ходят слухи, что...

Кристиан заставил себя еще раз заглянуть в лицо девочке. Ее бледные глаза казались бездонными; было трудно разобрать, где кончаются радужные оболочки и начинаются белки, они как бы перетекали друг в друга. Кристиан уловил кислый коричневый запах смерти. От крысы. Слабый запах засохшей крови.

Кристиан уловил кислый коричневый запах смерти. От крысы. Слабый запах засохшей крови.

Администрация проекта: имя, имя, имя.
нужные персонажи
22.03 На обочине, у самой дороги, стояла девочка лет семи-восьми, но худенькая и сморщенная, как старушка, в синей рубашке, которая была ей сильно велика. Один рукав уныло болтался, наполовину оторванный. Девочка что-то вертела в руках. Поравнявшись с ней, Кристиан притормозил и опустил стекло. Девочка уставилась на него. Ее серые глаза были такими же пасмурными и выцветшими, как сегодняшнее небо.

Арканум. Тени Луны

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Арканум. Тени Луны » Рукописи о былом » [5 Расцвета 1056] Танцы на костях


[5 Расцвета 1056] Танцы на костях

Сообщений 1 страница 30 из 50

1

Танцы на костях

http://forumupload.ru/uploads/001b/0c/86/129/946598.png

Рон-дю-Буш | 5 Расцвета 1056 Ския | Винсент де Крориум

Последователи Некроманта и Совета Костей будут на  балу в одном загородном поместье. И эти танцы на костях смогут стать новой зацепкой к бессмертию старого колдуна.

Закрутить колесо Аркан?
нет

+1

2

- Сука!..
Господин, изрыгнувший непристойное ругательство средь бела дня и на респектабельной улице, в окружении порядочных граждан Рон-дю-Буша, был молод и хорошо одет - бархатный плащ, укороченный по последней моде, косым крылом доходил до колен, волосы подкручены, большие глаза на бледном лице горели вдохновенным бешеным огнем.
То, что смотрел он при этом на дверь аптеки, захлопнувшуюся за несколько мгновений до этого, не оставляло сомнений в том, кому ругательство предназначалось - небезызвестной госпоже целительнице, жившей и работавшей именно в том доме.
- Сука блудливая! Сама никто, и звать никак, а строит из себя!.. - молодой человек только сейчас сообразил, что на него смотрят, кто с искренним возмущением, кто с укоризной. Горделиво выпрямился во весь рост, запахнулся в свой короткий плащ и, демонстративно развернувшись, едва не столкнулся с Винсентом. На миг замер, борясь с желанием прошипеть новое оскорбление уже в адрес рыцаря и благоразумием, призывающим не впутываться в неприятности с человеком выше его на полголовы, и все же обошел стороной.
И только когда рыцарь уже взялся за дверную ручку, не выдержал:
- Не советую здесь хоть что-то покупать! Эта стерва только и делает, что травит людей понапрасну! И я еще непременно об этом всем расскажу...
И ускорил шаг, торопясь куда-то в сторону площади Фонтанов. Кот из-за зарешеченного окна провожала его прищуренными зелеными глазами.

Ския была не в духе. Она вообще редко бывала в хорошем настроении в последнее время, и особенно - после возвращения с Гейзеровой пустоши.
Возвращение оказалось непростым испытанием для обоих союзников. То, что им пришлось сделать, и то, о чем им удалось узнать, могло подкосить даже самую стойкую решимость, подрезать сухожилия самому ослиному упрямству.
Но у них не было выбора. Она повторяла это, как заклятье, словно эти слова и в самом деле могли загладить, спрятать, закопать их с Винсентом поступок.
Она доверила Беде спрятать филактерию. Подвергать себя новым искушениям было слишком опасно - даже при том, что Око не проявляло, казалось, такой же опасной активности, как Черная Слеза. Но кто знает, может Око и вправду способно было видеть, а иметь соглядатая в собственном доме так же рискованно, как и иметь оружие, каким была Слеза. И оба они прекрасно это понимали.
Так или иначе, а обсуждать произошедшее казалось невозможным. И обратный путь до Рон-дю-Буша был напряжен и сложен. Победитель турнира и его спутница возвратились с Пустошей без огласки, и о чем именно говорил Винсент с мастерами Меча, некромантка не узнала. Если и вовсе говорил.
А дальше - на корабле - она все-таки последовала его совету и приняла собственное снотворное зелье. Чтобы не видеть снов, в которых вкрадчивый голос Теобальда, Умберо, Ферандора, Некроманта из Улл'Паррсы, вынуждал ее раз за разом опускать нож, входящий в податливую, дрожащую живую плоть.

В Рон-дю-Буше немного отпустило. Навалилась повседневная работа - и только новые поиски, которые каждый из союзников запустил по своим собственным каналам и шпионам, болезненно напоминали о том, что Дело, их общее дело, в которое они ввязались, и из которого уже не могли выйти, все еще маячит черным пятном на горизонте.
И, похоже, поиски Скии принесли какой-то улов - этим утром она сама отправила Винсенту записку с просьбой прийти ближе к вечеру.

- А, ты столкнулся на пороге с баронетом Раулем Соаром-младшим? - протянула некромантка, заметив взгляд рыцаря. Она полулежала на диване, изящно подтянув ноги и одетая в наглухо закрытое черное платье, обтягивавшее, тем не менее, ее корпус, словно вторая кожа и уже ниже разлетавшееся пышной юбкой. - Не самое приятное знакомство, но мне нужно было от него кое-что.
Она помахала перед лицом Винсента надушенной бумагой, покрытой затейливыми вензелями.
- Только моему чистосердечному "спасибо" он почему-то не обрадовался, - усмехнулась Ския, садясь поудобнее. - Садись, расскажу кое-что.
Имя баронета казалось знакомым. Хотя бы потому, что было в числе бумаг, найденных союзниками у некромантов Совета Костей.

Отредактировано Ския (12.03.2023 19:07)

+1

3

После тяжелого, изматывающего вконец возвращения с Гейзеровых пустошей на материк для Винсента прошлое и совершенное там ими, или все-таки им самим, никак не изменилось, и не померкло в яркости и шумности Рон-дю-Буша.
«У меня за столько лет, наоборот, выросли глаза на затылке, поэтому оглядываюсь я назад всегда.» - это он произнес бывшей баронессе несколько лет назад, так оно и осталось в настоящем, только усиливая тяжесть на плечах.
У Винсента же ничего не получалось, все выходило не так и приходилось каждый раз принуждать-истязать себя делать повседневные задачи, с бывшей баронессой они с большего разошлись по разным углам, переживая каждый сам случившееся, без вечеров за столом, у камина или в спальне. В этот раз, учитывая через что союзники прошли, бессмертный боялся не стерпеть, не сдержаться и все разрушить неосторожными словами. Рыцарь даже неделю не заглядывал в конюшню и не чистил своего коня и не занимался с ним, что было на него совсем не похоже.
И всю эту неделю проклятое, но спящее око в вороньем черепе, отданное по своей воли черной волшебницей, покоилось у него на небольшом столе напротив кровати, расчищенное от бумаги и заготовок фигурок. Бессмертный словно зачарованный ждал и в дневные, и в ночные часы, когда же оно наконец проснется и взглянет на него. И через него взглянет на бродягу старый сукин сын.
И тогда! И тогда мечник вывалит на подонка весь тот яд, что скопился у него внутри, возьмет боевой молот из своей «сокровищницы» и будет крошить пока железо не восторжествует над магией…
Но этого так и не произошло, бдения вокруг да около ничего не принесли. И тогда Винсент в одно чересчур солнечное утро спрятал филактерию в одном из своих тайников, недалеко от города под каменным, редко используемым, стоявшим свой последний десяток-два мостом в своих «запасах», припасенных на всякий, смертный случай.

В городе же Кулака Беду, покорителя этого Всекрушащего турнира, больше не жаловали. И только покореженные руки, которые увидел директор школы мастеров, спасли ситуацию, не доведя до критической. Бывшую баронессу и рыцаря все-таки отпустили на все четыре стороны. 
Но совсем отделаться от Кулака у воина все-таки не вышло. Винсент должен был восполнить потерю исходя из его сил и ресурсов. Ему пришлось взять под контроль двух выпускников школы. И только оплатой «подъемных» и выдачей своих рекомендаций это не закончилось. Юные воины были стремительно зачислены в корпус Меча в низшем ранге, и теперь частых и постоянных спаррингов у мечника на малом ристалище фракции стало в два раза больше.
Но все-таки в этих серьезных с боевым оружием, с большего на мечах тренировках было какое-то спасение для столетнего воина – над ристалищем, над песком стоял тот самый свист
Бессмертный стал тем, кто снес голову гидре. И как всем было известно с пеленок, на месте отрезанной головы вырастало две.
Как же символично поступил главный мастер Кулака, приятель!
И в этот раз у Винсента по-настоящему не было выбора, он его, по правде говоря, и не искал.
За все нужно платить, за все, приятели, и всегда.

- Эта стерва только и делает, что травит людей понапрасну! И я еще непременно об этом всем расскажу...
После целого дня спаррингов со своими новыми протеже, один на один, и двое против одного, Беда был спокоен, как питон - все его мышцы горели и ныли стопудовой тяжестью, в разуме медленно переворачивались мысли. Но произнесенное непонятным моднявым пижоном не прошло мимо него, даже несмотря на всю напряженность между бывшей баронессой и рыцарем по возвращению с гейзеровых пустошей.
- Шевели ногами быстрее отсюда, мудень, иначе я сокращу их ровно на половину! – рявкнул с неподобающей ситуации жестокостью бессмертный, провожая баронета убийственным взглядом и сжимая рукоять своего простого, полуторного меча. Свист-над-песком он использовал только на ристалище, только там.
Нечто все-таки переменилось, приятель – жестокость, вырвавшаяся в гейзерах, плескалась безнаказанно внутри, так и не загнанная «в стойло».
Такое уже с ним происходило, но такое было слишком-слишком давно. И оставляла она за собой только сотни тонн боли, потерь и страданий иным.
Винсент пересекся взглядом с жительницей в окне соседнего дома, но стыда за свои слова не испытал. Еще чего…

- А, ты столкнулся на пороге с баронетом Раулем Соаром-младшим?
-…жаль, что я столкнулся с этим помойным ведром не в дверях, когда путей для отхода у него бы не было. – без раскатистого рычания и без бравады ответил моментально рыцарь и прошел через аптеку внутрь жилища. Несмотря на спокойный, вернувшийся к нему тон звучал он в подтонах совершенно не спокойно.
Винсент окинул чародейку долгим взглядом, рассматривая новый, совсем не для работы в аптеке наряд. Бессмертный же был одет куда скромнее, в свои самые стандартные вещи бродяги, открытую шею плотно стягивала желтоватая ткань с коричневым, расползшимся пятном на ней – юные бойцы в два на одного задели его сегодня не раз, но, к счастью, не попав по главным венам.
- Не самое приятное знакомство, но мне нужно было от него кое-что.
- И теперь тебе нужно кое-что от меня? – это должно было прозвучать как шутка, и прозвучало, но почти. И именно из-за этого Винсент сторонился некромантки, ему было нужно больше времени.
Но больше времени у них не было. Никогда не будет…
- Садись, расскажу кое-что.
- Я весь во внимании, жги. – произнес уже намного мягче Беда, наконец включаясь в разговор и видя как блестят нетерпением зеленые глаза.  И присел в кресло рядом с чародейкой, с наслаждением после вытягивая ноги и скидывая бесцеремонно второй пояс с мечом на пол.
Ему было все-таки интересно, точнее была «интересна» чернокнижница, как ни крути…

Отредактировано Винсент де Крориум (16.03.2023 03:19)

+1

4

Он изменился.
Достаточно было взглянуть на лицо рыцаря, хорошо зная его, прекрасно представляя, какая эмоция вызывает каждую морщину, усмешку, выражение глаз. Достаточно было знать его, чтобы видеть это. Ския знала достаточно.
Изменился - или вернулся к чему-то прежнему и забытому в самом себе? Так же, как и она?
- …жаль, что я столкнулся с этим помойным ведром не в дверях, когда путей для отхода у него бы не было.
Она чуть склонила голову набок, по-кошачьи разглядывая Беду: следы крови на воротнике, пятна пота под мышками - пришел с тренировки. Крепко стиснутые челюсти, сжатые губы, чуть больше обычного сдвинутые густые брови, щетина, отросшая чуть длиннее обычного. Ни следа прежней, привычной насмешливости, зато слишком много следов от тяжелых, неизгоняемых мыслей. От сожаления.

Ския не приглашала его на ужины и не предлагала остаться эти недели. Гейзерова Пустошь бурым пятном, пепельным ветром маячила между ними, отчуждая и разделяя. Он и сам сторонился ее - некромантка чувствовала это, - сторонился жестокости, с которой они совершили убийство, сторонился холодности, с которой Собирающая кости нанесла удар.
Она же чувствовала, как замкнулись внутри него ставни, захлопнулись, отсекая эмоции, стирая и блокируя ту последнюю, теплую, неспешную ночь, которую они провели вместе в маленькой гостинице в Хельдерре. Такое уже бывало между ними - и после Озера Слез, и перед тем, как она узнала о сыне Винсента, и еще несколько раз. Им нужно было время, чтобы оттаять, выбраться из камня, снова открыться друг другу.
Но иногда это время затягивалось.

