— Это же просто смехотворно! — голос Арилы эхом пронесся по коридору, ему вторил цокот каблуков по мраморным плитам. — Ты готов пойти на это?
— Ты подчинишься, Арила, — пожилой, но все еще очень крепкий мужчина остановился, не утруждая себя необходимостью обернуться и взглянуть на дочь хотя бы еще раз. Его тон, поведение, поза – все говорило о полной уверенности в себе и достижении поставленных целей. Она никогда не видела его сомневающимся хоть в чем-то, в своих убеждениях он казался недвижимой скалой, мировым древом, вросшим корнями в плоть самого мира – рухнет только вместе с ним. И эта непоколебимая уверенность всегда злила, но если прежде она вызывала чувство бессилия сделать с этим хоть что-нибудь, то сейчас Арила была уверена, что козыри у нее на руках.
— И не подумаю, — он замер, так и не закончив шаг. В голосе Арилы Валлион прорезалась сталь, какой он никогда не слышал от других и уж тем более от своей дочери. Никто не смел так говорить с ним, никто не смел перечить, они все – подчинялись. Арила как кость в горле, с самого детства, но казалось, что с этим возможно справиться. — У тебя больше нет этой власти над моей жизнью, отец. Ты ничего не можешь, — как приятно было наконец произнести это, почувствовать, как спадают оковы, тянущие к земле.
— Кое что я все еще могу, — голос будто бы стал звучать еще суше и жестче.
— И тогда у тебя точно не останется ничего, — Арила достала из кармана своей куртки маленький конверт из лоснящейся от блеска бумаги, на котором аккуратным почерком была выведена дата будущей свадьбы. Теперь это выглядело как последний шанс, протянутую, не утратившей надежду Арилой, руку, которую отец отверг, не желая допустить даже мысли о примирении на чужих условиях. Похоже, его уже не изменить, жаль, что старику никто не объяснил, что в жизни все работает иначе.
Удивительно, как легко сжигаются мосты и рвется прошлое. Разорванный на четыре части, вместе с содержимым, конверт был брошен на пол.
— У тебя больше нет дочери, — а может и не было никогда, было лишь средство для достижения своих целей.
В этот же день он составит и подпишет бумаги. Быть может, у него они всегда были под рукой, так что оставалось только поставить подпись и печать?

— Скажи, ты счастлива?
До назначенного дня оставалось совсем немного. Газеты уже разнесли весть о лишении Арилы титула и наследства, что мало ее беспокоило.
— Я влюблена, разве этого недостаточно? — они остановились на гребне моста, в руках Арила держала венок из синих анемонов. Сегодня их продавали на каждом углу, Валлион просто не смогла отказать увязавшейся за ними девочке с целой корзинкой таких. По реке под ними уже проплыло несколько венков, некоторые разваливались прямо на глазах и уходили на дно или цвет прибивало к берегу, где они никого не интересовали.
— И этого может быть недостаточно, — Арила пожала плечами, развернулась, изящным движением отправляя венок в реку. Это все ничего не значит, верно? Глупое суеверие, вроде гадания на брошенной в воду яблочной кожуре, но все равно не удержалась и проводила взглядом свой, невольно осмотрев и берег.
— Завтра я уезжаю, — это заставило Валлион отвлечься, вновь посмотреть на подругу.
— Свадьба через несколько дней, ты не останешься? Я… — рассчитывала на тебя.
— Нет, планы изменились, — пошли дальше по узкой петляющей тропинке, ведущей обратно к гостинице.
Больше ничего говорить не требовалось и они обе понимали почему. Во взгляде подруги Валлион видела обиду и непонимание, ведь когда-то между ними состоялся похожий диалог. Ради этого человека Арила пошла на то, чего не сделала ради нее и это, должно быть, разбивало ей сердце сильнее отказа в прошлом.
— И Конрад не сможет присутствовать, — Арила была рада тому, что брат не отвернулся от нее и сейчас с ней, но в день торжества будет далеко отсюда. Как всегда, когда он был так нужен.
— Мысленно я буду с тобой, — холодная рука легла на плечо и Арила накрыла ее своей, сжала так, будто они прощались навсегда.
— Куда ты отправишься?
— Далеко, на границу.
— Будь осторожна, — Арила обняла подругу за талию, впрочем, не слишком усердствуя. Не хотелось лишний раз напоминать той о совместном прошлом. — И возвращайся, — ко мне, но так говорить она не имела права. Не могла давать надежду на то, чего не будет.
Наконец за поворотом показался дом в три этажа, чьи стены облюбовали ползущий виноград и вьющиеся розы. Арила присмотрела это местечко для своей церемонии, долго готовилась, изрисовала почти целый альбом эскизами платья и украшений будущего торжества. Почти все было готово и теперь смотрелось сиротливо в отсутствии гостей. Все, кого она могла бы и хотела пригласить, нашли причины не приходить на эту свадьбу.
Зато это будет только их день. Уставшая от гласности, Арила видела в этом свою прелесть и очарование – разделить самый счастливый день только с любимым человеком… и никакие неурядицы не смогут омрачить его.
Обернувшись к реке, по которой все еще продолжали плыть венки с анемонами и пущенные редкие свечи, Арила прокрутила серебряное колечко на пальце, чья поверхность даже в самые теплые дни оставалась холодной.