Хирургия Убеждений
Солгард, лечебница при Белом Мече | Вечереет Эмиль Сенье | Мадмуазель Махаон
|
Закрутить колесо Аркан?да | нет
[44 Опочивальня 1054] Хирургия Убеждений
Страница: 1
Сообщений 1 страница 3 из 3
Поделиться109.07.2021 22:59
- Кока-кола, которую изнасиловали
- Сообщений: 421
- Уважение: +190
Дива твоего вожделения..
Поделиться209.07.2021 22:59
- Кока-кола, которую изнасиловали
- Сообщений: 421
- Уважение: +190
Дива твоего вожделения..
Каждый знает, что доверие не почтительно к слухам. Любой убежденно ответит, что сплетни — инструмент, который пользуют исключительно дети. Не каждый помнит, что намеренно забывает, как себе словоблудие разрешает. Абсолютно все — без исключения каждый — болтают, что в себе замечают. Разве люди взрослеют? Никогда — даже если умнеют.
Через предприимчивых и ушлых представителей Дома Змея исконно и не без причины проходил массовый информационный поток. Каждодневные встречи, вечерние сделки, любопытные наблюдения и скользкие действия, преступные мотивы и корыстные намерения, легальные заведения и бесчестные выгоды, рэкетирство и принуждение — все эти и многие другие средства перманентно становились орудием извлечения пользы в теневых ручищах бездушного синдиката. Одним из особенно острых, точечных, ювелирных во всех смыслах и искусных способов распространения власти Левиафана являлась продажа услуг с легким налетом таинственности. Экзотические и обыкновенные, податливые и доминантные, кричащие и робкие, великолепные и униженные, куртизанки являли Солгарду настоящую суть удовольствия — буквально физического наслаждения, за которое придется платить. Монетой или душой — выбор определяется на грани риска столкнуться с судьбой. Этой судьбой была сила. Потенция, наученная проникать в открытые помыслы наблюдаемого. Этим наблюдаемым в холодный заснеженный день стал некто, кого местные с завороженным отупением нарекли «помощником Смерти».
Мадемуазель Махаон часто слышала это прозвище — оно проникало в ее жизнь из уст десятков связных и верной прислуги, заботливо беспокоящихся о славе и популярности, которыми одно вульгарное имя соревновалось с другим. Она могла бы спокойно позволить себе бездействие, празднично наслаждаясь хвалой и легендами, которые обеспеченные клиенты слагали о ее красоте и беспрецедентной эротической изобретательности, если бы не один занозный нюанс. О юном враче, ставшем уверенным и крепким подспорьем людского предубеждения, молвили многое, что было совершенно не связано с медициной и настоящей профессией. Из тех фраз и наборов логических конструкций, доносов и банальных замечаний, что доходили до чутких эльфийских ушей, единой междустрочной идеей вырывался грязный, низкий и даже разочаровывающий вывод. Скандальный врач при Ордене, воплощал собой образ не просто консервативного аристократа, но ортодоксального гомофоба и скандалиста, предпочитающего обществу зверолюдов, орков и прочих уникальных созданий, компанию обыкновенных, нарочито тривиальных и совершенно похожих друг на друга людей. Зарвин хорошо знала, как работает механизм распространения субъективных сведений, а потому верила в такую композицию сочетаний с приправой в виде огромного реагента сомнений. И, все же, помня о своем прошлом и дорожа настоящим, оставить без внимания столь сомнительную и реликтовую жизненную позицию она себе не позволила.
Стоя на границе между внешним двором злосчастной лечебницы и остальным городом, белоснежная и золотоглазая, подтянутая и по-женски привлекательная, она ничем не выдавала своего эльфийского происхождения. Округлое супротив обыкновению лицо заметно снижало сходство танцовщицы с привычным широкому кругу воздыхателей образом, а маленькие, сокрытые снежной белизной волос, уши вовсе лишали конспирацию риска. Слегка румяные и миловидные, полноватые щеки создавали удивительный контраст с по-прежнему тонкой шеей и соблазнительной пышной фигурой. Обладательница желанных многими мужчинами размеров округлостей, пользовалась эстетическим превосходством, чтобы без сопротивления миновать регистратуру и дальнейшие очереди, которые благодаря принадлежности заведения к силовой структуре Ордена преимущественно этими самыми мужчинами и представлялись. Помня свою природу и балуя самолюбие, танцовщица шагала по длинному освещенному коридору в одеждах, достойных тирании правителей древности. Огромная черная шуба, шлейфом влачась за ней по полу, хирургическим качеством восхваляла своего автора и возвышала носителя. Целиком покрытое густым слоем вороных перьев, одеяние приковывало к себе пытливые взгляды страждущих, больных и почти здоровых, каждый из которых почти сразу же исцелился. На короткий миг, конечно же, однако, его хватало, чтобы раненый ударом кистеня в грудь солдат поднимался, устремляя завороженный взгляд вслед проходящей даме. Усталый и испещренный долголетием старик выгибался и, подавляя кашель, на глазах становился моложе. Вопящий и смазывающий сопли о материнскую юбку ребенок застенчиво успокаивался, ловя на себе проницательный взгляд необыкновенной леди. Снующий в рабочей суете медицинский персонал на мгновения забывал о своих обязанностях, скоропостижно удивляясь величественной грации посетительницы, которая с задумчивым ехидством в лице остановилась подле двери с висящей на той табличкой. Прямоугольная дощечка, выписанная ровным и деловитым почерком, гласила «Доктор Эмиль Сенье».
