание развить тему спорило с благоразумием; незачем ему смущать свою спутницу, - Обязательно выделю для тебя местечко в первых рядах. А блестки — наивысшая пошлость, хуже всякого выреза, пусть он будет глубиной хоть до пупа.

Хотя рубахи с таким вырезом были очень даже неплохи. Под слоями одежды, в которые закутываются вампиры, все равно ничего не рассмотреть.

Карбьер демонстративно отворачивает голову и закрывает глаза.

- Нет-нет, даже не думай, дважды... трижды этот трюк со мной не сработает! Даже если на речку ты отправишься ночью - ночью! - за тобой надобно кому-то присматривать. И буду это точно не я! Ради всего святого, ты же не хочешь свести меня в могилу?

Лошади в упор подходят к пруду, за время небольшого разговора успев наполовину его обогнуть. Голоса, казавшиеся ранее не более чем далеким отзвуком, становились громче, четче, обозначая присутствие кого-то постороннего. Карбьер недовольно цыкает языком и слегка тянет поводья на себя, чтобы развернуть Марципана на соседнюю дорожку.

- Давай-ка свернем отсюда вглубь парка. Там тоже есть на что посмотреть.

- Я не то имел в виду, - Легко отмахивается Карбьер, - Напротив, в этом плане тебе можно даже позавидовать. Навык обернуть всякую случайность в свою пользу — тоже своего рода талант, да и разве ты не прикладываешь усилий для этого? В последнее время на уроках я замечаю за тобой все меньше и меньше ошибок.

Методы, которые избирала Тесселе для достижения результата, не особо нравились вампиру. И без того слабый человеческий организм было так легко довести до изнеможения — он осторожничал, но был ли в этом толк, если его подопечная не желала придерживаться таких же методов? В ее упорстве он видел самого себя, юного и живого, и тем сильнее это ему не нравилось.

Исход оказался так себе, однако, Карбьер никогда не был любимцем фортуны. 

- Совсем скоро ты станешь частью этого общества, - Звучит не как обещание, но как угроза. Вампир делает нарочито удивленное лицо, - Или, Луна помилуй, блестки тебе все же не по душе? Не волнуйся, я найду, чем их заменить. Хм, перья? О, я давно заглядываюсь на воротник из сорочьих перьев!

Да, к такому костюмчику еще бы птичью маску, и не понять, куда податься: на бал или в ряды чумных докторов. Впрочем, о чуме никто не слышал последние десятилетия, а вот бал-маскарад состоится в Рон-дю-Буше в ближайший год. Самая длинная ночь в году и оттого самая загадочная. Как-нибудь им удастся посетить город в это время.

- Охотно верю! Даже не сомневаюсь, честное слово, - Карбьер все еще не спешит поворачиваться к Тесселе. И как она представляет себе их совместный поход на речку? Могила и жаркий день для вампира звучали равносильно отвратительно, - Для этого есть купальни! Ты что же, хочешь чтобы я сидел на берегу и смотрел как ты плещешься в реке? После такого зрелища мне придется взять тебя в жены, потому как в глаза смотреть людям я не смогу.

Уж сколько бы вампиры не был лоялен к принципам высшего общества, некоторые из них плотно засели у него под кожей. Да и быть скомпрометированным, если такие же «ночные пловцы» застанут их вместе, ему точно не хочется.

- Воспитанные леди не плещутся в речках, Тесселе, и уж тем более не зовут с собой мужчин. Давай-ка найдем другое развлечение в этот Разгар.

Толковой легенды для девушки, появившейся буквально из ниоткуда, пока что придумано не было, но даже в перспективе вряд ли они будут приходиться друг другу родственниками. Этот факт влек за собой сотню условностей, которые им придется соблюдать. В противном случае, у общества появится множество ненужных вопросов.

Лошади сворачивают с круговой парковой дорожки на соседнюю, пролегавшую сквозь аккуратно подстриженные кусты и кипарисы.

- Сложно быть тише, находясь в седле, - Карбьер вздыхает — уж об их присутствии было известно за десяток метров так точно. Нежелательный свидетель отыщет их, если пожелает, - Но тему разговора нам лучше сменить на нейтральную. Никаких блесток и речек, нет-нет.