Под ритмичный цокот копыт и скрип деревянных колёс экипаж проделывал большой путь из Кинермы  в Рон-Дю-Буше. В Рон-Дю-Буше! Подумать только! От одной мысли о новом месте у Тесселе перехватывало дух. Она непроизвольно сжимала подол платья, воображая, между каких улочек ей предстоит пройтись. Картинка в голове стояла красочная: разноцветные высокие дома, статные люди точно как Карбьер; ей думалось, что даже солнце там встаёт и заходит иначе.  А пейзажи! Какие там пейзажи! Если Эвенвуд так впечатляли повторяющиеся желто-зеленые деревья за аккуратно собранной занавесочкой, то какой восторг она испытает по прибытии?

Сумбурная цепочка мрачных событий не могла пройти бесследно. Сожженный мост в сторону своей малой родины оставил в груди Эвенвуд дыру. Такое странное, пустое чувство. Тесса не жалела о содеянном, просто ей всё никак не удавалось осознать происходящее.  Может, ей всё это снится? Она умерла под теплым боком коровы от голода? Её закололи вилами? Значит, всё это - сон?

Лучше бы тогда ей не проснуться.

Она скромно, тихо, но мечтательно вздохнула. Тесса не могла во всё это поверить. Так вообще бывает? Всего несколько дней назад ей приходилось делить сено со скотиной в хлеву и верно ждать погибели.  Удивительно, как всё может обернуться.

Тесселе скользнула взглядом от очередного "необычайного" вида за окном на Карбьера. Ей не доводилось ранее ездить в каретах, не доводилось сидеть напротив... Карбьера; человека, чей статус превосходил всё её село. Да, определённо, ей было не по себе. Особенно от его холодной, но такой удивительно притягательной расчетливости.  Хотя, возможно, дело было не только в этом. Арх'Амарек прибыл словно из параллельной вселенной. От него веяло аристократизмом за версту - даже абсолютно слепой смог бы отметить этот факт. Его речь, его голос, жесты и движения... С этим рождаются? Или такими становятся?

Девушка нервно сглотнула и вновь отвернулась к окну. Красиво всё-таки. Всё это - красиво. И так непривычно.

Близящимся сумеркам не удавалось лишить девушку любопытства, а от зоркого деревенского глаза не укрылась ни одна деталь. Вон там была протоптана тропинка, значит, часто ходили люди. Чуть дальше расположилась россыпь мелких кустарников, вполне возможно, что съедобных. Кажется, они подъезжали к какому-то поселению. Она знала, что вот-вот не сможет всё разглядывать вот так четко: тьма окутает землю, а там уж хоть глаз выколи. И что тогда делать?

— Птицы сегодня низко. Это к дождю, — Тесселе чуть наклонилась вперед. Тонкие пальцы оттянули занавеску, чтобы зеленым глазам открылся больший обзор. — Чувствуете? Даже сыростью запахло...

Хотя, скорее, эту тему охотнее поддержал бы кучер. Вряд ли Арх'Амарека вообще волновала погода, но Тессе больно уж хотелось поговорить. Ей было не спокойно, а мрачные мысли подкрадывались к светлой голове.

Отредактировано Элора Донстебьян (10.11.2021 00:46)

Голос напротив тотчас переманивает внимание Эвенвуд. Сначала она переводит взгляд, осторожно удостоверяясь, что Карбьер и впрямь заинтересован начать диалог, а затем и поворачивает голову. В очередной раз мужчине удаётся спасти Тесселе. Ещё бы чуть-чуть, и она точно бы загрузилась дурацкими мыслями, способными провалить в вязь бесконечных дум: а кабы, а если. Но всё обошлось. Тесса и впрямь почувствовала облегчение, поскольку ехать под одни звуки экипажа и шуршащих бумаг невыносимо. Долго. Вместе с этим она чувствовала маленькую победу: над самой собой, над нервирующей их обоих какофонией.

В ответ на кроткий вопрос девушка утвердительно кивнула. Ей было невдомек, что аристократ слукавил. Главное, что от этих слов ей стало приятно, а беседа постепенно набирала обороты.

— В самом ли деле? — она идёт тем же оружием, но другой интонацией, более заигрывающей. Её губы расплываются в абсолютно беззлобной, хитрой улыбке. Карбьер определенно прав. Грозе быть. И дело, наверное, вовсе не в птицах.
Через несколько секунд Эвенвуд становится неловко. Её щеки розовеют. Вдруг, реакция покажется слишком... дурной? Платье вновь теребится пальцами. Глупо, глупо, как глупо...

— Впервые, — прежде, чем ответить, она задумывается. Дивноречье. Что-то монах о нём рассказывал. Кажется, всю ту жу заезженную историю про сбежавшую козу. — А Вы? Наверное, Вам часто приходится путешествовать по всему свету, — и ведь сколько удалось Карбьеру повидать! Она, заранее зная, какой ответ последует, успела представить не одну дюжину разных изображений - невероятной природы, потрясающей инфраструктуры, необыкновенных господ и необычнейших зверей. Ей такое даже не снилось. — Где Вам понравилось больше всего?

А вот последующее высказывание Тесселе хотя и понравилось, но понять его не смогла. Насколько сильно разнится их понимание «поприличнее»? Её ветхая халупа, которую постоянно приходилось ремонтировать, подставлять ведра под протекающую крышу и контролировать отлов мышей - было вполне прилично. Есть куда стремиться, но пойдет. Что же «приличное» является для него? Мог ли он поскромничать в выражении? Что-то Тесселе подсказывало, что да.

— Спасибо. Хотя, признаться, Ваша компания меня несильно напрягает, — ну, отчасти это было правдой - ей действительно интересно беседовать с Арх'Амареком. Его отрадно слушать, не менее угодно его рассматривать, наблюдая за реакцией, но Тесса безумно его стеснялась. Она прикладывала немало сил, чтобы хотя бы пытаться ему соответствовать.

За окном, тем временем, леса сменились городом. И Эвенвуд так бы и продолжила лицезреть собеседника, если бы не кольнувший край глаза огонёк.
— Глазам своим не верю, — с каким удовольствием она вновь прильнула к окну - не описать словами. Если бы не явно сгущающиеся тучи, то Тесса точно бы просилась прогуляться. Хотя, в общем-то, что ей мешало? — Мы сможем пройтись утром? Если не будет дождя? Мне бы хотелось на всё посмотреть, — её глаза горят не менее ярче уличных огней. Когда, в самом деле, ей удастся побывать здесь вновь? — Пожалуйста?