— И теперь тебе нужно кое-что от меня?
Попытка скрыть отчужденность за шуткой. Беда отнюдь не дурак, и с высоты своего столетнего возраста прекрасно, должно быть, понимал, что некромантка не просто так нарядилась для разговора с Раулем Соаром-младшим.
Что ж, он-то свою бывшую рыжую пассию тоже не особо-то скрывал...
- Тебе тоже это будет нужно, когда я расскажу, - без издевки отозвалась Ския, когда он, наконец, присел и приготовился слушать, вытянув ноги. - У меня есть еще одна зацепка.
Она дала ему несколько мгновений, чтобы понять, какая именно. И что эта новость, при всей своей важности, вряд ли сулит что-то хорошее, как и любая новость, связанная с Теобальдом и филактериями.
- Ты, должно быть, не помнишь, но имя Рауля Соара мы встречали в письмах некромантов, - без долгих предисловий начала Черная Баронесса, протягивая ему бумагу и позволяя взять ее. - Он уважаемый человек, меценат Церкви, покровитель искусств... и все такое. Я сталкивалась с ним и в прошлой жизни, - в бытность Саскией де Энваль, этого уточнять тоже не требовалось, - и уже в этой, и даже была в его доме. У него очень много денег, а деньги мне одно время были ох как нужны.
Тогда-то взгляд новоявленной целительницы и пал на юного сына Соара - того самого расфуфыренного хлыща, что нынче орал оскорбления у ее порога. Оскорбления, которым она едва ли придавала хоть какое-то значение - так можно было пропустить мимо ушей назойливую муху. Но тогда ей не потребовалось много времени, чтобы очаровать мальчишку и получать деньги на все свои надобности.
Позже Соар-старший отправил отпрыска учиться в Солгард, и Ския забыла о нем, переключившись на иные возможности. А после встретила Беду. И вот сейчас Рауль-младший вернулся в город и не упустил случая навестить ее - а она не упустила случая вытащить из него приглашение.

- Эта бумага - пропуск в замок Хедмор, хозяин которого очень может быть связан с Советом Костей. Что еще интереснее - замок стоит на старом поле брани.
Потенциальный некромант, живущий там, где было пролито много крови. Грамотно выбранная точка силы для черных магов. И очень удобное место, чтобы прятать некие артефакты...
- Через три ночи там состоится бал-маскарад. Для избранных. Со стороны туда никак не попасть, даже используя авторитет Меча - никого из воинов в Хедмор не допустят точно. Так что я воспользовалась своими источниками, чтобы достать приглашение... для двоих, - Ския внимательно посмотрела на рыцаря и чуть пригасила блеск в зеленых глазах за ресницами. - Дамы. И кавалера.

Отредактировано Ския (17.03.2023 11:44)

+1

5

Изменился ли он? Возможно ли было по своей людской природе измениться человеку, который прожил век? Нет, люди не меняются даже живя меньше, только возвращаются в свои прежние, сдерживаемые, до поры до времени контролируемые ими самими или обществом вокруг «амплуа». 
Да, приятельница, такое уже происходило. Но произойдет ли в этот раз откат к последнему «амплуа»? Кто знает какими стараниями, кто знает.
Может все-таки к чертям эти «игры» в человечность, приятель. Путь человечности, показанный раз твоими стараниями, она, если пожелает, найдет сама.
Та, кто «интересовал» твою голову больше всего, желала достигнуть поставленной цели, закончить дело. Так может ты станешь тем, кто это ей преподнесет? На мече или на щите, не считаясь с головами, средствами и потерями, какая к черту разница.
Она будет довольна, она «падет» к твоим ногам, больше не видя ни целей, ни дел, только тебя, приятель.
Был ли это шаг в темноту, был ли это по-настоящему внутренний, наполненный в том числе жадностью голос не бессмертного, но того головореза, прикрывающегося плащом рыцаря? Кто знает, точно не человечность и сожаления.

О, бродяга прекрасно понимал с какой целью был этот наряд, эта томительная поза, эта густо нанесенная помада – не для него. Задело ли это воина? Это задело его жадный внутренний голос, но мощи вытолкнуть более резкие или задевающие слова на этот счет у него не нашлось сейчас.
Кошка и мечник не были связаны узами брака, они не клялись друг другу в верности, они были связаны общим делом. И постельные игрища были только приятным дополнением, которое устраивало их обоих.
Нет, это не дополнение, она не смеет так с ним поступать - и вновь что это за голос, откуда он доносится, кто им говорит, кто… прочь!

- У меня есть еще одна зацепка.
- Твоя продуктивность впечатляет. – коротко, без сарказма или какого-то сильного воодушевления прокомментировал бродяга, складывая на животе руки в замок и глядя на чернокнижницу из-под полуопущенных век затяжно, пристально, словно раздевая целиком, и после до самых костей.
Какой в сраку старый сукин сын, какие филактерии – приятель, ты видишь цель и не видишь препятствий.
Прочь!

- Ты, должно быть не помнишь, но имя Рауля Соара мы встречали в письмах некромантов.
- мг… - коротко отозвался мечник на «признания», принимая машинально бумагу и этого своего взгляда не сводя с самой бывшей баронессы. Что там было написано бессмертному сейчас было совершенно не интересно…
Прочь!

- Что еще интереснее — замок стоит на старом поле брани.
-…если я правильно помню из книг, полегли там все со всех сторон. – вновь машинально, инстинктивно произнес рыцарь, не меняясь ни в голосе, ни в глазах.
Ищи некромантов там где кости, там где море крови, там где рекой разлились чужие боль и агония – и ты их найдешь. И зуб давать даже не нужно. 

- Так что я воспользовалась своими источниками, чтобы достать приглашение... для двоих.
- О, ты все-таки предпочла меня этому помойному ведру? – с почти невесомым щипком произнес мечник. Уголок его рта растянулся, но глаза из-под полуопущенных век усмешка не тронула.
- Дамы. И кавалера.
- Ты уверена, что из меня выйдет подходящий даме кавалер? Мне кажется, что мне больше подходит роль похитителя и расхитителя.
ПРОЧЬ!

+1

6

Бывали моменты, когда достучаться до Беды становилось невозможным. Когда из самых глубин темных, глубоко посаженных глаз смотрел не человек - но зверь, существо разумное, расчетливое, и именно этим особенно опасное.
Почти так же, как сейчас, он смотрел на нее в самую первую ночь на Озере Слез - как на кого-то, бросившего ему вызов, испытавшего его на прочность, заигравшегося с огнем. Пристально, испытующе, не отводя глаз. Словно стремясь добраться до самого ее нутра, даже если придется стащить перед этим не только тонкое платье, но и кожу с плотью.
Ни насмешки, ни подколки. Не то, чтобы некромантка надеялась на это, но все же какой-то своей частью она их ожидала - ожидала прежнего Винсента, к которому уже привыкла, не бешеного пса, скалящего зубы в темноте.

Но не боялась.
Ей не впервой было играть с огнем, и если он рассчитывал поломать или смутить ее своим тяжелым взглядом и безразличием, то и с этим она уже сталкивалась. Винсент был опасен - но разве именно это не было в нем таким притягательно-волнующим?
Могла ли Черная Баронесса пасть к ногам того, кто, в свою очередь, сложит к ее ногам все, чего она пожелает? И что это - все? Бессмертие, богатство, мудрость? Голова заклятого врага? Можно ли было вообще насытить все желания прихотливой колдуньи? Ее вполне можно было купить в определенные жизненные моменты - и вылетевший из ее дома оскорбленный баронет был прямым тому подтверждением, - но ведь цель рыцаря была не купить ее.
Они не были связаны узами брака, не клялись друг другу в верности - но та возникшая связь, потребность, почти зависимость, что укрепилась между ними, была крепко натянутым канатом. Дерни за канат - и боль достигнет обоих, пронзенных по концам веревки, как насекомые в коллекции увлеченного мага.
А разве меня не задевала твоя рыжая Юлиана?
Неистребимое женское тщеславие. Пусть даже чуть-чуть. Пусть почти неосознанное.

Ския пропустила мимо ушей короткий, незаинтересованный комментарий о собственной продуктивности, но то, как мимоходом, даже не взглянув Винсент взял бумагу, от нее не укрылось. Он пришел не за делом. Он не хотел сейчас говорить о деле.
Но она-то собиралась говорить именно об этом.
- …если я правильно помню из книг, полегли там все со всех сторон.
Опять этот тяжелый взгляд.
- Верно, хотя точной истории я не нашла, - кивнула некромантка. Он быстро сообразил, к чему она клонит, и это было хорошо.
— О, ты все-таки предпочла меня этому помойному ведру?
Усмешка, похожая на короткий оскал.
Некромантка вернула ему зеркальную ухмылку - столь же острую и вызывающую.
— Ты уверена, что из меня выйдет подходящий даме кавалер? Мне кажется, что мне больше подходит роль похитителя и расхитителя.
- Роль расхитителя вполне уместна, учитывая, что там может храниться, - хмыкнула она, но не могла больше игнорировать его тон. - Уж не ревность ли это, Винсент? К кому, к помойному ведру? Брось. Все, что меня с ним связывало, давно в прошлом. Или, как по-твоему, вылетел бы он отсюда таким помойным, если бы получил то, чего хотел?
Бесполезно взывать к логике. Бесполезно напоминать, что там, в Хедморе - возможно, их цель. Сейчас - бесполезно.
- Или, - усмешка Скии стала шире, вкрадчивее, глаза темнее. Она демонстративно облизнула губы, наклонилась чуть ниже, сверкнув вышивкой на платье, - мне и тебя нужно поуговаривать?..
Не соблазнение - насмешка.

0

7

Бывали моменты, когда достучаться до чернокнижницы становилось невозможным. За примером далеко идти не приходилось – там, в шаге от филактерии, на краю грязно-желтого гейзера, с занесенным жертвенным ножом над немым, связанным без шансов мужчиной.
Желаешь жить среди зверей и не стать им кормом – вой же, ВОЙ, приятель! И неожиданные ожидания иных закинь в подвал. Нужно было «ожидать» РАНЬШЕ и не срывать «пса» с цепи!

В настоящее мгновение Беда не имел желания ни поломать, ни смутить и ни напугать бывшую баронессу. Запугивал бессмертный совершенно иначе, как и выдавливал из людей нужные ему слова. Не словом и не взглядом, но действием. Бродяга глядел на нее так без конкретной цели, этот взгляд просто был отражением его внутрянки, и безразличия в нем не было ни капли.
Но криком ли помощи был этот «прикидывающий насколько прихотлива и ненасытна тщеславная колдунья» взгляд? Ой, навряд ли. И неожиданный оскал чародейки только усилил это нежелание «помощи».

- Роль расхитителя вполне уместна, учитывая, что там может храниться.
-…в этой роли я крайне разборчив где и что мне брать к рукам. – без задержки, не взвешивая ответ произнес мечник, приподнимая несильно бровь.
Не «там», приятельница, но «здесь».
ПРОЧЬ!
- Уж не ревность ли это, Винсент? К кому, к помойному ведру? Брось. Все, что меня с ним связывало, давно в прошлом. Или, как по-твоему, вылетел бы он отсюда таким помойным, если бы получил то, чего хотел?
Ревность, приятельница, была всегда направлена не на объект к кому ревновали, он был не важен, она всегда была направлена на того, кто был причиной возникновения этой эмоции. И сейчас этот «кто» раскинулась на диване напротив рыцаря-головореза.
- Прозвучало, как оправдание. Но они никому из нас не нужны, ведь. – негромко, все также неотрывно наблюдая произнес бессмертный, пространно, без силы взмахивая рукой с бумагой.
Зеленые глаза заблестели, поглощая свет от камина, показался кончик языка – Винсент знал этот «трюк» некромантки. Этим трюком было не пользоваться большим упущением, и она это знала, зеркало вкупе с иллюзией ей не врали!
Но она не серьезно же, смотри-смотри внимательнее! Насмешка, приятель, как плевок в морду! Гадкая ведьма играет, она смеется внутри! И то, с «помойным ведром» она «напрягала свои силы» больше, чем сейчас! Неужели она считает, что ты купишься на ЭТО?
Прочь!
…нет, постой. 

- Или, мне и тебя нужно поуговаривать?..
-…поуговаривать и меня? – нечто скользнуло в глазах рыцаря с еще больших мутных глубин, но морда его не перекосилась в злости или рывке.
Не время для броска, не время.
- О, по мелочам не размениваюсь. – ответил он, наконец шевельнувшись в кресле, и после поднялся, словно и не было целого дня спаррингов.
Винсент застыл почти вплотную к дивану и бывшей баронессе, разглядывая со своего роста ту несколько растянувшихся мгновений.
После же рыцарь-головорез кинул бумагу на многострадальный, но крепкий столик, и развернулся к чернокнижнице спиной, наклоняясь за поясом с полуторным мечом.
-…жди карету. – не оглядываясь произнес громко мечник уже в помещении аптеки, толкая на улицу дверь с совершенно сейчас не подходящими звонкими колокольчиками.
Говори-говори еще.

