Вторая подряд сигарета встретила его легкие такой привычной тяжестью, а вечно мерзнущие пальцы, кажется, согревались, пропитываясь привычном запахом.
Иллюзия.
На улице было холодно, мокро, неприятно. Пробирало не только руки, но и уши, нос и все остальное. Кажется, зима определенно была создана, как наказание Авелю за его грешки.
Смешно.
Тогда можно было бы придумать что побольнее.
Равнодушный взгляд метался от одного редкого прохожего до другого, которые все сейчас казались просто темными пятнами посреди белизны вообще всего.
Скорей всего, и он сейчас такой же. Но ему это только на руку.
Он привык.
Растворяться во тьме, вдыхать смрад, работать с людьми. По-особенному.
Не так, как цирюльник или доктор, нет. Обычно, после его процедур стричь или лечить кого-либо становится уже поздно. Живущий в резне, однажды в резне и умрет.
Но... Чего еще можно было желать? Что может быть лучше?
Даже звучит чертовски приятно.
Можно два?
Нет. Ему ничего нельзя.

▾▾▾

К этому человеку приходить в дом с намерением убить не особо хотелось. Нет, конечно же, если однажды поступит приказ, то скорее всего, он будет выполнен в довольно короткий срок, но сейчас... Все было иначе.
Пока что.
Этот человек служил дому Змея, но в тот же момент был несколько отстранен. Так что, приходилось играть, снова притворяться кем-то другим. Быть товарищем, подобием... Друга? Способны ли два мужчины, которых поимела жизнь на дружбу?
Винсент, наверное.
Авель на вот такую, за которую тоже платят. Странные разговоры у камина, в которых он с трудом пытался не вычленять участников какой-то истории на "цели", "помехи" и "свидетелей".
Алкоголь.
Ведь тут, по крайней мере, наливали и за это не надо было платить. Прекрасно.
Разве дружба работает не так?
Определенно нет.
Ну и плевать.
Возможно, этот контакт был нужен еще и в случае, если Винсент решит уйти от дел Левиафана. Тогда понадобится кто-то, кто наденет петлю на белую голову. Кажется, Авель в этом профессионал.
Ну и конечно же, небольшие письма с указаниями и информацией, куда уж без них.

▾▾▾

Но дом "товарища" не встретил его камином, выпивкой и всеми этими беседами о былом. Сегодня все было не так. Больше смахивало на то, что Авель уже тут побывал, но забыл.
Знаете, такие моменты, когда ты вырезаешь десяток человек охраны, а после выкидываешь это из головы?
Шутка.
С Авелем такое не случалось.
После него не пахло псиной. И после него некому обычно рыдать, особенно так громко.
Он молча проходит мимо служанок и некоторое время смотрит на трупы, живописно разбросанные в самых непринужденных позах. Следы от клыков (хотя некоторые явно были просто зарезаны), алые отпечатки лап на полу и... О Девять, стене. Кажется, эти ребята были почти что акробаты.
Кровожадные такие. Все в шерсти, с голодными к деньгам и кровопролитию глазами. Сколько таких Авель уже повидал? Сколько еще увидит?
Много.
Очень.
Потому как таким был и он сам когда-то.
Потому как у него иногда до сих пор появлялся этот взгляд.
Кажется, щенки запутались.
Самое время, чтобы указать псине ее место.

Вполне возможно, что он предоставил бы это кому-то другому.
Еще вероятней, что послал одного из людей, которым полностью доверял, чтобы сделать работу чужими руками. Но к сожалению для похитителей, ему было скучно.
Хотя, некоторых ребят все же придется подключить. Для пущего веселья.
Нужно послать за Гри.

▾▾▾

Он опускается на колени возле девушки, которая, по всей видимости, была одной из служанок. Смотрит ей в глаза, предполагая, как быстро ему наскучат ее сопли и придется мягко ударить ее по лицу, чтобы та успокоилась. Но слава небесам, она приходит в себя быстрее. Смотрит удивленно на него, моргая затравленным взглядом, будто у него тоже вытянутая морда и окровавленные клыки.
- Что ты помнишь? Кто это был? Сколько? - мужчина поднимает глаза на всех остальных и тихий голос звучит чуть громче, - это всех касается. Если хотите, чтобы ваш дорогой хозяин остался в живых, начинайте говорить.
Неизвестно, даст ли это что-нибудь.
Скорее всего, все равно придется обращаться к информаторам по поводу новых наемников-зверолюдей, которые объявились в городе.
Кто-то видел.
Кто-то слышал.
Кто-то знает.
Все что останется - собрать жатву.