Её немного успокаивает реакция Карбьера, однако смущение не отступает. Видимо, даже самым серьёзным особам иногда требуется разрядка - он сдержанно, но не менее очаровательно улыбается, а Тесса, в свою очередь, делает это так же встречно. Никакого осуждения. Здорово, что её эмоции имеют место быть.
Ну, а будь Эвенвуд сейчас менее потрясенной, то однозначно бы обратила внимание на общее состояние аристократа: кажется, он устал, ведь дорога, к сожалению, имеет свойство выматывать.

Ответ на вопрос вдохновляет Тесселе. Даже не смотря на то, что Карбьер не вдается в подробности, девушке было этого достаточно - губа у него не дура, он знает, о чем говорит.  Но что же входит в его обязанности? Кем, в самом деле, он приходится по должности? Язык об этом не поворачивается спросить. Эвенвуд оставляет разговор о работе на потом, на момент более удобный, нежели сейчас, а сама смакует в голове произнесённые им предложения.  Может, это личное? У них в селе обо всём узнавалось само собой. Здесь, как оказывается, это не так работает.

Столицу! Увидеть собственными глазами! До чего удивительная перспектива!
Жаль, отец не может разделить с ней эту радость.

— Мне уже не терпится всё увидеть.

Эх и ловелас! Добрым словом вгоняет девушку в краску. Кому не будет приятно услышать подобное? К тому же от человека с большой репутацией? Волей-неволей возгордишься, что именно тебе предоставилась возможность услышать комплимент в свой адрес. Даже если это дежурно, даже если это принято в высшем обществе.
Ей, в самом деле, повезло, что буквально в этот момент она обратила внимание на незнакомые улочки, в противном случае ей бы пришлось искать в экипаже самый тёмный угол, дабы спрятать пунцовое лицо.

Она краем глаза отмечает, как аристократ и сам непроизвольно заинтересовался, что же такого заметила Тесса. И это, безусловно, льстит не многим меньше, чем озвученная ранее реплика.  Человечность заразна, верно? Складывается мнение, что среди аристократов нет места искренности.
Девушка чуть хихикает, совершенно позабыв про последствия от мокрой погоды, и чуть качает головой. Никакая слякоть её не испугает. Она же (грязь) не волк, в конце концов.

— Вы так добры ко мне, — Эвенвуд одаривает Карбьера тёплым взглядом, но вскоре её лицо сменяется открытым непониманием, а глаза округляются. Что-что? О чём он, простите?

— В смысле ателье? Дорожная сумка?.. Вы что, тратиться собрались?   — она быстро хлопает глазками. Для него покупка платья, наверняка, сравнима обыденным походом за хлебом.  В том смысле, что сильно не напрягает. — Как же я...  я не... — Тесселе не находит слов. В общем-то, раскидывая мозгами, ситуация безвыходная: у неё нет средств, чтобы обеспечить себя не то чтобы едой, но и ночлегом. Что говорить о платье? Перешивать то, что есть? Где время-то найдет? И кому, как не смой Эвенвуд, известно свойство изнашиваемости вещи? 
Она замолкает. Ей крайне неудобно на это соглашаться, но и, вполне возможно, отказ расценится как плевок в чужое лицо.

Ты уже согласилась на всё, не так ли?

— Может, решим этот вопрос завтра? — теперь прогулка по городку становится менее желанной. Возможно, дождь затянется на подольше? Или им не удастся случайно наткнуться на местную портниху? — Не устану Вас благодарить за то, что Вы делаете для меня, но... — по воле случая экипаж останавливается. Тесселе сразу же переключается на предоставленный шанс избежать неловкий разговор. Девушка делает вид, что вслушивается, переводя думающий взгляд верхний угол, а затем вновь смотрит на Карбьера. Неприступно, слегка наивно - прямо актриса. — Кажется, приехали?

Отредактировано Элора Донстебьян (10.11.2021 19:31)

Всего лишь - не всего лишь, а сама Тесселе на месте Карбьера даже возиться бы не стала. Кто дал приказ её опекать, зачем, почему - в её голове не было четкого представления; ну, прибыл-то точно из-за оборотня. А трястись над его дочерью на кой чёрт? Взял там свои бумажки, заполнил, поучил люд напуганный и драпанул назад - вот такую тактику Эвенвуд бы поняла. Всё остальное - загадка. Роскошь! Ну, даже если что-то там и сказали, почему бы просто не доставить «товар» в место назначения и забыть? Покормил и хватит. Ох уж эти сложные аристократы. Что у них на уме?

Ступор, который Эвенвуд старательно пыталась спрятать, чуть сковывал её движения. Она наблюдала за Карбьером: четкие, отточенные жесты и взмахи, словно он проделывал всё это не один раз. Удивительно, как молодой и статный мужчина может быть таким невероятно строгим. Во всём. Как же он рос? Неужто Маргарет была права, когда говорила, что жизнь принцев и принцесс кардинально отличается от тех, что писали в книгах?  Ну, в таком случае детству Карбьера она точно не завидовала. Хотя и своему тоже.

Она промолчала, обмусоливая сказанное. Вновь. Что ж, может Арх'Амарек и прав. Если же из его личного кармана не упадёт и гроша, то почему бы не воспользоваться случаем? Всё равно предложение звучало так, будто бы он и сам не прочь разорить чужой кошелек. Тесселе стоило подумать. 

Что же ждало её в конце? Странная мышеловка, ослепительно благосклонная. Однако даже при самом воображаемом худшем варианте, в котором Тессу оставляют на произвол судьбы, ей не становится страшно. Чего плохо в том, что выбраться из села? Там бы её сожрали. Могут ли её сожрать в Рон-Дю-Буше? В рабство продать? И почему тогда сейчас не принуждают ни к чему, кроме как к хорошей жизни? Эвенвуд не могла найти ответ. Пока что.