В назначенное вечернее время, в назначенный день к дому знаменитой в нужных кругах целительницы подъехала начищенная, из темного дерева карета. Была она запряжена четверкой вороных коней. Подперстье, шоры и иная упряжь были украшены стальными украшениями. Но привлекало ли это излишнее внимание и нужно ли оно было союзникам?
Слуга спустился с запяток и отправился к двери с целью пригласить «даму». Карета подана, миледи!
Но когда дверца этой самой кареты была приглашающе и учтиво открыта перед бывшей баронессой, то внутри оказалась всего-то пустота.
И все, что можно было услышать – «так велено». Был ли у чернокнижницы иной выбор, ха?

Наконец карета миновала настежь открытые ворота и подъехала к главному входу нужного замка по пути из установленных для сегодняшнего праздника фонарей. Бывшей баронессе же еще пришлось потомиться внутри кареты, ожидая своей очереди к главной, широкой лестнице.
В конце концов дверца кареты открылась и ей протянули руку в перчатке, но это был уже не лакей.
На чародейку смотрела из-под небрежно накинутого, короткого капюшона, который крепился к ниже колен черному, на распашку камзолу, серая маска. И первое что кидалось в глаза – это разинутая, широко открытая пасть в оскале с длинными, цвета стали клыками, открывающая нижнюю часть лица, и заостренные, небольшие рога. Не человек и не зверь, нечто среднее, нечто отталкивающее и нечто гипнотизирующее.
-…какой сюрприз. – произнес из-под маски бессмертный нагло, не расшаркиваясь.
У него были свои причины так сделать. И несколько из них были продиктованы все-таки критической стороной мозга, подготовкой к «все пошло не по плану». Но остальные причины...
Говори еще.

Отредактировано Винсент де Крориум (20.03.2023 22:38)

+1

8

— Прозвучало, как оправдание. Но они никому из нас не нужны, ведь, - все тот же темный, мутный взгляд. — О, по мелочам не размениваюсь.
Ския замерла, когда он встал - почти нос к носу с ней, если не считать роста. Она не двигалась - он тоже. В ее глазах плясали отражения огня. Его были темны и непроницаемы. Запах мха и роз, отдаленный, едва уловимый, висел между ними.
Неужели он и вправду заставил ее оправдываться. Ее?!
Она чуть плотнее сжала губы, но не ответила. Завлекающая, почти издевательская полуусмешка исчезла. Для него это не было игрой - и он не пытался ответить ей насмешкой. Напротив - для него это было важно. Она это знала и видела. И в его словах и действиях не было даже показного пренебрежения, которым он мог бы попытаться ее задеть.
Тогда что это было?
- …жди карету.
Ския не ответила, не попыталась взять бумагу со стола, с места не сдвинулась. Только продолжала молча смотреть ему в спину, гадая, какая из граней его характера откроется на этот раз, и чем это может обернуться - для их дела.
И для нее.

Обитая бархатом пустота внутри кареты приветствовала некромантку в тот миг, когда слуга распахнул перед ней дверцу. Облаченная в черное Ския приподняла под маской, скрывавшей верхнюю половину ее лица, тонкую бровь.
Что значила эта демонстрация? Что он не собирался приезжать? Проигнорировал приглашение?
За прошедшие дни - наполненные молчанием, поскольку Беда на связь не выходил, - она не раз задумывалась об этом, пока не поняла, что эти мысли ее злят. Злят.
Что он, в конце концов, себе возомнил? Припоминать ей прошедшее? Клеймить методы, которыми она добивается цели? У самого руки в крови не по локоть, а по самое горлышко, и теперь он винит ее за то, что было в Гейзеровой Пустоши? За то, что она выманила у самолюбивого баронета бумагу, нарядившись в платье покрасивее? Или она теперь виновна еще и в том, что мужики думают членом, а не башкой, и это - самый простой способ добиться от них желаемого? Может, стоило бы ему подумать в этом направлении, а не делать ее ответственной?
Она, в конце концов, Черная баронесса. И это дело - их общее дело. Точка. Все прочее можно вынести за скобки.
Можно ли, Ския? Можно ли после всего, что между ними происходило, свести все к общему делу?..
Слуге она кивнула с видом безразличным и самым, что ни на есть, аристократичным. Подобрала шелестящий подол черного шелка и села, удобно опираясь спиной о мягкие сиденья.
Велено так велено. Что еще Беда соизволил повелеть, вот в чем вопрос?

Замок Хедмор не выглядел зловещим некромантским пристанищем. Родное гнездо самой Саскии сейчас казалось куда более страшным местом. Хотя изначально и в поместье де Энваль не было ни полуразрушенных башен, ни пугающих подземелий, ни жутких слухов. Как и здесь - ухоженный сад с декоративным прудом и изысканными мостиками. Как и здесь - море огней и фонарей, музыка и торжественные пиры.
Но она знала, что может скрываться за всем этим прекрасным фасадом. И Беда тоже знал.
Она без колебаний подала руку - черная кружевная перчатка легла в другую перчатку, никакого соприкосновения кожей к коже, - и лишь потом подняла глаза, оценивая облик рыцаря.
Изящный черный камзол - и пугающая маска зверя. Следование приличиям в одежде - и скрытая сила, напряженные плечи под тонкой рубашкой. Никаких излишеств, ничего, выбивающегося из виду - Винсент, как он есть.
- …какой сюрприз.
- Пожалуй, - согласилась Ския, легко ступая на землю.
Ее платье было, как всегда, черным и привычного, столь подчеркивающего ее красоту фасона - широкая шелковая юбка, затянутый до немыслимости корсет с серебряным шитьем, глубокий вырез. На оголенной шее - сверкание черных камней в серебре, блестящие волосы забраны наверх и наполовину скрыты под плотной черной маской с кошачьими ушами и вздернутым кошкиным же носиком - глаза в прорезях казались совсем темными. Карминово-алые губы выделялись на белой коже резким цветовым мазком, разбавляя черное и серебряное.
Они подходили друг другу - черное и серо-стальное. Отстраненное и холодное от обоих. В том, как он взял ее руку, не было ни поддержки, ни игры - сплошная церемонность.
- Выглядишь сногсшибательно. Гляди, чтобы на твоем пути не встретилась маленькая девочка в алом капюшоне, - тихо проговорила Ския, чуть потянувшись к его уху.
Впереди них в замок змеилась ленивая очередь из нарядных пар. Густые запахи духов смешивались в теплом воздухе, гул голосов сливался в странную музыку. На всех были маски - преимущественно, морды животных.
Бал зверей.
- Ваше приглашение, милорд? Миледи? - слуга перед входом склонился в учтивом поклоне, и Ския лениво, как и подобало, протянула ему бумагу. Тот пробежал глазами по строчкам, задержался на именах - Ския выбрала уже привычное Вайлет де Митти, с уже существующей историей и легендой, и сдвинулся чуть в сторону, давая им пройти.

+1

9

Если некроманты оправдывались, что на самом деле ими двигало в такие моменты? И был ли такой момент оправданий первым и последним в их жизни? Винсент, поворачиваясь спиной и покидая жилище бывшей баронессы, прекрасно знал, что она не окликнет и ничего, пусть и колкого или грозного, не скажет ему вслед. И не в этом ли был камень преткновения?
Желал ли бессмертный пустотой кареты заставить некроманту понервничать, позлиться и пояриться весь этот небыстрый путь до «замка некромантов»? Была ли это в том числе, или даже с большего, демонстрация «игры» в подогретый до красна контроль, силы и своего нрава, как у быка на арене?
Именно что, приятельница. И ни о каком припоминании, вине за случившееся, выманивании вещей через члены «помойных ведер» или клеймении некромантки речи здесь не шло.
Злись больше, еще больше, ведьма, пока не прорвет наповал. И тогда все пазлы встанут на свои места.
Никакой человечности и сожалений, приятель.

Могла ли чернокнижница не подать руки ни человеку и ни рогатому, скалящемуся зверю? Нет, выбора у нее не было – с десяток глаз моментально устремились на нее, внутрь кареты с любопытством, с высокомерием, с самым пристальным оцениванием. И позволить сплоховать ведьма не могла, в первую очередь в своих же глазах. И Винсент это знал. Но желал «сопротивления», приятель?
Союзники же вписывались в большую массу гостей идеально – сегодняшняя цветовая гамма вечера была темных оттенков. Различия же были только в количестве и размере украшений и в тяжести нарядов из-за всевозможной многослойной вышивки драгоценными нитями.
Но бессмертному это все было не нужно - маска была его главным, центральным украшением-сигналом, выбранным не простой считалкой.

И для кого же, приятельница, такое платье сегодня?
Беда, не скрываясь, размеренным, скользящим взглядом изучил все детали наряда бывшей баронессы, когда она целиком «выплыла» из темноты кареты. Подвеска из камней прятала часть ключиц и начало поднятой в корсете, вздымающейся впадинки груди – зря, излишне, непростительно.
Но вкуса чародейке все-таки было не занимать, как и понимания, как играть на своих плюсах, заманивать мыслью «что там еще». И от этого своего понимания голова на плечах бессмертного осталась при нем включенной.
И еще, выбор маски - кошка. Неужели, где желаю, там и гуляю и никто мне не закон?

- Выглядишь сногсшибательно. Гляди, чтобы на твоем пути не встретилась маленькая девочка в алом капюшоне.
Винсент склонил несильно «рогатую голову» в благодарность на комплимент. Его рот несильно дернулся, но его настоящий оскал не показался.
Не время скалиться, не время для броска.
- О, маленькая девочка в красном, боюсь, утолит мой голод только на секунду. – произнес также негромко мечник, касаясь стальным клыком частично открытой ушной раковины кошки.
-…силы нужно тратить на добычу покрупнее. – и только после этих слов он наконец выпустил из своих спрятанных под перчатку пальцев пальцы чернокнижницы, предлагая свое предплечье словно ничего сейчас и не нашептывал.
ВОЙТЕ же, приятели, на балу зверей!

Когда же они зашли наконец под крышу замка, им сразу же предложили бокалы из разноцветного стекла с напитками. Первое помещение с большими ступенями по центру на второй этаж не было ярким, все было в полумраке, горели магические огни как в светильниках, так и просто над головами гостей. С правой стороны метатели ножей показывали свои трюки, некто из гостей, срывая пышный камзол, рвался встать на место помощницы метателей, на которой были надеты только корсет и чулки, и украшенная перьями маска.   
Помещение расширялось вправо и влево – створки были широко открыты, но нити-шторы с украшениями в растительной тематике скрывали и создавали загадку что же там дальше.
Гости курсировали по каким-то только им известным маршрутам, группами и парами, в одиночку.
Винсент моментально приговорил свой бокал, меняя на новый мимо скользящего слуги. В этой маске было пить не сильно сподручно, поэтому красное, пряное вино стекло по шее вниз и пропитало в нескольких местах белый воротник рубашки. Жаль, стальные клыки не были покрыты красной краской-кровью для полноты образа.
«Зверь» молчал, «зверь» выжидал.

+1

10

Она знала, что он смотрит - знала, куда смотрит, и знала, что видит, и не скрывала ничего из этого. Напротив, подчеркивала - изгибом губ в тонкой полуусмешке, случайным, невзначай, пожатием гладких, почти голых плеч, томным поворотом головы, украшенной кошачьей мордочкой.
Винсент желал поиграть? Или клыкастый серый зверь желал поохотиться? Схватить черную кошку за мелькающий пушистый хвост, да так, чтобы клочья полетели?
- …силы нужно тратить на добычу покрупнее, - его шепот на ухо был близок к укусу. Горячее дыхание шевельнуло тонкие волоски под затылком, выбившиеся из высокой прически.
Ския повернулась прямо к нему, послала долгий взгляд из-под кошачьей маски, чуть вздернула уголки губ:
- Сегодня вечером у нас одна добыча, - рука, затянутая в митенку, скользнула по локтю рыцаря, чуть сжала, упокоилась на предплечье.
Филактерия? Или же добыча у обоих на этом балу совершенно иная? Поймать юркую кошку, завести в ловушку серого зверя?
Кто первым сорвется с цепи?

Ския отстранено скользила взглядом по залу - по сверканию драгоценных камней, матовому блеску обнаженной кожи и раскрасневшихся лиц под масками, по трепету огней, заточенных в цветные стекла светильников, по приоткрытым в улыбке зубам, по сводчатому потолку и портьерам, скрывавшим соседние помещения. Ноздри Черной баронессы хищно подрагивали, словно она ловила сквозь ароматы духов и запах пота некий неуловимый след, отзвук некромантии, смрад разложения среди духоты, пищи и благовоний.
Или пыталась ощутить его неким иным чутьем.
Чутье молчало.
Предложенный бокал она взяла, но, в отличие от Винсента, не выпила до дна - лишь пригубила, оставив на стеклянном крае призрачный помадный след. Проводила взглядом каплю, стекшую по горлу рыцаря и впитавшуюся в воротник рубашки. Алый мазок на подрагивающей жилке. Дань животному началу, которое чувствовалось сегодня во всем Хедморе, которое прославлялось самой идеей этого нелепого маскарада.
Но где хозяин всего этого?
О том, кто был владельцем замка, ходили неподтвержденные, смутные слухи. Точной информации не было даже у Собирающей кости, стремившейся разузнать все заранее. Но он - или она! - определенно должен быть связан с некромантией. А значит (возможно, всего лишь возможно) - и с Теобальдом.
Как быстро отходила сегодня на второй план изначальная цель всего их визита сюда. Становилось сложнее сосредоточиться на поисках. Слишком много царило вокруг образов, запахов и звуков, смех и голоса сливались с отдаленной музыкой, и казалось, будто где-то далеко, на самом пределе слышимости, голоса превращаются в рычание и ворчание диких зверей.
А может, так оно и было?