Он видит, что тревога в глазах служанки уходит, а тело из напряженно-шокированного состояния переходит в бессильно-расслабленное. Кажется, Авелю она доверяет, кажется, видит в нем друга своего господина, кажется...
Надо же.
Как легко войти кому-то в доверие. Так и работает дружба? Человеческие чувства? Люди открываются друг другу просто вот так, настолько легко, будто все связаны кровными узами. Будто и не прячут за спиной ножи. Будто и не предают, не убивают за гроши, жалкие монеты.
Будто и не превращаются в кровожадных чудовищ, когда у них нечего есть.
Авель знает это как никто другой.
Он видел, он прикасался к этому, он сам был один из них.
Поэтому и смешно, поэтому и звучит так абсурдно. София... Так же ее зовут?
Знает ли она, что друг ее хозяина в десятки раз хуже, чем его похитители? Ведь они лишь вкусили крови, а Авель измазан весь, с головы до пят. Искупан, оставляет за собой следы похлеще лап, принадлежащих щенкам.
Как же странно.

- Ну-ну, - шершавая рука коснулась щеки полукровки, а притворно-ласковый взгляд должен был заставить ее еще больше довериться полузнакомому мужчине, - я спасу Винсента, обещаю.
Только если он еще живой.
Хотя, зачем тогда его было похищать?
Наемник отстранился от женщин и вернулся туда, к побоищу, выискивая какие-нибудь признаки, что могли бы натолкнуть его на верное русло поисков. Их все равно найдут.
В городе не могут объявится столь необычные работники, чтобы никто не заметил. Авелю почти их жаль. Зарвавшиеся молокососы, испробовавшие вместо овсянки кровь.
Авель подхватывает первый попавшийся стул и садится прямо посреди коридора, заваленного телами, наступая ногой кому-то на руку, но после отодвигая от себя оторванную зубами кисть.
Авель закрывая глаза, производит всю картину случившегося, конечно же, грубо и с ошибками, но основные события прорисовываются невообразимо ярко.
Авель, кажется, слышит, как у кого-то в разодранном боку копошится муха.
Авель снова в очаге кровопролития. Он там, где ему так привычно.
Авель дома.

▾▾▾

- Г-господин Авель, к-кажется, мы нашли некоторые ниточки, что ведут...
- Отлично.
- Мне можно будет развлечься?
- Конечно.

▾▾▾

Высокий мужчина пригибается, чтобы протиснуться в явно низкий для него проход. Яркая, пестрая рубаха натянута на широких плечах, а гладко выбритый череп покрыт татуировками. Следом за ним входят остальные, будто безликие, серые. Таких не запомнишь, если столкнешься с кем-то из них в толпе. Таких не опишешь, если они при тебе вырежут нескольких человек и молча уйдут.
Разные.
И будто совершенно одинаковые.
- Приятно познакомиться, господин Арабэтт, - его широкая улыбка располагала бы к себе, но впечатление портили люди позади него, явно предназначенные не для мирных бесед, - я Юстаф Патурик Корнелиус, представитель "Счастья алхимика",  - он выдержал паузу, будто ожидал аплодисментов, но видимо, контингент явно не подходил для этого, а потому пожал плечами и продолжил, - мой хозяин очень обеспокоен положением дел на рынке, а потом решил выбрать более... М... Силовой метод? Да, давайте это называть так.
Он подошел к Винсенту вплотную и похлопал его по плечу, все так же беззаботно улыбаясь.
- Видите ли, я тут, чтобы позволить вам сделать верный выбор. Боль. Много боли. Или же несколько подписей на нескольких бумагах и несколько последующих публичных заявлений.
Юстаф резко отошел от Винсента и брезгливо поморщился.
- Я лишь дипломат. Но не смотрите на мой миролюбивый вид. Я нихера не беззубый старый пес, - веселый взгляд метнулся на зверолюдов, - а вы, ребятки, отличная работа. Не забудьте убраться с города, когда все закончится. Оплата как договаривались. И надеюсь, вы сделали все как надо, с достаточной жестокостью.
Черноволосый щенок что-то рявкнул, но рыжий опустил огромную лапу ему на плечо и кивнул.
Резня для них лишь игра, и пока они могут играть, им нет дела до человеческих проблем.

