Как создать совершенное из разрозненного? Прекрасное - из мертвого, целостное - из распадающегося, уникальное - из запретного?
Саския не сомневалась, что теперь у нее это получится. Нужно всего лишь немного терпения - и некоторые материалы, запрещенные в Рон-дю-Буш. Ее творение, буде оно увенчается успехом, с лихвой окупит и время, и деньги, затраченные на его создание...
Но сначала надо было встретиться с этим контрабандистом с Эльпиды, посланником Левиафана.
Для семнадцатилетней баронессы де Энваль это была первая подобная встреча. Отец не поощрял контакты с кем-то с южного материка, решительно считая шаддов, джиннов и темных эльфов созданиями ненадежными, и в целом - богопротивными.
Но отца уже три месяца как не было в живых, и никто больше не мог запретить Саскии делать то, что ей вздумается, и встречаться с тем, с кем захочется. В том числе и с эльпидийцами.
Даже учитель Теобальд теперь не был ей указом. Незадолго до загадочной болезни, унесшей жизнь барона де Энваль, старый некромант внезапно отлучился по срочным делам. Снег уже выпал, земля готовилась встречать зиму - а он все не возвращался.
Ну и ладно. У новоявленной баронессы хватало дел и без него.
- Катти! Пусть гостя из Эльпиды сразу проведут в малый зал, как только он придет. И проверь, чтобы стол был сервирован, - крикнула она служанке, зная, что та, вышколенная и привычная к капризам госпожи, сделает все.
Сама Саския сидела на низенькой, обитой бархатом скамеечке возле окна и наблюдала, как снаружи падает снег. С утра она облачилась в одно из своих парадных платьев (неизменного черного цвета), повязала на тонкую шею ленту с сияющими бриллиантами. Так мало в замке де Энваль было гостей, которые приходили бы лично к ней! А ей хотелось повести себя, как подобает настоящей хозяйке этих земель - хотелось так сильно, что она готова была пускать пыль в глаза даже торговцу и контрабандисту.
Впрочем, на Левиафан нередко работают люди и нелюди необычные. По-своему выдающиеся. Не просто чернь, а образованные и хорошо разбирающиеся в своем ремесле. С такими полезно дружить. Таких полезно иметь среди знакомых.
И потому, когда служанка вновь поскреблась в дверь и объявила о прибытии гостя, Саския едва удержалась от того, чтобы не вскочить, подобрав юбки.
Едва заметно кивнула. Заставила себя подняться горделиво и степенно, и так же неспешно, будто эта встреча ничего не значила для нее, направилась в малый зал.
Она надеялась, что никто не услышит, как стучит ее сердце.

Отредактировано Ския (04.09.2021 17:15)

Гость из Эльпии сидел за столом, и при одном его виде у Саскии вылетели из головы все заготовленные слова приветствия: впервые в жизни она встретила шадда.
Нет, конечно, она читала про этот народ. Легенды слышала - в основном, с плохим концом. Но одно дело - что-то слышать, и совсем другое - увидеть живьем.
Рога! И хвост! И серовато-бледная кожа! И все это - настоящее, не морок, не иллюзия, не пришитое к телу, достаточно только взглянуть, как естественно он движется.
Вот бы заполучить его тело! Саскии не терпелось увидеть это создание на анатомическом столе, да и учитель был бы рад...
Спохватилась она, лишь осознав, что шадд что-то сказал, и скорее всего, ждет от нее ответа. Саския моргнула, выпрямилась и сцепила тонкие пальцы на поясе:
- Доброй ночи и благодарю за то, что нашли время нанести мне визит, господин... - он вроде как-то представился, но она в тот момент была занята разглядыванием своего гостя, и потому имя пропустила. - Я очень рада принимать у себя подобных гостей, и надеюсь, что дорога вас не утомила. Прошу, угощайтесь.
Видит Луна, ей совершенно не хотелось сейчас вести светские беседы...
Пока гость наливал себе вина, юная баронесса в нетерпении склонилась над сундуком, приподняла тяжелую крышку. Заказанные ею диковины были аккуратно разложены по мешкам и склянкам, предотвращающим их порчу. Сверкающие, словно золото, драконьи чешуйки. Редкие минералы и камни, которые можно было найти только на Эльпии - незаменимые ингредиенты некоторых зелий. Большая банка, набитая разномастными глазами чудовищ. Кровь, разлитая по тонким мензуркам. Сухие цветы и листья дурмана, из которых получали сильнейшие яды и обезболивающие. И, наконец, увесистый сверток из промасленной кожи, перевязанный тонкой бечевой - внутри, сохраненная магией от преждевременного разложения, находилась часть драконьего сердца. Ни одно другое по своей мощи и живучести не могло сравниться с этим.
То, что ей было нужно больше всего для своего эксперимента.
- Потрясающе, - выдохнула Саския, завороженно разворачивая сверток. - Никогда не видела его вот так. Вам и вашему капитану, наверное, стоило больших трудов отыскать его...
Она вновь повернула голову к шадду.
Бездна, какой же у него длинный хвост!

