Кристиан заставил себя еще раз заглянуть в лицо девочке. Ее бледные глаза казались бездонными; было трудно разобрать, где кончаются радужные оболочки и начинаются белки, они как бы перетекали друг в друга. Кристиан уловил кислый коричневый запах смерти. От крысы. Слабый запах засохшей крови.
Кристиан уловил кислый коричневый запах смерти. От крысы. Слабый запах засохшей крови.
Арканум. Тени Луны |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Арканум. Тени Луны » Архив у озера » Сокровищница » [55 Безмятежье 1053] Не верь своим глазам
| Саския де Энваль х Винсент де Крориум Руины Иллюзий, земли Рон-дю-Буш | 55 Безмятежье 1053 "Разговоры - странная это все таки вещь. Можно обменяться миллионом слов и не сказать главного. А можно молча посмотреть в глаза и поведать обо всем. Или солгать еще раз." |
Закрутить колесо Аркан?да | нет
Отредактировано Винсент де Крориум (20.09.2021 19:17)
Загнанный зверь всегда возвращается по собственным следам. Убийца - к месту преступления.
А Теобальд раз за разом возвращался в Рон-дю-Буш.
Ския знала, что найдет его здесь, чувствовала, что, где бы ни странствовал Некромант из Улл'Парсы, рано или поздно она поймает его в землях родной страны. Здесь ей было проще: со временем Собирающая кости окружила Рон-дю-Буш достаточным количеством осведомителей, готовых за небольшую плату сообщить, где они видели следы ее бывшего наставника. Она никогда не упускала след - как одержимая, срывалась с места, чтобы на следующий день добраться туда, где видели Теобальда, и обнаружить, что сучий некромант снова обвел ее вокруг пальца.
Это доводило ее до безумия. А его - казалось, только веселило. Ския достаточно знала того, кто воспитал и обучил ее: ему нравилась игра на самой грани, нравилось чувствовать себя самым хитроумным и неуловимым. Разумеется, дразнить ее вовсе не было его самоцелью. Но в том и была проблема: Ския не представляла себе его истинную цель. А не зная, чего хочет враг, его не достать.
Чего может хотеть человек, теоретически живущий вечно?
Чего бы хотела она сама, получи она бессмертие?
Ее собственные желания метались, как птицы в силках. Одно время ей казалось, что первое, что сделала бы она сама - окончательно избавилась бы от всех, кто знал бы о ее секрете. А может, просто уехала бы из Рон-дю-Буш, далеко за море, пока все, кто знают ее, не померли бы от банальной старости? Или осела бы на одном месте, окончательно обустроив собственный дом...
Теобальд, казалось, не хотел ни того, ни другого, ни третьего. Он рыскал по Галатее с какой-то одному ему известной целью. Будто искал что-то. Или кого-то? Нового ученика, которого мог выпить досуха?
Она не могла понять, но преследовала его каждый раз, как могла.
На этот раз след был четкий и ясный - но вел туда, куда Ския не слишком-то хотела соваться.
Руины Иллюзий. Безумец...
Местные - за небольшую плату, разумеется! - указали ей проход к руинам, предупредив, однако "госпожу магичку", чтобы ни в коем случае туда не заходила. И Ския медлила, припоминая все, что ей было известно об этих развалинах, сидя на поваленной колонне и подтянув одну ногу под себя. Ее дорожный плащ покрылся мелкой каменной пылью, сделавшись из черного местами белесым, каблук высокого сапога покачивался над землей.
Изящная арка входа высилась прямо перед ней, ветер и время давно стерли выбитый в камне узор, между плитами, выложившими дорогу в руинах, пробивалась свежая весенняя травка. Вход казался реальным, не исчезал и не расплывался, даже когда Ския отводила взгляд - но все, что было там, внутри, подергивалось словно бы вечерней дымкой. Невозможно было сказать наверняка, какие здания она видит, и остаются ли они на своих местах, когда она моргает. Отсюда некромантке казалось, что ее глаза различают высокое здание собора, останки жилых домов, наклонившиеся от времени статуи на постаментах.
Были ли это статуи?
Кто обитал в руинах Иллюзий, и почему оставил их?
Слишком много вопросов, а время уходило. Она чувствовала отпечаток магии Теобальда где-то там, внутри.
Ския сорвала травинку, нервно раздирая ее на кусочки и гадая, не лучше ли подождать его здесь, устроив бывшему учителю засаду. Но похоже, засаду попытались устроить ей.
Глухое карканье ворона. Шелест крыльев потревоженной птицы.
Она верила, что вороны предупреждают ее - но с тем же успехом они могли принять сторону любого другого некроманта. Вороны - мудрые птицы, но летают только там, где захотят сами, и только рядом с теми, кого безоговорочно выбирают.
Миг - и Ския шагнула в темную тень колонны, сливаясь с ней, подальше от вечереющего сумеречного неба, все еще по-весеннему светлого.
Винсенту не везло. И к этому перманентному состоянию за столько времени нужно было привыкнуть, но нет. Некогда юной некромантке везло намного больше.
Некромант некроманта видит издалека, не так ли.
Беда наталкивался на отпечатки своего врага намного реже, чем Ския. И этому могло найтись совершенно простое объяснение, которое в искалеченный разум бывшей баронессы не приходило. Проклявший его некромант не закончил свой «живительный» ритуал с ней и теперь искал возможность его по правильному закончить.
Посмотри по сторонам, черная кошка. Возможно, старческая рука с крупными серо-черными венами готова прямо сейчас сжать твое горло!
Потасовщик гнал во весь опор, как только заполучил крайне интересную и одновременно пугающую информацию о своем враге, он не жалел ни себя, ни коня. В последний раз такое с ним случилась несколько лет назад, и все равно Винсент опоздал.
Неудачные и не стоящие ни гроша попытки за столько десятилетий сгрудились ненужным хламом в темноте сознания проклятого, сливаясь и размываясь. И каждая последующая попытка болезненно напоминала предыдущие. И в этот раз повторится все, как встарь?
Беда в прямом смысле слова готов был насрать на то страшное место, в котором предположительно видели некроманта. Винсент настолько настрашился в своей проклятой жизни, что чувства его закостенели. Безумие воина могло играючи посоревноваться с безумием проклявшего некроманта. Пан или пропал, приятель.
Пена изо рта коня крупными сгустками падала вниз, теряясь под мощными округлыми копытами. И остановиться не позволялось - короткая, жесткая плеть подгоняла. Интересно, загонит ли воин скакуна вконец или нет, и проявит наконец сочувствие и жалость.
В горле, как рыбная кость, засела эта проклятая бесконечная жизнь, толкая на все более безумные выходки. И не передарить ведь ее никак, по крайней мере Винсент о такой возможности ничего не знал и не выяснил за столько времени.
Беда ворвался в мертвенно тихое место, как океанская волна под крик вороны, осевшей с гнездом на высокой кроне рядом. И резко осадил тяжело дышащего взмыленного коня у изящной арки, служившей когда-то входом в старинный город. Камни строения потрепало временем и погодой, но они все равно заставляли ощущать трепет и гнет.
Этот путь проложен мёртвыми. И мёртвые хранят его.
Зеленая трава на первый взгляд выглядела сочной и красивой, но только на первый взгляд – она чернела у корней и выглядела застывшей под силами этого места.
- Бо́льшая часть пути проделана, теперь твой черед отдыхать. – произнес негромко Потасовщик, наконец проявляя некоторое теплое чувство и поглаживая коня по спутанной гриве в знак благодарности, что не пал и донес. И после спешился. Винсент сам не выглядел хорошо и чисто, его тело, вплоть до пальцев ног, затекло и жутко ныло.
Беда снял снаряжение с коня, закидывая на плечи – вести животное в этот мрак воин не собирался, вырвется и сгинет.
- «Не подохни только, кретин.» - привычная мантра, работающая редко, но метко.
Винсент остановился на границе развалин, пытаясь рассмотреть постройки и самое главное костер в них. Но, а вдруг.
- Посмотрим. - Беда опустил темный взгляд себе под ноги. И недолго думая поднял несколько небольших камней и, перекатив их в здоровых пальцах, принялся кидать в проход. Нет ли каких-то ловушек или может так магия этого места раскроет себя – потерять голову в первую же секунду ой как не желалось.
Вместо этого один из камней попал в притаившуюся некромантку, отскакивая от нее с мягким звуком и совершая несколько скачков по булыжнику после. Заметил ли это проклятый и вовремя ли – оставалось понять в следующие короткие и одновременно тягучие мгновения.
Отредактировано Винсент де Крориум (23.09.2021 21:17)
Он определенно направлялся сюда - летел на всем скаку, не думая успокаивать разгоряченного коня.
И в первое мгновение, самым краем восприятия уловив суть его ауры, ощущение самого его существа, Ския ощутила, как сердце забилось так быстро, что заныли старые раны: на нем лежал отпечаток Некроманта. Слабый, едва уловимый - но он был.
Теобальд! Здесь, сейчас...
Ее пальцы сомкнулись на деревянной рукояти ножа. С таким противником, как он, не стоило тратить время на обнаружение себя и разговоры: вогнать лезвие ему в шею, под самым затылком. Сразу, как спешится, не тратя времени...
Или он - или тебя. Теобальд уже застал ее врасплох, и больше это повториться не должно.
Но воздух, который она затаила в груди, Ския выдохнула почти сразу же, как увидела всадника. Высокий, крепкий, куда моложе Теобальда - он едва затормозил скакуна у самого входа, спрыгивая вниз. Не он. Но как?
Она обманулась? Что-то связывает его с Теобальдом? На нем - часть магии Некроманта, его магию Ския узнавала лучше, чем какую-либо другую - в конце концов, она и сама несла на себе похожий отпечаток. Мог ли Теобальд принять другой облик? В конце концов, они находятся близ Руин Иллюзий - что такое еще одна иллюзия в этом месте?
Все эти мысли вихрились и теснились в ее голове, пока всадник разгружал взмыленного коня, затуманивали ее разум растерянностью и злостью. Он стоял к ней вполоборота, и в сгущающихся сумерках даже ее острые глаза не могли разглядеть его лица, но смутное подозрение продолжало накручивать ее.
Даже если он не был Теобальдом - он был с ним связан. Он пришел в то же место, куда предположительно отправился проклятый старик, и это не могло быть совпадением.
И он ожидал подвоха так же, как и сама Ския - она читала это по его напряженной позе, по тому, как он успокаивал дыхание, понимая, что от руин можно ожидать чего угодно. И так же, как и она, медлил, не бросаясь с головой.
Если бы она знала, что схожи они не только в этом, но и одержимости отыскать некроманта...
Человек наклонился, поднимая с земли горсть камней, и Ския только усмехнулась: вряд ли сила этого места была в банальных ловушках, которые реагировали бы на прикосновение и движение. Будь это правдой, ничто не остановило бы опытных охотников за реликвиями прошлого от расхищения. Магия руин была слишком непостижимой, непредсказуемой для этого. Но если он пойдет первым - тем лучше: Ския посмотрит, что с ним случится. А если он сообщник Теобальда - это и вовсе удача. Он вполне может выманить старого некроманта из его укрытия...
Маленький камушек почти беззвучно ударился о ее колено и, отскочив, покатился по плитам.
Ския замерла, только теперь понимая, какая наступила оглушительная тишина. Незнакомец тоже напряженно вглядывался в тени, скрывавшие ее фигуру. Понял, что здесь кто-то есть. Он быстро сообразит. Несколько мгновений - и...
- Замри и не двигайся!
Ее низкий голос прозвучал холодным глухим звуком, и потревоженный ворон, вернувшийся в гнездо, вторил ему хриплым карканьем. Ския сделала быстрое движение рукой, словно сдергивая с себя покрывало, и на ее протянутой ладони вспыхнули языки зеленовато-голубого огня, бросая колеблющиеся блики на ее лицо. Мгновенное некромантическое проклятье, которое она успеет бросить еще прежде, чем чужак потянется к своему оружию.
Но в тот момент, когда в неверном свете мертвенного огня Ския увидела и его лицо - о любой ответной атаке она на мгновение забыла.
У чужака было знакомое лицо. Возможно, она забыла бы его вовсе, если бы в свое время это лицо накрепко не отпечаталось в ее памяти и засело там, сколько бы она ни старалась его изгнать.
Сложно забыть человека, первым павшего некогда от твоей руки.
- ...ты?!
Шестнадцать лет прошло с первой, но не последней встречи воина и некромантки – для кого-то это было целой жизнью и ни дня больше не было отмерено. Но черная кошка оказалась живучей, ха.
Вопросы переполняли разум бывшей баронессы, жалили ее в самых неожиданных местах сознания, и то же самое происходило сейчас в голове проклятого. Рано или поздно, но вопросы раздавят мозг Винсента окончательно, оставляя за собой только безумие и неконтролируемо текущую изо рта слюну.
И некому будет позаботиться о нем – он сам отпустил своих потомков и исчез для них, оставаясь навсегда с ними только на гобелене с изображением родословного дерева их семьи.
И жаловаться на такую жизнь было поздно – ты сам во всем виноват, приятель.
Броситься с головой в руины Беда желал и терпение его подвергалось испытанию, но опрометчивость не всегда брала над ним вверх. Не спеши полезать в расставленный капкан - возможно, дальше ты попадешь в еще один. А ног-то всего пара.
Какие препятствия ждали проклятого в руинах, он не знал. Но отметать простые ловушки было нельзя – возможно, именно этого и ждал некромант. Бывало и в правдивых неприкрытых волшебством сказках бравые приключенцы помирали не от кошмарных чудовищ, а от банального падения или кровавого поноса. Ну такое себе говнецо, не для пера и бумаги.
Темно серый небольшой камень, прикоснувшийся к женской коленке играючи, позже остановился на потрескавшейся плитке. И многозначительно покачнулся. Потасовщик понял все секундой позже, приоткрывая потрескавшиеся в пути губы.
- Замри и не двигайся!
- Как пожелаешь. – неожиданно с выдохом произнес Винсент, реагируя на голос незнакомки.
«Море волнуется раз, море волнуется два, море волнуется три, проклятый воин шею сверни!»
Вот это поворот - его встречали, как самого привилегированного гостя. И такого в первые секунды после своего прибытия Беда не ожидал никак. Ну и славно!
Волшебный огонь не причинял вреда покровительнице и не палил кончики ее острых пальцев, но совершенно точно мог навредить воину. На это ставить ставку не нужно было.
Цвет негреющего пламени принадлежал к черной магии, это тоже стало понятно воину моментально.
- «Не проведешь меня!» - подумал Винсент, осматривая тонкие линии скул, освещенные некромантским огнем, и гипнотически манящие зеленые глаза, окруженные острыми пиками-ресницами. На секунду эти кошачьи глаза показались ему знакомыми, но мысль накрыло волной иных. Память воина была избита прожитыми годами, и воспоминания не задерживались в ней, как вода - в кольчуге.
- «к твоему неудовольствию, на женщин я тоже поднимаю руку.» - Беда издевался и радовался, все его существо трясло в извращенном удовольствии. Но он не шевелился, пока. И только грудная клетка неровно вздымалась и опускалась.
Наконец-то!
- ...ты?!
- я, приятель! – и Винсент пришел в движение играючи, без задержки или признаков возраста. Пожитки ненужным хламом упали на землю, придавливая с этой стороны еще здоровую зеленую траву.
Воин в тот же момент поспешил избавиться от оставшихся камней в пальцах и швырнул их в лицо бывшей баронессы, желая отвлечь.
- «ты меня не обманешь, некромант!» - рукоять меча приятно обожгла пальцы и проклятый рванул его из ножен. Сталь опасно и резко шикнула, появляясь из недр черненой кожи, и отражение магического огня заплясало на полотне металла. Меч, словно живой боец, насмешливо принялся смешивать цвет пламени с серым цветом металла, искажая происходящее.
- «в этот раз я отсеку тебе твою говеную голову и иллюзией меня не проведешь!» - Винсент порывисто поспешил сократить ненужное расстояние и взмахнул мечом наискось сверху вниз, не производя лишних движений и не прерывая «полета» меча с самого его начала.