- Господи, как с вами, толстосумами, ужасно тяжело. Я ведь просто просил хорошо подумать, а не рассказывать мне нравоучения или справку душевного состояния моего нанимателя, - казалось, ничто не способно согнать широкую улыбку с этого немолодого уже лица, а руки сложились в замок за спиной, как это обычно делают влиятельные люди.
Он как-то быстро дернул в сторону головой и вот уже один из "безликих" людей позади, подает ему небольшой чемоданчик, услужливо открывая. Юстаф любовно проводит ладонью по сложенным внутри инструментам, будто в который раз проверяет на гладкость деревянные рукояти ножей и щипцов, которые и так уже были гладко отшлифованы.
- Две ошибки. То, что вы, наверное, думали, что я продолжу с вами просто разговаривать, пока вам кто-то не поможет и то, что мне, как дипломату, это не нравится. Я о том, что сейчас будет с вами, - быстрый взгляд метнулся на Винсента, будто любовница бросила посреди улицы осторожный пасс глазами, увидев возлюбленного на той стороне дороги.
Вот только они слишком близко.
Вот только толстые пальцы уже тянут из чемоданчика щипцы.
- Я дипломат другого рода, господин Арабэтт. И мне все равно, кто будет моим хозяином, пока я смогу развлекаться вдоволь. Ведь развлечение все что у нас есть в этом чертовом мире, разве не так? - мужчина почти ласково снял чужую обувь и поднял счастливый, наполненный безумием взгляд, - ногти, для начала парочку. И Луны ради, заварите мне кто-нибудь чаю. Не могу без него работать.

▾▾▾

Вот уже как третий дом. Снова не то, снова пусто, снова лишь грязные нищие или умирающие в бедности старики.
И словно на зло, ни одного седого богатого ублюдка и его шавок-похитителей.
Это бесило, выводило из себя и вынуждало в который раз сжимать газетный сверток в кармане.
Не сейчас.
Вот когда все закончится, тогда и можно будет.
Однако же, для всех окружающих, для фигур в темных балахонах, скрывающих лица, излишняя нервозность Авеля оставалась незамеченной. Сокрытой.
Чем-то личным.
Таким, настоящим, его видел лишь один человек. Одна.
Ну да не будем.
В отличии от него, Гри не мог усидеть на месте.
Он пинал корзины из-под овощей, переворачивал табуретки и заглядывал чуть ли не под каждый ковер, в надежде увидеть скрытый люк. Гри почти скулил. Его в прямом смысле слова трясло.
Он раз за разом облизывал пересохшие губы и снова чесал грязными ногтями шею, покрытую следами от засосов какой-то его новой пассии. Что стало с прошлой? Авель не хотел знать.
Что станет с этой? Все будет хорошо, если однажды она не задержится и не успеет уйти к ночи.
- Успокойся, - фляга почти опустела и убийца сокрушенно болтал ей, в надежде, что ему хватит этого к завершению сегодняшнего дня. К исходу.
Информаторы не могли врать. Ни ростовщик, ни слепой Хью, ни малыш Кристиан. Все они прекрасно знали, что будет, если пойти против Змея и его клыков, все слишком сильно дорожили своими жизнями и жизнями близких. Ростовщик так вообще сделал себе седьмого спиногрыза.
Ответ был очевиден. Собаки появлялись в разных местах, оставляли ложные следы.
Некоторые старики и бездомные еще были живы.
Другие - разорванные, некоторые так вообще в клочья.
Но Авель не питал какой-то жалости к умершим или ненависти к убившим. Ему нужен был Винсент. Желательно поскорее, ведь хоть прошло всего несколько часов, но тот определенно мог натворить говна. Или кто-то натворил был говна с ним.
Забавно будет, если ему откусят ногу. Здоровую.

Высокий худой человек влетает в заброшенный дом, будто собирался выносить детишек из пожара (никто из здесь присутствующих не стал бы этого делать), но лишь коротко поклонился и достал откуда-то из рукава небольшой клочок бумаги.
Очередное сообщение от очередного информатора, а как же.
Вот только этот никогда не ошибался.
- Вот значит как.
- Ну что там? - Гри выглядывал из-за плеча, ухмыляясь щербатым ртом с явно недостающей парочкой зубов, - нашли?
- А то. Твой выход.
- Я п-постараюсь. Уж слишком меня это все увлекло...
А когда ты не увлекался?

Отредактировано Авель (24.05.2021 20:05)

Гри стоял на краю крыши, пустым взглядом уставившись на людей, неторопливо идущих по своим делам. Будто бурдюки с кровью.
Такие мягкие.
Нежные
Стоит только прижать и они лопнут, обдадут все вокруг приятной глазу жидкостью со вкусом железа.
Кровь была невкусная, совсем. Но вот процесс ее добычи. Вот это он просто обожал.
Вот без этого просто не мог жить.
Вот это было их слабостью. Их обоих.
Гри и того, кто жил с ним на протяжении многих лет. Того, кого можно было назвать воплощением кошмара, если бы только этот внутренний гость не был страшнее любого кошмара.
Слишком мелко для него.
Для нас.
Ну как тебе? Ты ведь в предвкушении, верно?
Но пошел нахуй, рогатая тварь.
Сегодня ты будешь только смотреть. Все веселье мне, а, как звучит?
Гри считал, что просто отлично.
- Твой выход.