Тесселе выходит из кареты чуть медля. Прежде, чем протянуть ладонь галантному спутнику и сойти, она завороженно осматривается. Вот оно - Дивноречье. Совершенно иная, непривычная ей архитектура. Жизнь здесь была другая, и это чувствовалось во всем. И опять, о Судьба, Карбьер  прав - в своём виде тряпичной куклы она будет притягивать немало внимания. Причем дурного, а ей бы не хотелось подставлять ни аристократа, ни себя.
Предупредительная фраза выдергивает её из фантазий, и она моментально возвращается в реальность, аккуратно спускаясь на землю.

Сухой и четкий тон мужчины звучит очень внушительно. И в этом желтом свете, стоя как по струнке, излучая власть и непоколебимость, Карбьер выглядит даже более грозно, чем тогда, на сиденье. Забудь кучер хотя бы один из оглашенных пунктов приказа - и не носить ему головы более. Стрёмно. Эвенвуд не хотелось бы оказаться на его месте.

— В ателье, так в ателье. Главное, чтобы дождь к утру стих, — выдает Тесселе спустя несколько минут, мягко обхватывая жёсткий локоть джентльмена. Внушительные мышцы. Стальные - такими бы она их назвала. — Почему-то я не удивлена Вашему выбору, — они двигались к дому, облицовка которого действительно отличалась от всех остальных. Вместе с темнотой ночи пробрался и холод. Эвенвуд чувствовала, как потихоньку он обволакивал и её тело; того, глядишь, и зубы застучат. Она непроизвольно прижалась к мужскому плечу. Хорошо, что идти недалеко. — Ох и свежо у них тут!

— Да Вы что? — в этом вопросе нет саркастичной подоплеки. Это невозмущенное, легкое «одёргивание» Карбьера от высказанного предложения.  Да, она приняла его слишком буквально, поскольку не могла прочувствовать границу, где Арх'Амарек настроен решительно, а где лишь демонстрирует возможности. 

— Я знаю, как долго шить платья, а если мы отбываем завтра — дай Судьба портнихе удастся только ткань прикинуть, — платье, в котором ходила Тесса, было сшито из нескольких старых. Чтобы объединить уже готовые подол с верхом, ей потребовалась не одна бессонная ночь кропотливой работы. Она пережила все: проколы пальцев, сломанные иглы, кончающиеся нити. Всё ради того, чтобы вещь смотрелась гармонично и монолитно, а невооруженным глазом нельзя было заметить несколько наспех оставленных стяжков. — К тому же, чтобы договориться об этом, всё равно нужно к ней идти?

За разговором Тесселе не замечает, как, в действительности, ей не удается согреться о руку Карбьера. 

— Я сильно приуменьшила, — фразу она подкрепляет негромким шмыганием носа. Эвенвуд с большим удовольствием спешит внутрь уютной гостиницы (вопреки желанию всё детально рассмотреть), поджимая предплечья к груди, и обхватывает свои замерзшие ладони. Холодно! Какая же нещадная погода. Некоторое время Тессе придется отогреваться, но она быстро позабудет о недуге, поскольку очередная смена обстановки подействует подобно гипнозу.

Выстланные ковры с крючковатыми узорами и вензелями, которые Эвенвуд захотелось обозвать «въючковатыми», картины с различными настроениями -  это правда постоялый двор, а не музей? А как, самое главное, чисто! У них явно нет проблем с подтекающей крышей или мышами. Откуда-то доносятся голоса, перебиваемые хриплым смехом. Тепло. По-домашнему. Ей уже здесь нравится.

— Шутите? — девушка оборачивается. Ей хочется снизойти на шепот, так что дальше Тессе произносит вполголоса:  — Да здесь здорово!

Не просто так Эвенвуд приутихла. Её смутила приближающая фигура - женщина в телесах, видно держательница этого места; баба, контролирующая внутренние порядки и занятость этажей влиятельными лицами; она шла неторопливо, рот её улыбался дугой, а губы жирно намазаны яркой помадой. Этой мадмуазель точно было давно за все пятьдесят, но она чувствовала себя гораздо моложе. От неё воняло табаком.

Девушка делает робкий шаг в сторону аристократа. Ей же не нужно ничего говорить? Карбьер справится сам?

— Точно и вовремя. Вы даже не нуждаетесь в представлении! Добро пожаловать, сир Арх'Амарек, меня зовут Женевьева Стиг. Сегодня я помогаю вам расположиться в нашей скромной обители. Мы уже подготовили покои. Должно быть, Вы очень устали с дороги и голодны? Желаете присоединиться к застолью сейчас или потом? — мадам улыбается. Её спокойный взгляд не цепляется за личность, а смотрит куда-то в пространство, тем самым лишая себя живости.

Тесселе была готова поклясться, что у этой миссис есть какая-то особенная связь между её переманивающей всё внимание коричневой родинкой на носу и вкусах в стиле. Она правда пыталась не смотреть на её нос, но получалось плохо. А от мысли о еде девушке скрутило живот. Когда они в последний раз перекусывали? Эвенвуд не припомнит.
Зеленые глаза, полные просьбы и жалости, устремляются на острый профиль бледного аристократа. Поймёт ли он без слов, что его спутница точно бы не отказалась посидеть за столом?

— Том! — Женевьева окликает сутулого парнишку, легко наклонив голову в ту сторону, откуда он должен будет взяться. Слышатся шаги. Тогда она вторит: — Том! Будь добр, отнеси вещи гостей на второй этаж...

Взгляд Женевьевы запомнился Тесселе надолго. Он не выражал открытого отвращения, но в светлой макушке прилично сгустились краски. Если бы не Карбьер, её бы тотчас вымели метлой вместе с паутиной и пылью - никакого более впечатления Эвенвуд не производила. Грязь. За пределами Кинермы всё это время кипела жизнь, о которой дочь оборотня даже и не догадывалась. Этикет, манеры, фальш ради выгоды, тёмные дела... на что ещё способны деньги?

Именно про это внимание говорил её спаситель немногим раньше: общий вид Эвенвуд никак не резонировал с привычными устоями Дивноречья. Она - деревенщина. И любая попытка это опровергнуть вводила людей в ступор, что тоже находило подтверждение - достаточно взглянуть на относительно несдержанную мимику мадам Стиг. Вон, у юноши на побегушках одёжка выглядела и то достойнее.

