Добудиться до жены не представлялось возможным, даром что Аунар перепробовал, кажется, все мыслимые и немыслимые способы пробуждения, которые только были в его распоряжении. Но нет, все было бесполезно, жена так и оставалась спящей. Что больше всего озадачивало некроманта, так это ее состояние – Керастес производила впечатление самой обычной спящей, в остальном совершенно здоровой, даже двигалась во сне и, кажется, что-то бормотала.

– Я что-то читал о таких случаях, – задумчиво проговорил темный эльф, обращаясь не то к Карбьеру, не то к самому себе. – Летаргия, кажется, это так называется. Схожее состояние, когда человек внезапно погружается в необычайно глубокий сон, который никак прервать не получается, однако описывается состояние схожее со смертью. Сердце бьется очень медленно, дыхание практически отсутствует, температура тела значительно падает. Тут ничего похожего не наблюдается, кроме разве что невозможности ее разбудить.

Вот тебе раз, после такой чудесной ночи и такому случиться – и это после всего, что они вытворяли. Поначалу он попросту думал, что жена всего лишь хочет как следует выспаться, благо и сам он проснулся довольно поздно, но нет, ситуация оказалась куда серьезнее. Насколько? Он пока и сам не знал, но надеялся, что друг сможет помочь ему найти выход из этой странной ситуации. Прибегать к собственным методам, к своей магии Аунару пока что не хотелось из опасений навредить своей темной магией, вовсе не предназначенной для чего-то кроме причинения страданий и создания нежити.

Выслушав друга, изрядно помрачневший темный эльф надолго задумался. С одной стороны, он был весьма зол на Карбьера, вот так запросто отпустившего ранившего его негодяя, но с другой он прекрасно понимал справедливость решения вампира, принявшего нелегкий выбор в пользу меньшего зла. Стоило признать, что такой выбор лично ему было бы труднее сделать, ведь некромант куда больше был подвержен эмоциям, нежели Карбьер. Впрочем, дело уже было сделано, поэтому нечего было прикидывать разные варианты и размышлять о том, чего уже не будет.

– Всем нам порой приходится принимать тяжелые решения, что уж тут теперь сделаешь, – с тяжелым вздохом произносит Аунар. – Раз за этим стоит кто-то куда более опасный, который желает мне зла, то убийство мелкого исполнителя принесло бы лишь вред. Может, на то и был расчет?

С Тиа можно было бы разобраться попозже, когда будет решено с главной, куда более серьезной угрозой, но прежде всего следовало понять, что же такое случилось с женой и, самое главное, как ее разбудить. Обычными способами, как уже успел понять Аунар, этого было не добиться, а на то, что она проснется сама собой надежда была невелика, не говоря уже про чрезвычайно неприятную неопределенность. Этак она может проснуться и завтра, и через десять лет.

– Значит, снова возвращаемся к чертовым зверолюдам, а ведь я уже почти успел отвыкнуть от их смрада, – некромант не считает нужным скрывать свое истинное отношение к этим существам, да и ранее он не то, чтобы был к ним особо расположен. – Но если они действительно могут помочь Керастес, то выбора у нас нет, надо использовать все имеющиеся возможности.

Неужели их так и будут все время преследовать одни лишь неприятности? Только-только им удалось хоть немного отдохнуть, развлечься, прийти в себя, как ситуация снова оборачивалась очередной непростой проблемой, грозящей перерасти в утрату. Об этом, впрочем, Аунар запретил себе даже думать. Не из таких ситуаций выпутывались, справятся и с этой. После прошлой ночи, проведенной в праздном ничегонеделании, в одних лишь удовольствиях и развлечениях мужчина был полон сил и уверенности. Кто-то решил ему здорово напакостить, и этот кто-то поплатится, равно как и все его помощники. Зря они с ним связались.

Отредактировано Аунар Баэвиир (06.11.2021 18:41)

Привести Аркамэ оказалось верным решением — она дает наводку, наталкивает на нужную ветвь рассуждений. Значит, Тиа не был один на один со своей бедой. Значит, кто-то ему помог и этот кто-то, вне всяких сомнений был связан с теми негодяями, что косвенно повлияли на принятое зверолюдом решение, самого себя тем самым загнав в ловушку. Те, кто найдут его, вряд ли протянут ему руку помощи — если Аунар задумает на месте растерзать бестолкового кота, вампир не станет ему мешать. Уж некромант знал, как заставить труп говорить откровенно, без утайки и увиливаний.

Впрочем, кое-что все таки оставляло сомнения. Душа. Принадлежала ли душа, покинувшая тело архаас, Керастес изначально? После ночи, проведенной в компании леди Ар'Луны, после диких откровений в этом нельзя было быть уверенным наверняка, и эта неуверенность нервировала. Только этой странной путаницы им не хватало.