Вынырнувший из толпы молодой человек остановился прямо перед ними, лихорадочно, нетрезво блестя глазами под причудливой птичьей маской - с длинным, позолоченным клювом, облаченный в темно-синий камзол, раздвоенные полы которого больше походили на хвост из перьев. В пальцах покачивался бокал - судя по его виду, уже не первый.
Губы Скии снова растянулись в насмешливой ухмылке. Спрятаться за маской от баронета Рауля Соара-младшего, "помойного ведра", было не так просто.
- Ты пришла, - протянул он, пожирая глазами кошачью маску, открытую шею, заманчивое сверкание черного камня возле самого декольте. С усилием оторвал взгляд, перевел его на Беду.
Заметно было, как юнец сдал назад - словно в неосознанном желании отступить. От рыцаря волнами исходило ощущение звериной угрозы, скрытой, сдерживаемой, как пружина, силы, которую не стоило недооценивать. Это баронет ощущал даже в состоянии опьянения.
Но защита собственного имени казалась ему нерушимой. А похоть - достаточной причиной, чтобы встать на одну ступень со своим соперником.
- Так это... ради него ты клянчила приглашение? - узкие губы Рауля-младшего скривились в подобие насмешки.
Ради него отказалась от меня?
- И кто же вы... милорд?
Вот теперь это определенно был вызов.

+1

11

Кошка, пусть и с ненастоящими ушами, знала многое и понимала тоже. Но нечто постоянно ускользало от нее, вопросы кружили вокруг нее без ответов. И это должно было знатно раздражать.
Нельзя знать все, приятельница, нельзя знать иного человека целиком и полностью, как свои пять пальцев. И это несло риски, которые каждый некромант стремился всегда свести к нулю. Но по какой-то причине чернокнижница предпочитала не искать ответы на некоторые вопросы от слова совсем и игнорировать риск, как он есть.
Боишься, приятельница, боишься не уцелеть?

Чего же желал бессмертный в данный момент – напомнить, что он есть и имеет вес, что с ним шутки плохи или что он имеет свои желания и прихоти, с которыми ей придется считаться всерьез? Что он желал увидеть в этих зеленых, блестящих глазах, направленных на него, что никто в них не видел или видел мало кто? 
Та отчужденность бывшей баронессы на гейзерах совсем не пришлась ему по вкусу, как и то непроницаемое молчание, когда он показал ей спину в ее жилище три дня назад.
Винсент не играл, он желал увидеть иную, далеко запрятанную под контролем сторону кошки. И если этого можно было достигнуть только нападая так или иначе, то он был готов.
Она должна смотреть только на него, и пусть поначалу только в ожидании «клацанья зубов над своим загривком».

- Сегодня вечером у нас одна добыча.
-...но будет ли каждый из нас сыт в итоге этой одной?  – словно прочитав сомнения в голосе чародейки произнес бродяга, оставляя этот вопрос без ответа и поднимаясь по ступеням выше.
Сейчас он чувствовал не усталость, но раздражение от постоянных поисков старого сукина сына, от колоссального фокуса на нем. И жадный голос внутри, на дне, был полностью согласен с этим. 

Главная тематика маскарада подходила как нельзя лучше – будь она иной, банальной может такого начала на ступенях и не было между воином и бывшей баронессой, может они продолжили играть в молчанку-игнорирование, делая вид, что здесь их всецело и полностью интересовала только одна цель.
Но выходило, как выходило – их головы полнились и иными, их собственными, не касающимися засевших здесь некромантов, мыслями.
Не зажимайте, приятели, в горле звериный вой – говорите в унисон со всеми и всем остальным вокруг. 
Мало что было еще в напитках, подаваемых слугами, приятели, как горячие пирожки или свежая газета после какого-то происшествия или скандала, хей!

Беда медленно, никуда не утаскивая и не спеша, вел чернокнижницу сквозь гостей, прижимая предплечьем ее руку к своему боку. Гулкие удары ножей о деревянную мишень остались позади них, не заставляя вздрагивать каждый раз. Если кому и подрежут сегодня рост – это станет их персональной трагедией или уроком на будущее.

Но прекрасный, наполненный разными запахами, жаркий воздух, который бессмертный вдыхал полной грудной клеткой, вмиг окрасился миазмами помоев. И не без причины – эта причина встала прямо перед ними, пошатываясь.
Не порти мне момент, ублюдок.

- Ты пришла.
Если баронет так играючи мог узнать чародейку в маске, то в каком виде он мог проделать тоже самое?
Например, в полумраке, например, только по ощущениям кожи, например, по вкусу, например, по тонкости оголенной талии сзади и змеящимся позвонкам.
Жадный, выплывший с прорывом вала голос не спал, его не стали больше прогонять, и он дал знать о своем существовании моментально.
Всепоглощающая ни человеческая и ни звериная злость взорвалась в районе солнечного сплетения и понеслась по каждой вене, в каждую конечность бродяги. Из его ноздрей, как ему показалось, повалил пар при резком выдохе, когда взгляд тщеславного подонка завяз на чернокнижнице.
Зажравшийся мешок жидкого говна.

- Так это... ради него ты клянчила приглашение?
О, говеный ублюдок, раскрою секрет - с большего она все делает только ради одного человека, и этот человек - она сама. И не в твоих сраных силах с этим совладать и это изменить.
Но вот в моих руках найдется достаточно силы, достаточно!
- И кто же вы... милорд?
Нужно было проигнорировать, нужно было громко рассмеяться и больно уколоть словом, нужно было поступить умнее с высоты-то прожитых лет.
Но разве года, сколько их ни дай, были в силах изменить человеческую, устоявшуюся натуру? О, нет, конечно же нет.
Например, по полноте груди, например, по истошно бьющейся жилки на белой шее, например, по треугольнику волос в самом низу, например, по…
Винсент не расслышал дальше последовавших слов молодого, богатого баронета, но он прекрасно воспринял его тон.
Жадный голос взвыл над всеми звериными, или так просто казалось, звуками вокруг.
Бессмертный медленно повернулся ближайшим плечом и головой в рогатой, скалящейся маске к некромантке и после наклонился корпусом к ней, словно в желании увлечь кошку в горячий поцелуй прямо перед расплывшимся в усмешке «помойным ведром». Но этого не произошло.
Вместо ожидаемого соприкосновения с бывшей баронессой, рыцарь-головорез в мгновение скинул в перчатке пальцы кошки со своей руки и порывисто, неумолимо шагнул вплотную к баронету.
Можно было подумать, что это теплые, приятельские объятия, тех кто давно не виделся. Но только вот нож, который Беда достал из рукава, когда наклонился к ведьме, «интригующе», «секретно» для двоих мужчин заговорил иное. Если на поясе столетнего мечника не наблюдалось меча, потому что так гласили правила маскарада, это еще ничего не значило.
-…в прошлый раз я предупреждал, что укорочу твои ноги ровно наполовину, мудень, но сейчас я поменял свое мнение - нужно под корень укоротить твой член. – прошипел головорез, ощущая как на плечо камзола вниз потекло недопитое баронетом вино из зажатого между ними бокала, его же бокал опрокинулся содержимым на спину «помойного ведра».  Звон разлетающегося стекла мечнику был совершенно не нужен.
-…мой совет – съебись, говна кусок, с моих глаз до конца своей тупой жизни и больше не отсвечивай. – раздельно, выдыхая воздух прямо в морду баронета-попугая «посоветовал» рыцарь.
И его нож в подтверждении слов впился острием настойчивее в то, что планировал укорачивать бессмертный. Баронет не проронил ни звука, он застыл, как изваяние – это было вполне объяснимо и естественно, учитывая местоположение чужой стали. Никому не желалось остаться без члена, несмотря на его размер и твердость. И в решимости серой, скалящейся маски напротив сейчас не приходилось сомневаться.
Естественно потом, когда «помойное ведро» придет в чувства, когда нож перестанет нависать угрозой, он может начать кричать, прыгать и злиться.
Нападение, нападение!
Но все же цело, баронет, не смешите народ, целителя сюда, он перепил, его крыша подтекает, ха-ха!
Все эти люди, как горе воздыхатель чернокнижницы, ценили одно – свое положение и свой авторитет. И такое поведение просто могло это все разрушить.
Посмеешь ли ты, баронет, положить все, что имеешь, на весы, во второй чаше которых была пусть и чарующая, и манящая, но все-таки в первую очередь женщина?

Винсент, выждав еще мгновение, наконец отстранился от птичьей маски и ударил по-приятельски, или издевательски по-приятельски, по плечу баронета. Нож, сверкнув в целых пальцах мечника в перчатке исчез также молниеносно и незаметно, как и появился.
Беда приглашающе поднял свою руку для бывшей баронессы, наконец разрывая зрительный контакт с «попугаем» и целиком цепляя своими глазами зеленые.
-…на каком наслаждении мы остановились, кошка?

Отредактировано Винсент де Крориум (22.03.2023 19:13)

+1

12

Невозможно знать человека целиком и полностью, как свои пять пальцев - это истина. Некоторых возможно просчитывать, прочитывать, как книгу, порой даже достаточно заурядную - но далеко не всех и не до конца.
И Беда с его опасной, многогранной личностью, с его затаенной внутри силой, с непредсказуемой вспыльчивостью всегда оставался неким не до конца разгаданным секретом.
Раздражало ли это некромантку? Пугало ли? Настораживало ли? Интриговало и влекло - в гораздо большей степени. Винсент мог в этом убедиться еще на Озере Слез.
Но правильный ли сейчас момент для того, чтобы заставить колдунью отвернуться от поисков их общего врага, силой развернуть ее к себе, приковать только к себе пронзительный, задумчивый, гипнотический взгляд?

О, приятель, она смотрела на тебя. Даже когда казалось, что она полностью поглощена чем-то еще, часть ее всегда ощущает твое присутствие за спиной, слух ее улавливает знакомую тяжелую хрипотцу в низком голосе, кожа чувствительна для горячего дыхания, а глаза быстро, стремительно, как укол, находят твое лицо, прочитывают его выражение, отыскивают самое уязвимое место.
Но показать это, дать это понять - ущемление гордости, задетое самолюбие. Слабость.

Ския не встревала.
Не ответила на провокации баронета. Не повысила голос. Не привлекла внимание к происходящему. Не отстранилась. Напротив, уже чуяла назревшее напряжение, предвкушала, как затянутся нити агрессии и похоти - и наслаждалась этим. Чувствовала, как мгновенно сгустились черные тучи в голове рыцаря, понимала, как вопит от злости уязвленная гордость молодого Соара - и никак не собиралась этому препятствовать.
Напротив, когда Винсент медленно, показательно наклонился к ней - осталась на месте, вздохнула чуть глубже, слегка приоткрыла влажные губы: обманчиво легкая, влекущая добыча. Только сверкание глаз в прорезях маски было пронзительно-зеленым - азарт, гнев и ярость подпитывали темную некромантскую сущность.
И эти же губы раздвинулись в подначивающей, предвкушающей улыбке, стоило Винсенту обнажить нож. Она отнюдь не собиралась прекращать все это и спасать своего бывшего покровителя. Даже если это грозило впоследствии нажить в его лице себе нового врага. То, что она видела сейчас, то, что она ощущала - приятное, приятное чувство! - отодвигало благоразумие и планирование назад. Да, она не сможет использовать Рауля в дальнейшем. Но потеря ли это?

-…в прошлый раз я предупреждал, что укорочу твои ноги ровно наполовину, мудень, но сейчас я поменял свое мнение — нужно под корень укоротить твой член.
- Как ты смее... - фраза баронета оборвалась на полуслове. Глаза в прорезях птичьей маски расширились, метнулись вниз - туда, где острая сталь угрожала самому чувствительному. Никто и никогда не осмеливался угрожать ему - угрожать столь нагло, бесцеремонно и без лишних расшаркиваний.
Никто и никогда не обливал его вином. Никто и никогда не отказывал ему.
И, пожалуй, впервые он ощутил не просто гнев - но самый настоящий страх. Животный и быстрый - так слишком зарвавшийся волчонок затыкается, сталкиваясь с матерым вожаком.