О, Беда покажет, насколько искуснее стал за это столетие! И зря некромант из Улл’Парсы оставил его в живых тогда и зря сейчас решил вести с ним разговоры, пытаясь запудрить воину мозги!
Не проведешь, ха!
Отредактировано Винсент де Крориум (24.09.2021 16:05)
Он тоже узнал ее: Ския увидела это безумное выражение в его темных глазах, помутневших от холодного бешенства.
Узнал? После стольких лет?
Или это она ошиблась, приняв его за того, другого? С того давешнего пиршества для наследницы барона де Энваль прошла не одна, а несколько жизней - от полной вседозволенности до жалкого существования на пороге смерти. Память могла выдавать злые шутки.
Но думать сейчас об этом времени не было: он собирался ее убить. Зарубить на месте.
Она невольно дернулась, когда бродяга швырнул в нее остатками мелких камушков вперемешку с пылью, и он, боевым и жизненным опытом многократно ее превосходивший, тут же прыгнул вперед. Меч его ярко горел, отражая отсветы ее магии, и этот сверкающий замах отразился в зрачках некромантки, почти ослепил ее.
Скию спасло чудо - или воистину кошачья удача, благодаря которой она раз за разом оставалась жива. Отшатнувшись, она оступилась, каблук черного сапога скользнул по траве, и Собирающая кости повалилась на спину, больно приложившись лопатками о землю. Удар меча пришелся над ней, а страх и ненависть некромантки доделали остальное.
С яростным рычанием она вытолкнула проклятье ему прямо в лицо. Мертвенное пламя сорвалось с кончиков пальцев, врезалось в кожу, охватило волосы, брови, ресницы воина. Смрадно пахнуло паленым: это пламя невозможно было питать ничем иным, кроме живой плоти, и попало оно именно туда, куда нужно было.
Ския с неожиданным проворством перекатилась на живот, уходя как можно дальше от охваченного холодным огнем тела. Отползла к арке, прижалась к ней спиной, тяжело дыша: от таких резких кульбитов в глубинах ее тела словно что-то оборвалось, левая рука и шея пылали болью.
- Сдохни! - отчаянно, всей душой пожелала она метавшемуся в огне человеку, не подозревая, что он с радостью исполнил бы ее пожелание, если б мог. - Сдохни уже, ты!..
Ее горловое шипение осталось без ответа: бродяга наконец рухнул лицом вниз, в зеленую траву и затих. Последние язычки голубоватого пламени догорели на его неловко подломленной руке, на кончиках смозоленных пальцев. Одежду проклятье не тронуло - и обгоревший труп в целехоньком, пусть и потрепанном, плаще смотрелся странно и жутко.
Но на смену испугу Саскии пришел гнев. Вскочив на ноги, она метнулась к поверженному врагу, готовая вновь ударить, если потребуется. Но не потребовалось: он умер так же легко, как и в тот, далекий первый раз. Ей не надо было проверять это - некроманты чувствуют смерть, как никто иной.
Если, конечно, это был он.
- Умри! - задыхаясь от гнева, Ския пнула тело сапогом, будто была не утонченной баронской дочерью, а взращенной улицами бандиткой. - Хотел убить меня? Сволочь! Сука! Ненавижу!
С каждым выкриком она пинала его еще раз, и выдохлась лишь тогда, когда выместила на нем все скопившееся напряжение, а нога ощутимо заболела. Только после этого, раскрасневшаяся от усилий, некромантка снова привалилась к дереву. Дыхание рвалось из груди с болезненным свистом.
Ворон, затихший было в своем гнезде, осмелел, скакнул вниз, поглядывая чернично-круглым глазом то на тело, то на женщину.
- Угощайся, - сквозь зубы протянула ему Ския и оглянулась на коня незнакомца, шарахнувшегося прочь от пламени и криков, но далеко не убежавшего, на брошенный дорожный мешок.
Только сейчас ей пришло в голову, что сожженный бродяга странно назвал ее. Да и напал почти мгновенно.
Возможно, он ожидал увидеть на этом месте вовсе не ее?
Но у него были все причины желать ей смерти - если она не сошла с ума, и это был тот самый рыцарь. Но если она ошиблась, и это был не он - для чего ему атаковать сразу же?
Еще раз с подозрением оглянувшись на труп, Ския осторожно присела возле валявшейся в стороне сумки, развязала горловину, готовая к тому, что вещи будут защищены чарами или руной. Но ничего подобного не произошло, и некромантка запустила руку внутрь.
Возможно, что-то из вещей бродяги прольет немного света на то, что вообще произошло. Не поднимать же его труп для допроса - с сожженным ртом сложно ответить хоть на что-то.
Отредактировано Ския (24.09.2021 14:48)
Все твое искусство мечника, сколько не совершенствуй, пойдет в топку, приятель. И тебе никогда не переплюнуть смертоносную магию, смирись и подохни же.
Безумие, сидящее все в менее прочной клетке разума, было причиной поражений проклятого, но без него воину было не выжить. О, это безумие могло многое объяснить бывшей баронессе, не напади Беда первым. И не оставь ей иного выбора, как защищать свою совсем не бесконечную, наполненную болью жизнь, но ЖИЗНЬ.
Винсент не узнал черную кошку. Потасовщик настолько был одержим некромантом, что в каждом «враге» видел его издевательски смеющееся лицо, не раз посещавшее воина в липких, мерзлых кошмарах.
И не найдешь ты, приятель, покоя нигде.
Беда нападал и его взгляд был направлен на некромантку, в ее сузившихся от бликов круглые зрачки и в то же время в никуда.
- «Попался, еще немного!» - меч, завершая свое опасное движение, царапнул спрятанную в тенях колону, но между кладкой не застрял. Винсент напряг руки и спину, заставляя клинок пойти на новый виток танца.
Не о таком «танце» мечтала бывшая баронесса. И тот принудительный и нелепый танец под потолком родового замка кошки, наполненный шипением и злорадством, мог показаться ей маной небесной. Но того времени было теперь не вернуть, как ни крутись.
Винсент отвел тяжелый, но совершенно ничего не весящий в его руках меч к плечу, готовясь нанести колющий удар поваленному на землю врагу.
И да, лежачего еще как бьют!
Беда почти нанес удар. Ох, это сраное почти. Заточенное до безумия острие меча вместо тела врага вонзилось в застывшую черно-зеленую траву возле шеи некромантки. И после клинок со звоном отлетел, более не скрепленный с пальцами столетнего воина, повидавшего на своем веку много всякого говна.
Проклятого принялся пожирать магический огонь. Пламя без тепла накинулось на него как изголодавшийся пес, наконец-то вылезший из канавы.
- Нет! – вскрикнул отчаянно и зло Винсент, не пытаясь даже потушить на себе языки мертвенного огня.
Перед глазами плясало пламя. Оно въедливыми щупальцами проникало под глаза, пожирая их с превеликим удовольствием. Беда жадно открыл рот и из него повалил огонь – сейчас проклятый больше всего напоминал дракона, которого ему никогда было не победить.
Нет головы чудовища, нет и награды, приятель.
Потасовщик пошатнулся, но прекращать бороться не входило в его планы до самого его последнего вздоха. Было чертовски больно, но воин вытянул «огненные» руки в направлении перекатившейся кошки, желая если не зарезать, так придушить.
Но исход был предрешен, когда первый язык пламени перекатился по темно коричневым волосам проклятого.
- Сдохни уже, ты!
- Это не конец! – Беда рыкнул в ответ, пытаясь ориентироваться по голосу, но было слишком поздно. Глаз у проклятого больше не было, как и носа, провалившегося вниз, а за ошметками щек заблестели зубы.
И воин подох, так же бесславно, как и от некромантского разъедающего яда, но в этот раз проявив сопротивление и силу воли.
Все равно так герои не помирают, приятель.
Опять Винсент был виноват во всей этой ситуации с бывшей баронессой, только еще горше. И за это кошка имела полное право пинать Беду столько сколько ей вздумается и даже больше - более извращенно поглумиться над его ничего не стоящим телом, куском мяса, как раз для пира птиц.
В мешке к разочарованию некромантки не было ничего интересного, ничего из вещей не могло поведать истории проклятого – о личных, ценных и со смыслом вещах воин забыл давно, большую часть он все равно терял при каждой своей смерти.
Но полезности могли найтись в мешке и принести обычную человеческую радость кошке – навряд ли она могла унести с собой из города больше, чем конь.
И поднятый «из могилы» мертвец тоже не смог бы ничего поведать некромантке, в этом теле ничего не осталось кроме костей, органов и стальной мускулатуры – «я» Винсента выбросило наружу некромантским проклятием в момент кончины. Так себе компаньон, короче, и при жизни тоже, ха!
Ворона запрыгнула на мертвое тело воина, принимая приглашение. После покрутила небольшой, иссиня-черной головой и сорвала разложившуюся плоть с лица мертвеца. Птица, запрокинув голову, заглотила кусок тонкой и длинной плоти, щелкая клювом.
Через некоторое время ворона вновь подала голос громче необходимого и спрыгнула с «поджаренного» тела. Птица заплясала на плитке, привлекая к себе внимание. И после, посмотрев в зеленые, но не как молодая трава, глаза бывшей баронессы поскакала дальше в мертвый город, не взлетая.
Она определенно точно вела некромантку куда-то, это выражалось в ее остановках и поворотах туловища. Но только вот куда – в ловушку?
О, определенно точно – Ския крыльев не имела и покинуть иллюзию по воздуху была не способна. Но поймет она это тогда, когда магия этого места придет в движение и шуршание камней не накинется на нее лавиной со всех сторон.
Ворона была здесь не просто так, она была стражем, надзирателем, или кормильцем этого прожорливого, кошмарного места? Все и всё желало плоти.
Ты, черная волшебница, пришла сюда с определенной целью, повалила воина на землю, вот теперь рыщи-свищи – проход открыт.
Наступила ночь, взошел, никого не страшась, бледный месяц, распугивая облака и звезды. И стелящийся по земле туман не был в силах поглотить нахала. Винсент с нечеловеческим криком подорвался с земли, все еще находясь в моменте боя и в этот раз помня всё, в особенности изумрудные глаза своего искусного и такого удачливого противника.
Подумай сильнее, приятель, их носительница переходит тебе дорогу не в первый раз, да так, что и врагу не пожелаешь!
Отредактировано Винсент де Крориум (26.09.2021 21:56)
Она отбросила в сторону бесполезную сумку и выпрямилась. Брать у мертвого бродяги было практически нечего - не тощий же кошелек, в конце концов. Ладно бы, там была хоть сколько-нибудь уважительная сумма, а то ж только посмеяться.
Невеселый у Скии выходил смех. Она обернулась на обгоревшее тело и вздохнула. Хотела было привязать его коня, но, подумав, не стала: если она не выйдет из Руин, животное сможет уйти.
Ворон ждал ее по ту сторону. Заманивал - она видела это отчетливо. Останавливался, оглядывался, насмешливо блестел агатовой бусиной глаза. Говорят, вороны служат некромантам, но каким именно? Этот вряд ли служил ей - но вполне мог служить Теобальду. Если Теобальд и вправду был там, за воротами.
Никто еще не возвращался из Руин Иллюзий. Что если и ей не будет возврата?
Ския замерла возле самой арки, касаясь рукой обветренного камня. Мягкая трава по ту сторону манила. Дорожка из светлого камня отчетливо выделялась в окружающей темноте, словно сама по себе излучала свет. Путь казался простым и прямым.
Ворон каркнул вновь - и Ския решилась. Темный плащ зашуршал по поросшим травой камням.
Почти сразу пространство вокруг нее подернулось туманом, густым, как молоко. Некромантка недоверчиво оглянулась назад - арка, через которую она прошла, смутно чернела в белесой мгле. Только что она смотрела сквозь нее на Руины, и видела все ясно и четко, без следов тумана, а сейчас не могла разглядеть ничего на расстоянии нескольких метров от себя.
Иллюзии.
Сколько времени у человека, вошедшего сюда, до того, как Руины поглотят его?
Ския сотворила маленький, но яркий бело-голубой огонек, закружившийся возле ее головы и слегка развеявший туман. Что ж, по крайней мере, ее магия все еще с ней, не искажена иллюзиями. Руины тут же откликнулись - крохотные светлячки, вторившие огоньку Скии, заплясали в отдалении, мгновенно исчезая, стоило к ним приблизиться. Некромантка подозрительно прищурилась, но светлячки не атаковали и не выглядели опасными.
Но куда теперь? Она снова оглянулась - арка за ее спиной исчезла.
Ясно - вперед.
Туман медленно, неохотно расступался перед ней и ее огоньком. Ворон каркал где-то впереди, за белесой завесой, но разглядеть его не удавалось. Ския шла, вытянув перед собой руку. Холодные капли тумана оседали на ее коже, блестели на волосах и на плотной ткани плаща. В какой-то момент под ногами хрустнуло, и Собирающая кости остановилась. Присела - огонек тут же нырнул за ней вниз, - коснулась рукой.
Здесь ей было, что собирать: под слоем тумана покоились человеческие кости. Ския различила наполовину раскрошившийся человеческий череп и отдернула пальцы. Даже ей, некромантке, не стоило тревожить покой тех, кто принадлежал Руинам.
Ей здесь вообще был нужен лишь один человек.
Об этом человеке здесь думала не она одна. И она, и Беда, думали о нем отчаянно, ясно, в деталях представляя Некроманта из Улл'Парсы - и то, что обитало в Руинах, вряд ли могло пропустить столь отчетливые, столь материальные мысли. То, о чем настойчиво думают двое, становится реальностью - или реальной иллюзией.
Где-то впереди, за лабиринтом камней, темнота и холод сплелись вместе, стянулись в высокую, скрюченную фигуру. Клочья тумана повисли седыми прядями волос и бороды, блуждающие огоньки стали глазами, резкие тени обозначили глубокие морщины старческого лица, темнота стала ему плащом.
Тот, кого Ския называла Теобальдом, неспешно шел по древним плитам, и туман, расступаясь перед ним, вновь смыкался за его спиной.
Ворон, подпрыгивая и насмешливо каркая, вел бывшую баронессу к порождению иллюзий.
Сначала она увидела именно его - своего бывшего учителя! Сердце сделало кульбит в груди, старая боль в левой половине тела набросилась на нее, вгрызлась в кости и плоть.
Теобальд! Здесь, в Руинах...
- Сволочь... - прошипела Ския. Дрожащие длинные пальцы сотворили еще один мертвенный огонь.
И лишь затем она увидела человека, которого преследовал Некромант, бесшумной тенью плывущий за ним. Человека, которого она только что сожгла живьем - невезучего бродягу, набросившегося на нее.
Снова жив?
Как?!
Времени думать об этом не было.
- Сзади! Хватай эту тварь! - рявкнула некромантка, и ее звонкий голос эхом прокатился по руинам. Даже щупальца тумана отдернулись от резкого звука, открывая их троих: баронессу де Энваль, проклятого воина и их общего мучителя.
Некромант из Улл'Парсы ухмылялся торжествующе и зло - даже когда в него полетел выпущенный Скией огонь. Ни одно колдовство не в силах было причинить вред иллюзии.
Огонь бессильно угас, едва коснувшись края черного плаща Теобальда. Тот оглянулся - а затем с нечеловеческой скоростью поплыл над дорожкой, не касаясь ее ногами.
Отредактировано Ския (26.09.2021 11:26)
Винсент поднялся на ноги с неживой, испытывающей жуткую апатию земли, окончательно приходя в себя и успокаивая дыхание. Больше весеннее солнце не грело, скрывшись за горизонтом, и по коже заплясали мурашки, шевеля волосы на обнаженном теле. И почему, позвольте узнать, нельзя было внести изменения в цепочку проклятия и не сделать, так что Винсент поднимался из царства мертвых в своих портках и при своих вещах?
Подлый, извращенный некромантишка – ячмень тебе в половину глаза, сука!