Рассказ шадда заставил Саскию поневоле отвлечься от созерцания сердца и ткани, в которую оно было обернуто, слушая его. Поначалу она приняла эльпийца за обычного курьера, пусть и такого экзотичного с виду, но чем дольше она смотрела на него, чем дольше слушала - тем отчетливее понимала, что и он сам не новичок в той науке черной магии, которую постигала она сама.
И то, с какой высокомерной снисходительностью он говорил все это ей - ей, Саскии де Энваль, ученице Теобальда! - будило одновременно и ее любопытство, и ее ярость. Настоящие некроманты из темных эльфов? Понимающий человек? И то, как он смотрит - словно на зверушку или несмышленое дитя...
Этот хвостатый баран, кажется, возомнил себя выше и благороднее нее самой!
- Я и сама чувствую, что эта вещь магическая, - бросила Саския, высокомерно взглянув на него. - И не нуждаюсь в ваших лекциях, господин...
Опять она забыла, как он представился!
- Я достаточно далеко продвинулась в постижении науки, в которой мы оба сведущи, чтобы понимать, о чем речь. И то, что я не принадлежу к темным эльфам - и вы, кстати, тоже! - не делает меня той, с кем можно разговаривать с подобной снисходительностью. Извольте вспомнить, что вы здесь - всего лишь посланник, и вообще обязаны стоять в моем присутствии!
К концу речи на бледных щеках юной баронессы вспыхнул гневный румянец, а тонкие пальцы сжались в кулачки. Ей хотелось поставить этого умника на место. Доказать, что она ничуть не хуже его.

Угодные богу?..
Есть ли предел его самомнению?
Только что заполучив в свои изящные ручки власть, которой до этого обладал лишь ее отец, Саския невероятно трепетно и болезненно относилась к своему авторитету среди тех, кто, по ее мнению, стоял ниже на иерархической лестнице. Ей казалось (и вполне небезосновательно!), что слуги, соседи, и даже чернь то и дело оценивают ее, проверяют на прочность. Испытывают: способна ли она эту власть удержать? Настороженно гадают, на что она способна, и может ли сравниться со старым бароном.
Это бесило до дрожи. Это подстегивало ее, вспыльчивую, внезапную, как гроза. Она еще покажет им, на что способна. О, они еще узнают...
И даже этот, рогатый, что и не подумал выказать ей хотя бы толику уважения. Что он вообще о себе возомнил? Сам-то он что из себя представляет? Обычный контрабандист...