Благоухая ароматом, раскрывающим красные ягоды и цитрусовые, подчеркнутыми маслами фиалки и цветения дерева апельсина, она отворила дверь, дабы войти внутрь — в кабинет врача, с которым у нее была назначена встреча. Элегантно подтягивая длинный ворот узорчатой серебристой сорочки, графиня Корделия Монтгомери оказалась в мире, полном причудливых склянок, изображений анатомических схем и армии книг — пособий, учебников, сборников, трактатов, этических кодексов, мемуаров и рассуждений, призванных объединить в себе две идеалистические цели: приблизить читателя к совершенству и трансформировать невежество в навык, возведенный в ранг божественной воли.
— Здравствуйте, доктор, — слегка хмурые губы выпустили наружу учтивую дикцию нежного женского голоса, — я писала Вам ранее, помните? — Зарвин наиграно встрепенулась, идеально демонстрируя приступ волнения, — по поводу жабр на шее.. Признаться, мне сложно говорить об этом открыто и я буду крайне признательна Вам за помощь, но, прежде — за понимание, — тяжело выдохнув и потупив взгляд, величественная и горделивая особа сделалась по-человечески уязвимой и по-детски беззащитной. Куртизанка не просто играла роль — она жила в ней, в совершенстве имитируя надежду и боль, завязанные губительной петлей страданий.
Поделиться313.07.2021 18:21
Когда Эжени Пети’ вернулась в кабинет, Эмиль, молчаливо склонившись над письменным столом, быстрыми и довольно резкими движениями пера, вносил в журнал учета пациентов, получающих медицинскую помощь в амбулаторных условиях, сведения о своём последнем посетителе. Казалось бы очередной ничем не примечательный для него случай с жалобами на трудное дыхание. Всё это указывало на проблемы с бронхами, или, во всяком случае, так Эмилю казалось на данный момент. Из высокого в три аршина окна, расположенного по его левую руку, сквозь ветви молодого сосняка, тёк теплый свет уставшего Солнца, катившегося на покой за линию горизонта. Ложась золотыми отблесками на светлые локоны и слепя глаза, Солнце лишь сильнее размаривало человека, подпирающего кулаком щеку. В кабинете было тихо, насколько это было возможно в лечебнице ближе к концу рабочего дня. Почти сложившуюся тишину нарушал лишь мерный бег минутной стрелки, отмеряющей уходящий день, да едва уловимые голоса, доносившиеся отголосками из коридора через закрытую дверь. Суетившаяся в кабинете медсестра наконец убрала истории болезни пациентов и успокоилась, пристроившись за столом напротив. Такая нестабильная и умиротворяющая атмосфера, сумевшая сложиться на каких-то несколько минут, могла бы продлиться ещё чуть-чуть, если бы не чьё-то стремительное приближение.
Звучное цоканье каблуков о пол в коридоре, разлетающееся эхом и доносящееся до мужских ушей, заставило Эмиля буквально отодвинуться от своей работы и сесть на край стула, навострив при этом уши. Проработав в этом месте не первый год, Сенье научился отличать походку своих коллег. Поэтому сомнений не было: в коридоре новый человек. Походка была ему незнакома, что давало лишнюю пищу для воображения. Он был весь внимание: встрепенувшись, как будто только что был поражен ожидаемым вестовым звуком, мужчина напряг мышцы спины и сел ровно, после чего прислушался с жадным вниманием.