- И что теперь? – произнес воин негромко. Беда принялся осматриваться вокруг, пытаясь рассмотреть различия в плотно окружающих его колоннах, все как на картинке.
Прожорливый монстр-город взял его в плен, желая поглотить проклятого и заточить его здесь навсегда. Интересно, поможет ли проклятие некроманта найти выход по-своему или нет, и возрождаться воин станет именно в его стенах бесконечное количество раз, пока солнце не погаснет.
Винсент пошатнулся от такой мысли и перспективы и сильно стиснул челюсть, – «нет, так не пойдет!»
И как по волшебству из стелящегося тумана вылетела черная птица, присаживаясь на покосившуюся колону.
- Внимательно тебя слушаю. – иронично ответил Беда на раскрывшиеся в разные стороны крылья вороны.
И птица ответила. Она шлепнулась невесомым куском мяса и пористых костей на потрескавшуюся плитку и поскакала в туман, каркая.
О, черной кошке это могло определенно точно напомнить недавно произошедшие события.
- И это все за бесплатно? – произнес Винсент вороне, присаживаясь через некоторое время рядом со своим почерневшим трупом, за спиной которого больше не было выхода. И только высокая каменная стена возвышалась над человеком. Птица показала проклятому путь, но какова была ее истинная цель.
Крупная, черно-коричневая сколопендра торопливо выползла из широко раскрытого рта мертвого тела, когда Беда потревожил останки, желая возвратить себе свои целёхонькие вещи.
Ворона, с издевательским карканьем, напрыгнула на ядовитое насекомое и точным ударом клюва раскрошила защитный панцирь. Ненасытная пернатая, как и волшебный город, ну и ладно.
- Меньше мыслей, меньше.
И не из такого кошмара выбирались, приятель, вся твоя жизнь – сплошной кошмар, переплюнуть который нужно было ох как постараться.
Белые, магические огоньки, подрагивающие над ползущим в разные стороны бесконечным туманом, вели Винсента дальше без птицы. И меч в ножны воин больше не прятал, а что ему еще оставалось делать?
Свищи-рыщи, приятель, в этом начинании ты не одинок.
- «Прелестно.» - коротко подумал Потасовщик, продавливая сапогом кости затерявшихся в конец путников или искателей наживы. О, ими был усыпан город-призрак, куда ни плюнь.
– Прожорливая скотина.
Но на испуг ни воина, ни кошку взять было нельзя, пока.
Вдыхаемый туман живыми существами делал свое дело, проникая в мысли и воспоминания. На вкус это было сладко и влажно.
Бывшая баронесса не заметила, как потерялась во времени, и это было на руку иллюзии. На самом деле шла она по плиткам не пятнадцать минут, как могло показаться, а несколько часов, изматывая собственное покалеченное тело и позволяя враждебной магии проникнуть всё глубже.
- Сзади! Хватай эту тварь!
Винсент никого не видел. Он все шел между колонн за огоньками, ровно до того момента пока не расслышал крик и не попал в поле зрения некромантки.
Видение ворвалось в его разум с миганием, и воин наконец рассмотрел свою ИСТИННУЮ цель. Все мысли поглотил туман и он, как ничего не смыслящий новобранец, кинулся иступлено вперед. Красная жидкость в его венах потекла по телу с бешенной скоростью.
Магический, теперь знакомый проклятому огонь из тонких пальцев волной пронесся мимо него самого, не задевая некроманта. Винсент взмахнул мечом, но было поздно – силуэт тоже ушел из-под удара, но это воина не остановило. Он вообще перестал задавать вопросы: эта женщина прикончила Потасовщика совсем недавно, но на нее времени не было. Все его внимание было сосредоточено на подлом волшебнике.
Беда кинулся за призрачным силуэтом по узкому коридору из камней, пытаясь нагнать. И в итоге он с кошкой, отставшей на каком-то отрезке пути, нагнал некроманта на круглом перекрестке.
Силуэт в черном, как бездна, плаще стоял по середине на поваленных камнях и ждал, протянув к ним свои длинные серые руки. Не желая ли заключить в крепкие отцовские объятия?
- Твоя голова моя! – выдохнул Винсент и кинулся на проклявшего его некроманта, желая отсечь наконец плешивому магу голову и не страшась подставиться под заклятие бывшей баронессы позади.
Клинок прошил шею мучителю с напряженным, кричащим звуком, но ничего не произошло. Голова не отвалилась под тяжестью и не поскакала по плиткам. Ведь металл не ощутил никакого сопротивления. Вместо этого силуэт растворился черной дымкой и только карканье множества ворон оглушило бродягу и бывшую баронессу.
После этого наступила тишина, принося с собой изменения. Пути назад больше не было, вообще выходов с круглого перекрестка больше не было. И только бесконечно высокие, поднимающиеся в черное небо стены стражниками надзирали за своими заключенными, которые дерзнули войти туда, куда прохода не было ни для кого.
Пути нет, этот путь проложен мёртвыми.
Отредактировано Винсент де Крориум (26.09.2021 23:14)
Время приостановилось, растянулось в мгновения, равные быстрому биению сердца. Ския понимала, что не успевает - ни она со своими чарами, ни бродяга с его мечом. Более того, ни ее магия, ни клинок незнакомца не причинят никакого вреда проклятому Некроманту.
Если это вообще был Некромант.
Но эмоциональная часть ее разума заглушала рациональную: перед ней был ненавистный Теобальд. Она знала каждое его движение, каждую складку сморщенного лица, даже затхлый запах его черной мантии - иллюзия охотно вытягивала эти детали из памяти, дополняла, вкладывала в созданный образ, делая его лишь еще более реальным. И оттого ни Черная баронесса, ни Потасовщик не могли остановиться.
- Стой!.. - Ския рванулась следом за уплывающим Некромантом и погнавшимся за ним рыцарем, но настигла их только на странной круглой площади. Она совершенно вымоталась и от долгого блуждания по городу, и от нескольких магических атак, дыхание вырывалось из груди с болезненным свистом, но Ския игнорировала безмолвные вопли собственного тела.
Цель прямо перед ней. И никакой оборванец, кем бы он ни был, не отнимет у нее долгожданную месть...
Черные нити заклятья потянулись вверх и вперед затейливой паутиной. Собирающая кости сделала резкое движение скрюченными пальцами, словно набрасывая сеть... но ячейки ее иссушающих чар безобидно прошли сквозь тело Теобальда - совсем как меч бродяги сквозь его шею.
Ловушка.
Образ Некроманта исчез в мгновение ока - и на площадь снова упала пелена тумана, взорвавшаяся хриплым вороньим карканьем.
Ския уперлась руками в колени, переводя дыхание. Сил преследовать Некроманта - а точнее, его иллюзию! - вновь у нее не было. Как не было и смысла это делать.
- Завел в тупик... - пробормотала она в перерывах между хриплыми выдохами. Выпрямилась, прижимая к боку ладонь, и с досадой вызверилась на бродягу. - Это ты его упустил! Я бы его достала! Кто ты вообще такой? Зачем на меня полез?! Стой там!
Только сейчас ей пришло в голову, что этот человек уже напал на нее несколькими минутами (или часами?) раньше, а сейчас они вдвоем на пустой круглой площади - и нигде нет ни выхода, ни укрытия. Если он снова решит напасть...
Ския мгновенно отпрянула назад, выставив вперед руку: сделает хотя бы один слишком быстрый шаг - снова будет гореть. Кем бы он ни был, а умирает так же легко, как и любой другой человек.
В опустившемся тумане его лицо упорно казалось знакомым. Черты смазаны, но что-то в его движениях, в мимике, во взгляде напоминало ей человека, которого тринадцатилетняя Саския де Энваль развоплотила в день свадьбы своего отца. В той, другой жизни.
Месяц в своем сиянии на небе насмехался над несчастными. Небесному телу было не понять страданий и тягот жизни живых. Все они для космического спутника были муравьями под ногами.
Бродяга и черная баронесса, вы забыли куда вошли и вас это погубит. Ваши кости станут еще несколькими украшениями для этой мертвой земли пока земля под ногами живых не разверзнется, открывая проход огненному океану.
Подавитесь же вы, приятели, вашей местью и подохните на этих влажных, холодных камнях. Большего вы миру ничего полезного дать не сможете, ха.
Нити паутины, созданные волшебством, растворились, коснувшись земли, и после ничего. Черная кошка осталась ни с чем, как и воин. И жуткая, скручивающая боль, опустошающая все на своем пути, в грудной клетке проклятого пришла на смену предвосхищения победы над врагом.
Винсент пошатнулся под крики ворон (существующих ли в реальности?) и меч, сейчас показавшийся тяжелым кузнецким молотом, потянул крепкую руку к земле, заставляя жилы натянуться.
- Нет, только не опять. – потеряв голос произнес Беда, запрокидывая грязную голову к небу. Принявшийся подниматься непонятно откуда туман сжимался вокруг ног потерянных во всех смыслах путников, заковывая в свои кандалы.
- Конец-конец-конец. – вот что можно было расслышать в постепенно удаляющихся криках ворон.
- Завел в тупик...
Вся твоя жизнь, бывшая баронесса, сплошной и глухой тупик. Ну же, пойми это наконец. И возможно на это тебе понадобится меньше времени, чем было отведено у столетнего, так ничего и не понявшего, воина.
- Это ты его упустил! Я бы его достала!
- Очнись! – резко ответил Винсент, наконец заставляя свое непослушное тело двигаться. Птичий гвалт еще стоял в его голове, спутывая мысли. Чувство сильнейшего краха только нарастало, - он неуловим.
- Кто ты вообще такой? Зачем на меня полез?! Стой там!
- К чему все эти вопросы? – тяжело выдохнул Беда, присаживаясь на поваленные и покрытые вялым мхом камни, меч он прислонил к ноге, как ничего не стоящую, не нужную и бесполезную вещь.
- Я враг твоего врага, если мои глаза мне не врут. – он наконец внимательно, медленно мигая посмотрел на некромантку темными глазами.
Сейчас она могла покончить с ним еще раз и еще, могла применить свое самое болезненное проклятие. Но Винсент ничего не почувствует – настолько очередной проигрыш сдавил его внутренние органы.
- Беда я. – коротко ответил воин и издевательски, ненормально и коротко рассмеялся, качая отрицательно головой сам себе. Безумие – оно перекатывалось в его разуме, как пиявка.
Приятель, ты стоишь этого прозвища, каждой буквы.
Винсент болезненно и сипло выдохнул. И спрятал лицо в покалеченных пальцах, скрючивая сильную, но ничего не стоящую против некроманта, спину колесом.
- Сучий некромант, мастер пыточных дел. – негромко произнес Потасовщик, ощущая как туман проникает под ткань, въедаясь в кожу.
Глухие стены вокруг надзирали в полной тишине и только свист ветра был тем звуком, который был дозволен заключенным. Винсенту нужно было перевести дыхание и справиться со жгучим спазмом внутри. Но что дальше?
Нужно найти силы двигаться дальше, все сюрпризы этого мира и этого чуждого места впереди. Но как найти этот путь вперед – кто разберет во тьме ночной.
- А был ли черный маг на самом деле. – все, что происходило с Бедой столько лет, сейчас казалось нереальным и таким далеким. Своего врага Винсент видел впервые после стольких впустую прожитых лет.
Отредактировано Винсент де Крориум (29.09.2021 21:48)
Похоже, ее не то недавний враг, не то невольный союзник сполна хлебнул безумия. Сложно было не обезуметь в месте, которое само понимание привычного и нормального выворачивало наизнанку, как шкурку с кролика - мясом наружу. Только вместо мяса - самые глубоко запрятанные воспоминания, самые потаенные страхи, самые острые грани жестокости.
Двигался он рывками, словно марионетка, у которой оборвали пару нитей. Смотрел - как затравленный зверь, которому нечего терять. Этот тяжелый взгляд был ей хорошо знаком - его Ския много лет видела в зеркале.
И потому не боялась.
— К чему все эти вопросы? - даже голос его напоминал глухой звериный рык.
— К тому, что ты едва не снес мне голову мечом, - ее голос вторил резкому вороньему карканью.
— Я враг твоего врага, если мои глаза мне не врут.
— Слишком размыто. Очень многие могли бы назвать себя его врагами, - Ския прищурилась, все еще не теряя настороженности.
— Беда я, - он смеялся, и отблески некромантского огонька плясали то в глубине темных глаз, то на поверхности небрежно брошенного меча. Она слишком хорошо помнила, насколько он был быстр с оружием. - Сучий некромант, мастер пыточных дел...
Ския запустила пятерню в волосы, только теперь в полной мере осознавая, насколько она устала. Это место выпивало чужие силы, чтобы бросить их на возведение новой иллюзии, и некромантка чувствовала себя так, будто на ее плечи всем весом навалилось двое таких, как здоровяк-Беда.
Одно ей было ясно наверняка: у него к ее Учителю личные счеты. И настолько давние, что ради них он готов сунуться в проклятое место. Ладно, она - ей терять нечего. Но этого-то бродягу что сюда погнало?
— Я сожгла тебя там, у выхода, - напомнила Ския, все еще не двигаясь с места. - Или это была иллюзия? Ты не мог выжить после этого - значит, иллюзия...
Вряд ли здесь можно было верить хоть чему-то. Человек не мог выжить после мертвенного пламени - значит, Беда тоже был создан ее воображением. Эта мысль почти что успокаивала.
Но что могло заставить этот злосчастный плод ее воображения преследовать другую иллюзию?
— Если уж мой разум породил такую безумную фантазию, как ты, значит плохи мои дела, - Ския невесело усмехнулась. Где-то за туманом, кольцом окружившим их, снова хрипло крикнул ворон, прошуршал тяжелый плащ по запыленной мостовой, негромко прозвенела струна, неосторожно задетая пальцем невидимого музыканта. Руины Иллюзий жили своей странной жизнью, питаемой растворенной в камнях памятью тех, кому не повезло встретить здесь свою смерть. - Так значит, ты тоже преследуешь Теобальда?
Она и не подозревала, сколько информации подкинул ее вопрос для бродяги-Беды. Имя Теобальда - то, которым он прикрывался в землях де Энваль. Тот факт, что она знает его - а значит, была знакома с Некромантом из Улл'Парсы достаточно долгое время. Сама ее магия, в которой отчетливо читался отголосок силы ее Учителя.
Что есть безумие – потрохи разума или обратная не доступная простому человеку сторона бытия? Возможно, безумцы видели этот мир таким, какой он и был на самом деле. Старик проклятого был страшным, пугающим человеком в своей немощи, но в его потускневших глазах читался океан неизведанного человеком. И Винсент мог поклясться, что в юности слышал шум этой мистической воды. В особенности она неистово исходила пеной тогда, когда их прошлое поместье было охвачено прожорливым оранжевым пламенем по вине прародителя Беды.
Прислушайся, собирающая кости, может и ты слышишь в отдалении этот океанский шум, всматриваясь в глаза своего вынужденного «союзника».
- К тому, что ты едва не снес мне голову мечом.
- Едва не считается. – моментально и негромко ответил Винсент все также с натугой, словно сам себе. Волшебница перед ним не испытывала и капли сожаления.
- «Жизнь отнимать ты привыкла, не так ли?» - ответ воин и так знал, но вопрос застрял в сознании. Она и некромант определенно стоили одного и того же. Ненависть жалила не меньше опустошенности, сдавливая внутренности до предела.
- Очень многие могли бы назвать себя его врагами.
- Но только я живой до сих пор, таких как я больше нет. – с вселенской тоской отозвался Беда, понимая, что от слов становится на каплю, но легче. Не присесть ли черной волшебнице на уши, а, приятель? Нет, эта женщина не поймет и не разделит.
- Я сожгла тебя там, у выхода.
- И это было чертовски больно, но бывало и больнее. – Потасовщик опустил стопу на небольшие отколовшиеся камешки. И прокрутил их под ботинком по потрескавшейся, серо-черной плитке. Белизны в ней не осталось – время и зло взяло вверх.
- Если уж мой разум породил такую безумную фантазию, как ты, значит плохи мои дела.