Иди до конца. Пусти ему кровь. Заставь его кричать от боли и ужаса...
Возможно, Рауль Соар действительно ни с чем не спутал бы прикосновения к гладкой, прохладной коже и длинным, шелковистым волосам. Возможно, умел на ощупь различать в темноте точеный переход от талии к бедрам. И уж точно не забыл бы густой, дурманящий аромат роз и мха на разгоряченном теле.
Но он не знал, что в действительности способно было завести некромантку - потому что даже близко не представлял себе, что она такое, и кто она такая. В отличие от Винсента.
И если все это представление - животное рычание из-за самки в кошачьей маске, вздыбленная шерсть, оскаленные клыки, поджатый хвост и испуганный взгляд баронета - было направлено исключительно на то, чтобы привлечь ее внимание, то успеха оно достигло.
Не зря, ох, не зря все на этом балу были наряжены в звериные маски...
Осмелишься ли крикнуть, мальчишка? Решишься ли противостоять этой грубой силе, подставишь ли себя под удар?
Она знала, что нет. И улыбалась - не театрально, не нарочито, как прежде, но хищно и радостно.

- …на каком наслаждении мы остановились, кошка?
Ския медленно подняла глаза с ножа, сверкнувшего быстрой стальной молнией и спрятанного под одеждой рыцаря-зверя. На замершего Рауля, едва ли поверившего в то, что сейчас произошло, она не взглянула. В темных зрачках Винсента был вызов - и свирепое удовлетворение.
Она неторопливо провела пальцами в кружевной митенке по его запястью, скользнула к голой коже между краем его перчатки и рукавом - и в одном этом жесте было больше интимности, чем если бы она грубо потянулась сразу к его паху.
Незачем торопиться.
- Ты хотел пригласить меня танцевать, - некромантка чуть привстала на носки, чтобы сказать это ему на ухо. Чтобы положить вторую руку ему на плечо, поверх черного камзола, чтобы ощутить напряжение мощных плеч.
Музыканты как раз затянули новый танец - плавный и быстрый одновременно, с надрывными тягучими скрипками, с тяжкими вздохами виолончели, с пронзительным флейтовым переливом.
Рауль Соар, оставленный и позабытый, смотрел с изумлением, гневом и страхом.
Затем - взмахнул плащом и исчез где-то за спинами танцующих. Слишком быстро, чтобы оставить это без внимания.
Но они оставили.

Отредактировано Ския (22.03.2023 13:40)

+1

13

Заставить отвернуться колдунью от поисков старого сукина сына целиком и полностью у бродяги такого желания в своей истине больше не было. Он все-таки наконец осознанно понял, что, если это у него не получилось за несколько предыдущих лет по-всякому, то не получится никогда.
Но резкое желание сместить неподъемный фокус если не на жизнь и человечность, то на него самого – да, прямо сейчас!
Странное, непонятное, в лучших традициях самой бывшей баронессы эгоистичное желание. Разве он мало совершил для чернокнижницы и вместе с ней, разве мало предлагал и отдавал?
И где же благодарность, где! Только насмешки-плевки, только несерьезность, только отстраненность и замкнутые уста, когда стоило их раскрыть!
Немая жертва не прошла бесследно – она принесла не только филактерию, она замутнила воду и наполнила ею целиком голову рыцаря. И этот путь будет становиться с каждой филактерией только тяжелее.
Жадный голос не спал.
Больше всего желаешь голову старого сукина сына, ведьма? Ты получишь это, вывернусь наизнанку и засуну все свои жизненные принципы в жопу, приложу все силы, но потом плата твоя будет велика.
Но сейчас, но пока, я напомню, ведьма, твоим гордости и самолюбию кто я такой и как со мной поступать не стоит.
Но только вот, приятель, черная баронесса, подавленная, но никуда не испарившаяся часть, веселилась внутри, она была крайне довольна. Будет ли достаточно твоих сил поставить на колени именно этого «врага»?
Ох, приятель, ты можешь полечь и сам. Черная злость-свирепость, которую ты имел, была пришедшей со стороны, полученной, но вот у нее – кажется, она была с некроманткой с самого рождения.
И пусть кошки не были велики размером, но они были быстры, имели острые когти и тонкие шипы-клыки – они всегда выбирали уязвимые места.
Как, например, не защищенную тканями кожу. Неужели это было не выпрашиваемое вознаграждение, приятель? Или это все кружения вокруг и к подготовленной на крупного зверя западню?
Винсент моментально зацепился за последнюю мысль, склоняя «рогатую голову» под капюшоном на бок и пытаясь словно проникнуть через прищуренные глаза черной волшебницы прямиком в мысли. Но эта мысль не испугала, она только принялась сильно жечь.
Незанятой рукой бродяга провел по своему мокрому плечу, скидывая не успевшие впитаться капли. Зазывай же, кошка, усерднее в свою западню, еще.
Теперь сильный запах вина исходил и от самого бессмертного, ударяя в нос жаркими пряностями. Глотка свежего и освежающего воздуха, кажется, никому из здесь присутствующих было не нужно.

- Ты хотел пригласить меня танцевать.
- Неужели моя фантазия настолько ограничена? – спросил негромко, наигранно удивленно рыцарь, но вновь глаза в прорезях маски не изменились.
Впрочем, рыцарь-головорез ничего против этого «своего» желания не имел. И ему было просто интересно, даже если это было еще одним шагом к западне.
Кто не рискует, тот не пьет и кошек не ест, хей.
-…в таком случае, побереги свой кончик хвоста, кошка. – произнес бессмертный после секундного молчания, краем глаза и «затылком» провожая разгневанного баронета.
К счастью, птица решил прислушаться к совету и решил не «нападать».
По крайней мере сейчас, приятель. Вернется ли этот твой яростный порыв бумерангом?
Какая к псам разница.

Беда подвел бывшую баронессу ближе к музыкантам, где было меньше снующих туда-сюда людей. Пары, поддавшиеся этой музыке быстрее, танцевали нечто свое, у кого-то это выходило пристойно, у некоторых же, кто был на маскараде дольше, с точностью до наоборот. И везде шипели, раскрывали пасти и клювы звериные маски.
- В этот раз ты не станешь вырываться или начнешь с удвоенной силой? – напомнил-спросил бессмертный их первый танец без шутки в голосе и положил без раздумий свои пальцы на затянутую в корсет талию, совершая несколько первых шагов вокруг настолько близко, насколько позволяла пышная, черная юбка. Пальцы же также с запозданием последовали вокруг, цепляясь за ткань.
Винсент также помнил, когда они танцевали, точнее плясали, в последний раз – два года назад, вокруг волшебного папоротника. И никто его тогда не сорвал, волшебства не нужно было тогда и не нужно сейчас – он справится и без него.
Кажется, это все было в иной жизни, тысячу зим назад.

Отредактировано Винсент де Крориум (24.03.2023 01:36)

+1

14

А может, приятель, это все взаимное влияние? Так же упорно, как ты пытался научить некромантку человечности, один за другим терпеливо открывал скованные замки и протягивал толстые канаты между ней и собой, ее собственная сущность медленно, исподволь подтачивала твою собственную человечность? Проникала внутрь, отравляла, нашептывала, подначивала, подсказывала...
Осознанно или нет? Хотела ли того сама Черная Баронесса?
Держись за то, что составляет твое собственное "я", рыцарь, иначе велик риск стремительно скатиться обратно до головореза без чести и имени, полететь в самую глубокую пропасть, куда только может упасть человек, ставший чудовищем.

— Неужели моя фантазия настолько ограничена?
Она не спешила с ответом, удовлетворенно рассматривая его сквозь прорези кошачьей маски. Улыбаясь.
- Не сомневаюсь, что нет, - шепнула Ския, плотнее прижимая ладонь к его локтю. - Но маленькие победы подстегивают маленькие фантазии...
Поберечь кончик хвоста? Поберечь себя, не подкрадываясь близко к огню?
Но ощущение опасности, пропитавшее весь замок Хедмор сверху донизу, и ощущение силы, исходившее от Винсента, запускали дрожь вдоль позвоночника, волну мурашек по телу, под туго затянутым корсетом. И она, потакая, в первую очередь, самой себе, не могла от этого отказаться.

— В этот раз ты не станешь вырываться или начнешь с удвоенной силой?
Он тоже помнил тот танец. Вряд ли кто-то из них мог бы его забыть.
А тебе хотелось бы, чтобы добыча вырывалась, рыцарь-зверь? Бежала вперед, принуждая следовать за нею, рвануться вперед, подмять и вцепиться зубами в загривок?
- Ты оскорбил тогда маленькую девочку на том балу, - усмехнулась Собирающая кости, ощущая, как крепко легла тяжелая ладонь поверх шнуровки корсета. - И мы давно в расчете за этот случай. Но я больше не маленькая девочка, и мне нет причин вырываться...
Точно ли в расчете?..
Шаг вперед. Вбок. Вперед. Поворот. Танец был простым, позволяющим не думать о том, куда поставить ногу - позволяющим сосредоточиться исключительно на партнере, как ведущем, так и ведомом. Позволяющим быть так близко друг к другу, как только допускают правила приличия.
Пары кружились вокруг. Заячьи морды, оскаленные пасти, длинные, вытянутые лисьи носы, изогнутые птичьи клювы, и даже совершенно фантастические твари, вовсе не имеющие реальных аналогов - безумный хоровод лесных зверей, в которых на одну ночь превращались гости Хедмора.
Но почему? Что за этим стояло? Какая причина?
- Почему именно эта маска, мой звериный рыцарь? - лукаво поинтересовалась некромантка после очередного неторопливого поворота. По завершении движения она снова оказалась к Винсенту совсем близко, пышные юбки чуть примялись от прикосновения бедра к бедру. - Если каждый здесь обозначает некую черту своего характера маской, то павлин - тщеславие, лев - гордыня, а ты...
Снова поворот. Еще ближе.
- ...безжалостность?

С потолка сыпалась мелкая водяная пыль - будто где-то наверху, за сверканием люстр, кто-то открыл поток, разбрызгивая его на гостей мельчайшими душистыми каплями. Но вместо ожидаемой прохлады в душном зале словно еще сильнее сдвинулись стены, еще меньше стало воздуха. Еще больше разлилось дурмана, еще активнее стала звериная природа людей, истончались цепи цивилизованности. Еще не сорвались, пока нет - но близко к тому, опасно близко.

Музыка оборвалась внезапно и быстро, на полуфразе, и только тогда гости могли обнаружить, что распыляемая жидкость крохотными, мельчайшими алыми капельками усеяла прически, маски и воротники. Та, которая не успела, падая, раствориться в воздухе и стать дурманом.
Скрипки взвизгнули вновь - и одна из дальних портьер растворилась, заставляя всех танцующих повернуться в том направлении - к статной немолодой даме в роскошном багровом платье. Переливы ее шелкового шлейфа были столь длинны, что казалось, будто за дамой катится настоящий кровавый ручей.
Алая, в тон платью, маска на ее лице напоминала не голову зверя, но череп неведомого животного с множеством маленьких шипов и клыков.
- Я рада приветствовать моих дорогих гостей в замке Хедмор, - звучно проговорила леди, останавливаясь в проеме. - Каждый из вас попал сюда по моему приглашению, и наверняка хочет увидеть все диковины моего жилища...
Ноздри Скии дрогнули. Тело напряглось.
Было нечто близкое в ауре этой женщины. Нечто понятное и привычное, окутывавшее ее, словно кокон, словно запах могильных лилий или густой аромат ладана.

+1

15

Нельзя было перейти на противоположный берег горной реки, не намокнув – вот и здесь, с этими «играми» в перетягивания канатов между бродягой и чародейкой было точно также. Но Винсент не догадывался насколько он промокнет, кажется, он промок по самый затылок.
Желала ли истинно чернокнижница, черная баронесса, видеть возле «своих ног» человека или все-таки зверя? С человеком нужно было договариваться, спорить, отступать и уступать, соглашаться, и это все делало путь до главной цели более каменистым и непредсказуемым, но с чудовищем все казалось куда проще, без всех этих человеческих принципов и запретов.
Подумай над этим, приятельница, когда пожелаешь кинуть спасательный канат.

- Но маленькие победы подстегивают маленькие фантазии...
- Мне сложно представить, что у такой как ты остались маленькие неисполненные фантазии. – и вновь обмен словами-любезностями, по которым они так истосковались после возвращения на материк.
И происходящее, набирающее скорость безумие в замке вокруг них, только располагало и подстегивало, заставляя повременить с прекращением всего этого, ха, «маскарада».

- Ты оскорбил тогда маленькую девочку на том балу.
И она поспешила отомстить. Не этим ли так запала внутрь эта маленькая девочка, что ты не смог пройти мимо через десяток с половиной зим, приятель?
- Но я больше не маленькая девочка, и мне нет причин вырываться...
-…о, не могу разобраться, как это сейчас прозвучало, как полное доверие или угроза? – он продолжал гнуть свою линию, издеваться все с таким же темным, пристально разглядывающим взглядом. Никто из них еще не нанес удара по-настоящему, только выпады и проверки – не отшатнется ли и не отскочит ли. 
Беда под рогатой, скалящейся маской не надеялся на моментальное бегство своей «жертвы», он знал, что у нее есть силы противостоять ему. Но где их предел, что заставит кошку показать загривок? О, этот вопрос разрывал его изнутри, подначиваемый жадным, звериным голосом.
Самая главная задача преследователя – дать понять цели, что она загнана в темный угол, что бежать бесполезно и нужно сдаться. И только тогда он испытает взрывное чувство, которое возвышается над многими-многими иными.