Она уже открыла было рот, чтобы гневно прогнать его прочь - заплатила, и хватит с него, пусть поджимает свой голый розовый хвост и катится обратно в метель! - когда в зал, коротко стукнув, всунулся Кер.
Ее помощник, не слишком умный, не слишком способный и отнюдь не храбрый, но зато по-собачьи преданный и способный держать рот на замке даже под плетью - Саския вообще полагала, что его разум недостаточно развит, чтобы считать его полноценным человеком. Таким уж Кер родился: неуклюжий, с глуповатой улыбкой, низким лбом и маленькими светлыми глазками, безотказный и исполнительный, совершенно не способный понять как собственные, так и чужие чувства. Тремя годами старше своей госпожи, он был безответно влюблен в нее еще с ранней юности, что переросло в безмолвное обожествление. Саския, довольно рано сообразившая, в чем ее выгода от такого слуги, без зазрения совести использовала его и для шпионажа среди слуг, и для мелких поручений, в которых не желала быть замечена сама.
Теперь же, став баронессой и вплотную занявшись своей магией и своими изысканиями, она приставила Кера следить за состоянием лаборатории, содержать ее в чистоте и докладывать, если что-то пойдет не так - докладывать сразу же.
Судя по всему, именно поэтому он и пришел сейчас: его низкий, покатый лоб собрался озабоченными складками.
- Госпожа! Там у вас... там у вас... ваш Эспер дохнет!
Единственным существенным недостатком Кера была его периодическая неспособность молчать при посторонних. Сасия пару раз задумывалась о том, что стоило бы вырезать ему язык, но сейчас ее полностью захватила другая мысль.
Ее маленькое чудовище! Ее долгий эксперимент!
Мгновенно забыв про рогатого посетителя, она подхватилась с места, подобрав длинный подол черной юбки и метнулась к выходу. Кер поспешил за ней, но у самых дверей снова поморщил лоб: обычно госпожа просила его проводить гостей, если не могла сделать это сама, но сейчас она бежала в лабораторию, так может, и гостя следовало отвести туда же?
Немного помешкав, он промычал Рене:
- Прошу за мной, господин...

Разумеется, в подвале Саскии не мог вырасти эспер. Собственно, это, конечно, был и не эспер вовсе. В огромной, от пола до потолка, колбе, наполненной консервантом, плавало странное создание, сшитое юной некроманткой из кусков нескольких тел - наделенная своеобразной фантазией Саския дала кадавру имя в честь грозных божественных воплощений.
Но сейчас ее амбициозный проект грозил пойти крахом, и все потому, что кусок драконьего сердца, на который она возлагала такие надежды, был доставлен ей только сегодня!

Отредактировано Ския (08.09.2021 13:54)

- Мне нет дела до ваших советов! - огрызнулась в ответ Саския, в первый момент даже не сообразив, что шадд зачем-то пошел в ее лабораторию следом за ней, хотя она определенно его не приглашала. Ее внимание целиком захватило существо в колбе.
Создавала его Саския с мыслью вывести нечто, куда более совершенное, нежели человек, эльф или даже, Луна прости, шадд. Идеально здоровые внутренние органы. Безупречное тело, созданное из звериных и человеческих частей - химера с лицом молодого мужчины, львиной гривой, гибким туловищем ящерицы и тремя парами конечностей. Десятки часов, проведенные за работой, когда Саския разрезала, сшивала, пересаживала, переливала кровь и консервант, по крупицам вдыхала магию, чтобы не дать Эсперу преждевременно разложиться. Единственная загвоздка возникла с сердцем.
Какое сердце могло подойти в грудь этому созданию? Только то, что сохраняет живучесть, даже будучи извлеченным из груди носителя. О сердцах драконов ходили именно такие слухи.
- Кер! - рявкнула Саския, налегая на вентиль колбы и сливая консервант в подведенную трубу, чтобы ее помощник мог открыть наглухо задраенный люк в нижней части приспособления и вытащить оттуда результат упорных трудов своей госпожи.
Бьющееся в агонии существо Кер бросил на широкую поверхность стола, и оно трепыхалось, как вытащенная из воды рыба. Консервант растекался вокруг него липкой зеленоватой лужей, но Саския не боялась испачкать платье. Ухватившись за ремни, прикрепленные к краям стола, она пыталась зафиксировать дергающиеся конечности.
Краем глаза она заметила, что шадд с ленивым интересом наблюдает за ее борьбой, и это разъярило ее еще сильнее.
- Что стоишь? Помогай, если ты такой некромант! - прорычала она, всем весом прижимая лапу Эспера к столу.