- О, ты ошибаешься, волшебница. – Винсент перестал прикрывать свое лицо, выпрямляясь. Иногда разговор мог принести нечто большее, чем можно было ожидать.
Например, чужую историю жизни, которую проклятый был не в состоянии больше прожить.
Цепляешься за человечность таким извращенным способом, приятель.
- Я из плоти и крови, навечно. – Беда коснулся подушечкой пальца наточенного до безумия меча и царапнул намозоленную кожу. Она не сразу, но раскрылась, как ворота в замок. И красная капля, сверкающая под светом небесного тела, выступила на поверхности. Винсент протянул пальцы по направлению к некромантке, выдавливая нажатием еще больше.
- Так значит, ты тоже преследуешь Теобальда?
- Тоже, но у него в мое время имени не было. – Беда все понял, но не стал зацикливаться на этом сейчас. Как и сказала бывшая баронесса – у черного и подлого некроманта было слишком много врагов, но в живых как правило оставались недолго.
- Но кто ты сама такая? – Беда не шевелился на камне, застыл изваянием и ждал ответов.
Или просто не желал обращать внимание на то, что его загнали в ловушку и выхода, на первый взгляд, было не сыскать. Так что смело бросай свои кости на землю и подыхай, приятель, ха!
Отредактировано Винсент де Крориум (02.10.2021 00:12)
Ския не шевелилась, но заметно напряглась, когда назвавшийся Бедой безумец вновь взялся за меч. Но действовал он медленно, не провоцируя колдунью вновь: порезал собственный палец, продемонстрировав выступившую каплю крови.
Стоит ли предлагать свою кровь некроманту, даже будучи полностью уверенным в том, что тебе не грозит ничего, кроме, в худшем случае, смерти? И тем более - стоит ли так опрометчиво поить кровью иллюзии, и без того достаточно глубоко запустившие призрачные щупальца в души гостей Руин?
- Не спеши разбрасываться своей кровью в этом месте, идиот, - Черная баронесса, помедлив, магией сняла эту каплю с его кожи, не давая ей коснуться земли, и та, оторвавшись от пореза, невесомым ртутным шариком застыла перед ее лицом. Ския приняла ее на собственный палец, слизнула языком, нисколько не заботясь о том, что подумает об этом хозяин крови. По одной только капле многое можно было сказать о человеке.
Живая соль. Привкус остаточной магии. Впечатляющая телесная сила. Здоров, силен и определенно не мертв.
Как все это вяжется с почти стариковской безнадежностью, которую Беда демонстрировал всем своим видом и положением тела? "В мое время" - он говорил так, словно не выглядел сам почти ровесником Скии.
- Сомневаюсь, что Теобальд - его настоящее имя, - некромантка обернулась, заслышав шорох, но окружавшие их стены по-прежнему стояли пустыми и черными силуэтами, и она вновь повернула голову на вопрос воина.
- Но кто ты сама такая?
- Я враг твоего врага, это очевидно, - она вернула ему усмешку. - Я уже несколько лет ищу этого выродка, выследила его в руинах, а тут ты. Пытаешься все испортить? Кто тебе сказал, что Теобальд здесь? И откуда мне вообще знать, что ты не послан им самим, чтобы меня уничтожить?
Ее подозрения на его счет меньше не становились. Человек, похожий на того, кого она однажды уже убивала, и кого определенно убила на входе в Руины, чего он сам и подтвердил. Мог ли ее бывший Учитель наловчиться воскрешать мертвых так, чтобы они становились неотличимы от живых? Мог ли поднять обугленное до костей тело и вновь вдохнуть в него столь мастерское подобие жизни?
Да кто его знает, на что он вообще был способен...
И все же, кроме этого странного человека, у нее не было никаких иных зацепок.
- Не знаю, как ты, а я собираюсь отсюда уходить, - Ския сделала ладонью быстрое подкидывающее движение, и световой шарик, сопровождавший ее, увеличился в размерах, взлетел повыше, и тени от окружавших их стен почернели и удлинились. - Если ты и в самом деле жив, и планируешь таковым оставаться, советую поступить так же.
Сказать было проще, чем сделать. Нигде не было видно ни просвета, ни щели, и Ския упрямо шагала по маленькой круглой площади, словно посаженный в склянку жук, понятия не имея, сколько времени уже прошло, но упрямо переставляя ноги снова и снова. Упрямство и злость - то немногое, что не позволяло ей сдаваться, двигало ее вперед с самого раннего детства...
Тихий, легкий, девичий смешок эхом прокатился над местом их с Бедой заточения в тот момент, когда к некромантке вернулась привычная усталая боль. Так могла бы смеяться юная девушка на пороге своего взросления - но смеяться безрадостно, будто сам повод для смеха вовсе не вызывал у нее искренней радости.
- Ты слышал? - Ския обернулась к воину.
Смех повторился, и на сей раз оба увидели его источник: в одной из стен из ниоткуда появилась черная арка двери. Только что этот участок каменной кладки был совершенно пустым, но стоило моргнуть - и вот она, дверь.
Чего стоила капля крови, а чужая жизнь? Ровным счетом ничего, и только ты сам был способен вложить в нее смысл, ради которого стоило жить из последних сил, надрывая жилы.
Но проклятый ощущал, что наелся этим всем по горло. Поддайся безумию, приятель, прекрати пытаться жить и пусть поглотит тебя существование. Безумцам проще или тяжелее, кто знает.
Беда не страшился выпускать кровь перед черной волшебницей или окроплять живительной жидкостью камни. Первая была способна выдавить кровь через поры воина и так, а призрачный город – и так испил его крови возле самого входа.
Ничто не было способно разрушить проклятия великого некроманта, но Винсент этого не признавал и не признает.
- Не спеши разбрасываться своей кровью в этом месте, идиот.
- Опасная и боязливая одновременно. – проклятый произнес это с некоторой насмешкой и позволил капле полететь по направлению к женщине, как легкое перо на ветру. Беда не шевелился, наблюдая. Наблюдательность была тем качеством, которое Винсент приобрел и заточил за много своих проклятых лет.
Камни под ногами недовольно и несильно вздрогнули – призрачный город был прожорлив и совсем не радовался когда у него забирали «пищу».
- На вкус, как черная пустота разлома, не так ли? – Потасовщик тяжело выдохнул, вытирая вновь проступившую каплю крови о штаны – заживет и так. Меньше, чем детская царапина.
Воин впечатлился рисковым движением собирающей кости, но ничего не сказал, и только его изменившийся взгляд стал ответом. С ней опасно иметь дело, но выбирать не приходилось. Пара лошадей не могла пробежать в два раза больше расстояния, но могла тащить более тяжелый груз. И на том пойдет.
- Сомневаюсь, что Теобальд — его настоящее имя.
- У зла тысячи имен и нет истинного имени. – Винсент прекратил ощущать тиски внутри себя и пошевелил корпусом с высвобождением. И правда, разговор ни о чем и одновременно о самом главном мог иногда помочь и вытащить «из петли».
- Я враг твоего врага, это очевидно.
- Буду звать тебя, в таком случае, кошкой. – отозвался Беда, он определенно точно был доволен ответом волшебницы. Чувство юмора было полезным защитным механизмом в такой тяжелой, безвыходной ситуации.
- Пытаешься все испортить?
- У меня это чертовски хорошо получается. – воин не промедлил с ответом, качая головой. Беда притягивает беды, и каждая новая все только горше.
- Кто тебе сказал, что Теобальд здесь?
- Птички напели, жадные до монет. – не скрывая вновь ответил Винсент. Проклятый не видел преград для правды. Последняя всегда была целостной и единой, в отличии от вранья.
- И откуда мне вообще знать, что ты не послан им самим, чтобы меня уничтожить?
- Ниоткуда. – просто произнес Беда, медленно и спокойно поднимаясь с покрытых редким мхом камней. Клинок тихо, почти беззвучно исчез в своем «доме» плавным, слитным движением, - Придется тебе, кошка, принять такой ответ и с ним смириться.
- Я и сам себе не верю, в особенности сейчас. – Винсент наклонил грязную голову, не скрывая своего оскала.
- Если ты и в самом деле жив, и планируешь таковым оставаться, советую поступить так же.
- Скалолаз из меня такой себе. – отозвался Беда, рассматривая со своего места окружающие их стены темницы. И веревка с крюком осталась-то в брошенной им сумке, воин слишком сильно спешил расстаться со своей нежизнью.
- Ты слышал?
- Возможно. – Винсент напряженно направился ближе к стенам. Ночного зрения у проклятого не имелось, но магический огонь некромантки спасал. И только их тени отплясывали на стенах безумный танец.
- Я пойду первым. – ответил Беда, быстро принимая решение. Иллюзии с ними играли. Но это был выход и путь вперед, даже и предложенный призрачным городом. Выбирать не приходилось.
- Идешь или остаешься грызть остальные стены? – иронично произнес воин, касаясь пальцами ненастоящего или все-таки настоящего деревянного полотна.
И Винсент открыл створку, не медля. Бездна взглянула на них обоих, покачиваясь, как на волнах. И магический свет был не в силах ее развеять или уменьшить.
Только погрузившись с головой можно было разглядеть свет на кромке воды.
Беда, вжав голову в плечи, шагнул вперед, позволяя черноте принять его, как потерянного сына.
Свет в конце коридора возник не сразу. Вспышка и воин с черной баронессой больше не были сдавлены узкой кладкой прохода, перед их глазами открылось большое помещение замкового зала. И собирающая кости не могла спутать его ни с чем.
Музыка была искажены и больше напоминала рык зверей, свет в помещении был красно-зеленый и противная слизь капала с потолочных балок и сгустками собиралась на полу. Призрачные очертания людей за широкими и наполненными столами то вытягивались, то сжимались и все их лица были пусты, как маски.
- Чертовщина. – выдохнул Винсент, останавливаясь, - на перекрестке мне нравилось больше.
Проклятый пока не вспомнил, пока.
И в тот же момент перед черной волшебницей прошел-проплыл знакомый, но искаженный иллюзией силуэт в черном платье и с полотном темных, шелковых волос. Крупное кольцо на пальце сияло опасно звездой, но всего на секунду.
- Наверняка на вашем счету и чудовища есть! – раздался непонятно из какого угла женский голос, больше похожий на крик цапли.
Отредактировано Винсент де Крориум (05.10.2021 23:39)
Самонадеянности этому бродяге было не занимать, длинного языка не отнять, да и за словами в карман он не лез. В любое другое время эти качества вызвали бы неподдельное раздражение Собирающей кости, но сейчас было не место и не время бросаться случайными союзниками. Особенно такими живучими, и особенно - если они по доброй воле первыми лезли в черную пасть открывшейся двери.
Ския вовсе не возражала. Всегда проще рисковать не собой. И именно в этом месте - отчего-то проще было осознавать, что она не одинока в своем противостоянии иллюзиям, слишком много знавшим о ней.
И, возможно, о Беде тоже.
Ее колдовской свет тонул в открывшейся за дверью плотной черноте, как в бочке дегтя - не разглядеть и собственного пальца. Темнота казалась живой - нет, была живой. Разумной. Опасной.
По бледной коже некромантки пробежали мурашки. Но разве у них был другой путь?
Она всегда успокаивала себя подобными мыслями: у нее не было выбора. Ей пришлось. Ее вынудили. Другой путь был еще хуже.
Даже забавно, что они никогда по-настоящему не приносили ей успокоения.
Какое-то время в облепившей их обоих черноте, липкой и душной, как мокрая простынь, не было видно ничего - светящийся огонек некромантки погас, едва коснувшись темноты. Из всех органов чувств остался слух - неровное дыхание воина и самой баронессы, осторожный стук подошв по невидимому полу. Осталось обоняние - нос улавливал отчего-то сладкий запах роз, такой сильный, словно в него был подмешан тонкий смрад гниения. В темноте Ския натолкнулась на притормозившего Беду и шепотом ругнулась себе под нос - темнота тут же приглушила этот звук, словно торопилась утащить к себе все, что хоть как-то помогало ориентироваться в пространстве.
Окружающее возникло так внезапно, будто они вынырнули из воды на свет. Стены высокой залы, толпа нарядных людей, музыканты, игравшие в углу, кружащиеся пары.
Все искаженное. Все не то, каким было когда-то давно, жарким летним днем в замке де Энваль - иллюзия смеялась над воспоминанием, выхваченным прямиком из головы некромантки, изменяла ее, оставляя суть. И Ския, застыв в оцепенении, наблюдала за тем, как ее детское прошлое воплощается в жуткий сон наяву.
— Чертовщина, - Беда громко вздохнул над самым ее ухом, и она только сейчас поняла, как напряжены ее мышцы.
Почему это воспоминание? Почему сейчас?
Она-то этот день забыть никак не могла. Ее первый шаг во тьму, столь же отчетливую, как та, за пределами видения. Руины Иллюзий издевательски превратили все в карикатуру: музыка - какофония звуков, размытый силуэт барона де Энваль - в бессильно, безынициативно развалившуюся на стуле тушу, его прелестную невесту - в беременную свиноматку, разодетую в белое и золотое. Звуки музыки и голосов то били по ушам резкими завываниями и скрежетом, то отдалялись, как сквозь толщу воды.
Почему этот день?
Она не хотела смотреть на саму себя, но хрупкая фигурка в черном, траурном платье оказалась прямо перед ними, по-кошачьи осторожно приближаясь к одному из дальних столов. Обернулась - на Скию и Беду в упор глянули неестественно зеленые глаза на белом лице, недобрая усмешка искривила губы.
Ския сжала кулаки. На нее глядело собственное отражение - такое, каким его видели силы, обитавшие в Руинах. Юное девичье личико то и дело искажалось, словно из-под гладкой светящейся кожи наружу пыталось прорваться нечто жуткое, темное, мертвое.
Таковым было ее лицо сейчас: прекрасная иллюзия, скрывающая неисцелимое. Неужели и тогда люди видели в ней это?
- Не может быть... - голос Собирающей кости был едва слышным.
Ее юная копия пробиралась туда, где за столом, под атакой чар леди Кристель - тощей фигуры из ломанных линий и рыжих клочьев волос - сидела копия Беды. Его отражение в искривленном зеркале Иллюзий - все еще достаточно различимое, чтобы его узнали оба.
Это был он? И тогда он - и сейчас он?
Как?..
Ския никогда не была суеверна, и давно привыкла верить в то, во что никто иной не решился бы поверить. Но сейчас ее охватил холодный страх, потому что ни единого объяснения этому, даже самого безумного, она найти не могла.
- Не ходи к нему... - проговорили ее губы, но юная Саския де Энваль не слышала саму себя. Притаилась за плечом рыцаря, обернувшегося к леди Кристель, и тонкая рука, словно быстрая кошачья лапка, метнулась к его кубку, чтобы быть схваченной широкой, мозолистой ладонью.
Музыка разом остановилась, затихла - танцующие гости застыли, схваченные на середине движения. Беззвучно смеялся, запрокинув голову, хозяин-барон, вино выплескивалось из кувшина, не достигая пола, цветастые шары, подбрасываемые трюкачом, не упали в подставленные ладони. Теперь из всех призрачных фигур в покрытом слизью зале двигались только две - девочка и рыцарь.
Убийца и жертва.
Те двое, чьи копии из действительности сейчас могли только наблюдать за происходящим.
Предосторожности этой черной кошке было не занимать, но ставку ей все-таки сейчас пришлось поставить во имя своих принципов и жажды мести. Последнее невидимыми щупальцами кракена изучало мир вокруг тела собирающей кости и смертоносно сжимало в своих кольцах все, на что опускалась тень сомнения. И правда, живой было быть куда лучше, чем мертвой с ножом в спине.
Искренне протяни руку, бывшая баронесса, и помощь придет, ты не одинока в своих стремлениях. И можно вздохнуть не так затравленно, как прежде, пока, на время.
- «не слишком рано ли ты на меня напрыгиваешь?» - подумал язвительно, но не произнес Винсент в тот момент, когда черная волшебница столкнулась с воином в черном, непроглядном «желудке монстра». В следующее мгновение стало просто не до шуток, подавляющих в лучшие времена жуткие мурашки на коже. Вспышка поглотила все мысли.