Шаг назад и два вперед, воздушное касание только пальцами к пальцам и тесное, порывистое соприкосновение, заставляющее бесконтрольно выпустить часть воздуха. Это все было сильно похоже на морскую волну, накатывающую на скалистый берег, и сразу же укатывающуюся прочь, в безопасность морского простора.
Напасть или отступить, рискнуть или оставить все как есть, взять или отдать?

- Почему именно эта маска, мой звериный рыцарь?
-…это все портной-мастер по маскарадам из «Голый король». – произнес он, сжимая пальцы на тонкой талии после неторопливого поворота и поднимая-выкидывая на миг и невысоко бывшую баронессу, когда скрипка музыканта рванула ввысь. И вновь неторопливый поворот и соприкосновение, насколько позволял наряд некромантки. За что такая мода, приятель, зачем все эти тонны ткани, скажите мне на милость!
Но ведьма не поверила этому ответу - это было явно показано сильнее прищуренными, горящими глазами и словами-рассуждениями дальше. Но бессмертный и не рассчитывал на это.
- ...безжалостность?
- Именно так видят меня те, кому не повезло или кто забылся. – прямо, без увиливаний ответил головорез, наклоняя бывшую баронессу назад и вбок и придерживая пальцами за шею и за талию другой рукой вокруг. Черные камни наконец не удержались на месте, падая чернокнижнице на шею и открывая целиком ключицы и еще сильнее округлившуюся грудь из корсета.
Воздушные капли падали с потолка, оседая на белой коже блестящими, галлюциногенными переливами и покрывая выступающие кверху рога и клыки на маске мечника. Сейчас союзникам было не до природы этих капель и не до опасности, которые они могли нести – все их внимание было сосредоточено на них самих.
Танцующая рядом пара резко, порывисто, пошло соприкоснулись ртами, преодолевая сопротивление масок. Кажется, этот маскарад не был ни про принципы и ни про границы.
Но резко остановившаяся музыка заставила всех очнуться – нечто происходило, нечто готовилось. И этого ждали и жаждали все.

Винсент медленно вернул баронессу на ноги, сжимая недовольно челюсти и обращая внимание на дальний портьер.
Владелица зверей решила, что это лучшее время для появления.
-…что зверье возносит над полными желудками и совокуплениями – оно возносит пущенную кровь. – произнес-прокомментировал негромко, но уверенно бессмертный наряд немолодой дамы в ожидании речи.
О, приятель, ты в этом знаток!

- Каждый из вас попал сюда по моему приглашению, и наверняка хочет увидеть все диковины моего жилища...
Магические огни над головами гостей и в светильниках потемнели, создавая еще больше интригующую обстановку и выделяя говорившую даму в красном.
- На сколько тщательно ты выдавала каждое приглашение? – в никуда спросил воин, брови под маской сильно сдвинулись к переносице. В позвоночник впились пугающие зубы, заставляя выпрямиться сильнее. Вот нужно было появиться этой владелице зверей прямо сейчас, не через час-два! 
Ты только предположи, приятель, пока вы готовите друг для друга засады и капканы, как опьяненные и одурманенные, под вашими ногами, стоило вам переступить этот порог, разинул пасть капкан побольше!
Можно ли было допустить, что выбранное для сегодняшнего вечера имя бывшей баронессы было скомпрометировано?
В таком случае, если замок кишит некромантами, ничем хорошим это не закончится, приятели!
Винсент медленно, уколотый этой мыслью, перевел взгляд на неожиданно напрягшуюся, как струна, сконцентрировавшуюся чародейку. Неужели?!
- Через некоторое время, и глазом моргнуть не успеете, откроется еще одна диковинка моего жилища. Но попасть туда смогут только истинные ценители, внимательные ценители, умеющие видеть чужие секреты ценители. Так проверим же кто из вас какой: только маска или нечто под ней… – продолжила дама в кровавом платье, поднимая поданный ей золотой бокал.

Отредактировано Винсент де Крориум (24.03.2023 03:19)

+1

16

Всего лишь несколько мгновений назад они были близки друг к другу - так близко, что видели собственные отражения в зрачках напротив, ощущали тяжесть дыхания, шероховатость ткани под пальцами. Откинувшись на руку Винсента, позволяя ему держать ее на весу над полом, чувствуя крепкую хватку его пальцев у себя под затылком, некромантка почти позабыла о напряжении между ними. Стена, возникшая после Гейзеровой Пустоши, дрогнула под напором привычных словесных уколов, ничего не означавших и в то же время значивших так много, почти треснула, почти позволила соприкоснуться по-настоящему...
Но появление кроваво-алой хозяйки Хедмора сбило темп, музыку и ритм, заставило резко вспомнить, чего они здесь ищут, и ради чего пришли.
Ради друг друга ли?

- …что зверье возносит над полными желудками и совокуплениями – оно возносит пущенную кровь.
И кому и знать об этом, как не некромантам и не головорезам?
- Эта женщина... - медленно проговорила Собирающая кости, поправляя сбившееся украшение на шее и все еще дыша часто и глубоко под тугим корсетом. - Она - та, кого мы ищем. Я это чувствую.
Еще одна некромантка? Забытый или слишком осторожный член Совета Костей? Та, кто также восхищалась Теобальдом - или же вступала с ним в конфронтацию?
Та, кем могла бы стать Черная баронесса де Энваль, проживи она в этом статусе чуть дольше?
— Насколько тщательно ты выдавала каждое приглашение?
Она проследила направление взгляда Винсента, устремленного на женщину в красном.
- Его получил Соар, чей отец был связан с Советом Костей, - тихо шепнула Ския, пытаясь мыслить ясно и трезво. - Думаю, посторонних здесь мало, а те, кто есть...
Могут стать пищей для зверей?
Мыслить ясно и трезво не получалось. Мешало присутствие дамы в кроваво-красном, мешало крохотные брызги алой жидкости, пеленой висящие в воздухе, мешал этот дурманящий красный туман, сглаживающий силуэты и приглушавший сияние люстр.
Было здесь что-то, к чему они не подготовились.
— Через некоторое время, и глазом моргнуть не успеете, откроется еще одна диковинка моего жилища. Но попасть туда смогут только истинные ценители, внимательные ценители, умеющие видеть чужие секреты ценители.
Это про вас, приятели. Кто еще может оценить по достоинству самые жуткие, самые неприглядные, самые отвратительные секреты?

Проходящий мимо слуга с подносом сунул в руки рыцарю и некромантке по маленькому, чуть больше наперстка, золоченому кубку, в котором плескалась алая жидкость, и запахом, и цветом похожая на те крошечные, невесомые капли, разлитые в воздухе. Кубки вручили далеко не всем, да не все и обратили внимание: некоторые, наиболее чувствительные к действию багрового тумана, уже либо полулежали в блаженном, расслабленном состоянии на кушетках и стульях вдоль стен, либо с приглушенным рычанием тащили своих партнеров - тех, с кем пришли, или просто случайных, - в задрапированные занавесями альковы.
Те, в ком звериное начало слишком быстро перевесило человечность.
Под черной туфелькой Скии хрустнуло - она убрала ногу, бросила беглый взгляд на треснувшую маску в виде мордочки белого кролика. Кровавые капельки усеяли гладкую поверхность, заставляя на миг задуматься над тем, что стало с владельцем (или владелицей) этой маски.
Пить или не пить?
Или уйти, пока еще не поздно, пока не затянуло, не сорвало маски и иллюзии человечности, не высвободило настоящих чудовищ?
За красной пеленой силуэт кровавой леди размывался.

Гости, получившие от слуг кубки с алым напитком, один за другим подходили к кровавой леди, салютовали ей крохотным бокалом и пили - после чего проходили в скрытую за ее спиной залу, слишком темную, чтобы разглядеть, что было внутри. Юный Рауль Соар в своей птичьей маске и камзоле с раздвоенным хвостом был среди них.
- Выбора у нас нет, - Ския развернулась всем корпусом в сторону хозяйки Хедмора и чуть покачнулась - от сильного цветочного запаха с едва ощутимыми металлическими нотками кружилась голова.
Словно цветы щедро выкупали в свежей крови...
И снова это - выбора нет. Нет выбора на Пустоши, нет выбора сейчас. Не бывает выбора, когда речь заходит о некромантах и об их секретах.

Их очередь подошла быстро. Темный, без блеска, взгляд женщины в красном обратился сперва на Скию, затем на Винсента. Узкие алые губы чуть приоткрылись - блеснули длинные заостренные клыки.
Неужели не некромант - а нечто еще более жуткое, неописуемое и полумифическое?..
- Добро пожаловать, - радушно улыбнулась Леди, и ободряюще кивнула, разрешая пить.
На языке остался вяжущий, железистый, кровавый привкус.
Но портьера в затененную секретную комнату раздвинулась, пропуская их вперед.

Отредактировано Ския (27.03.2023 10:51)

+1

17

- Эта женщина...
- И почему я ни капли не удивлен? – выдохнул напряженно мечник, несильно качая головой и вновь переводя глаза с нервных белых пальцев на подвеске на даму в красном.
Не слишком ли броский, кричащий и привлекающий внимание наряд? По его опыту люди этой некромантской касты предпочитали совершенно иные цвета, ткани и то впечатление, которое они желали произвести на остальных вокруг.
Но если властительнице зверей нечего было страшиться, если она была крайне уверена в своих силах и защищенности, если она просто предпочитала красный, как бывшая баронесса – черный.
Никогда не суди книгу по переплету, приятель.

- Его получил Соар, чей отец был связан с Советом Костей.
- Вот это меня теперь и напрягает. Будь начеку. – шепотом, немного склонив голову произнес предупреждающе рыцарь, касаясь предплечья некромантки. Он выпил всего полтора бокала, но голову вело в стороны минимум как от пяти.   
Ему все это перестало нравиться от слова совсем. Сколько «костей» было в этом некромантском монстре, сожгли ли они весь скелет в тот раз?

-…что это? – попытался настойчиво спросить Винсент подавшего напиток слугу, когда в его покалеченных пальцах в перчатке оказался сосуд, но молодой мужчина в простой маске не ответил, его спина осталась нема.
Приглашение-проверка на смелость или на отсутствие самого главного человеческого инстинкта?
Беда поднес золотой лафитник к раскрытой пасти с металлическими зубами и втянул запах носом. Но это не помогло – металлический запах перекрывал все остальное.
Снотворное, наркотик или просто часть представления?
Винсент быстро забегал глазами вокруг, при этом медленно поворачивая голову и продолжая выдерживать максимально ненапряженную позу, какую мог сейчас выдать.
Кто еще получил небольшие бокалы, было ли в них нечто иное, отличающееся, выделяющееся? Кто-то еще сомневался, разглядывая жидкость внутри, женщина рядом, в маске мотылька и с крупным помолвочным кольцом, слизала напиток с кончика ногтя и сильно скривилась. Сопровождающий ее мужчина «приглашения» же не получил. Неужели она не станет и откажется? Нет, все-таки не отказалась.
«Помойное ведро» же одним из первых вошел в следующее помещение. И вид сейчас у него был совершенно не ущемленным и «избитым», как с десяток минут назад.
- Выбора у нас нет.
-…смотри, ты от этого выбора отключишься, а кое-кто воспользуется твоим нестоячим положением и надругается. Если, конечно, не потеряется в этой сотне слоев юбок. – выдал бессмертный, придерживая от поспешных и резких движений чародейку за оголенное плечо. Бродяга произнес первое, что пришло ему в голову на размякшей шее, так как это «нет выбора» сидело у него уже в печенках и крутило нешуточно – желалось на это только гавкать и выть.

Находиться под взглядом владычицы зверей было не весело и совершенно не расслабляюще. Сколько точно было ей лет и как она выглядела сказать было трудно – детальная, внушительная маска закрывала большую часть лица. Но кожа на шее и руках была тронута признаками старения.
Зверье купалось в крови, зверье не могло жить без крови – жестокость нужно было удовлетворять всегда. И наточенные зубы дамы в кровавом, кажется, кричали это. Разве, приятель, у некромантов был такой оскал в моде?
- Добро пожаловать.
Прозвучало это слишком сладко, слишком приятно, слишком не по-некромантски, как нектар, который источали цветы, поедающие насекомых и мелких зверей.
Беда вместе с чародейкой одновременно опрокинул мелкий бокал, прикрывая на миг глаза – рот моментально покрылся вязкостью и тяжестью.
Рыцарь не планировал глотать, он планировал выплюнуть незаметно содержимое в рукав своего камзола или еще куда, но вовремя заметил внимательный взгляд стоящих возле дамы в полумраке мужчин в темно-бордовых масках, звериных черепах.
И после его незакрытое тканью горло напряглось, кадык надрывно подскочил в глотке, пуская жидкость по пищеводу вниз. Псы вас задери, звери.

Когда союзники прошли в темноту следующего помещения они оказались в длинном, мало освещённом, узком и низком, заворачивающем коридоре. Спереди, в десятке шагов шли несколько иных гостей.
И как только союзники совершили еще один шаг – стены в коридоре задрожали и пришли в движение. Выступившая из ниоткуда стена моментально перекрыла головорезу и кошке путь как вперед, так и назад. Женщина, идущая впереди, приглушенно вскрикнула за воздвигшейся стеной.
Но некромантка и мечник не оказались в тупике, за их спинами приглашающе, с треском открылся иной путь.
Зверье не видело жизни без крови. Но еще зверье порой не нападало и не кончало с жертвой быстро, оно находило удовольствие в игре.
-…это должно быть увлекательно или до ужасного пугающе? – выдавил из горла рыцарь чернокнижнице, все еще ощущая на языке этот отвратительный вкус напитка, и порывисто толкнул рукой рядом неподвижную стену.
Можно было попытаться проложить свой путь силой, разрушить-поломать «игрушечные» стены-преграды, но было ли это против правил и не значило ли это моментальное изгнание из «ценителей»?