— Нам и впрямь надо торопится, — Подтверждает Карбьер, чувствуя, как ослабевает созданная им нить. Немыслимо, ведь он столько сил приложил к ее созданию, — Пойдем, Аунар.

Вампир покидает номер первым, глубоко надвинув капюшон на голову. В иное время он защитил бы своего обладателя от палящих лучей солнца, но в этот раз был призван укрыть от любопытствующих взоров, ведь веки Карбьер держал полностью закрытыми. Вперед его толкали инстинкты и алая нить, стремительно истончавшаяся. Она тянулась куда-то далеко-далеко вперед, путалась меж зданий и людей, но неизменно вела к искомой им цели.

Шаг, другой — он почти срывается на бег, в страхе, что единственная зацепка, ведущая к беглецам исчезнет, а полагаться на удачу станет бессмысленно; ее Карбьер разменял ценою жизни названной сестры.

Прогулка по местным трущобам, отвратительных ровно так же, как и в любом другом городе Аунару напомнила иные места, в которое его волей-неволей заносило еще до той судьбоносной встречи с женой и с вампиром. На счастье, он в таких условиях не жил, не собираясь опускаться до столь жалкого существования даже когда с деньгами было очень-очень туго, но повидать успел, и повидать немало, а один раз и вовсе устроил в похожих трущобах настоящую бойню, применив самые отвратительные и самые ужасные заклинания из богатого арсенала некромантии. Гордиться тут, впрочем, было нечем, сам темный эльф предпочитал вовсе не вспоминать о том случае и, в особенности, причинах той обуявшей его ярости, очень дорого стоящей ему самому. Но, предаваться неприятным воспоминаниям на данный момент попросту не было времени, да и его мысли были заняты совсем иным.

Аунар изрядно подивился, в каком состоянии они нашли Тиа – до такого он собирался отделать его самолично, и ему было довольно-таки неприятно, что кто-то или что-то успело его опередить. Треклятый зверолюд того и гляди помрет, так и не получив заслуженного внимания от некроманта. Про мораль, про причины, вынудившие зверолюда поступить таким гнусным образом Аунар тоже задумываться не хотел, беспощадно заглушив голос совести, который мог бы намекнуть, что зверолюд-то, дескать, и не виновен даже вовсе, что его так вынудило поступить некая отчаянная ситуация. Хватит уже, наслушался. Единственное, что могло бы несколько смутить темного эльфа, так это возглас предостережения. Все-таки ловушка? Коли так, то он с радостью расправится и с исполнителем чьей-то гнусной воли, и с заказчиком. Рука привычно легла на рукоять меча, в уме уже начали складываться слова в заклинания.

– Дилетант, – процедил некромант сквозь зубы. – Если уж собрался убивать, то делать это надо чтобы наверняка.

Слова, словно плевок, были брошены не только Тиа, но и тому, кто тут мог бы находиться в засаде, или же, по крайней мере, могли бы быть услышаны неизвестным манипулятором. Не стоило будить в темном эльфе настоящее чудовище, ой не стоило.

Клинок мелькает в опасной близости от тела Карбьера и увернуться, при всей вампирской ловкости, ему удается лишь имея при себе знание, что атака справа окажется неизбежной. Но противник не мешкает, тут же переключаясь на Аунара, двигается быстро, уверенно, с одним единственным намерением – убить. Неизвестный не был отчаянным камикадзе, он хорошо подготовлен и знал, кто заявится в дом с алой дверью.

Магия очарования его не брала. Убийца имел при себе защитные амулеты? Удивительная предусмотрительность, но ведь Карбьер не афишировал свои познания в этой области. Но, строить догадки ему некогда: если магия была бессильна, то в ход шли физические силы, представлявшие не меньшую опасность.

Удар когтистой руки приходится прямо по лицу противника – вампир рассчитывает ослепить его, тем самым дезориентировав, а еще сбить с головы капюшон. Он все еще помнит о том, что убийца нужен им живым, потому как надежды на то, что Тиа продержится хотя бы час, было мало. Зверолюд вот-вот испустит последний дух, но Карбьер не испытывает ни сожаления, ни жалости, ни положенного ему недовольства. Мертвых тоже можно разговорить.

Несчастный Тиа стал жертвой. Невинной? Отнюдь.

Атаковав, Карбьер тут же отступает на пару шагов назад, чтобы у противника не представилось возможности вогнать ядовитое жало ему под ребро. Рана, не смертельная для вампира, в перспективе оставалась крайне болезненной и могла бы помешать полноценно сражаться дальше.