Запах, ощутимо наполняющий легкие, Беде не нравился. Гниение преследовало его по пятам и всегда обещало в очередной раз забрать к себе, в свои липкие, земляные объятия. Мертвой человечиной покормятся звери, птицы и насекомые, они произведут потомство, не позволяя природной цепочке разрушиться. И на земле, впитавшей кровь и иные жидкости, поднимутся цветы и крепкие растения, просачиваясь сквозь очистившиеся от плоти кости к яркому свету.
Все не напрасно, но всем всего было мало.
- Не могу понять. – осторожно и негромко произнес проклятый, пытаясь понять причины выстроившейся вокруг них иллюзии. Сомнение и подозрение, назойливым жуком-точильщиком, пилили внутреннюю стенку черепа все настойчивее.
Винсент проследил не только глазами, но и поворотом корпуса за видением в черном.
- Этот ребенок. – кажется слова застревали в горле Винсента, цепляясь за мясо своими острыми крючками и причиняя издевательскую боль. Его морда вытягивалась все больше, и в глазах была пустота, которая появлялась тогда, когда человек получал тяжелым предметом по голове.
- И эти глаза. - волшебный ли, выдуманный ли точильщик сильнее запилил стенку черепа, заставляя воина вздрогнуть всем телом. Неприступные крепости не падали снаружи, они разрушались изнутри троянскими конями.
И Винсент разглядел только сейчас это темное начинание в иллюзии юной баронессы. Нет, это было далеко не юношеским гадством, оно не прошло и только почернело дотла. Проклятый тогда не заметил, не прервал, забыл все к чертовой матери. И в этом была его вина.
Приятель, ты виновен во всем зле, что произошло из вещи или человека, которого коснулись твои невезучие и изувеченные пальцы.
- Не может быть...
- В каждом из нас живет чудовище, миледи. – произнесла не иллюзия, но сам воин и медленно, как во сне повернулся к пока еще живой, истинной кошке. В ее зеленых, не потускневших, но вобравших в себя океан боли и пережитого глазах сейчас отчетливо читался страх. И это неожиданно приятно обожгло Беде шею плетью.
- Не ходи к нему...
- Как я мог забыть твои глаза и свою собственную последующую смерть? – негромко, сипло произнес Винсент, наливаясь необъяснимой волной «огня» с ног и выше. Воин больше не смотрел на частично застывшую иллюзию. Воспоминания рывками всплывали в его сознании, подталкиваемые иллюзией. Проклятый расширенными глазами смотрел в лицо своему не юному, выжившему палачу.
Но его дальнейшие слова, пораженного человека, были прерваны. Винсент опустил глаза на свои руки и рыкнул – кожа на открытых участках тела зашевелилась, вспучиваясь гнилостными пузырями. И некромантский яд принялся подниматься выше, захватывая в плен органы. Беда вытянул шею, ощущая как бурление под кожей достигло кадыка и перекинулось на лицо. Резкая, жуткая боль пронзила тело и проклятый пошатнулся, кожа принялась разрываться ошметками. И знакомая бывшей баронессе жижа полилась из разрывов.
Винсент закричал, и извращенная разумами иллюзия мигнула. Проклятый повалился на колени, изо рта потекла зеленая с кровавыми сгустками слизь.
- Ты меня прикончила, стервы кусок! – вырвалось нечленораздельно изо рта Потасовщика и он сильно закашлял.
- зачем?!
Насколько реальным было происходящее? Танец кошки и бродяги из прошлого все продолжался, и они разом надрывно, истерично захохотали. И их смех, искажаясь, принялся эхом скакать по помещению.
Через некоторое время зелено-красная слизь с потолка закапала активнее, а после принялась литься нескончаемым потоком, желая затопить не иллюзорных гостей, но все еще топчущих эту землю живых.
Возможно ли было умереть от иллюзии? Кости бедолаг, встреченные ранее, говори красноречивее стихов!
Нет, нетнетнет. Пусть это все уйдет...
Ския вовсе не хотела смотреть в лицо своему прошлому. Не хотела видеть юную Саскию де Энваль, такую самонадеянную, такую преисполненную уверенности в том, что ей уготовано блестящее будущее.
Если можно было бы повернуть назад в этот момент - повернула бы она? Зная, что ждет ее от рук Некроманта? Или повернула бы, зная, кем станет после этого?
Переломные моменты не терпят сомнений.
Память безжалостна на детали.
Она поняла, что и ее спутник вспомнил этот момент - еще до того, как он повернулся к ней. Спина напряглась, окаменела, глухой голос рубил фразы топором.
Пусть это прекратится...
— В каждом из нас живет чудовище, миледи.
Главное, не упустить тот момент, когда чудовище рождается. Быть может, в этот момент его еще возможно остановить.
Много лет назад этот момент был упущен.
Залитые багрово-зеленым светом фигуры девочки и рыцаря не сводили с них глаз. На бледных, смазанных лицах - отчетливые улыбки, злые, жадные.
— Как я мог забыть твои глаза и свою собственную последующую смерть? - Беда смотрел теперь прямо на нее.
- Отойди от меня! - Ския отшатнулась от него назад, налетела спиной на иллюзорную стену и содрогнулась от отвращения, когда мерзкая слизь обожгла лопатки.
Она давно уже мало чего боялась - но в тот момент ее страх превратился в ужас. Не перед ним, нет - она и сейчас могла бы убить его снова. Она могла бы убивать его вновь и вновь, но это ничего не изменило бы. И именно эта безысходность - пугала по-настоящему.
Ничего нельзя было изменить. Юная Саския де Энваль на самом деле была уничтожена Некромантом именно в тот день, а вовсе не во время ритуала...
Слизь покрывала теперь и тело проклятого рыцаря, сочилась изо рта, сквозь кожу - совсем как тогда. С той разницей, что теперь она не травила его. Его убивала иллюзия.
Маленькая баронесса и воин хохотали, глядя на свои корчившиеся от страха и боли оригиналы. Призрачные гости стягивали кольцо вокруг них.
— Ты меня прикончила, стервы кусок! Зачем?!
- Это не я! - вырвалось у Скии прежде, чем она поняла, что оправдывается. Никогда в жизни не оправдывалась.
- Ложь... - прошипела юная Саския, подступая ближе. Кожа прелестного личика на мгновение истончилась, туго обтягивая череп.
- Я не хотела.
- Хотела! - торжествующе продолжала злобная бестия из ее прошлого.
Словно и не она после первого своего убийства, как ребенок, пряталась в кровати, пока ее разум не принял все, как должное.
Иллюзорные копии подступили теперь совсем близко, и пространства оставалось все меньше. Капавшая с потолка слизь. Исказившиеся, звероподобные гости. Запрокинутое в муке лицо рыцаря. Пронзительные зеленые глаза юной баронессы.
Она стояла теперь прямо напротив Скии - два отражения одного и того же.
- Он оскорбил тебя, и ты убила его. Отравила. Разве не так? Ты сделала меня убийцей...
- Заткнись!
Звук пощечины вышел хлестким, звонким, перекрывшим и какофонию призрачной музыки, и насмешливые завывания призраков, и болезненный рык Беды.
Отмершая Ския, поглощенная собственной злостью, с размаху ударила собственного двойника из прошлого - наотмашь, от души, как непослушного, нашкодившего ребенка.
С нежного девичьего личика сползла ухмылка - оно сделалось изумленным и обиженным. Иллюзия пропустила тот момент, когда некромантка перешла в атаку. Потому что загнанная в угол кошка бьется с удвоенным ожесточением.
На несколько мгновений все вокруг снова застыло: Ския с воздетой рукой - ладонь все еще гудела от удара. Юная копия - на щеке красный след ладони. Гости, музыканты, и даже капавшая с потолка слизь, натекшая уже до щиколоток.
А затем и Черную Баронессу, и воина, упавшего на колени, вновь поглотила темнота, начисто смывая неудавшуюся иллюзию, растворяя следы яда на Проклятом, отбрасывая обоих к началу.
С этим кошмаром не получилось. Но и у Скии, и у Беды хватало воспоминаний, чтобы сотворить новый.
Отредактировано Ския (28.10.2021 12:21)
Совершенного однажды не перечеркнуть и не переписать, это было не по силам простым смертным. И оставалось только или возненавидеть себя за свое прошлое, или примириться с ним и жить дальше.
Все прекратится, черная баронесса, в могиле, в мягкой, сыроватой земле, и все поглотит тьма. Богам живущие не интересны. Но такой исход тебя не устроит, ведь так.
- Отойди от меня!
Бесполезно это делать, пути кошки и воина все равно пересекутся. И чем должно было закончится это пересечение никому было не известно. Пирующие гости-иллюзии, как гиены, окружили живых, подначивая визгами расстаться с жизнью.
Это был единственно правильный вариант.
- Это не я! Я не хотела.
Винсенту такой ответ нисколько не подходил, и навряд ли кошка могла отыскать правильный. Проклятый в тот раз в замке был так близок, оставалось поднажать. Но в итоге у него ничего не получилось!
Столько лет потраченных в пустую на лезвии острого, ранящего и заставляющего не плоть, но разум гнить ножа, приятель.
- Заткнись!
Беда желал произнести то же самое, но был не в силах. Воин пытался справиться с болью и проклятой иллюзией силой воли, и самое главное не поддаться ей.
И Винсент продержался ровно столько сколько было нужно – чернота накрыла их покрывалом, сворачивая наступление и, о, определенно готовясь к новой атаке.
Испытываемый живыми страх и напряжение были приправой, аперитивом к основному блюду, которое желал отведать этот призрачный, наполненный тоннами маны и магии город.
Без тысяч жертвоприношений или смертей невинных здесь точно не обошлось сотни лет назад. Или, возможно, какой-то великий чародей не справился с заклятием, порождая все это в центре небольшого городка. Кто теперь разберет-то.
Потасовщик и собирающая кости очнулись на знакомом им круглом перекрестке, словно и не шли они по коридору в стене, наполненному чернотой. Иллюзия играла с пространством и временем. Но в этот раз проходы были заманчиво открыты. Выбирай любой, ха.
Небесное тело висело все в той же точке, что и до крепостного зала. Но теперь наплывшие серо-синие облака пытались взять его в плен и поглотить бело-серебряный свет.
- Паскудство. - Винсент открыл глаза и поднял торс, вытирая прилипшие к потной коже волосы. Все с ним было в порядке, ни одной язвы на теле не осталось.
- Все приобрело неожиданный поворот. – выдохнул воин сам себе и повернул голову в сторону черной волшебницы. Некоторое время он молча наблюдал за ней, пожевывая рот.
- Надеюсь, кошка, моя смерть принесла тебе то, что ты так желала. – негромко произнес Беда, не называя баронессу по имени. Эта женщина больше не являлась тем злобным ребенком, она ненавидела саму себя. И это было чертовски понятно воину.
- Я прощаю тебя за то. – через некоторое время сказал Винсент и отвел темный взгляд. Произнести это было в его силах, и возможно это станет важным и правильным поступком в его никчемной жизни. При условии, конечно, что некромант отравил не все я женщины, и внутри у нее еще теплилась капля невинной души.
О, приятель, точно ли ты прощаешь некромантку, а не самого ли себя?
Бродяга медленно и тяжело поднялся, осматриваясь. Он все еще был жив, и на то имелась причина. Но какая – оставалось вопросом.
- В считалку предлагаешь сыграть, а? – спросил раздраженно Винсент непонятно у кого и поднял в вопросе руки. Что встретит, какой кошмар из прошлого на следующей развилке, какой проход выбрать.
Беда прислушался, и только шелест ветра о потасканные временем камни был ему вопросом и ответом одновременно.
- Только ты решаешь, как мы пойдем дальше: вместе или раздельно. – не поворачиваясь произнес проклятый.
Если черная волшебница решит подставить его или вонзит «в спину нож», и окажется такой же, как ее наставник, то Беда покончит с ней. О, на это у воина было бесконечное количество попыток. И одна рано или поздно должна была выстрелить. Подумаешь, одним некромантом больше-меньше в воображаемом списке. По крайней мере, эта была не так искусна и могущественна, как его вековой враг. На бывшей баронессе, при необходимости, Винсент отыграется и натаскается.
Отредактировано Винсент де Крориум (07.10.2021 21:52)
Боль...
Она так привыкла к постоянной боли, что почти удивилась тому, что вообще обращает на нее внимание. Но эта боль была иной - выгрызающей изнутри, острой, словно заклятье, некогда вгрызшееся в ее плоть, точило само сердце.
Ския тяжело, протяжно выдохнула и с трудом села, массируя ладонью грудь, будто могла заставить сердце успокоиться. Перед глазами все еще стояло собственное лицо - лицо обиженной, обозленной маленькой девочки, не представляющей еще, кем ей придется стать.
Все это было так реально...
Черная баронесса повернула голову - и замерла: бродяга-рыцарь сидел в шаге от нее, целый и невредимый, без малейших следов яда. Вокруг них по-прежнему громоздились стены круглой площади.
— Паскудство, - пробормотал он, выражая ее собственные мысли.
Она была не в том положении, чтобы с ним соглашаться. Теперь, когда он знает, кто стал причиной его смерти тогда, шестнадцать лет назад - что он будет делать? Нападет? Ския не чувствовала в себе достаточно сил, чтобы так легко уничтожить его в третий раз, но если придется...
— Все приобрело неожиданный поворот.
Теперь он смотрел прямо на нее, и в голове Собирающей кости вихрилось сразу множество мыслей. Напасть. Ударить первой, пока не очухался. Попробовать скрыться. Чтобы все это прекратилось. Она не хотела... Теобальд, сволочь, чтоб тебе издохнуть еще сотни тысяч раз самыми мучительными способами... Почему этот парень вообще жив - до сих пор?!
— Надеюсь, кошка, моя смерть принесла тебе то, что ты так желала.
Почему ты вообще жив, паскуда?!
— Я прощаю тебя за то.
Ския с шумом выдохнула воздух, не осознавая, что все эти несколько долгих мгновений задерживала его в груди. Он - что?
- Не нужно мне твое прощение.
Это сорвалось с ее губ по-детски глупо, и она прикусила язык. Так могла бы буркнуть девчонка-Саския, защищаясь от собственной слабости ядовитыми колючками, но не она, опытная колдунья, взрослая женщина, некромант...
Девчонка-Саския и вправду нуждалась в этом, но никогда не признала бы этого вслух.
Он поднялся, а она осталась сидеть на пыльных камнях, пытаясь уложить в голове все то, что только что произошло. Она все еще чувствовала холодные щупальца неведомых сил, выхватывающих из ее мыслей, из ее памяти самые сильные воспоминания, самые едкие чувства, самые явные слабости. О, Теобальд и вправду мог бы прятаться здесь - единственный человек с начисто выжженной душой, который вовсе не испытывал уже ничего, лишенный всего человеческого, а потому неуязвимый для Руин Иллюзий.
Холодный ночной ветер пробирал до мурашек, глубоко в груди ныло и болело, и больше всего на свете Черной баронессе хотелось остаться так, на земле - никуда не идти, ни с кем не бороться больше. Не сталкиваться больше с собственным "я", и пусть проклятые иллюзии делают, что хотят - без нее.
Но это означало умереть. К смерти она не была готова.
— Только ты решаешь, как мы пойдем дальше: вместе или раздельно.
Ския, не вставая с земли, подняла на него пронзительные зеленые глаза, просверлила взглядом напряженную спину. Ветер трепал ее спутанные волосы, его поношенный плащ.
- Почему? - этот короткий вопрос на самом деле содержал в себе сразу тысячи других.
Почему ты предоставил этот выбор мне?
Почему ты доверяешь мне, как возможному спутнику?
Почему я должна тебе доверять?
Почему ты решил простить собственную смерть?
Почему, Бездна тебя раздери, ты все еще жив?
Отвечай на любой из вопросов, бродяга, Ския в равной мере хотела услышать все ответы и не услышать ни одного.