Девушка подавила в себе возмущение. Подавила и обиду, маленьким огоньком вспыхнувшую в её груди. И Тесселе, однажды, удастся кого-то одарить столь неприятным взором.
Но сейчас ей хотелось есть. Пока что она сосредоточилась именно на этом чувстве, боясь, что в любой момент заурчит желудок. Это ведь у них тоже считалось за дурной тон? То, что контролировать нереально - всё равно нужно уметь усмирять?

Карбьер аккуратно передает конверт, который Женевьева элегантно принимает и прячет под свою большую подмышку. Со стороны для Тесселе всё это выглядит дико и наигранно: такие деловые, сдержанные и неестественные. Как им только удаётся быть такими постоянно?

Он замечает голодный взгляд, называет Тесселе леди, что помогает деревенщине не только окончательно превозмочь раздражение, но заодно и сразить мадам Стиг. Ох, а прикосновение холодных пальцев к её чуть вспотевшей ладони так вообще отрезвляет! Это Тесселе такая горячая или Арх'Амарек никак не согреется? Как бы то ни было, девушка успокаивается, а в глазах, наконец, появляется уверенность.

Женевьеве ничего более не остаётся, как смириться со сказанным, и начать выполнять то, зачем она, в общем-то, сюда и пришла: расселять поситителей. Дамочка проходит вперед, следом за ней - уставшие гости, уже после - мальчик с вещами. Тесса задумалась: так ли повезло Тому, что ему приходится нести всего одну легкую сумку?

Они останавливаются у одной из комнат. Карбьер опять включает своё умелое предвидение ситуации, предупреждая про второй номер и отводя от себя, видимо, лишние разговоры, а Тесселе, тем временем, их даже не слушает. Она занята осмотром.
Второй этаж по красоте не уступает первому. Треск половиц был едва заметен, стены всё так же украшены картинами, а потолок презентабельно отделан выпуклыми вензелями. До чего завораживающая картинка! Она хотела запомнить каждую секунду, проведенную в этих стенах.

Женевьева щебечет что-то про выполнение любого каприза, разжимает кольцо связки ключей и снимает несколько от них. Длинный, похожий на топорик, ключ от двери, у которой они стоят. Тот, что покороче, с круглым основанием и острыми зазубринами - от двери соседней. Их она передаёт Карбьеру.

— Есть какие-нибудь пожелания к ужину?

— А какие есть предложения? — Тесселе и Женевьева встречаются взглядами. Они обе обескуражены: мадам - вопросом, Тесса - своей смелостью, но отвечать Стиг явно не торопится. Ладонь непроизвольно сильнее сжимает локоть Карбьера. Разве она спросила что-то неподобающее?

Отредактировано Элора Донстебьян (11.11.2021 23:13)

Опекуну Тесселе можно было даже не прикладывать усилий, чтобы затолкать её в открывшийся номер - с такой охотной податливостью девушка втиснулась в предоставленные им покои. Неловкая ситуация вышла: Эвенвуд не имела даже и малейшего представления, что она сделала не так, но не считать прикрытое недовольство с Карбьера было невозможно. Какое тут дело до красоты покоев, когда даже ежу понятно, что тебя сейчас отчитают? И Эвенвуд, прежде, чем раскрыть рот, помогла снять с себя накидку. Ей было стыдно. Правда стыдно.

Строгий голос Карбьера непроизвольно заставил Тесселе сжаться, и она виновато осунулась. Обернувшись медленней обычного, Эвенвуд прикусила губу, поднимая жалобный взор на лицо аристократа. Какой черт её вообще за язык потянул? Видно же - неслыханная наглость человеку без титула разговаривать с кем-то. За то время, пока она слушала поучительные нотации, девушка даже не шелохнулась. На вполне очевидный вопрос Эвенвуд тряхнула головой. Всего одна безобидная реплика способна подорвать чьё-то уважение: как же всё это работало? Как же это всё запомнить и понять?

Но Арх'Амарек, к счастью, благосклонен. Стоило только уху услышать предлог "но", как девушке сию секундно полегчало.  Да уж, мужчине точно стоило бы объяснить что к чему, иначе Тесселе еще не раз умудрится что-нибудь вычудить.
— Я поняла Вас, — она попыталась грустно улыбнуться, чтобы немножко разбавить напряжение. — Больше такого не повторится.

Наконец, когда облегчение вместе с обволакивающим теплом становятся приоритетнее, Тесселе осматривается. Она бы раскрыла рот от удивления, но испугалась упасть в грязь лицом еще раз. Это был не просто номер, а хоромы! Огромная (сугубо субъективно, конечно же) площадь, новая мебель, отделанный красивым камнем камин, подставка которого украшена какой-то непонятной абстрактной статуэткой - симбиоз ранее не виданной роскоши.  Любопытство всё же рвётся на свободу, и Эвенвуд трогается с места, ведомая бесконечным желанием ознакомиться с аксессуарами и комнатами.

Для начала - та самая статуэтка, больше похожая на кусок камня. Воплощение современного искусства. С нескрываемым вопросом в глазах она осмотрела её, дотронулась кончиками пальцев и далась диву: металлическая, явно увесистая. Затем её внимание привлекла огромная люстра, а после -  Карбьер, который ну очень удобно расположился на софе.
И только сейчас Тесселе удалось рассмотреть то, насколько её спутник устал. А тут и она ещё со своими выходками на него навалилась.

— Да, было бы здорово, — ей даже не верится, что достается столько внимания, что даже не смотря на все девичьи проколы, джентельмен оставался таковым до конца. Она завидовала его терпению. — Здесь так красиво. Мне не верится...

Взгляд продолжает изучающе скользить по стенам, потолку, чуть придерживается на окне, за которым явно успел начаться дождь, но в итоге цепляется за неожиданный аксессуар - небольшое овальное зеркало. От собственного вида Тесселе становится неловко: конечно, Карбьер видел её в состоянии гораздо хуже, однако и сейчас, как минимум, её волосы оставляли желать лучшего. Девушка неловко убрала выбившиеся прядки за уши и спряталась от собственного отражения, решая, возможно, даже слишком уверенно, особенно на фоне ранней скромности, усесться в большое кресло.

До чертиков мягкое кресло!

Блаженство! Тесселе буквально провалилась в объятия кожаного сиденья. Она почувствовала, как напряжение со спины и шеи постепенно растворялось, а с колен сходила нагрузка. И хотя Эвенвуд была достаточно молода, она уставала не многим меньше взрослого мужика.

