Оннаэт вернулся в замок поздним утром. Он оставил лошадь конюху, отряхнул дорожную грязь с сапог, насколько это было возможно, и вошёл в огромный мрачный вестибюль. При старом владельце здесь всегда горело множество свечей, но тёмный эльф приказал убрать две трети подсвечников, оставшегося освещения ему было более, чем достаточно.
Пара высоких канделябров горела в альковах под лестницами, ещё несколько вдоль стен. Оннаэт скинул с головы капюшон, наслаждаясь сумраком после яркого дневного света, его глаза отдыхали.
Тёмного эльфа встретил слуга, молча принимая из рук мага верхнюю одежду — в это время года в здешних краях было уже холодно, хотя снег в этом году ещё не выпал.
Оннаэт ступал по большим каменным плитам привычно бесшумно, в задумчивости воображая, что играет фигурами в полный собственный рост, выводит замысловатую партию, расставляя противников на своём пути так, чтобы можно было избавиться от них одним последовательным ходом. Строил очередной агентурной комбинации.
В левой руке Оннаэт нёс увядший букет альмей, который купил в последнем селении на подступах к замку. Вдовая крестьянка, что продавала их, выращивала цветы в горшке круглый год, чтобы иметь дополнительный заработок, выхаживая больную дочь. Всё это Оннаэт «увидел», забирая цветы из рук женщины и коснувшись её мозолистых пальцев своими в изящных тёмных перчатках. Маг-провидец сказал ей, что дочь не выживет. Крестьянка зарыдала.

Йонет проснулся от запаха хвои и сырой лесной земли в своей спальне. Он открыл глаза, сел и увидел, как Маг расставляет цветы в вазе на высоком окне, упирающемся острой вершиной в глубоко синее небо — сегодня было видно солнце! Йонет вскочил с постели, но Маг остановил его одной рукой на подлёте к подоконнику.
— Там Солнце, — предостерёг Маг, но Йонет скорчил скорбную гримасу, жалобно изгибая брови и совсем по-детски морща нос.
— Но мне так хочется взглянуть. Я уже давно его не видел.
Маг отрицательно покачал головой. Это от его одежды пахло хвоей и сыростью, он пришёл в Замок недавно.
— Им можно, тебе нельзя, — пояснил Маг, кивая на цветы в вазе. Те скорбно опустили головки в нежных лепестках, ещё не успев напиться воды.
— Что это? — спросил Йонет, тоже переключая внимание на поникшие растения.
— Альмейи, — ответил Маг. — Цветы детства, как говорят здесь, на Галатее. Я подумал, тебе стоит увидеть их хотя бы раз в своём детстве.
Йонет уже почти позабыл, что хотел взглянуть на солнце, его вниманием завладели цветы. Он хотел как-то им помочь, чтобы они снова вернулись к жизни и подняли свои мягкие головки к солнцу.
— Дотронься, — велел Маг, его слова почти утратили звук, но и на шёпот им сказанное было не похоже. Он словно прощёлкал слоги, внимательно глядя на Йонета, что же тот сделает в следующую минуту. Мальчик перехватил его взгляд, внимательный и настороженный, будто цветы могли ужалить Йонета. Юный тёмный эльф исполнил его приказ, осторожно коснувшись пальцами лепестков.
— Что ты видишь? — спросил Маг, вернув немного звука своим словам. Йонет нахмурился.
— Я вижу окно. Только оно маленькое и… глубокое. И грязное. Вокруг какая-то грязь… копоть, это каминная копоть!
— Печная, — поправил Маг. — В домах крестьян нет каминов.
— Большой деревянный горшок стоит на стуле… на табурете, он без спинки! И девушка… девочка, она целует цветы.
Маг хмыхнул и указал Йонету на стебли.
— Теперь дотронься здесь.
Йонет снова послушался. Сначала он ничего не увидел, но чем дольше держался пальцами за влажные твёрдые стебли, тем сильнее его затягивало в видение. В конце концов он отдёрнул руку и взглянул в ужасе на Мага.
— Зачем вы это сделали?! Ведь это неправда!
— Что неправда? — на лице Мага заиграла призрачная улыбка, а глаза заинтересованно заблестели. Йонету понравилась такая реакция, он почувствовал одобрение от своего наставника, от самого важного и единственного другого живого существа в его жизни!
— Зачем вы сказали, что её дочь умрёт?! Ведь это не правда! Вы не знаете правды!
— А ты знаешь? — голос Мага стал вкрадчивым, таким же, как и взгляд, наполненным одобрения. — Что же станет с крестьянской девочкой в скором времени?
— И я не знаю, — Йонет всхлипнул. — Но она же расстроилась, она заплакала. Зачем вы сделали больно женщине, которая вырастила эти цветы?
Маг пожал плечами.
— Она должна принять свою судьбу и работать лучше, выйти снова за муж, в конце концов, а не проводить дни в бесплодных надеждах. А ты… — Маг перехватил руку Йонета, вынуждая его вновь взяться за стебли цветов. — Должен учиться! И совершенствовать своё мастерство! Скажи мне, выживет её дочь или умрёт?!
— Все смертные рано или поздно умирают, — пробормотал Йонет, втягивая голову в плечи и отворачиваясь. Он не мог сопротивляться Магу, хотя и пытался вяло упираться. Ему всё ещё хотелось порадовать Мага, он попытался ещё раз. Но у него больше не получалось. Ком встал в горле, и Йонет не мог сосредоточиться, ему виделся только кожаный ремень в руках Мага и чудился запах хвои, усиленный лесной сыростью за стенами замка.