Боль – ею была наполнена вся жизнь человека, начиная от самого рождения через материнские пути и заканчивая смертью. Закончить свое существование спокойно и тихо совсем не значило не чувствовать, как болезненно сжимается твое сердце в последних своих потугах сократиться еще раз и еще.
Никто не жаждал расставаться с жизнью, всегда оставались незаконченные дела.
Нападать Винсент на бывшую баронессу не желал, это был пройденный этап. И интуиция подсказывала воину, что сейчас это ничего не принесет и не изменит. Поэтому стоило пойти против «системы» или против того, чего ожидал от них наполненный по самые края злом некромант.
Почему ты вообще жив, паскуда?!
О, собирающая кости, воин желал знать ответ на этот вопрос куда сильнее тебя, и «проклятие» не являлось ответом. Но этого вознаграждения Беде не светило.
- Не нужно мне твое прощение.
- Пока не надо, кошка, пока. – произнес Винсент, растягивая рот напутственно и снисходительно. Иного произнесенного ответа он и не ожидал, что взять-то с некромантки, руки которой были по самые плечи в крови. В последнем воин не сомневался, таков был путь этой магии. И признаться честно, он сам на своем пути был замаран своей и чужой кровью по самый затылок из-за разного стечения обстоятельств.
- «Насколько зла и отравлена сама ты?» - подумал проклятый, качая не сильно головой. Насколько он мог позволить себе пойти с ней дальше, не задевая собственные подгнившие и измененные временем, но все еще принципы?
Прилетели, беззвучно шевеля черными крыльями, вороны. Птицы в молчании опустились на края стен рядом с открытыми и приглашающими проходами. Последние между собой ничем не отличались, как и вороны. На каждый коридор приходилось по две птицы. Баланс чертовой матери, ха.
- Почему?
- Потому что я круглый идиот. – произнес Винсент, пожимая плечами и посмотрел на все еще сидящую женщину. В его голосе читалась правда, искренность и нерушимость идти вперед. Беда медленно подошел и опустился на корточки, разглядывая черную волшебницу, наклонив голову. Более удачного момента, кошка, для смертельной атаки не найти!
Опустить руки проклятый сможет всегда, но здесь и сейчас все приобретало для него новый оборот. И такого ранее никогда не происходило, и большим упущением было не воспользоваться этим.
- Шла кукушка мимо сети, а за нею малы дети; кукушата просят пить; выходи - тебе водить! – произнес Винсент показывая пальцем поочередно на выходы и смотря прямо в зеленые, сейчас такие колючие глаза собирающей кости. Проклятый мог сделать первый шаг играючи, он этого не страшился.
Ты мало, что решала в своей жизни и это тебе необходимо.
Между доверием и совместной работой – пропасть, но отказываться от последнего не свойственно превосходному солдату, которым я когда-то был.
Ты прекрасно знаешь, что шансы в одиночку и вдвоем разнятся ровно на половину.
Прощение открывает глаза и позволяет снять тяжелый, давящий камень. И это необходимо в смертельной опасности.
Желание верить в некое предназначение, но получается с переменным успехом. На этот последний вопрос мне еще предстоит отыскать ответ.
Отредактировано Винсент де Крориум (10.10.2021 01:01)
— Потому что я круглый идиот.
Ския недоверчиво прищурилась. Ответ был максимально искренним и, пожалуй, правдивым настолько, насколько это возможно. Только круглый идиот полезет в Руины Иллюзий, которые не сегодня и даже не вчера заимели за собой дурную славу. Только круглый идиот простит и оставит за спиной некроманта, который уже дважды его убивал.
Она напряглась, когда Беда подошел совсем близко и опустился рядом - было в его движениях что-то звериное, настороженное и естественное одновременно. Смотрел прямо в глаза, будто пытался понять, что будет делать она сама.
Он тоже мог убить ее. Она, в отличие от него, умерла бы и с первой попытки.
Но вместо этого он внезапно заговорил дурацкими стишатами. Простенькой детской считалочкой, которую она не ожидала услышать здесь, среди смертоносных иллюзий, наблюдательных воронов и неведомой, опасной магии.
Собирающая кости выпрямилась, недоуменно моргнула.
- Точно круглый идиот, - уголок ее рта дернулся в слабой усмешке.
Что ж, возможно, пойти дальше с ним имело смысл хотя бы потому, что его парадоксальная живучесть могла отвлечь на себя следующие иллюзии. Как уже было с первой, из замка де Энваль.
Подумать только, что все эти годы - и он остался ровно таким же, как был...
- Ну, куда там указала твоя считалка? - Ския бесцеремонно оперлась о его плечо, тяжело поднялась на ноги. Беда, разумеется, не вызывался служить поддержкой для уставшей некромантки, но слишком удобно подвернулся под руку. Впрочем, ладонь Ския тут же убрала и зябко спрятала кисти в широкие рукава плаща. - Сюда?
Этот проход ничем не отличался от остальных, и Собирающая кости не нашла ни единой причины его отвергнуть. Какая разница, сюда или не сюда?
На этот раз зажигать огонек не стала - толку с него все равно не было. Вязкую, как чернила, темноту все равно не осветит, а силы потратит, пусть и незначительные.
Оба на несколько мгновений задержались перед новой аркой.
- Он создает события, которые черпает из воспоминаний, - проговорила Ския то, что и так уже было понятно. - Но общих воспоминаний у нас больше нет. Значит - твои или мои. Мне как-то вовсе не хочется обнажать перед тобой свою память...
В ней было слишком много событий, которые Ския вообще не хотела никому раскрывать. И большинство из них вполне могли убить их повторно.
Она помедлила еще немного.
- Но это не мне решать, верно? Иди вперед, у тебя неплохо получилось в прошлый раз...
На этот раз это было определенно не ее воспоминание. Хотя бы потому, что Ския никогда прежде не была в этом месте.
Сразу за черным коридором непроглядной темноты расстилалось огромное поле, поросшее высокой, спутанной травой. Поле как поле, но все здесь казалось преувеличенно ярким, быстрым и большим: гигантское солнце катилось за горизонт, трава колыхалась под ветром так, словно дул, по меньшей мере, ураган - хотя волосы и одежда Скии и Беды оставались неподвижными.
А сразу за их спинами - дымящиеся обломки каких-то построек. И резкий запах крови, пропитавшей землю так густо, что почва сыто чавкала под ногами, словно болото после дождя.
- Что это? - Ския обернулась к своему невольному соратнику, подспудно ожидая увидеть и на его лице следы каких-нибудь изменений.
Отредактировано Ския (10.10.2021 21:25)
- Точно круглый идиот.
- Это хорошо, когда мысли сходятся. – ответил Винсент просто, растягивая губы. Воин не боялся черной волшебницы. И в этом была заслуга не только его личностных качеств, но и проклятия. Навряд ли собирающая кости могла удивить Беду сильнее, чем несколькими минутами ранее. Но время все покажет.
Каждый из них стремился использовать второго в своих интересах, но от этого не коробило.
- Ну, куда там указала твоя считалка?
- На встречу приключениям, видать. – спокойно отозвался проклятый, кивая в сторону выбранного считалкой прохода. Воин не шелохнулся, когда бывшая баронесса бесцеремонно воспользовалась его плечом. Черная волшебница не была чахлой женщиной, но замашки знати видать остались с ней навсегда.
- Сюда?
- Сюда, смотри как застыли вороны. – произнес Беда, вставая быстро и без задержки. Проклятые годы не отняли у него силы, и за это можно было сказать спасибо.
- Он создает события, которые черпает из воспоминаний.
- И как прервать этот волшебный круг иллюзий? Из нас двоих ты смыслишь в этом больше. – Винсент покачнулся на месте, поворачивая голову к некромантке. Чернота прохода переливалась, как море в темную ночь.
- Но общих воспоминаний у нас больше нет. Значит — твои или мои. Мне как-то вовсе не хочется обнажать перед тобой свою память.
- Я здесь, кошка, не за твоими воспоминания. Можешь быть спокойна. – проклятый неопределенно махнул рукой, намекая на некроманта где-то там.
- Но это не мне решать, верно? Иди вперед, у тебя неплохо получилось в прошлый раз...
- Желание дамы – закон. – произнес Винсент легко и на вдохе направился в проход. Птицы таинственным образом исчезли, больше не наблюдая за путниками.
- Что это?
О, Винсент помнил это поле, наполненное всякими разными растениями, и виднеющиеся за городом горы, покрытые белыми шапками никогда не тающего снега. И вершины в молчаливом равнодушии смотрели на происходящий кошмар внизу, им было все равно. Все это было больше 60-ти лет назад, но сейчас казалось, что произошло вчера.
- Это уничтожение Утехи. – негромко произнес Беда, осматриваясь. Попахивающая железом и гнилью земля неприятно подминалась под сапогами, пытаясь поглотить в себя на манер топкого болота.
- Это мое воспоминание. – Винсент стиснул челюсти, раздумывая что делать дальше и как прервать видение.
- Берегись! – непонятно откуда за их спинами появился черный конь в тяжелой защите. Животное поперло прямиком на них, желая затоптать.
Винсент в последний момент прыгнул к бывшей баронессе и рывком снес ее и себя с пути коня, падая со своей спутницей в мягкую, красноватую землю и ломая своими телами высокие стебли подсохших растений.
Скакун промчался мимо, вспахивая землю фонтаном, и пошел на новый круг вокруг бродяги и кошки. Воин быстро осмотрел некромантку, проверяя пальцами руки и ближайшую к нему ногу.
О, приятель, тебе манер побольше надо, побольше!
- Сцанный кусок мяса! – зло выкрикнул Беда через несколько мгновений, поднимаясь на ноги.
- Не признаешь своего всадника, а, Гром? – все в том же тонне произнес Винсент, поворачиваясь передом вслед за перемещениями животного. – Ты провел со мной времени больше всех, ну же!
Послышались издалека крики и приказы, железо встречалось с железом в смертоносном бою, разносясь по полю до самых гор и моря. И этот страшный, наполненный до краев гул только нарастал.
И когда волна «призраков» заполонит и заполонит ли все пространство вокруг оставалось только догадываться. И надеяться, что этого не произойдет. Мешанина и мясорубка вот чем были истинные войны, и благородной славы в них было не сыскать.
Отредактировано Винсент де Крориум (13.10.2021 17:11)
— Это уничтожение Утехи.
Она подняла взгляд на Беду, зеленые глаза изумленно расширились. О набеге орков на Утеху Ския читала - то была та часть новой истории, что произошла задолго до ее рождения.
— Это мое воспоминание.
Но откуда он может об этом помнить?
- Постой... разрушение Утехи произошло... больше шестидесяти лет назад, - Ския недоверчиво сощурилась. - Сколько ж тебе тогда было?
На вид ее странному спутнику было не больше сорока с небольшим. Застать войну с орками он никак не мог...
Но ответить он не успел, а в следующую секунду догадки Собирающей кости разрушил громовой топот. Громадный конь, черный, словно уголь, с копытами, почти до колен заляпанными грязью - мощный круп блестит от пота, глаза налиты кровью.
- Что..?
Сильный толчок сшиб Скию на землю, пыль забилась в нос, тяжелое тело выбило дыхание из груди. Прежде, чем она поняла, что происходит, конь промчался мимо них, бешено раздувая ноздри. Неровное дыхание Беды щекотало ухо баронессы.
- Слезь с меня... - просипела Ския. Его пальцы быстро ощупали ее руки и ноги, и она непременно возмутилась бы, если бы на это было чуть больше времени.
Он спас ее от участи быть растоптанной? Почему?
Он вскочил на ноги, гневно заорал на взбесившегося скакуна. Конь вскидывал вспененную морду, храпел, опьяненный запахом крови и криками умирающих - теперь их слышали и оба пришельца из реального мира. Битва за Утеху еще не окончилась - она была в самом разгаре.
- Это твоя скотина? - Собирающая кости поднялась на ноги. - Лучше тебе поймать ее поскорее, пока мы не...
Тяжелый грохот прервал ее слова, и некромантка изумленно задохнулась: откуда-то из-за края невысокого холма, скрывавшего от них горизонт, в небо внезапно взлетел громадный камень, просмоленный и охваченный огнем, пролетел над их головами, с силой врезался в городскую стену далеко за их спинами, и Ския и Беда на несколько мгновений оглохли от шума, пыли, предсмертных воплей, отчаянных криков, призванных подбодрить защитников, рыданий, лязга и стонов.
Никогда прежде ей не доводилось бывать на войне.
Не успел гул в ушах пройти, как новый вой, еще громче прежнего, сотряс поле боя - рев берсерка, вырывавшийся из сотен луженых глоток. Холм, откуда прилетел снаряд, заполнился, словно муравьями, черными фигурами, высокими, плотными, по-звериному проворными и яростными. Кожа бойцов в дыму и сумраке казалось серовато-зеленой, доспехи - почти черными от ритуальных узоров и чужой крови.
Орки смели отряд защитников или разведчиков Утехи, и теперь неудержимой лавиной катились к городским стенам.
Ския почувствовала, как ее пробрала холодная дрожь. Эта иллюзия была еще реальнее, чем та, в замке де Энваль. Сверхреалистичной - до привкуса металла во рту, до звона в ушах. Волосы Беды, и без того соль с перцем, почти полностью поседели от пыли, оседавшей на руках и одежде, и она не сомневалась, что выглядит так же.
- Хватай свою лошадь и к городу! - не своим голосом завопила некромантка, понимая, что через несколько минут наступающие орки попросту сметут их. Пешими от них не уйти.
А она ненавидела лошадей... никогда не доверяла громадной махине, да и лошади, как одна, ее не любили - чуяли магию смерти, не иначе.
Черный конь, тоже оглушенный грохотом и ревом, нервно дергал ушами, ронял на землю клочья пены, но атаковать их двоих больше не пытался.
Не дожидаясь, пока Беда обретет общий язык со своим конем, Ския подхватила юбки и бросилась бежать к городской стене, взрывая сапогами мягкую землю. Нечто большее, чем простой страх, гнало ее вперед.
Что будет, если они погибнут здесь, в Иллюзии?
Риторический вопрос.
Отредактировано Ския (13.10.2021 18:52)
Милосердие не правило миром. Театр войны и сама возможность начать войну втаптывали тяжелым сапогом это самое милосердие в мокрую и нетеплую землю, и заставляли жрать песок. Винсент ненавидел войны, но пройти мимо них не мог – он в свои «живые времена» был и желал быть защитником из песен менестрелей и из крошащихся старостью историй.
Но тебя, приятель, не запомнят и не станут воспевать твои подвиги. Твои достижения - ничто.
- Сколько ж тебе тогда было?
Слишком мало для проехать мимо, и слишком много для правильной оценки сил противника. Город был уничтожен еще в тот момент, когда орочья орда показалась на горизонте. Но отступать Потасовщик не собирался, его очередная смерть под стенами города могла стать спасением для какого-то человека с одной единственной жизнью или по крайней мере послужить отсрочкой от окончательной смерти. Бумеранг хороших и достойных дел, мать его дери, который не возвращался сколько жилы не рви.
О, черная баронесса, проклятый спасет тебя еще не раз. Быть на пару с одиночеством такое себе развлечение, в особенности в городе мертвых и иллюзий. Два колеса все еще продолжали катиться лучше, чем одно единственное.
- Это твоя скотина?
- Была моей. – как-то заторможенно ответил Винсент и лицо его болезненно исказилось неприятной мыслью.
– «Но сейчас конь должен быть не здесь, где его истинный хозяин?» - капли пота моментально проступили на висках, скатываясь вниз и теряясь в давно не знавших бритвы волосах на лице. Исходя из предыдущей иллюзии нынешний бродяга и черная волшебница не замещали прежних себя. Но как в этот раз могло повернуться – кто скажет! Только сама извращенная иллюзия, не понятно как существующая без волшебника и все еще способная поддать жару.
- Не было этого! – взревел Винсент, пытаясь перекричать неожиданное оглушение и резкую, неприятную боль в ушах, когда камень, как планета, пронесся над их головами. Болезненное ощущение было похоже ровно на то, которое испытывал человек, погружающийся против свое воли в черную глубину с привязанным к ногам булыжником.