Девушка что-то довольно промычала, промурчала, сжала ладонями боковушки и выдохнула. Без пяти минут оргазм (если бы она еще понимала, что это).
— Фантастика! Ох, Карбьер, и почему доселе не придумали такие же седушки в кареты? Это же, представьте, сколько удовольствия можно было бы получить от поездки! — она покачала головой и тихо рассмеялась, растворяя смешок в мягком выдохе. — Спать сегодня будем, как убитые! Под треск камина и шум дождя... сказка...

Отредактировано Элора Донстебьян (12.11.2021 18:33)

— Значит, старое можно заменить новым, — она прикрыла глаза, продолжая непроизвольно улыбаться. Ну что за кресло! Тесселе была готова променять на него кровать, с которой она так и не удосужилась познакомиться. Пока что. — Поддерживаю Ваши надежды! Вот бы не подумала, что экипажи бывают разные…

А ещё люди, нравы, жизнь - обширный список дифференцированных групп с различными наименованиями. Похожих и не очень. Деревенское воображение было в шоке.

В комфорте кожаной сидушки тело Тесселе обмякло, а веки стали неподъемными  - ещё бы совсем немного, и Эвенвуд провалилась бы в сон. Общее количество впечатлений, стресс, переезд, эмоции, коим не было конца, голод; всё постепенно выкачивало из нее последние силы и энергию. С момента смерти отца ей так и не удалось крепко поспать. Ни разу. Перед глазами стояла душераздирающая сцена предсмертных судорог и агонии; ни в хлеву, ни в экипаже о полноценном здоровом сне и не было речи. Стоило только девушке сомкнуть веки, как она опять возвращалась к прошлому - и сейчас, увы, не исключение.

Всю свою сознательную жизнь ей довелось провести в страхе. Она так к нему привыкла, что не могла свыкнуться с спокойствием - это чувство для неё было тревожным, подозрительным. За ним всегда следовало что-то нехорошее.

Тесселе чуть раздраженно дернула носом в попытках отогнать неприятные мысли. Сейчас ей ничего не угрожало. Ну, почти, если не брать в счёт поучения Карбьера. Хотя кто тут кому угрожал? Пострадает-то, в случае чего, явно не репутация Эвенвуд.

Она высунулась вперед, словно сонный сурок из теплой норки, чтобы посмотреть, кто к ним сейчас зайдёт, и глаза её вспыхнули жаждой. Вместе с тележкой милая женщина завезла пленяющий сознание аромат пряностей: это было что-то новое, непохожее на то, что Тессе обычно ела - неизведанные приправы. Её желудок всё-таки жалобно проурчал, и на счастье Карбьеру девушка более не дергалась, надеясь, что никто не услышал пение кита в её желудке; ей пришлось смиренно ждать, пока услужливая незнакомка аккуратно разложит тарелочки, приборы и салфеточки перед софой.

— Небольшой комплимент от мадам Стиг, — гувернантка дежурно улыбнулась, продемонстрировав бутылку (стоящую, между прочим, на самом видном месте!) в последнюю очередь, как бы сохраняя интригу. Она взялась за штопор и застыла. — Вам открыть сейчас?

Отец иногда приносил в дом бутылки самогона, та ещё зараза. Эта же на самогон похожа не была. Что же касается более "изысканного" напитка, то индустрия вина в Кинерме была отвратительной: забродивший в бочке виноград по вкусу скорее был похож на протухший кисель. Его иногда приносили в качестве презента за подковы отцу - и что у Тесселе, что у её папы, хватало ума не пробовать смердящее пойло. Так что, наученная горьким опытом, понимая, что находится в бутылке, Эвенвуд заранее решила, что пить не будет - чайничек её привлекал куда больше.

Как только ситуация с вином решится, а гувернантка отправится восвояси, подопечная Карбьера "телепортируется" к нему на другой край софы.
Обилие блюд! В сравнении с привычной тарелкой каши, перед Тесселе будто бы простелится скатерть-самобранка. Здесь тебе и мясо, и фасоль, и рис, и кусок сыра, и чай, и печенье, и какая-то пиала коричневого рассыпного непонятно чего - восхитительно! И море вилок. Ножей. Ложек. Разных размеров и форм.

Что там Арх'Амарек говорил про птичек? Его восприняли буквально.

—  Нас же двое? Куда столько приборов? — она озадаченно оглядит столик. Что же это такое делается? Обслуживать научились, а считать - нет?

— Упрощена? Сколько же их тогда за завтраком? — её брови непроизвольно сдвинулись ближе, уголки губ нервно дёрнулись. Фатальный конфуз. Она искренне не понимала, зачем таким мелочам стоило придавать столько значения. Возьми ты вилку для мяса и окуни в закуски - что поменяется? Свою изначально придуманную функцию прибор исполнял. К чему разграничения по размерам и блюдам?

Прежде, чем засыпать Карбьера очередной порцией деревенского возмущения, она решает всё же вникнуть в эту странную логику. Вилки. Ложки. Вилки. И снова ложки. Ножи. Тесселе долго думает, оглядывая предоставленный ассортимент. Всё такое аппетитное, в красивой посуде... Жертвой сегодняшних обстоятельств становится сочный стейк. Не только потому, что он стоял ближе всех - вопрос был в том, как его есть.

Девушка нерешительно берёт левой рукой самую большую вилку, правой - крайний нож. Её ладони чуть трясутся, и она, стесняясь этого факта, нервно поглаживает большими пальцами основания приборов. Наверное, стоило всё же сначала опробовать вина - исключительно для смелости.

— Хорошо, — "ученица" протягивает гласные в попытках приободрить саму же себя, поджимает губы и хлопает глазами. Мысленно она уже воткнула гребаную вилку в мясо и с безудержным желанием откусила добротную часть, вкушая все соки. Но как же! Напротив сидит восседает аристократ с красиво поблескивающим бокалом в руке - вальяжный и величественный, и, что самое главное, выжидающий, что же Тесселе сейчас сделает.

Кроткий вдох.

Она собирается духом и неуклюже втыкает вилочку прямо в середину куска, рядом же вжимает нож. Грамотно приготовленный стейк режется легко и непринужденно, и даже здесь Тесселе находит, чему удивиться.