Он оттолкнул ее так, словно имел на это хоть какое-то право. Саския замерла ошарашенно и зло, протянутые руки до локтей измазаны зеленой жижей. Шадд распутывал магический кокон, которым юная баронесса заплела свое творение, и в первый момент она ринулась было ему наперекор:
- Все сломаешь!..
Но остановилась, заметив, как аккуратно он обращается с ее творением. Как бы он ни относился к людям, а чужую работу и вложенные в нее усилия уважал.
Ну или просто боялся, что она не просто выгонит его, но еще и велит дать ему плетей...
И снова этот менторский тон!
Саския упрямо сжала красиво очерченные губы, но останавливать шадда не стала. Она и сама чувствовала, что ее создание не проживет долго даже с драконьим сердцем, но признавать собственное поражение в этой области не хотела. Это ведь ее первая работа. Первое творение. Она в него всю душу вложила!
- Я все равно зафиксирую все то, что он будет делать. И сколько он проживет - тоже, - она кивнула на стол в углу, заваленный бумагами, формулами и расчетами. Перед тем, как воплощать свою задумку, Саския де Энваль кропотливо просчитала все на чертежах, отмерила каждую унцию растворов и материалов, подготовила все самым наилучшим образом...
Откуда вообще этому выскочке знать, выживет Эспер или нет?
- Держи его, я зашью сердце, - решительно велела Саския, вытаскивая из футляра кривую иглу и тонкий, невероятно острый нож, которым разрезала плоть. Пока шадд усыплял и успокаивал ее нежно любимое чудовище, баронесса ловко вспорола кожу на груди создания, специальным зажимом развела в стороны клетку ребер и невероятно тщательно вложила неровно бьющееся сердце.
Они не заметили, как укоротились свечи - за то время, что они работали, прошло не меньше часа.
Но Эспер лежал на столе, медленно, глубоко дыша. Под человеческими ресницами проглядывались белки закатившихся глаз. Конечности - человеческие и животные, - расслабленно разметались по столу.
- Ну все... - выдохнула Саския, вытирая предплечьем взмокший лоб и оставляя на нем след консерванта - сама этого не заметила.
Поглядела на шадда, выдавила неловкую улыбку. Все-таки он помог ей, хотя и строил козьи морды.
- Спасибо, - коротко, будто стыдясь этого слова, произнесла баронесса. - Как, ты говорил, тебя зовут?
Все же она успела начисто это забыть: сперва от ярости, затем - от беспокойства.

Шадд, и без того не выглядевший здоровым (по человеческим меркам), побледнел, как бумага, дошатался до кресла - Саския нередко читала что-то в своих лабораториях, и позаботилась о собственном удобстве - и рухнул туда, велев испуганно замершему Керу принести вина.
Баронесса не возражала: у нее самой в горле пересохло, кожа казалась пергаментно-хрупкой. Некромантия всегда пьет силы, каким бы крепким и здоровым не был носитель дара - это неизбежно. Оба они сейчас испытывали последствия темных чар на собственных шкурах.
Рене, значит...
- Я запомню, - кивнула Саския, и в ее устах это в равной степени могло звучать и как комплимент, и как угроза.
Помолчали. Размеренно дышал Эспер, погруженный некромантами в глубокий сон. Едва слышно шуршало бездымное зеленое пламя в лампах.
— Я все еще думаю что тебе не зтоило т'атить дхаконье сехдце на вот это, - проворчал Рене.
Во имя Луны, он вообще хоть когда-то перестает ворчать?!
- А я думаю, что стоило, - усмехнулась Саския, повернув к нему голову. - В конце концов, я всегда могу купить еще одно... и ты мне его привезешь, потому что тебе нужны деньги.
Драконье сердце стоило баснословных денег. Но баронессе нравилось осознавать, что с тех пор, как она заполучила в свои руки отцовское состояние, она может их тратить, как ей вздумается. А Рене - всего лишь контрабандист. Он таких сумм и не держал, поди, ни разу в жизни. Нищеброд!
— Если он на тебя нападет, тебе будет достаточно 'азорвать плетение, котохое идет от руны. Потоки рхазрушатся и тварь помрет.
- Учту, - безразлично отозвалась девушка. Расслабленно валявшийся в кресле шадд перестал ее раздражать.
Вернулся Кер с серебряным подносом - кувшин вина и два кубка с гербом де Энваль. Не прекращая подобострастно кланяться, разлил вино, поднес некромантам.
Саския глотнула, ощущая, как на щеки возвращается румянец. Красное вино - лучший способ восстановить потерянную кровь. Или потерянные силы.
- Где ты учился рунам? - спросила она, слегка промочив горло. - У темных эльфов? Как долго?
Ей пришло в голову, что, несмотря на всю свою надменность, по меркам обитателей Эльпиды Рене не такой взрослый, каким пытается показаться. Что-то в его повадках, голосе, интонациях выдавало личность недозрелую. Возможно, в пересчете на человеческий, они окажутся почти ровесниками...