Некромант на месте убийцы ожидал увидеть кого угодно, но только не своего сородича – неужто та чертова погоня его все-таки настигла? Головоломка постепенно начинала складываться, теперь-то уже становилось понятно, кто на самом деле нанял этого зверолюда, и кто нашептал ему про сказочное сокровище, которым обладал Аунар. На самом деле, не такое уж и сказочное, но даже за одну сотую часть этих денег за ним будут еще долго охотиться, в этом не было сомнений. И, ладно бы охотились только за ним, так нет, еще и жена из-за этого пострадала, а это было роковой ошибкой его недоброжелателей, потому как за архаас он с них шкуру спустит, причем буквально.

Как оказалось, некоторое замешательство было вовсе не в пользу некроманта, который атаковал явно не так, как мог бы и ему снова не удалось даже поцарапать чрезвычайно ловкого убийцу, а между тем Тиа уже вот-вот испустит дух. Впрочем, не стоило забывать, что Аунар мог запросто заставить говорить даже мертвого, особенно если он умер совсем недавно, так что зря этот неизвестный тянет время, по истечении которого он наверняка сбежит, едва их цель помрет. Именно поэтому сам темный эльф не пускал магию в ход, обходясь одним лишь мечом, будучи не совсем уверенный, что стоит выдавать в себе темного колдуна. О нет, мертвый или живой, но Тиа им все-все расскажет, если, конечно же, убийц не станет больше – тогда им действительно придется туго и тогда вовсе станет необходимостью использовать некромантию в бою. Иронично, ведь его незадачливый убийца в лице зверолюда станет их защитником, пусть даже ненадолго. А еще он никак не мог отделаться от мысли, что Карбьер знает явно больше, чем говорит – но сейчас, как на зло, на такие размышления попросту не оставалось времени.

Аунар крайне нехотя вынужден был признать, что его мастерство мечника явно уступает в ловкости неизвестному темному эльфу без, собственно, магии, которой он так привык себе помогать, понимая, что по сути только обороняется, тогда как Карбьеру удалось ранить их общего противника, пусть и легко. Демоны и преисподняя, этак действительно придется воскрешать Тиа, потому как тот уже, похоже, взаправду умирает. Что же, заслуженный конец для того, кто стреляет в спину и оставляет умирать в мучениях под лучами свирепого южного солнца посреди раскаленной пустыни. О том, что могло побудить зверолюда так поступить, некромант не задумывается, да и не желает думать – очередная нарочито слезливая побасенка его бы все равно не разжалобила. Мог бы быть у этой истории иной исход, но увы.

Когда убийца сбегает, Карбьер, тяжело вздохнув, опирается о стену. Он уже принял поражение и только с непередаваемым раздражением косился в окно.

Руки зажимают кровоточащую рану — ледяные пальцы вампира мелко подрагивают от боли. Клинок был отравлен, но яд не окажет на вампира большого влияния. Замедлит восстановление тканей, мучительной пульсацией останется в боку на ближайшую неделю, но не убьет и это самое главное.

Настоящее везение в том, что, зная о его сущности, темный эльф не знал как его убить. Прицелься он в голову или в сердце, и последствия были бы куда более удручающими.

Карбьер кивает Аунару, который констатирует очевидное, и, приложив усилие, отрывается от стены. По телу разливается новая волна боли, неприятная, но вполне терпимая.

- Он не вернется, а вот его дружки вполне могут наведаться сюда. Времени может не хватить для обстоятельной беседы, так что я пока осмотрюсь. Тиа бубнил что-то про Аст, быть может, она где-то здесь. Девчонку нужно вернуть в караван.

Он помнит про данное Аркамэ обещание и намерен его исполнить. Чем больше событий наваливалось на него, чем больше неудач и опасностей, тем меньше эмпатии мог испытывать ко всем вовлеченным в конфликт лицам. Карбьер заботится только о тех, кто рядом с ним, был и будет впредь. Вернуть Аст — последняя услуга, прежде чем он пошлет к чертовой матери свое желание помогать хоть кому-либо, относиться по-человечески хоть к кому-либо.

Если девочка будет сопротивляться, то церемониться с ней никто не станет. Больше нет.

– А я тем временем попытаюсь разузнать что-то про ведьму, – после недолгих раздумий проговорил некромант. – Думается мне, что это будет благоразумнее, чем расспрашивать про некую пленную полукровку, во всяком случае для меня, принимая во внимание мою, гм, необычную внешность как для здешних мест.

В приличном районе города такая затея была бы, мягко говоря, неправильной, но в убогих трущобах происхождение некроманта, напротив, будет отчасти даже полезным, ведь страх иной раз может развязать языки не хуже объемистого кошелька. Дело в том, что даже тут местные тряслись за свои жалкие жизни, полные страданий и беспросветной нищеты, и Аунару удалось при помощи подкрепленного внешностью красноречия немало узнать про искомую ведьму. Что-то ему подсказывало, что группа бедняков даже не помышляла о лжи. Те, запинаясь и постоянно перебивая друг друга, сбивчиво рассказали ему о ведьме, снабжая пусть сумбурными, но ценными сведениями.