— Первый раз вижу, чтобы мясо было таким сочным. У меня оно получается жестким, как подошва, — как только часть блюда оказывается поверженной, девушка пытается вынуть вилку без помощи ножа, забавно при этом потряхивая рукой. Пару секунд тщетных попыток наводят Тесселе на мысль, что что-то идёт не так, и она останавливается. — Ничего не говорите. Я сама.

Несвойственная строгость режет слух даже самой Тесселе, но она не акцентирует на этом внимания. Существует проблема: застрявшая вилка, неудобное положение ножа, и её пробел в знаниях. Как схватиться за отрезанный кусок?

Истина в тишине посещает светлую голову резко и неожиданно: девушка вполне уверенно помогает вилке освободиться, придерживая мясо ножом, и всё то же самое она уже проделывает с другой половиной стейка, деля его с каждым разом всё меньше, и меньше, и меньше.

— Знаете, что я Вам скажу? Нет лучше фантазёров, чем знать — это же додуматься надо, чтобы так жизнь усложнить! — возмущение, скорее, походит больше на шутку - всему виной истеричные нотки в голосе.  Тесс поднимает глаза на Карбьера. — По той же схеме со всем остальным? А крупа? Вот, например, рис с фасолью. Их есть ложкой или вилкой?

Ответ на вопрос о количестве приборов Тесселе более не удивляет. Всё равно непонятно, для чего вообще надо было всё это придумывать, ведь честь человека - это не про вилки и ложки. Девушка вскидывает брови и качает головой, выражая подавление очередной порции своих недовольств и вынужденное согласие, а затем, чтобы уж наверняка не сказать лишнего, чуть подаётся к столику и решает насладиться разделанной "добычей". Мягко, вкусно, в меру пряно! Девушка довольно качает головой. Лучший ужин на её памяти.

Карбьер рассуждает о людях, с которыми хочется взаимодействовать, и его мнение находит у Тесселе отклик с некоторыми возражениями. Но сначала она даёт ему договорить. Остановиться есть просто не представляется возможным, поскольку девушка настолько голодна, что, вполне возможно, оправдала бы цитату Карбьера о суевериях о леди в полной мере, останься она в одиночестве.

— Никакие правила этикета не сделают из алкоголика солемье, — Эвенвуд выдерживает небольшую паузу, пытаясь вспомнить, правильно ли она назвала профессию дегустатора вин? Слово звучит как-то не так... но деревенская душа решает долго на этом не зацикливаться. — Надеюсь, Вы понимаете, что я пытаюсь донести. Манеры - красиво, сдержанность и прилежность - здорово. Но ведь нужно не терять в этом голову. Не ослепляться. Я бы не побрезговала обратиться к невеже, но мастеру своего дела, а не к дворянину, в мыслях которых может оказаться... всякая... дрянь...

Девушка смолкает, заметно напрягшись. Изначально завершить предложение Тесселе хотелось по-другому, но язык не повернулся озвучивать истинные мысли. Впрочем, значение её слов это никак не меняло. Она и сама уже изрядно устала ворошить своё прошлое, но оно, к сожалению, вставало острой костью поперёк горла.

— Это не камень в Ваш огород, если что, — девушка приулыбнулась, возвращаясь из дум. Её растерянный взгляд намеренно зацепился за растерзанный стейк. — Будем считать это учебной пробой? Сказать честно, так даже удобнее, что ли. Не заляпаешься, —  не желая более привлекать к своим эмоциональным качелям внимания, Эвенвуд довольно закусила мясо вновь, и, чуть погодя, осознала одну вещь - Карбьер так и не притронулся ни к одному из блюд. Откуда такая выдержка? Тоже последствия аристократического воспитания?

Прожевав кусок, она перевела внимание с себя на собеседника:
— Как Вам вино? Может, закусите чем? На голодный желудок, говорят, нельзя выпивать - быстрее в голову "даст",  — Тесселе обвела вилкой содержимое стола. Ей искренне было непонятно, почему Арх'Амарек не трапезничал вместе с ней, ведь такое обилие еды просто не могло держать аппетит в узде. Тем не менее, девушка настаивать не станет.  — Я же сама не осилю всё. Наверное.

— А... да, кажется да, — звучит лучше, но Тесселе всё равно не находит это слово до конца знакомым. И вправду, где она его услышала? Отец что-то рассказывал? Она не упомнит. Да и не нужно: мужчина прекрасно понимал, о чём говорит Эвенвуд. Только вот она его не всегда. Прямо сейчас девушка осмысляла очередную речь вампира - грамотную, наставляющую; но для девушки всё равно было тяжко понять, почему из-за каких-то выдуманных манер может пошатнуться чужая репутация. У всех же есть языки! Всегда можно обсудить недовольства, договориться да пресечь конфликт на корню (и неважно, что именно такие беседы и положили этому начало).

Отчасти Тесс, в принципе, понимала, про что говорит Карбьер, но ведь размышляя так же утрированно - что же за комплексы были у наглеца, что придумал свод нравственных правил? И почему все так следуют им?

Наверное, как раз-таки для того, чтобы скрывать свои недостатки и убожество души. Тесселе оставалось лишь смириться с тем, что противостоять против настолько укоренившихся обычаев бестолку. Ей и самой, в общем-то, стоило бы замаскировать кое-какие изъяны: происхождение, к примеру, а это достаточно огромное пятно на странице жизни, препятствующее комфортному существованию. Карбьер же сказал: достаточно придерживаться формальностей. Стоило к нему прислушаться.

Вино? Сладкое? Эвенвуд недоверчиво покосилась на свой бокал, положила приборы на место. О, Судьба, она уже столько думала об этом вине, что пришло время уже попробовать - слова Карбьера только раззадорили желание. Тесселе взялась за хрустальную ножку, чуть принюхалась. Нечто терпкое, без тухлеца. Этот запах ей был незнаком. Она сделала глоток - больше, чем планировала, и быстро проглотила. Жидкость обожгла горло и ухнула в пищевод. Девушка слегка поморщилась.

— Ух... Лучше бы я поверила на слово, — игра во фразы казалась девушке забавной. Приятно ведь, когда не встречаешь осуждения во взгляде, как от миссис Стиг - и тут даже понимание того, что Карбьер делает это исключительно из вежливости, наверняка попросту не желая мотать себе нервы, не отменит того факта, что всё это - мило.  Она тихо посмеялась. — Ну, мне точно сомелье не стать.