Отредактировано Винсент де Крориум (27.03.2023 00:16)

+1

18

- …смотри, ты от этого выбора отключишься, а кое-кто воспользуется твоим нестоячим положением и надругается. Если, конечно, не потеряется в этой сотне слоев юбок.
Говоря о ком-то, ты несомненно имел в виду кого-то определенного, Бессмертный. Оскорбленного и униженного баронета Соара, получившего резкий отказ от своей давней любовницы? Или же самого себя - зверя, раздразненного близким, но по-прежнему недосягаемым присутствием добычи?
И не ловушкой ли будет намеренно обессиленное положение этой добычи? Разве некромантка не давала понять еще прежде, еще раньше, что не позволит обходиться с собой, как с обычной женщиной? И если Рауля Соара-младшего она могла не воспринимать всерьез, то вот самого Беду - очень даже.

Она проглотила напиток одним резким движением - зная, что если позволит себе промедлить, усомниться, то это сразу же будет заметно самой хозяйке торжества и ее слугам, пристально следившим за гостями. И услышала по изменившемуся дыханию и тяжелому звуку глотания за спиной, что Винсент сделал то же самое.
Черепа провожали их пристальными, внимательными взглядами. Аромат холодных роз во мху совершенно потерялся в алом тумане, в запахе сладких цветов и крови.

Она ожидала увидеть... да что угодно: помпезный алтарь, залитый кровью, еще один бальный зал, помещение для оргий - взгляд женщины в алом безмолвно говорил, что она допускает все, о чем только могла подумать Черная баронесса, и даже больше. Но длинный темный коридор вгонял в ступор - слишком скучно, обыденно и просто.
Ския знала, что рыцарь идет следом, прямо за ее спиной, понимала, что он среагирует на возможную опасность, но все равно вздрогнула, когда и перед ними, и за ними внезапно выросла стена. Резко обернулась, едва не столкнувшись с Винсентом - отсекло их обоих. Не разделило.
- …это должно быть увлекательно или до ужасного пугающе?
Некромантка ответила не сразу. Он толкнул стену ладонью, но та не поддавалась. Женщина, шедшая перед ними и оказавшаяся по другую сторону, тихо, нетрезво смеялась. Гул голосов тоже стих, отдалился до приглушенного бормотания, не позволявшего различать отдельные слова, будто они находились не в соседней с огромным залом комнате, а в другом доме. В другом месте.
- Думаю, зависит от того, управляешь ли ты стенами, или оказываешься заперт, - выдавила, наконец, Ския. - Не сомневаюсь, что организаторам этого сейчас очень увлекательно наблюдать...
Она задрала голову, обнажив горло и пытаясь рассмотреть под темным до черноты потолком что-то, что позволило бы видеть со стороны происходящее в лабиринте. А в том, что это был именно лабиринт, она не сомневалась - недаром еще один проход, открывшийся только что, был так приглашающе распахнут перед ними.

Собирающая кости помедлила, затем создала крохотный шарик холодного сине-зеленого света, воспаривший в воздухе на уровне их лиц и чуть впереди. В коридоре было слишком темно, а если то, что она думает об обитателях этого замка - правда, и они тоже некроманты, то их это не удивит: они наверняка тоже уже почувствовали, кто она такая.
- Будь начеку, - в полумраке и после выпитого странного напитка голова Винсента казалось плывущей отдельно от одетого в черное тела, просто жуткой оскаленной мордой. Она подумала было снять маски, но все же это показалось небезопасным. Если начнется что-то серьезное, позволять кому-то запоминать их лица будет глупостью. - Не сомневаюсь, что в этом лабиринте есть что-то опасное, иначе к чему он вообще...
Она скользнула взглядом по бедру Винсента, памятуя о спрятанном где-то ноже. И с ножом, и с голыми руками Беда был способен на многое, но что если они столкнутся с магией? Ския не чувствовала себя достаточно трезво и ясно мыслящей, чтобы одолеть возможные враждебные чары.
И все же варианта идти куда-то, кроме как вперед, не оставалось.
Коридор тянулся долго, изгибаясь и поворачиваясь самым неожиданным образом. Несколько раз слышался звук механизма, поднимавшего и опускавшего новые деревянные стены - наверняка где-то рядом бродили другие участники развлечения.
Затем справа внезапно раздался громкий вскрик - непонятно, мужской или женский - и заполошный топот. Удар - бегущий врезался в стену прямо рядом с некроманткой и рыцарем, - и ни с чем не сравнимый звук.
Плоть, рвущаяся под натиском когтей или клыков.
Хлюпающий, долгий вдох.
Внизу, там, где опущенная стена соприкасалась с полом неплотно, протекла темная, почти черная в свете огонька лужица.

+1

19

Как ни отрицай и что ни давай понять прежде, приятельница, в своей сути ты остаешься женщиной, целью мужского внимания и мыслей. Только вот, в отличии от тысяч иных ты владеешь силой противостоять мужчинам и их желаниям, силой уничтожающей не только плоть, как бумагу, но и разум. 
Но зная бессмертного достаточно зим, ты, приятельница, должна была понимать своим «затылком», что в нестоячем и ничего не понимающем состоянии ты становишься совершенно не интересной для рыцаря в этом самом смысле.
Преодоление препятствий и получение «приза» своими силами, без помощи извне – вот, что было в крови головореза. Бессмертный все же имел честь, и пусть она была окрашена в совершенно не белоснежные цвета.
Но, приятельница, запугать и взвинтить твои нервы – это да, в двойном размере, пожалуйста!

- Думаю, зависит от того, управляешь ли ты стенами, или оказываешься заперт.
- Кажется, я для такого «развлечения» еще недостаточно пьян. – Винсент прислушался к звукам изнутри их запертого отсека, шаги гостей и веселые смешки сошли на нет достаточно быстро. И он больше не из-за вкуса, но резко возникшего раздражения сплюнул на пол вязкую, все еще окрашенную в розоватый слюну.
Но последующие слова чернокнижницы заставили его призадуматься, завертеть головой в полумраке и зашарить пальцами в перчатках по стенам. Но того, что искал воин даже при помощи возникшего из ниоткуда магического огонька не нашел. Значит нужно смотреть внимательнее, приятель-ценитель.

- Будь начеку.
- Где-то я это несколько минут назад уже слышал. – резко растянув рот с неприятным половинчатым оскалом прошептал мечник.
Куда еще больше-то!
- Не сомневаюсь, что в этом лабиринте есть что-то опасное, иначе к чему он вообще...
- Животный закон жесток – выживает сильнейший. – негромко ответил бессмертный, первое что моментально и молнией пришло ему в голову.
И сейчас, в этом темном коридоре, на пути, который прокладывали не союзники, но некто, это прозвучало совершенно безрадостно и невесело.
Но выбора, ха, приятели, нет!

Винсент, напрягши спину и больше не играя в подпитое, расслабленное тело, насколько позволяло состояние, направился впритык, следом за чернокнижницей, прикрывая той спину и оголенную, беззащитную белую шею от возможной опасности из темноты позади.
Впрочем, как и всегда, приятель. Желания же нападать на самую бывшую баронессу у головореза не осталось. Не подходящее время и обстановка, да уж.

Когда же за стеной раздался вскрик и после сильный, сотрясающий створки удар, союзники прильнули к стене напротив – места куда отступать и маневрировать у них было всего на несколько шагов.
Кошка и стальной зверь застыли и замолчали, прикидываясь предметами интерьера и вслушиваясь в эти звериные, нечеловеческие звуки. Им иного и не оставалось.
Бежать назад в темноту – было уделом поверженных, проигравших и поддавшихся панике.

Когда же звуки прекратились Беда медленно, не издавая громких звуков присел и протянул пальцы к проступившей из-под стены жидкости. Еще теплая красно-черная капля растворилась на языке под маской.
-…кровь. – почти неслышно произнес мечник, поднимаясь на ноги с все еще поднятыми испачканными пальцами в перчатке.
- Можешь определить человеческая или нет? – тон его изменился в мгновение и больше не напоминал тот, который звучал всего с десяток минут назад, когда они шли между гостей или придавались танцу.
Если все-таки кровь была людская, то все это переставало быть представлением и маскарадом. Винсент чистой рукой достал нож – пусть это не меч, не секира, не копье и не топор, но так со сталью в руках он был на каплю, но спокойнее.

Неожиданно раздался негромкий щелчок впереди союзников, и Беда моментально среагировал взглядом. Некромантский, непогасший огонек в этот раз помог найти то, что он искал.
-…в панели, которая смотрит на нас, перед поворотом на уровне твоих плеч открывающийся глазок. – наклонившись вплотную к чародейке произнес Винсент, - За нами только что наблюдали.

- Конечности млеют сильнее. – и вновь он сплюнул, ощущая, как все сильнее горячится тело.
Но проглоченного, приятель, сплевыванием не выплевать, хей!
-…с каждой минутой промедления мы становимся все больше заманчивой жертвой. – рыцарь-головорез подтолкнул некромантку вперед плечом и свободной рукой, оглядываясь назад в темноту коридора.
Ему померещилось или он разглядел там какое-то движение и тонкие световые полоски от стремительно скрывшихся глаз?
Нужно было оставаться танцевать, приятель, нужно было тащить чародейку под первую попавшуюся, тяжелую портьеру, а не кружить вокруг да около, и к псам пропустить это сладкое до тошноты приглашение!

Отредактировано Винсент де Крориум (28.03.2023 01:14)

+1

20

Что блуждало во мраке этого тесного, искусственного лабиринта? Что пожирало гостей под маской радушия и любезности, пресытившись излишествами и похотью, но не кровью?

- …кровь.
Ския только кивнула - глаза в прорезях кошачьей маски напоминали два черных провала, огоньку не хватало сил осветить их. Зато темную лужицу на полу - вполне.
— Можешь определить человеческая или нет?
Она заметила, как он достал нож, и одобрила этот шаг. Все это и вправду переставало быть игрой.
Некромантка медленно стянула перчатку с левой руки - самой чувствительной к некромантии - и вытянутым указательным пальцем коснулась черной лужицы. Помедлила - и лизнула окровавленный палец, быстро спрятав острый язычок за сомкнутыми губами.
Не была она мастером по кровавым ритуалам - кровь мертвых обычно холодна и медленна, эта же была горячей и соленой. Но все же ее собственная магия давала ответ на этот вопрос.
- Человеческая, - подтвердила Ския, медленно распрямляясь. - Если бы это тело не было за стеной...
То она смогла бы быстро определить, прочитать в глазах умирающего, в его последних воспоминаниях, что именно его убило.

Тот, кто охотится в темноте. Тот, кто предпочитает жертв, уже потонувших в дурмане, в иллюзиях, уже выпустивших свою звериную натуру. Тот, кто ждет, пока все, запущенные в лабиринт, не утратят человечность - тогда можно будет поглотить их одного за другим, как кроликов на лугу, как овец на скотобойне...

Щелчок и ее заставил вздрогнуть и невольно сделать шаг назад, к Винсенту. Не от страха, вовсе нет - но потому что любой человек инстинктивно будет держаться ближе к своим в минуту опасности.
Любой человек - и любое животное, почувствовавшее на себе хищный взгляд.
— За нами только что наблюдали.
- Они словно ждут... чего-то, - приглушенно проговорила некромантка. - Иначе бы уже напали.
Она могла бы спалить нападавшего мертвенным огнем, переломать ему кости и вскипятить его кровь - но для этого ей нужно было видеть его.
И лучше контролировать саму себя - голову кружило, тело становилось медленным и ватным. Слишком неловким для той ситуации, в которой они оказались.
— Конечности млеют сильнее, - Винсент определенно чувствовал то же самое. - …с каждой минутой промедления мы становимся все больше заманчивой жертвой.
- Где-то должен быть выход из всего этого, - собственный голос казался отдаленным, доносящимся сквозь туман. - Иначе эта игра нечестна. Самые упорные дойдут до конца. До центра...
Тихий, эхом подсвеченный женский смех, чуть хрипловатый, довольный, был ей ответом. Доносился он словно бы отовсюду и ниоткуда разом.
Хозяйка бала, женщина в алой маске, определенно имела собственное мнение на этот счет. Как и ее голодные слуги, разыскивающие среди жертв самых сильных, самых стойких.