У Аунара не было времени придумывать какой-либо план, потому приходилось импровизировать прямо на ходу, изображая некоего врага этой самой ведьмы и даже показывая пару пустяковых колдовских фокусов, дабы произвести на местных еще большее впечатление, ведь про скрытность после побега неизвестного убийцы можно было не задумываться, так что, напротив, на этом следовало было неплохо сыграть. Можно было бы вообразить, что рассказавшие ему про темную колдунью поверили ему и действительно приняли за соперничавшего с ней черного мага. Что же, они правильно поняли самую суть, быстро сообразив, что если пришлый колдун убьет ведьму, то одной их проблемой явно станет меньше, а уж если они и вовсе друг друга поубивают, то тем лучше будет для всех.

Ночные улицы благоволят вампиру, не дают заплутать в переплетении дорог и домов, но наталкивают на размышления: в слишком четких следах читалось нежелание их скрывать. Паранойя, развившаяся за время путешествия, нашептывает, что взятый след может привести Карбьера в ловушку, на вроде той, что устроена была в доме Тиа. Выбраться из такой, тем более в одиночку, у него не выйдет — рана на боку все еще давала о себе знать онемением в левой части тела.

Но выбора не оставалось. Лучше ухватиться хоть за какую-то возможность узнать больше, чем остаться ни с чем. Возвращение сулило проблемы.

Карбьер оказывается подле каменного здания и, осмотревшись, замечает двух женщин. К одной из них ведет след, взятый им в доме, но что она могла делать там? Уж на развлечения у Тиа явно не могло быть времени.

Дамы тоже не оставляют незнакомца без внимания, но реакция их противоположна друг другу. Как на зло, скепсис проявляет именно та, что нужна Карбьеру. Подавив в себе желание вздохнуть, он поправляет плащ, так, чтобы ранение и разодранная на боку одежда не бросались в глаза, приглаживает растрепанные волосы и улыбается.

- Ах, милые девушки, не будьте жестоки ко мне. Разговор не отнимет у нас много времени, но я готов отплатить золотом за ответ на вопрос, который задам вам, - Он демонстрирует кошель, привязанный к поясу, чтобы доказать свою искренность, - Не давалось ли вам знаться с одним фелидом? При нем была светловолосая девочка с ушами, точно кошачьими. Я ищу эту девочку, и мне нужно знать, где она может быть.

Мужчина некоторое время молча разглядывает творившееся в жалкой хижине безобразие, затем негромко цедит длинное едкое ругательство. Зрелище было чрезвычайно отвратительным, тошнотворным, отталкивающим, хотя и не для бывалого некроманта, который видел кое-что похуже, не говоря о том, что похожее еще и творил. А вот что было действительно скверно, так это то, что его некто неизвестный обыгрывает раз за разом, всегда оказываясь на шаг впереди. Нет, местные его действительно не обманули и это взаправду была та самая ведьма, вернее будет сказать – то, что от нее осталось, но дальше зацепок уже не было. Проклятье.

Аунар не мог взять в толк, зачем с ней так жестоко расправились – вот какой был в этом смысл? Судя по беглому осмотру, руки и ноги отрезали долго, мучительно долго и когда эта колдунья еще явно была при жизни. Судя по стоявшей в воздухе трупной вони и первым признакам разложения, висела она так уже прилично времени, а само это убогое жилище теперь здорово напоминало скотобойню. И, как будто бы этого было мало, некий неизвестный изобретательно дал о себе знать небрежно начерченными символами, в которых можно было разобрать цифры.

– Такое приглашение грех будет проигнорировать, – еле слышно выговорил темный эльф, поспешивший убраться из этого зловонного жилища, уже на улице продолжая фразу, ни к кому, собственно, не обращаясь. – И ведь чертовски изобретательно, нечего сказать.

Оставалось только проследовать по указанному адресу, хотя и там его ничего хорошего явно не ждало. О том, чтобы вернуть к жизни эту ведьму и расспросить ее Аунар, безусловно, раздумывал, но даже если не принять во внимание серьезный риск быть обнаруженным на месте преступления, то некий садист, сотворивший это, явно позаботился о том, чтобы она ничего ему не смогла рассказать, совсем как с тем Тиа. Вот ведь черт, он самолично собирался спустить живьем шкуру с того шерстяного подонка, но нет, и тут ему перешли дорогу. Неужели вся эта заковыристая игра была затеяна только ради одних лишь денег? Увы, очень было похоже на то, ведь ради чего еще.