Слово "ушлые" вызывает у девушки вопрос, но она про него не спрашивает; догадывается, что значение сродне слову "хитрые".

— Дорога выматывает, а Вы так и не поели, Карбьер. Я не хочу, чтобы из-за такой болтушки, как я, Вы сидели голодным, —  она ставит бокал в сторону. — Могу ли я Вас попросить кое о чем? В комнате становится душно... Можете помочь открыть окно? — в последний раз оконная защелка в доме Тесселе оторвалась. Переусердствовала. Было бы неловко, если бы она сломала что-нибудь здесь - пришлось бы тогда прятать вещь таким образом, будто бы поломка - часть задумки. — Вы мне покажите, пожалуйста, а я помогу Вам отнести еду в комнату. И больше я Вас дёргать не буду.

Закусить — отличная идея! Тесселе тотчас прибегает к озвученному совету и съедает еще один кусочек мяса. Сильно ситуацию, конечно, не спасает, но помогает облегчить винное послевкусие. Она, жуя, благодарно кивает. Её щеки постепенно розовеют, и девушка чувствует, какое необычное свойство имеет алкоголь - распалять тело. Идея с окном кажется ещё более гениальной, чем минуту назад.

Карбьер отказывается от еды, и Эвенвуд с некоторым беспокойством на лице выслушивает причину отказа. Ей кажется это нездоровым. Очередные рамки, придуманные аристократами; черт знает кому нужные диеты. Разве может тот же суп как-то навредить? Она вздыхает.
— Как скажете, — нехотя смиряется Тесс, потихоньку приподнимаясь с мягкой софы. К сожалению, ничего про болезни и сплетни Эвенвуд сказать не могла. Она лишь знала, что там - красиво, туда её везут, а что было и будет дальше - нет. Девушка выжидает. Ей хотелось бы проконтролировать процесс открытия окна, чтобы в будущем знать, за что дёргать и что поворачивать. — О нет, в лекаре точно не будет необходимости, спасибо. Проще будет затушить огонь.

Эвенвуд отходит в сторону, чтобы не мешаться, и с привычным для спутника любопытством всматривается в его действия. До чего же Карбьер красивый! От него чувствовалась сила и власть, а каждое его движение словно было наполнено смыслом. Это вам не деревенские мальчишки с выбитыми зубами.
Испугавшись, что взгляд окажется слишком навязчивым, Тесселе посмотрела в сторону; ей бы хотелось рассмотреть Карбьера более осторожно, ненавязчиво. Она хитро обогнула часть комнаты, выбирая лучший для себя угол обзора, и под определенным градусом, сильно не высовываясь, попыталась поймать отражение спутника.

Но его не было.

Сначала Эвенвуд подумалось, что ей почудилось; скорее всего, она просто встала неверно. Девушка тихонько сделала шаг назад, вперёд, попадая четко в шум гремящей фурнитуры, но Арх'Амарек так и не появился. От второй мысли сердце Тесселе упало. Ещё с некоторое время девушка пыталась отыскать своего спутника в зеркале, но всё было тщетным. Окно есть. Карбьера нет.

Она нервно сглотнула.

Вместе со свежим потоком воздухом девушка ощутила, как по всему телу пробежались мурашки, но отнюдь не от холода. Бледная кожа. Перчатки. Отказывается от еды. Не отражается в зеркале. Мысль, влетевшая в голову, потрясала сознание. Вампир? Да это же байка!

Может, дело в вине? Может, это всё - плод разыгравшегося воображения?

Тесселе подходит к подоконнику ближе, более не аристократа не глядя. Она боялась раскрыться. Был еще один шанс проверить, убедиться, что ей не показалось, но для этого стоило дождаться ухода Карбьера из комнаты. Тактика проста, как никогда: просто украдкой глянуть на зеркальце снова.

— Не то слово, — задумчиво отвечает девушка, глядя на цветочную рассаду. Что если этот дождь - последнее, что она видит? — Надеюсь, к утру выйдет солнышко, — она делает вид, будто бы разбирается в растениях, и чуть высовывается вперед, разглядывая цветочки. На деле же прикидывая, насколько опасно, если что, выпрыгивать из окна. Удивительно, что именно в экстренных ситуациях Тесселе удавалось совладать с собой. — Бегонии любят свет. Да и я тоже.

Она натянула улыбку, все же решившись повернуться к мужчине. Благо, какое благо, что Тесселе выпила вина! Можно сослаться на "пьянь" и усталость.
— Спасибо за помощь, Карбьер. Не знаю, что бы я без Вас делала?

Тесселе ничего не смыслила в цветах. Ни-че-го. Она знала только одни бегонии, полевые маки да ромашки,  поскольку никогда не увлекалась рассадами. Её стихия - огород. С большим умением она отличила бы репку от кабачка,  но какой дурак посадит на балкончике овощные культуры? В её доме, разве что, и стоял один страшный горшок с разросшейся бегонией, которая за всё своё существование так и не дала цветов. Куст, похожий на огромную петрушку.

Она украдкой кивнула, как бы скромно, мол, да, что-то смыслю, а внутри у самой всё перевернулось. Тёплая рука Карбьера только лишь чудом не заставила девушку вздрогнуть от прикосновения; то, что он решил к ней притронуться, Эвенвуд допустить в мыслях никак не могла. Хотя стоило бы. Примечательно, но чужая ладонь будто  наперекор всем её мыслям оказалась горячей. 

Как же ей хотелось взглянуть в зеркало! Но не могла Эвенвуд действовать настолько неосторожно. Она наблюдала за Карбьером, продолжая без души улыбаться, выжидать момент, тянуть интригу. Каждая мысль обгоняла другую. Умеет ли он читать мысли? Боится ли чеснока? Становится летучей мышью? Умирает от серебра? Его тошнит от еды? Как он от тогда пил вино? Как тогда она его чувствует? И вот опять - Карбьер, будто бы услышав, о чём думала Тесс, уводит их окна. И девушка, буквально обмякшая под горячей рукой, успевает осуществить задуманное, но едва ли это ответило на какие-то вопросы.

Она же своими глазами видела, что Карбьера не было. Он не отражался. Не могла же у неё поехать кукуха? Или могла?