Катапульты били не настолько громадными снарядами и не с такого далекого расстояния, но иллюзии было глубоко насрать на законы физики и правила волшебства.
К войне привыкнуть было невозможно, это было против человеческого естества, сколько не закаляйся и сколько воин не проходи. Всегда была возможность и время намочить и заговнить свои портки. Всем всегда было что терять, в том числе землю за своими спинами. И даже дезертир осознавал это, когда истерика проходила, и становилось жутко не по себе за совершенную трусость.
Винсент затравленно, чувствуя на языке пережитые эмоции и пыль, еле проглотил резко сократившуюся во рту слюну, при виде полчища врагов. Их было настолько много, что крысы по сравнению с их количеством в канализациях казалось вымирали и нисколько не размножались.
- Это прошло, это свершилось, прошлое никому не под силу изменить! – выкрикнул Беда, пытаясь не дать панике зажать свой мозг в тиски и закрепить в нем нереальность происходящего.
- Хватай свою лошадь и к городу!
- Сам знаю! – рявкнул в ответ Винсент, мельком осматривая белое, ровное, как полотно, лицо бывшей баронессы. Именно такими глазами смотрели на войну новобранцы и проклятому этот взгляд был знаком.
- «За какие преступления тебе все это, а, кошка?» - мысль неожиданно отвлекла от общего накала, и Беда кинулся к взмыленному, грязному, но еще способному передвигаться коню.
- Приятель, мы не с того начали! – произнес Винсент останавливаясь в нескольких шагах от животного и протягивая руки. К счастью воина, конь переменил свое настроение и сейчас искал не битвы, но поддержки. Все его крепкое тело подрагивало постоянно и импульсивно, сейчас сорвётся.
- Ну же, не бросай меня в беде! – взмолился Беда, сокращая расстояние. Но конь кинулся вперед, перед этим несильно привстав на задние ноги и гремя защитой.
И Винсенту этого промедления было достаточно. Он вскочил научено в седло, как только копыта коня опустились на землю. И радости не было предела - все ремни были целыми и седло держалось на спине животного крепко.
- Бегает медленно. – неожиданно отметил Винсент, находя глазами черный, тощий силуэт и поспешил следом за бывшей баронессой, не щадя и так запуганного скакуна, готового нестись по земле до самой смерти. Наступавшее войско волной бежало на каменные стены города, готовое поглотить все на своем пути.
И черная волшебница бежала, что есть силы перебирала ногами. Иссушенные погодой растения и колючки царапали ее нежные ноги, оставляя красные тонкие полоски. Некоторые из плодов цеплялись за поднятые недостаточно высоко юбки, словно стремясь затормозить кошку своим весом. О, физических упражнений покалеченной женщине было на год вперед.
Просвистел разрезаемый воздух, и «стайка» стрел вонзилась в мягкую, влажную землю в нескольких метрах от бывшей баронессы. Никто из живых не был способен настолько далеко стрелять, но все это было творчеством иллюзии.
За стрелами показался силуэт всадника на черном коне, он выплыл из опадавшей с небес пыли-пепла. Присмотрись, кошка, ты этого скакуна, да и этого всадника видела раньше! Наконечник копья даже с такого расстояния опасно, жадно блестел серо-черным, в стремлении врезаться в живую плоть.
- В таком настроении с собой лучше не встречаться! – выкрикнул настоящий Винсент, резко останавливая коня возле баронессы и преграждая ей путь. Животное от натуги присело на задние ноги, задирая голову назад и открывая грязный рот с серо-белой пеной. Большие, черные глаза коня были одним сплошным безумием. Бежать, надо бежать!
Беда не столько рассмотрел всадника, сколько почувствовал. И эта копия Винсента из прошлого была противоположностью тем идеалам и принципам, которые водились у него тогда. Всадник-иллюзия опасно, со злым обещанием перешел на рысь.
- В городе нас ждет смерть! – проревел Беда, протягивая руку бывшей баронессе. – у меня есть идея получше!
Не без риска, но выбирать не приходилось. Нужно было вырваться из этого замеса, выстрелить как пробка из бутылки и прорваться к морю, пока две стены не сошлись и не перемололи их пока еще живые кости. Нужно было не принимать участия в этом и отвергнуть насаждаемое иллюзией. Возможно, прокатит, возможно у коня хватит сил и времени донести их до того места, где из-за небольших оврагов часть наступающих запнеться и даст живым так необходимые секунды-минуты. В настоящем город это не спасло, но бродяге и кошке сойдет.
Ну ты и трус, приятель.
Отредактировано Винсент де Крориум (14.10.2021 12:41)
Она сама не думала, куда именно бежит, и как планирует спасаться. Все, что она знала об опасности, вся ее выдержка, весь ее холодный разум - разум не воина, но исследователя, мага и ученого, - все это отрицало происходящее. В ее жизни такого никогда не было, а следовательно, и сейчас быть не могло.
Беги и прячься!
Единственный раз, когда Саския де Энваль противостояла вооруженной, взбудораженной от крови и ярости толпе, закончился для нее самым провальным поражением из возможных. То противостояние унесло ее положение, красоту, здоровье, и почти забрало ее жизнь, на долгие годы превратив ее в бродягу-калеку. И в боевых воплях орков, и в отчаянных призывах защитников Утехи она слышала сейчас отголоски того давнего, но не забывшегося нападения на замок.
Замри!
Внутренний голос подсказал как раз вовремя: Ския застыла, как вкопанная, и землю неподалеку от нее прошили стрелы.
До орков было еще далеко. Стреляли со стен города, и стреляли в нее. Для того разума, что управлял иллюзиями этого места, реальную цель представляли только они двое с Бедой, и они же и были единственными настоящими врагами и для воинов Утехи, и для нападающих.
А затем из клубившейся пыли выехал Беда.
Поначалу она даже не поняла подвоха - конь его был тем же самым, который только что пытался сбить их с ног, да и внешне он почти не изменился. Но по рыцарскому, а не бродяжническому облачению, по боевому копью, по тому, с какой угрозой он неторопливо, но уверенно ехал на нее, сообразила: он - еще одна марионетка Иллюзий.
Позади были орки, впереди - Беда из собственного прошлого, и Бездна еще знает, что из этого опаснее!
Настоящий Беда не дал ей долго раздумывать: возник, как шадд из табакерки, между ней и иллюзией, осадил своего взмыленного коня, протянул ей руку - и Ския, не раздумывая, уцепилась за его предплечье, как утопающий за весло лодки.
— В городе нас ждет смерть! У меня есть идея получше!
- Какая?! - некромантка оперлась ногой на стремя, и он почти втащил ее на седло позади себя. - Впрочем, шадд с ней, гони!
Черный конь, груженый теперь двумя всадниками, тяжело развернулся и, яростно подстегиваемый бродягой, постепенно набрал скорость. Копыта его глубоко зарывались в землю, но все же еще оставалась возможность проскочить между двумя армиями.
Но от преследовавшего их Беды-из-прошлого так просто было не оторваться: он был быстрее, сил у него было больше, и к тому же, будучи иллюзией, он сам по себе мог перемещаться с любой скоростью. Двигался он, казалось, без тех неимоверных усилий, которые стоили Грому с обоими своими седоками, и словно летел над землей, неуклонно сокращая расстояние между ними.
"Не успеем", - отрешенно подумала Ския, что было сил вцепившись в Беду, пригнувшегося к шее своего коня. - "Да и вряд ли бегством можно спастись от иллюзии..."
Эта мысль, если и была окрашена паникой, но в основе своей содержала расчет - вновь подала голос холодная часть ее разума. Даже у иллюзий должны быть какие-то собственные правила. Невозможно творить абсолютно нелогичную и лишенную всяческих закономерностей магию - это была основа, которой обучали новичков, вставших на путь чародейства. Что хаотично - то и непрочно, а что непрочно - недолговечно. С другой стороны, недаром же иллюзия в замке де Энваль разлетелась от одной пощечины, одного яростного нежелания повиноваться...
Если страх питает иллюзии, холодный разум должен им противостоять. Не будет подпитки - и чары разлетятся.
Теоретически.
Но как противостоять целой армии? Всем пощечин не навешаешь, и даже если трижды проорать "Я в вас не верю!" - не сработает.
Конь взлетел на очередной невысокий холм - и с разбегу затормозил, едва не покатившись вниз.
Впереди, отделенное от них узкой полоской суши, изрытой оврагами, блестело море.
Но еще до моря, на этой самой изуродованной, словно оспинами, земле закипела битва. Иллюзия просто перенесла врагов, которые должны были столкнуться за их спинами, вперед, поставив между ними и морем. Усеянное телами поле. Какофония звуков, стонов и скрежета. Кровь, пот, грязь, внутренности, предсмертные проклятья, отрубленные конечности и головы - все то, от чего они бежали, возникло теперь прямо перед ними.
А сзади неумолимо настигал призрачный рыцарь.
- Ну и сволочью же ты был когда-то... - выдохнула Ския, вглядываясь в лицо их преследователя.
Это лицо - не лишенная, в общем-то, приятности физиономия, - было искажено ухмылкой, столь неестественно широкой и жестокой, что она, казалось, разрубала его голову надвое. Он вновь перевел коня с рыси на неспешный шаг, уже уверенный в том, что добыча не уйдет.
Орки и люди, сражавшиеся на поле боя, тоже один за другим поворачивали к ним головы. В замке де Энваль все гости стягивали кольцо, предвкушая кровь - так же должно было случиться и здесь.
Но ведь и в этой иллюзии должны были действовать свои законы. И эти законы можно было использовать.
- Стой! - Собирающая кости отпустила Беду и внезапно соскользнула на землю, спружинившую под ногами.
Если эти законы действовали - то поле брани предоставляло ей бесконечное количество материала. Если...
- Я отвлеку этих, - Ския дернула подбородком в сторону орков и людей, прекративших битву между собой, - а ты займись им.
Очень много неопределенности. И слишком много условностей. Может и не сработать...
Но какой еще у них был выход? Беда должен был столкнуться с самим собой сам - это Ския чувствовала необъяснимо и неопределенно, но совершенно отчетливо.
Сама же она будет делать то, что умеет лучше всего.
Некромантка отвернулась к двум армиям, глубоко вдохнула и выдохнула. И снова.
Когда она выдохнула в третий раз, зеленые глаза засветились двумя изумрудами, на белом лице, на лбу, проступила тонкая синяя жилка.
А павшие на поле боя - зашевелились.
Отредактировано Ския (14.10.2021 12:59)
Не уйти от себя сколько не гони и не беги. И это следовало помнить бродяге и кошке.
Ненастоящий, но представляющий угрозу Винсент-враг был без шлема и все его кривые, гротескные эмоции были как на ладони специально. Сам воин отказался от защиты головы в первые несколько лет проклятия. Клинок меча, шип палицы или стрела находили незащищенные места для смертельного поражения и так, так к чему нужен был весь этот маскарад, который весил прилично. И именно из-за этого от прославленного на многие мили вокруг воина-всадника осталась только тень и непонятный затасканный «мешок» вещей, которые предстали перед баронессой тогда и сейчас.
Проклятая жизнь заставила перераспределись свои приоритеты.
- Впрочем, шадд с ней, гони!
- Без промедления, пошел! – порывисто и живо, как никогда за последние часы, выкрикнул Винсент, срывая коня с места. Фонтан земли взлетел из-под копыт животного, падая с противным, мерзким звуком, как падают отсеченные конечности. Конь моментально засипел, перебирая мощными ногами и вздергивая взлохмаченный хвост. Бывшая баронесса весила всего ничего, но иллюзия была способна исправить и это, понижая шансы живых на спасение.
- «Не успеем».
- «Не успеем, сука.» - подумал Винсент, кидая назад взгляд. И одинаковость их мыслей только прибавляла сил всаднику-иллюзии позади. Беда мог только позавидовать такой скорости, сколько смертей можно было избежать-то в реальности, имея такого парящего скакуна!
- «Я не желаю принимать этот вызов!» - но мнения проклятого иллюзия не спрашивала, она играла по своим правилам. Черная некромантка за спиной воина притихла, вжимаясь в него, как в спасительный канат. Но с каждой секундой на спасение Винсент рассчитывал все меньше, ощущая как сама его спасительная веревка истончается в пальцах, превращаясь в тонкий женский волос.
Волшебница наконец вспомнила кем была и мысли о природе магии вихрем заносились в ее голове. Пан или пропал, не так ли.
Беда видел гладь спасительного моря, вся его душа рвалась к нему, но этого было мало – путь был прегражден иллюзорными телами. Винсент желал утопиться в этой воде, но никак не пасть от мечей противников. В прошлый раз эта война закончилась для него слишком болезненно, и такие свои «первые разы» запоминались надолго.
- Блядское мракобесие! – ругнулся воин, пытаясь найти еще какой-то путь или решение. Конь под ними нервно прыгал из стороны в сторону, дыша как магический паровоз и не желая стоять на месте.
Чья-то отрубленная голова приземлилась недалеко от скакуна, возникая непонятно откуда и идеально поворачиваясь искаженным лицом с пустыми открытыми глазами и открытым ртом к небу. Никакие молитвы и боги не спасут вас – кричала молчаливо голова, желая раздавить боевой дух живых до мелких песчинок.
- Ну и сволочью же ты был когда-то...
- Нет, сволочь я сейчас. – ответил Винсент сипло, продолжая крутить свои мысли в голове. Нервозность проступала в его движениях, но руки не тряслись – наоборот сжимали поводья все сильнее, как пыточные тиски язык провинившегося.
- Безумец. – выдохнул Беда, вновь кидая взгляд на приближающегося всадника. И копье проклятому нисколько не нравилось.
- «Возможно таким я мог стать или стану еще.» - горькая, неожиданная мысль кольнула в затылок. Нужно было наконец решаться что делать дальше, так как они начинали привлекать слишком много ненужного внимания!
Кошка и бродяга не были прославленными героями прошлого и против войска им было просто не выстоять. Иллюзия не была способна погибнуть, как и создаваемые ею образы.
- Стой!
- Куда! – вскрикнул Винсент ровно в ту секунду, когда конь тронулся по его команде дальше. Вновь осадить животное стоило больших сил, скакун переставал слушаться, теряя связь с реальностью и всадником. Его замедлившаяся от остановки кровь обжигала вены.
- Я отвлеку этих, а ты займись им.
- Не много ли ты на себя берешь, некромантка? – растерянно произнес Беда, окидывая взглядом войско и прикрыл на мгновение покрасневшие глаза, окруженные резко проступившими из-за пыли и напряжение морщинами.
- У нас только один шанс, слышишь! – выкрикнул Винсент, пытаясь найти ответ в зеленых, холодных, но еще живых глазах бывшей баронессы. «Не подведи» читалось во взгляде воина. Ему потребовалось несколько секунд найти в себе остатки мужества и решительности. И он, коротко кивнув кошке, направился на встречу самому себе, не оглядываясь.
Слишком близко к волшебнице подпускать иллюзию-всадника было не разумно, как и начинать возле нее бой – скоро женщине понадобится все свободное пространство вокруг.
И мертвецы вздрогнули, пришли в движение и их нечеловеческие голоса принялись оповещать повелительницу костей о том, что они откликнулись, они пришли на ее зов. Но поднятие мертвецов в этот раз было странным, иным и совершенно не таким, всему была виной иллюзия. В каждого из них приходилось вкладывать частичку настоящего, но какими были эти частицы было известно только самой черной некромантке.
Разделяться со своей спутницей здесь Винсент не желал, но это было не его решение. Бежать было некуда, только навстречу своему прошлому, исказившемуся не в лучшем свете под линзами иллюзии.
На что намекало волшебство для Беды оставалось загадкой, и, по правде, проклятый не желал искать на это ответ.
- Только не помри, только не помри. – прошептал он себе, вынимая медленно, завороженно меч и не останавливая коня.
