— ... и не смогла. Должна была, ей дали прямой приказ – избавиться от свидетелей, и не было в этом ничего необычного, равно как и никаких преград: все, что требовалось – два взмаха меча. Но что-то мешало. Нечто, занозой впившееся в сознание на границе яви и сна. И тогда она вспомнила одну историю, которую слышала в детстве от кого-то из наставников. Уже не скажу, от кого именно. Историю о том, как ее якобы привели в… в место, где позже воспитывали – привели собственные родители.

Темнокожая эльфийка откинулась назад, на спинку еще не обтрепанного и не изношенного, в отличие от памяти, диванчика, и неопределенно взмахнула рукой. Взгляд ее, словно пронзая пространство-время, устремился в окно, за которым ритмично проносились под равнодушным лунным светом лига за лигой.

Она неторопливо, в такт постукиванию, завела типичный на самом деле рассказ о прошлом. В этом прошлом фигурировала некая крупная организация наемников, в стенах которой довелось расти ее «знакомой»; в нем же сын и дочь одного благородного дома, заделавшие ребеночка по большой любви, ради этой самой любви дитя свое в той организации бросили. В качестве платы за оказанные услуги. А сами исчезли, словно их никогда в природе не существовало.

Эльфийка помолчала и наморщила лоб, будто стараясь припомнить, что же происходило дальше, но ей все никак не удавалось ухватить мысль. Эти несколько минут, казалось, длились вечность.

Наконец, когда поезд, тарахтя колесами, проносился по мосту над бездной, она усмехнулась – довольно натянуто – и пожала плечами:

— До недавнего времени та девушка считала, что родители про нее просто забыли, вычеркнули из книги памяти, как рвут страницы из обычных книг… Однако недавно организация заполучила «на обучение» нового малыша и руководство поручило своей протеже избавиться от родственничков ребенка. На всякий случай. Тогда она поняла, что с ее родителями, возможно, поступили точно так же, и на самом деле они вовсе не забыли о ней – их просто больше не было в живых.

В уединенную кабинку постучал проводник в строгом, но определенно недешевом костюме, и поинтересовался, не принести ли дамам чаю, а получив утвердительный ответ, поспешил исполнить заказ.

— И вот, — немедленно продолжила эльфийка, едва резные дверцы за работником железной дороги закрылись, — моя знакомая осознала, что ее просто водили за нос все это время. И наплевать, что собственные отец с матерью сами сделали этот выбор – оставить ее, – она помогла родителям малыша сменить личности и скрыться из фокуса внимания организации. Когда-нибудь, возможно, они найдут способ вернуть свое дитя. Или по крайней мере навестят его.

Аккуратно помешав ложечкой ароматный напиток, она выдохнула, ощущая небывалый душевный подъем.

Непонятное, неизведанное ранее тепло и правда все это время разгоралось в груди, и билось, билось за маской ледяного спокойствия сердце – непривычное и даже враждебное для кого-то вроде нее чувство. Впервые в жизни ей захотелось разделить с кем-то эти новые эмоции...

Вот и кончилось все тем, что она сидела сейчас на мягком бархатном сидении в индивидуальном купе первого класса и изливала душу какой-то неизвестной даме с диковиной внешностью, встреченной прямо тут, в поезде, идущем до Ольдемора.

Что это вообще было?..

Они ехали вместе от самой столицы.

Поначалу она долго присматривалась к попутчице, к ее точеным скулам, гладкой, бликующей бронзой коже, к двум ярким солнцам в глазах.

Нет, они определенно никогда не встречалась.

И да, она совершенно точно знала –  чувствовала каждой клеточкой, каждым пульсирующим волокном этой самой важной мышцы, сокрытой в груди под броней из ребер: женщине, сидящей сейчас напротив (кто она?), этой нереального магнетизма женщине с ее изящной ножкой, небрежно перекинутой через другую, с ее безразличным и вместе с тем сочувствующим взглядом (как она это делает?), с ее тонкими смуглыми пальцами, безотчетно складывающимися в мудреные фигуры, этой женщине – и только ей – она могла поведать обо всем на свете.

Но только здесь и сейчас. А потом – забыть обо всем, будто ничего и не было. И, сойдя с поезда на нужной станции, раствориться в пестрой толпе, чтобы никогда, никогда ее больше не встретить...

Закончив рассказ, она замолчала и до конечной остановки не издала больше ни звука.

Отредактировано Кана Широ (17.06.2021 21:17)