«Ты в самом деле кого-то ждёшь в такое время?» - шептал голос, на что Эмиль молча отложил перо, и тяжело втянул носом такой привычный ему резкий запах лекарств и спирта, насквозь пропитавший каждую вещь, стоявшую в кабинете. Поморщился. Действительно, ждал ли он кого-то сегодня? В череде пациентов, проходивших сквозь его руки сегодня, он действительно потерялся. Сколько ему пришлось сегодня осмотреть? А скольких ему пришлось ещё и прооперировать? Дойдя в своих расчётах до пятидесяти, Сенье бросил эту глупую затею с подсчётами, после чего отдался работе. Сейчас же, выдернув себя из дел и делая тщетные попытки восстановить в памяти записи, он терялся. «Ещё столько же человек примешь, после чего специалисты понадобятся уже тебе. А кому себя доверишь? Нее-екому. Нет достойных кандидатов. Нужно грамотно взвешивать свои силы и возможности», - не унимался Голос, пытавшийся наставить Эмиля на путь истинный. Несмотря на то, что внутренний Голос был прав, соглашаться с этим Сенье не спешил. Дать согласие для него лишь значило поражение в данной перепалке, всё сильнее разгоравшейся внутри его черепной коробки. Прошло не так много времени с тех пор, как бессовестное нечто стало отравлять ему жизнь. Влезло своими чёрными лапами в череп и цепкими когтями стало рвать и метать, уничтожать своими лапищами всё то, что было бережно создано Эмилем на протяжении нескольких лет. Потерев двумя пальцами уставшие глаза, будто прогоняя залёгшую туманную пелену, и стараясь унять резкую головную боль, вспыхнувшую яркой вспышкой, он резко захотел встать, подорваться и выйти. Секундное душевное колебание заставило его остаться на месте, где и сидел, словно прибило крепкой ладонью, как усаживает за стол несносного ребёнка суровый родитель. Прикрыв глаза, он мысленно досчитал до трёх, дабы отогнать лишний говор в своей голове и, переступая через головную боль, он поднял голову, после чего обратился к своей медсестре:
- Эжени, будь так добра, посмотри сегодняшние вечерние записи. Что-то мне подсказывает, что нам стоит ждать гостей. Под конец тяжёлого и бесконечно длинного рабочего дня голос врача прозвучал немного устало и, как показалось девушке, немного вымученно. Потерев виски, Эмиль мобилизовался как для последнего боя.
- Хорошо, - коротко ответила темноволосая помощница, едва подняв глаза на врача, словно бы в немом вопросе, после чего юрко закопалась в бумажках. Прошерстив несколько страниц со своими записями, девушка пробежала глазами по фамилиям и именам, уже посетившим Сенье.
- Сеньор, у Вас сейчас намечается ещё один пациент. Она была записана через личное письмо несколько дней назад. – не поднимая глаз, тихо произнесла Пети', дабы не доставлять лишних хлопот своему наставнику.
Стоило девушке закончить, как дверь тоскливо скрипнула в петлях, будто извещая людей о госте, затем торжественно открылась и явила миру удивительной, если не сказочной красоты особу. Повернувшись на скрип и последовавший за этим голос, лекарь в удивлении приподнял бровь, от чего залёгшая межбровная морщина стала более заметной, после чего предпочёл встать и поприветствовать свою посетительницу.
- Мадмуазель Монтгомери, добрый вечер. Какая честь видеть Вас. Конечно же я помню о Вас и Вашем недуге, - учтиво поздоровавшись, Эмиль кивнул своей медсестре, на что девушка покорно встала вслед за ним. – Вашу верхнюю одежду, пожалуйста. Она будет мешать осмотру, - добавил, зайдя девушке за спину. – Благодарю. Сенье помог девушке снять тяжёлую шубу, как того требовали от него манеры, после чего передал сокровище своей напарнице, а сам же, как истинный хозяин, пригласил гостью к креслу для осмотра. – Прошу Вас, мадмуазель. Расположившись за своим рабочим столом, мужчина развернулся корпусом в сторону Корделии, и, ещё раз глянув на свою собеседницу, подбадривающе улыбнулся в своей привычной манере, после чего поспешил продолжить:
- Признаюсь Вам, что случай довольно необычный и ранее никогда не встречался, но прежде чем мы решим этот вопрос, я попрошу Вас открыть шею для осмотра. Переведя взгляд на свою помощницу, Эмиль кивнул девушке и добавил: - Эжени, будьте так добры подготовить карточку на Корделию Монтгомери.
Вернувшись к своей посетительнице, Эмиль решил задать наводящий вопрос в ожидании того, что девушка подготовится к осмотру:
- Давно ли Вас беспокоят неожиданно открывшиеся жабры?
Отредактировано Эмиль Сенье (13.07.2021 18:25)
Страница: 1