Всадник-иллюзия взмахнул копьем, понуждая своего скакуна вновь перейти на бег. И в наконечнике копья отражалась вся жизнь проклятого, все его смерти и поражения. Винсент разглядел это не специально, просто сейчас в его голове начался настоящий штурм.
Всадники наконец сошлись, первый приветственный удар копья был парирован мечом относительно легко. Бойцы пошли на второй круг, и теперь позиция в седле иллюзии изменилась, теперь все было по-серьезному.
- «О, приятель, это не первый раз когда я сам накладываю на себя руки!» - зло выкрикнул Винсент, контролируя дыхание и готовясь к новому столкновению. Копье прошло в миллиметре от торса, прорезая тряпки и неожиданно запуталось в плаще, расстояния для удара мечом было недостаточное. Но и не в этом была соль – Беду выбило из седла вслед за застрявшим в толстой ткани копьем. И проклятый повалился в мягкую землю, так желавшую испить всю его красную жидкость до последней капли и поглотить все его кости.
Всадник-иллюзия наконец достал из ножен меч, которого Винсент не видел с тех самых пор. Теперь оставалось только спустить иллюзию с небес на землю и можно было начать равный разговор.
Беда в следующее приближение врага это и сделал, перед этим сорвав с себя плащ. Проклятый без капли жалости полоснул коня противника по передним ногам, отскакивая вовремя перекатом от меча иллюзии.
Конь Винсента не остановился, продолжая рваться и бежать куда глаза глядят. И там он определенно точно найдет свою смерть.
Но отвлекаться было еще рано, противник вовремя спрыгнул с седла, не получая никаких повреждений. Наступление не заставило себя ждать с обеих сторон и звон стали запел о жестокости и крови.
- «Из воспоминаний не взять этого, пёс. Владение мечом, как инстинкт, который у меня было ВРЕМЯ довести до ума!» - подумал зло Винсент, контратакуя и защищаясь. И пот катился по нему, заставляя ощущать себя ЖИВЫМ.
В это же время войско людей и нелюдей не желало давать передышки некромантке. Они перешли в наступление на волшебницу по началу с легкостью расправляясь с теми мертвецами, которые только принимались подниматься на ноги. Насколько ты отточила свои навыки, кошка, за прожитые года?
Покажи свою силу, дай иллюзии проникнуть в тебя еще глубже в поисках твоих слабостей. В лице одного из поднятых мертвецов бывшая баронесса могла разглядеть одного из восставших против нее когда-то крестьян или ей показалось?
Отредактировано Винсент де Крориум (15.10.2021 11:53)
Как бы Ския ни смотрела на иллюзию, с какой стороны бы ни разлагала эту сложную магическую задачу на отдельные составляющие - ей все равно было страшно.
Слишком реальным казалось происходящее. Слишком яркими казались цвета, слишком громкими - звуки, слишком ощутимым - солоноватый привкус крови и пыли на губах.
Но другого выхода все равно не было. Или так - или помирать от рук даже не живых существ, но иллюзорных тварей...
И она колдовала, ни на миг не прекращая бормотать призыв умерших, не прерывая своего полутрансового состояния.
Они поднимались вокруг - сперва те, что были ближе всех к Собирающей кости, защитным кольцом вокруг нее. После - те, что дальше, что могли схватиться с еще "живыми" иллюзиями. Ския выстраивала их, как собственную армию - умелые полководцы наверняка посмеялись бы, но некромантке важнее всего было выиграть время. А для этого - как можно дольше удерживать атакующих орков и людей подальше от себя.
Пока не... что?
Чего она будет ждать потом?
Ския не знала. Могла только предположить, что центральной фигурой этой иллюзорной реальности служит жестокий всадник на черном коне, точно так же, как сердцем первой иллюзии была маленькая злая девочка в черном платье. Но развеется ли все это, если настоящий Беда одержит победу над собственной копией?
У некромантки были только теории.
Подъем мертвецов был одновременно и сложнее, и проще.
В иллюзии не было ограничений на их количество - в реальности Ския не смогла бы единым махом поднять все поле боя без того, чтобы сразу не свалиться в обморок от переутомления. Кроме того, оживление трупов влекло за собой и иные последствия, с которыми, так или иначе, сталкивался каждый некромант.
Магия смерти никогда не проходит через заклинателя бесследно.
Иначе смотришь на жизнь. Пропускаешь через себя столько чужой боли разом, что душу приходится заковывать в броню отрешенного цинизма, да и после чужие страдания трогают с каждым разом все меньше и все реже. Именно потому мало кто может сравниться с некромантом в бессердечной жестокости - сама природа этого чародейства неотвратимо искажает внутреннюю, человеческую сущность.
Но иллюзорные мертвецы не имели настоящей жизни, по которой они тосковали бы. Ския не ощущала их беспредельного, иссушающего горя - они вставали пустыми оболочками. И потому каждого из них ей приходилось наделять собственной волей, собственным стремлением уничтожить противника. Все они сейчас были крохотными кусочками ее самой.
Это выматывало не меньше, чем оживление целого кладбища в реальности.
И когда мертвые и живые иллюзии сцепились между собой, некромантка ни на миг не могла лишить их своего надзора, не могла отпустить ту нить, на которой подвесила своих марионеток. Она перехватила у иллюзии контроль над частью ее созданий - но и разорвать эту связь теперь не было возможности.
Они схватились яростно и бодро: сверкали зеленовато-голубыми отсветами глаза воскрешенных, хрустели ломаемые челюсти и отрубаемые руки, текла не успевшая еще свернуться кровь. Они падали и снова поднимались, повинуясь воле Собирающей кости. Они вставали бы вновь и вновь, пока их мертвые тела позволяли им вставать. Кольцо тел вокруг Скии росло, но неотвратимо сужалось - и центром этого хаоса была она, единственная неподвижная точка на всем поле.
Когда последние из ее мертвых защитников падут, она не успеет даже прийти в себя, чтобы увидеть, кто из иллюзорных тварей заколет ее. Она видела лица, казавшиеся ей знакомыми - возможно, это были лица тех, кого она когда-то убила. Или тех, кто пытался убить ее - Ския почти не помнила их. Только самого первого из убитых - Беду.
Забавно будет, если сейчас у них получится завершить то, что не удалось завершить в реальности, и убить ее сейчас.
За ее спиной звенела сталь - Беда сцепился со своими двойником, не уступающим ему в силе и ловкости. Иллюзия-Беда не ощущал боли, в отличие от собственного оригинала, но и не обладал его боевым опытом. Он был неутомим - но поверхностен, словно полый внутри золотой идол.
Ския не видела этой битвы. Она не имела возможности даже оглянуться через плечо и посмотреть, кто побеждает. И это было странно, страшно и холодно - ее спина была открыта, и прикрывал ее только человек, который еще этим вечером собирался ее убить.
Она не привыкла доверять собственную защиту никому, кроме мертвых.
Но приходилось.
Ския облизнула губы, пересохшие и потрескавшиеся от напряжения внутренних сил. Ее глаза тоже болели, словно в них щедро сыпанули песка.
Добей уже этого ублюдка с копьем, ну же!..
Металл клинков не блестел и не отражал происходящего танца воинов, пыль и пепел от огня принялись покрывать всё тонким слоем с еще бОльшей силой. Город за их спинами начал сильно гореть, как высушенное полено в камине или погребальное кострище по бродяге и кошке. И предсмертные стоны мирных городских жителей слились в рев несуществующего, определенно отвратительного монстра. В реальности город был захвачен и сильно разрушен, но такого пожара и в помине не было, иллюзия продолжала давить на мозг живых, играя на их эмоциях.
И «страшно» только подпитывало всю эту чертовщину. Приходилось ли тебе в своей новой жизни, Собирающая кости, довериться незнакомцу настолько или это было той слабостью, которую ты не позволяла себе позволить?
В войске бывшей баронессы прибывало, и «солдаты» шли не за монету, но за словом. И неожиданно черная волшебница взглянула на мир не своими глазами, но глазами поднятых ею мертвецов, в которых пришлось вложить капли самой себя. И это не могло не потрясти и не пройти бесследно. Бесполезная война и жестокость, не меняющая по своей сути ничего в мировом порядке вещей. Так тогда вопрос – «зачем все это было, и зачем сражаться сейчас».
Ведь все это было ничто, твоя жизнь – песчинка в пустыне. Отпусти, некромантка, прекрати рвать жилы, еще один день жизни ничего не исправит и не излечит твои внутренние раны. Твое сопротивление бесполезно, покорись и смирись!
В темном море тебя ждет покой и отсутствие боли, ну же.
Крик стаи ворон в небе прогремел, как гром. И черная стая выплыла из-за серых пепельных облаков. Она направлялась от стен города прямиком на черную волшебницу. Еще несколько минут и птицы кинуться вниз, как камни или стрелы, прямиком на неподвижную, сейчас максимально сосредоточенную и одновременно такую беззащитную некромантку. О, правила здесь не тебе устанавливать, пережившая обряд.
Винсент-враг наседал, выматывал и искал незащищенное место. Беда не отступал и делал то же самое, но с каждым разом встречать клинок клинком становилось тяжелее. Пальцы и запястье стремительно немели – сила иллюзии росла. Безвыходная ситуация, как скоро проклятый выдохнется и повалиться на землю без сил?
Пот, как кислота, разъедал глаза и катился вниз по телу, пропитывая тряпки. Мягкая почва тоже не помогала, отнимая силы и желая задержать.
- «Какой во всем этом смысл?» - задавался вопросом Винсент, пытаясь проломить защиту противника с одной стороны – с левой. Неприятная, гадкая волна пробегала по телу проклятого, когда он пытался заглянуть в глаза своему иллюзорному я. – «сплошная жестокость и упоение.»
Беда сократил расстояние, поднырнул под клинок противника, и замахнулся, но меч отскочил от тяжелых вражьих доспехов, не причиняя вреда с резким, неприятным звуком. И враг, не упуская момента, с силой нанес заточенным в металл кулаком хук по голове проклятого, заставляя повалиться спиной в мягкую землю. Потасовщик был и так весь в пыли и грязи, но стал еще грязнее.
Мир вокруг заплясал, взрываясь огнями, желудок сдавило и внутренности попросились наружу. Где были конечности проклятого и что они делали в этот момент Винсент сказать не мог.
Поваленный воин – мертвый воин, приятель.
Иллюзия, наполненная мощью, нанесла свой удар, целясь острием в грудину.
- Ты ни на что больше не способен! – вырвался из перекошенного рта врага дьявольский рык, разлетаясь шумом горного обвала по полю битвы.
Добей уже этого ублюдка с копьем, ну же!..
Вороны ринулись вниз, вытягиваясь в тонкие колышки. И их острые клювы были готовы рвать не иллюзорную, но вполне себе пострадавшую, но еще живую плоть бывшей баронессы. Они определенно точно желали выклевать ей глаза и полакомиться влажным языком. Птицы желали сделать из нее то, что она поднимала из могил.
- «Твои неудачи не приговор, ты не только некромантское проклятие, Винсент.» - неожиданный женский голос возник в голове Беды непонятно откуда, и он широко раскрыл свои глаза, видя летящий к нему клинок врага. И мир сошелся в одной точке.
Под покалеченными, сейчас в земле и пепле пальцами неожиданно оказалось оставленное воинами древко освободившегося от плаща копья. И это черное, наполненное всеми пережитыми смертями острие тихо пело ту песню, которую Винсент напевал себе в самые паскудные ночи. Эта колыбельная переходила в их семье через поколения, и он сам напевал своим еще тогда маленьким детям ее. Не часто, всего пару раз, проклятый слишком сильно горел не тем, но прошлого не воротишь.
Винсент бессвязно закричал, поднимая резко копье навстречу врагу и его мечу. И наконечник древкового оружия прошил тяжелый, крепкий, черненный доспех, врезаясь тараном в самое иллюзорное сердце. Но тело врага не остановилось под своей тяжестью моментально, в ответ лезвие клинка коснулось торса Винсента и вгрызлось в него, прорезая кожу, жир и мышцы.
- Твой свет давно погас. – произнесла иллюзия голосом Винсента и некроманта вместе, глаза врага стремительно наливались чернотой и изо рта потекла не кровь, но черная вязкая жидкость.
Еще мгновение и тело иллюзии взорвалось черными вороньими перьями. Со стаей птиц, спикировавших на некромантку, произошло тоже самое. И только их гневный крик – все что от них осталось.
Подул резкий порыв ветра и поле опустело, горящий город исчез, рати людей, нелюдей и мертвецов тоже. И только мерно качнувшаяся высокая иссушённая трава осталась единственным движущимся иллюзорным объектом на этом поле боя. Пепел и пыль замерли в воздухе, как во сне.
И только красная кровь каплями по-настоящему просочилась через рану и разрезанные тряпки на торсе проклятого, более не сдерживаемая исчезнувшим иллюзорным мечом врага.
- Я все еще живой…
Отредактировано Винсент де Крориум (22.10.2021 00:40)
Немертвый боец, закрывавший ее своей спиной, рухнул с подрубленными ногами - на мгновение в паре метров перед Скией возникла оскаленная орочья морда, но уже миг спустя навстречу нападавшему поднялся новый мертвец.
Пока держатся...
По ее вискам струился пот, приклеивая ко лбу запыленные волосы, настойчивая боль в затылке превратилась в повторяющиеся таранные удары. Больше не было времени задумываться, взвешивать и гадать. Оставалось держаться - и ждать.
Все, что могла, некромантка поставила сейчас на Беду, и мысленно клялась, что не сделает так больше никогда. Если, конечно, выживет. Просто потому, что доверять свою жизнь другим - самое глупое, что она могла сейчас сделать.
Она слышала лязг железа позади и вороний грай над головой, но не могла ни обернуться, ни посмотреть наверх. Должно быть, именно в этот момент страх превратился, в конце концов, в обреченность: от меня уже ничего не зависит.
В тот момент, когда злобные пернатые твари кинулись вниз дождем живых стрел, Собирающая кости успела услышать тихую песню - далекую, словно ее пели за стеной, но отчетливую.
А миг спустя ее щеки коснулись безобидные черные перья, и взорвавшийся кровью и осколками стекла мир вокруг снова потонул в темноте.
Привкус крови все еще оставался на ее губах.
Ския лежала на боку, свернувшись и подтянув ноги к груди, словно ребенок, и колыбельная еще звучала в ее ушах. Ей было холодно, тело наливалось тяжестью, и просто поднять голову казалось невыносимо сложным.
Да и нужно ли ее поднимать? Лежать так хорошо...
Иллюзия была права: в темном море ждет покой и отсутствие боли.
— Я все еще живой.
Голос раздался где-то рядом. А, ну да. Бродяга.
Некромантка с усилием повернулась. Беда сидел на земле, неверящими глазами глядя по сторонам. Вокруг все еще простирались Руины иллюзий, стены, испещренные дверьми, но на самом краю темного неба Ские почудилась зеленоватая полоска, предвестник рассвета.
- Не видела твой бой, - не вставая, шевельнула губами баронесса. - Надеюсь, ты начистил ему морду...
Ему. Себе.
- Что за песня... - пробормотала Ския, все еще слыша ее отзвуки. - Кто-то пел.
Она оперлась на руки, села - и из носа закапало темным. Хотя она поднимала иллюзорных воинов, напряжение внутренних сил было неподдельным. Некромантка поспешно вытерла кровавую дорожку тыльной стороной ладони, оставив на коже красный мазок, запрокинула голову, зажала ноздри, пытаясь остановить кровотечение. Голова кружилась, и она почла за лучшее пока что не вставать.
- Сукино племя... - невнятно проговорила она через зажатый нос. - Сколько сил отожрали... Ты там помирать еще не собираешься?
Ския скосила на него глаза как раз вовремя, чтобы увидеть оставленную иллюзорным мечом рану.
Выругалась повторно - и совершенно неподобающим баронессе образом.
- Но ведь после первой иллюзии следы от яда исчезли...
Вы здесь » Арканум. Тени Луны » Архив у озера » Сокровищница » [55 Безмятежье 1053] Не верь своим глазам