Мягкий прыжок на соседнюю крышу, потом еще на одну, соскользнуть с козырька прямо вниз и приземлится на какой-то мусор. Настолько тихо, чтобы не потревожить даже здешнего хозяина - нищего, сонно кутающегося в какие-то тряпки.
- Ну-ну, друг. Сегодня у меня есть дела поважнее.
Посмотреть из-за угла на здание, куда предстояло попасть. Наверняка двери контролировались шавками, только если они не были совсем уж тупыми дилетантами.
Это будет скучно.
Неинтересно.
И очень больно. Лучше бы им оказаться чем-то действительно стоящим внимания.

Добраться до второго этажа проще чем вскрыть брюхо немощному старику - камни скользкие, но и между ними есть куда врубиться небольшому клинку на носку сапога. Этому Гри научился у Авеля.
Этим Гри гордился.
Он проникает в дом так, что не скрипит ни одна створка, ни одна доска. Кажется даже многолетний слой пыли остается все такой же.
Не настолько идеально, но почему бы себя и не похвалить?
А потом Гри слышит шаги.
А потом Гри забывает, зачем собственно, он пришел.
А потом Гри начинает трясти, а из уголка рта по подбородку сочится одинокая мутная капля слюны.
М... Так вкусно.
Вот это все, все они, все, вообще все, абсолютно все, что есть тут и даже те все, что уже ушли, но вернутся. Все. ВСЕ. БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЙ.
Кого-то надо было спасти, да?
Плевать.

▾▾▾

- Бе-е-е-е-е.
Одинокий звук, который заставляет встрепенутся абсолютно всех, даже Юстафа, который заботливо отрывал в это время уже второй ноготь у своего "собеседника". Даже матерых головорезов, тех самых безликих, которые с легкостью терялись в толпе и появлялись лишь тогда, когда надо было кого-то убить.
Те, что согласились на высокую награду.
Наемники.
Которых пробрало до холодного пота.
- Бе-е-е-е-е.

▾▾▾

Черный был самым младшим, но не самым последним в банде (как он считал) братьев. Братьев, которые обязательно подомнут под себя всю шваль города и станут королями мира Теней. Братьев, которых не остановит ничего, прямо как тогда, в особняке калеки.
Их клыки остры.
Их когти всегда знают, куда нужно ударить, чтобы убить. Они убивают с детства. Они...
- Бе-е-е-е-е? - Двух с половиной метровый человекоподобный козел заглянул в дверной проем и широко улыбнулся. Кажется, его борода была измазана чем-то бурым.
Кажется, он тащил за кишки Белого, оставляя за собой широкий след на полу.
Кажется, безумно сильно воняло.
Кажется, Черный обмочился.
- Хорошая собачка.

▾▾▾

- Что происходит? - Голос Юстафа начал сбиваться на фальцет, а широкая улыбка сошла на нет и теперь больше походила на уродливую гримасу, - что, блядь, происходит? За что я вам плачу? Что с вашими людьми? Что...
- Успокойтесь, - один из "безликих" приложил палец к губам и прислушался к окружающим звукам, тем самым вынудив это сделать и остальных.
Тишина.
Полная тишина... Если только не считать редких, капающих звуков.
Кап.
Кап.
Кап.
Хлюп.
И крик, крик боли, страданий, неистовых мучений. Кажется, так кричат когда умоляют о смерти.
- Но я еще, бе-е-е-е-е, не достал твои почки. Ладно. Надоел.
Хлюп.
- Что за... - Юстаф потянулся к широкому ножу, что был спрятан под его одеждами на поясе. У него всегда все шло по плану. Развлекался только он, благо, что за его развлечения, еще и были готовы платить. Но сейчас что-то было явно не так.
Тук.
Тук.
- Бе-е-е-е-е, можно? - Огромная рогатая голова с горизонтальными зрачками не без труда протискивается сквозь невысокую подвальную дверь. Кажется, у него с собой целый моток голов, которые будто бусы. нанизаны на веревочку.
Кажется, среди них уже две собачьи, не считая человеческие.
Кажется козел был жутко довольный.
- Убить! - в истерическом вопле вскинулся Юстаф, но он мог и не говорить. Наемники уже обнажили сталь и стали полукругом, встречая врага.
Они не боялись.
Ну почти.