Дыхание у уха заставляет зеленые глаза округлиться, а всё тело напрячься. Последний раз, когда кто-то оказался настолько близко, всё закончилось плачевно. Очень плачевно. Всё нутро затрубило тревогу. Её сейчас укусят. Сожрут. Она умрет. Да, точно, она сейчас сдохнет!

Но всё обходится. Стоит джентльмену слегка отдалиться, как Эвенвуд заметно становится легче. Нарушение личного пространства она готова терпеть только лишь во избежании неприятностей.

— Да вы чего, нет-нет, нет. Вы видели, где я росла, никакая болячка мне не страшна, — Тесселе хотелось прикусить язык.  Надо было сказать, что она - хворь, болеет какой-нибудь кобыльей лихорадкой, её кровь по вечерам сгущается, а во время сильного испуга у неё идёт пена изо рта. Так ведь она бы показалась менее аппетитной, верно? Она немного нервно жестикулировала, пока говорила, но это, в принципе, мало отличалось от её привычного поведения. — Да, точно, я и забыла уже. Вы ещё не раз услышите от меня слова благодарности. Мне очень приятно, Карбьер. Спокойной ночи.

Девушка улыбается, застыв всё на том же месте, положив ладонь в ладонь на уровне ребер. Карбьер удаляется, и Тесс замечает, что его стан не отбрасывает тени. Не отбрасывает, мать твою, тени! Вампир! Это сто процентов вампир! Дверь закрывается, а Эвенвуд начинает паниковать. Не то, чтобы она уже этого не делала, всего-навсего дала волю тревоге: забегала глазами, прикрыла рот пальцами, нервно "умылась" вспотевшими ладошками...

Нужно было бежать. Бежать, пока было время - здесь Тесселе спрятаться не удастся. В отличие от разъяренной формы отца, Карбьер - существо более здравомыслящее, даже еще умнее, чем мог себе представить деревенский люд. На что он был способен, Тес могла только догадываться. "Леди" подошла к столику, жадно схватила бокал и абсолютно не-женственно осушила вино до конца, пустив пару капель мимо губ, - ей нужно было подуспокоить нервы. Всё так же трепко. Она поморщилась в кулачок, заодно стирая пролитое. Должно быть, Арх'Амарек делает то же самое, после того, как по-настоящему потрапезничает?

Тесселе нервно огляделась. Куда деваться-то? С окна не спрыгнешь, да и человек скоро придет. Возможно, Карбьер будет его сопровождать: как бы невзначай, проверить, на месте ли его жертва. Или, правильнее сказать, его обед, завтрак и ужин? 

Да что ж за метка-то такая на Тесселе?! Там точно не попутали, под каким Арканом ей посчастливилось родиться? Какого лешего, спрашивается, в её жизни - обезображенные оборотни да обаятельные упыри? Дальше что? Ей удастся с чертом с рогами познакомиться?!

Девушка уселась на софу, оперевшись локтями на колени. Её руки тряслись, а в горле встал ком. Она не не знала, что делать. Голова была забита вопросами, а вместе с тем пуста. Эвенвуд облокотилась о спинку софы, посмотрела в сторону камина. У её спутника наверняка была возможность более удачная, чтобы устроить кровавое пиршество. Что же тогда значило всё это? За чем её везут в Рон-Дю-Буш на самом деле?

Взгляд случайно хватается за фигурку на камине. Увесистую, металлическую фигурку - и в ней Тесселе видит спасение. Наконец-то она знает, что делать.

За время ожидания служанки Тесселе выпила еще один бокал вина. Вместе с алкоголем девушка чувствовала приток сил и энергии, а разгоряченное проспиртованное тело, казалось, могло справиться даже с лютым холодом.

Она выглянула из-за спинки софы. Пришло время действовать: если же долго оставаться на месте, смерть настигнет врасплох. Девушка схватила увесистую статуэтку, чуть не выронив её, покуда оказалась еще тяжелее ожидаемого, и подошла к двери. Вдох. Выдох. Она перехватила аксессуар поудобнее и кое-как приоткрыла дверцу.
Но на пороге стоял не юноша, и даже не родинка миссис Стог. В глазах Тесс секундно застыло недоумение. Молодая, хрупкая, робкая, точно собственное отражение временем ранее, девчушка была напугана не меньше самой Эвенвуд. И кого она только ожидала? Тесселе выглянула, не стесняясь демонстрировать диковинку в руках, и тихо цыкнула. Девочка была одна. План претерпевает изменения.

— Агась, погоди немного, — она возвращается в исходное положение, не дает двери распахнуться при помощи ноги, а потом неудобно нагибается и тихонько, кряхтя, ставит более не нужный предмет на пол. Не пригодился, значит. — Всё, я готова. Идём.

Всё, что происходило дальше, носило супер-сумбурный характер. Поначалу Тесселе держалась так, словно и правда имела причастие к чему-то светскому; она шла ровно, спокойно, игнорируя желание икнуть, но как только девушки оказались внизу, Эвенвуд сорвалась с цепи. Она готова поклясться, что в жизни не бегала с такой скоростью: за считанные секунды, ударяясь плечом о двери, девушка вылетела на мокрую улицу. Прилив адреналина подарил ей крылья.

Тесселе немного забуксовала на повороте, минуя ворота, и драпанула куда глаза глядят. Она слышала только своё дыхание, чувствовала свои удары сердца, не замечала ноющего плеча. Её не смущал ни дождь, ни тот факт, что она попросту не знала, где ей спрятаться, - на её уме было всего одно примитивное действие. И это действие - бежать! Бежать что есть мочи, что есть силы, не останавливаясь и не оглядываясь.

"Дура! Дура! Дура! Какая же я дура! Всё с самого начало шло не так!"

Могла ли Тесселе подумать, что будет бежать от подноса с едой? От вкусного вина? От тепла? От галантного мужчины, улыбка которого теперь Тесселе представлялась хищным оскалом?  Острые клыки, между прочим, фантазия дорисовала сама. И правда - их же она не видела... зато заприметила достаточно пунктов, чтобы более не сомневаться. Бледный. Холодный. Внезапно горячий. Не ест. Не отражается, засим отражается. И нет. Тени. А он ведь её спас от вил и огня! Зачем?! Чтобы отвезти к своей семье, где её подадут с яблоком в зубах на стол?

Жизнь - не сказка. Очень жаль. Не так Тесс хотелось погулять по переулкам Дивноречья.