Каждый из них прошел не одно сражение.
Каждый из них убивал так много, что кажется, убийство стало их естеством. Ведь так просто, когда не надо разбираться, не надо думать. Не надо ничего.
Просто руби, режь, кромсай, пропивай то, что заработал на чужой крови. Бесчеловечно? Даже смешно.
Этот мир не из тех, где можно родиться и умереть мирным человеком. Это мир крови, боли и страданий. Только что этот псих Юстаф намеревался разобрать на части какого-то жутко благородного доходягу, и вот он уже нервно размахивает небольшим топориком, раздавая абсурдно бестолковые приказы.
Наемники знали - таким топориком можно рубить мясо перед тем, как пожарить его в огромной сковородке с грибами и картошкой. Таким топориком можно отрубить петуху голову. Ну, или несколько пальцев, что пойдут следом за ногтями. Но им не убить человека, нет.
Только если ты не такой, как они.
Некоторые из них были женаты, другие уже имели детей, третьи всю свою жизнь жили от работы к работе, не привязываясь ни к кому и ни к чему.
Но всех их объединяло одно. Умение владеть оружием, отсутствие каких-либо моральных принципов и безликость, которой иногда поражались даже родные. Но если бы они знали, с чем им придется иметь дело, то даже те, кто уже по локоть в крови, задумались бы, стоил ли оно того.
И скорей всего отказались бы.

Их клинки проходили будто сквозь это существо, что плевалось слюной и воняло разорванными кишками. Несмотря на размеры и тесноту помещения, оно уворачивалось и молниеносным движением огромной ладони вскрывало своим врагам шеи и животы.
Неспешно.
Но стремительно.
Заливаясь безумным хохотом вперемешку с козлиным клекотом.
Но в то же время в его глазах читался холод и рассудительность.
- Это невозможно, - шептал Юстаф, который сейчас вообще осунулся и выглядел, будто загнанный в ловушку кролик. Его била дрожь, он боялся, искренне желал, чтобы это все случилось не с ним и не сейчас.
Но даже в его затравленном мозгу начинали тлеть догадки, почему все происходит именно так. Но когда его мысль из зародыша переросла в нечто большее, было уже слишком поздно.
А его безликие товарищи, будто в ритуальном рисунке разбросанные по каменному полу подвала, уже явно не могли ему помочь.
Нет, не так.
Совсем не так.
Никто уже не сможет ему помочь.
- Это же все обман, ты, сын бляди, это же простая... - Патурик Корнелиус зашелся истерическим хохотом, но тут его рот наполнился вкусом железа, а глаза предательски закатились. Даже так, в момент смерти он в последний момент сумел сохранить снисходительное выражение лица.
- Лысик умер, - полным наигранной печали голосом, заявил козёл и отбросив от себя его тело, будто мешок с гноем, чудовище шагнуло к Арабэтту. Наклонилось над ним как раз тогда, когда но коснулся пальцами трости и задорно заявило, - ты куда? Сейчас самое интересное.
Его палец ткнул в ближайшее тело, потом в другое, еще и еще.
- Наруби мне ушей, - в руки Винсента был вложен тот самый топорик, который в свои последние моменты размахивал Юстаф, - будет с тебя хоть какая-то польза, а то калек убивать не интересно.

▾▾▾

- Господин Авель, вы уверены, что было хорошей идеей послать именно Гри? - тонкие, будто у музыканта, пальцы нервно дернулись в каком-то понятном только худому мужчине движении, а голос устало произнес, - сигарету.
Одна из нескольких фигур в темных плащах тут же подала парню еще одну путевку к скорой смерти, но похоже, его это не особо заботило, он уже затягивался, будто это было последнее курево в его жизни.
- Когда это ты стал таким важным. И кажется, ты копируешь мои фразы... - Авель принял предложенную тем же человеком в плаще еще одну сигарету и тоже закурил, так, что чердак на котором они находились, постепенно начал заполняться дымом, - и да. Гри же добряк. И наверняка не обидит нашего похищенного товарища.

▾▾▾

- Хочешь покажу, как делается ожерелье из носов? Смотри, надо просто надрезать вот тут и вот тут, а потом проделать дырочку.  У тебя случайно нет ниточки? - козёл вопросительно посмотрел на Винсента и улыбнулся огромными желтыми зубами.
Сейчас он мало думал про комфорт того, кого спасал.
Он мог думать только об одном.
О том, какой он на самом деле молодец.
Кажется, Гри настолько этим увлекся что даже забыл сменить облик.