Проход в следующий коридор открылся с новым треском - стоило уткнуться в тупик, как боковая стена шумно и неуклюже уехала вверх. Если где и были механизмы, двигавшие этот лабиринт, то наверху, под потолком, в самой темноте - там же, где притаились незримые наблюдатели.
- Меня начинают раздражать эти игры, - томно, растягивая слова, проговорила Ския, но в помутневшем взгляде из-под маски не было ни ленности, ни капризности. Слова предназначались для наблюдателей, взгляд - для Беды.
Дать понять, что жертвы уже близки к крайности? Заставить показаться, выдать себя?
Не сработало. Те, кто отбирал добычу, знали, как она действует и мыслит. Знали нужный вкус и запах. И некромантка и рыцарь пока еще не были похожи на жертв.
- С-ския...
Полувздох-полустон прозвучал из темноты впереди, заставил мышцы окаменеть на несколько мгновений - пока оба не узнали голос. Баронет Рауль Соар.
Мальчишка сидел, прислонившись к стене - птичья маска сброшена, к мокрому лбу прилипли встрепанные волосы, лицо бледное. Он бессмысленно улыбался в темноту, и взгляд с трудом сфокусировался на лице Собирающей кости. Рука дернулась, словно юнец отчаянно хотел схватить некромантку, но сил не хватило - кисть упала обратно.
Он был уже близок к тому, чтобы стать истинной жертвой. И если за кем-то и придут из темноты - то Рауль-младший самая подходящая для этого кандидатура.
- Ския!.. - он все же схватил Черную баронессу за руку в перчатке, глаза на мгновение прояснились. - Они здесь! Здесь, в тумане... идем со мной, я... я...

+1

21

- Если они, эти плешивые устроители маскарада, выкосят с десяток людей, то как после им удастся уклониться от тысячи вопросов, подозрений и правосудия? Или завтра их здесь и след простынет, как остынет в конец тело настоящего владельца замка? – непрошенные, раскручивающие и никак не помогающие сейчас вопросы полезли из глотки бессмертного, когда чародейка сама под тихое шуршание-шипение тканей наклонилась к все больше расползающейся черно-багровой жидкости.
Словно сама кровь желала до них дотянуться, то ли в стремлении спастись в чужом теле, то ли запятнать, привлечь иных, смертоносных тварей и поглотить.
 
- Человеческая.
Беда нечленораздельно и все также негромко рыкнул, но кровь на полу не испугалась этого. Никто в темноте и в местах наблюдения, приятель, не испугался – овец среди них не водилось, хей.

- Они словно ждут... чего-то.
- Сопротивления или панических криков и слез? – вновь в самые волосы высокой прически прошептал рыцарь, водя глазами по темной части коридора и видя больше, чем там на самом деле было. Тьма шелестела, переливалась, вспыхивала яркими вспышками, которые были на самом деле в глазах.
-…знай что конкретно, можно было и подыграть. – выманить скрытного зверя, подпустить ближе и нанести удар, когда он не ожидает и уже ослеплен предвкушением.
Каждый имел свои вкусы, и как говорилось, о предпочтениях не спорят, приятель.

- Иначе эта игра нечестна. Самые упорные дойдут до конца. До центра...
Какой еще центр, разве их должно было ждать нечто в центре, спасение, например? Кажется, вся эта затея была только для наблюдателей и зверей в темноте.
Ценителей же ждала только одна участь – быть оцененными.
Неужели на вкус, приятель? Некроманты таким не промышляли же, или ты еще никогда с таким их родом деятельности не сталкивался. 
И женский, неожиданно раздавшийся смех неприятно процарапал нематериальными когтями от самого затылка до копчика.
В этой путанице коридоров они не найдут ничего, что касается старого сукина сына – идиотская затея с самого ее начала.

- Меня начинают раздражать эти игры.
- Конечно, ты же играешь только в свои игры. – продолжил бессмертный нормальным голосом, ступая в новую открывшуюся секцию и после слыша, как заскрипела створка за ними, за поворотом закрываясь или наоборот открываясь для кого-то иного.
Кому предназначались эти произнесенные слова – целиком ли для наблюдателей?

- С-ския...
С этим представителем «ценителей» Беда желал столкнуться меньше всего. Но вот он здесь, прямиком на их пути! Какая нелепая шутка, какая бесящая шутка, мать твою!
Винсент всмотрелся в сидящего баронета с самым недружелюбным выражением морды под маской, пытаясь найти раны и кровь. Но кажется «птенец» был цел, за исключением ссадины на носу и щеке – видимо приложился о стену в беспорядочном беге до.
- Нет-нет, караулить его здесь мы не станем. – произнес бессмертный с большим количеством выдавливаемого воздуха, пытаясь подтолкнуть некроманту следовать дальше.
Но как ведьма поступит, какую ценность определит для баронета-любовника, вычеркнула ли она его из своего «полезного списка» или еще нет? По черным глазам под кошачьей маской было определить крайне тяжело. 
- Ския!..
- Р-руки по швам, сука! – рыкнул низко рыцарь, выкидывая налитые сталью пальцы без ножа и сжимая, выворачивая запястье баронета. Но сил сопротивляться у «помойного ведра» не оказалось, конечности его были мягкими, как масло на солнце. Головорез вновь ощутил жгучее желание сплюнуть.
Кто рыскал в темноте, куда этот пижон желал увести бывшую баронессу и что еще он мог поведать союзникам – плевать!
Но на раздумья и допросы времени союзникам никто не выделял. Неожиданно и близко в пределах темноты возникли стремительные шаги и сиплые вдохи. И Винсент, не раздумывая в стремлении защитить и защититься, среагировал. Он моментально кинулся наперерез, перекрывая своим телом путь к чернокнижнице в этом узком, давящем коридоре.
Темнота, не прогоняемая магическим огоньком, впереди зашевелилась, выдавая первые, смазанные очертания, приправленные наркотиком. И нож воина кинулся навстречу «незваному гостю» в черноту коридора.
Нагретая ранее телом рыцаря сталь вошла в тело «гостя» без излишнего сопротивления, преодолевая мясо и раздвигая кости. Но гость не остановился, продолжил свое движение, выталкивая бессмертного в некромантский свет. 
На плече рыцаря, который вцепился в своего противника второй рукой тоже, повисло тело мужчины в темно коричневом камзоле и черными полосами. На светлые волосы сползла маска тигра, открывая перекошенную в ужасе морду и широко открытый в предсмертном крике рот, полный белых, но совершенно нормальных зубов. И только тогда Винсент почувствовал, как на его пальцы по ножу, нашедшему самый центр грудной клетки «противника», тонко потекла жаркая человеческая кровь.
Беда видел этого гостя ранее, принимающего «щедрое» приглашение от повелительницы зверей.
-…блядская забава! – изрыгнул Беда, пошатнувшись. И после он резко, порывисто взмахнул руками, заставляя тело не зверя, но совершенно случайной жертвы прекратить эти «объятия» и шумно упасть спиной назад – его голова оказалась в темноте, словно снесенная напрочь. Несколько капель крови с ножа при взмахе упали на маску бессмертного, окрашивая стальной клык. Капюшон же слетел вконец.
Неужели, приятель, можно теперь считать, что по невинным жертвам у вас с некроманткой поровну на совместном пути к старому сукину сыну? И теперь-то твои невысказанные, но все равно кричащие «претензии» к ведьме не стоят и гнилого куска мяса, ха!

+1

22

Почему создатели маскарада были столь беспечны и не боялись неотвратимого возмездия за смерть кого-то из весьма и весьма не бедных гостей? Действительно ли замок и вовсе им не принадлежал, и они и сами были здесь всего лишь захватившими власть гостями, умевшими быстро и тихо раствориться в тенях? Или же знали, что среди отобранных, "истинных ценителей" найдется добыча, которую не будут искать столь усердно?
Или же и то, и другое?
Ския и сама задавалась этими вопросами, но не в первую очередь - скорее, на границе подсознания, некой фоновой мыслью, не позволяющей признать все происходящее просто дурной игрой. Сейчас главным было выбраться.
С другой стороны, если кровожадные владетели зверинца были столь самонадеянны и нахальны - значит, и вправду были уверены в собственной безнаказанности.

Ския чуть наклонилась над баронетом Соаром, пытаясь разобраться, насколько сильно тот одурманен, и Винсент мгновенно отреагировал:
— Нет-нет, караулить его здесь мы не станем.
Снова рычащий зверь поднял голову? Или это осторожность?
Собиралась ли некромантка помочь мальчишке спастись или же хотела поставить на нем крест - уже было не важно. Она коротко, резко вздохнула, когда Рауль схватил ее за запястье, но рыцарь мгновенно скрутил руку незадачливому павлину, заставляя его тонко взвыть и выпустить Скию.
— Р-руки по швам, сука!
- Нет, пожалуйст...та! - всхлипнул Соар-младший. Бледный, одурманенный, с блестящим от испарины лицом, он распластался возле стены, словно клякса из плохо пропеченного теста, разом утратив свою заносчивую надменность и самоуверенность, которую демонстрировал ранее. Похоже, он и на гордость готов был плюнуть, доверив свою жизнь этому громиле-мужлану, избраннику своей бывшей возлюбленной, лишь бы его не оставляли в темноте и в одиночестве.
И почему "ценителем" определили именно его? Неужели была радость поглощать подобную добычу? Неужели не было опасений, что старший Соар, связанный с некромантами, будет искать отпрыска?
- Ты видел здесь..? - начала было бывшая баронесса, но шорох и движение в темноте заставили и ее стремительно выпрямиться. Винсент тут же выдвинулся вперед, Рауль же, закашлявшись, попытался укрыться за пышными юбками некромантки.
Шаги в темноте. Все ближе и ближе.
Звон в ушах. Кружащаяся голова. Тихий смех под потолком.
Все это декорации, воздвигнутые не вами, приятели. Ловушка, в которой каждый - зверь, и кто-то непременно окажется сильнее.

Грузный мужчина в тигриной маске, пронзенный точным ударом Винсентова ножа, хрипя сполз вниз, удерживаемый только руками собственного убийцы. Все произошло слишком быстро. Все были слишком взвинчены, слишком пришиблены неведомым зельем - невозможно было ничего исправить.
Тот, кого они приняли за нападавшего, оказался всего лишь еще одной жертвой.
- …блядская забава! - даже под маской, окропленной каплями крови, Ския, отскочившая назад, видела, как побелел рыцарь, и наверняка сама была белой, как мел. Беда отбросил от себя незадачливого "ценителя" - уже мертвого, слишком быстро, слишком точно.
Тигр оказался не самым страшным зверем в этом рукотворном лесу.
- Т-ты его убил! - взвизгнул Рауль, шарахнувшись в сторону. Неизвестно, чего он напугался больше - носителя тигриной маски или самого Винсента.
Ския едва ли обратила на него внимание. Огонек описывал теперь круги, силясь осветить как можно больше пространства - некромантке все казалось, что следом за первым беглецом в тенях выскочат новые, уже настоящие звери.
Кто-то же убил ту, первую жертву, чью кровь они видели.
Как ни странно, панического страха не было - он был притуплен все тем же дурманом, лишающим способности мыслить здраво. Но нервы были напряжены до предела.
Никогда баронесса не любила ни охоту, ни прятки.
- Он же... он же бежал от кого-то! Вдруг за ним... за ним гонятся?! - выдал Рауль, пытаясь подняться на ноги. Оступился, шлепнул ладонью по натекшей с тела кровавой луже, и снова взвыл.

Стена за их спинами резко опустилась. Идти можно было только вперед - туда, откуда прибежал заколотый Винсентом мужчина.
- Не думай об этом, - Собирающая кости тронула рыцаря за локоть. - Не думай об этом сейчас.
Невинная жертва - еще одна. Некромантка цинично не видела здесь их собственной вины: "тигра" запустили в лабиринт точно так же, как и их. Он был обречен погибнуть - если не от руки Беды, то от клыков тех, кто развлекался здесь в потемках.
- Это уже точно не игра... - выдохнула некромантка, памятуя о словах Винсента о том, что она любит играть только в собственные игры. И он был прав, Ския любила, когда игра велась по ее правилам. Здесь же - ее заставляли играть по чужим.
- Надо найти эту суку в красной маске и спустить с нее кожу, - прошипела она, нервно стирая выступивший на шее пот. Воспаленный разум логично видел женщину в алом шелке единственной и главной целью вечера, забыв на некоторое время даже о Теобальде.

Что-то сверкало там, впереди. Стены и пол становились более гладкими, кое-где сбоку мелькали их собственные отражения, еще больше дезориентируя и сбивая с толку.
Оглянувшись через плечо, некромантка поняла, что Рауль Соар, на которого она по-прежнему не обращала внимание, кое-как поднялся на ноги и, спотыкаясь, бредет за ними следом. В темноте, освещаемой только бледным огоньком, он казался пьяным мертвецом, поднятым из могилы некромантом-самоучкой.
А тени на стенах все больше напоминали их собственные отражения - окровавленного мужчину в черном и с оскаленными клыками на голове, женщину с мордой и повадками кошки. Отражения изгибались - стены были неровными, - и казалось, что женский силуэт припадает к полу и по-кошачьи подрагивает хвостом, а мужской - топорщит несуществующую шерсть на загривке и скалит зубы.

+1

23

Все слишком быстро развивалось в этом ограниченном, угнетающем пространстве и скакало куда-то в темное вперед. И Винсенту все сильнее чудилось, что он за всем этим просто не успевает.
Неужели сыплется с твоего бессмертного тела песок мешками и затупились твои клыки, неужели разваливаешься по частям, приятель?
Но если это так, то почему молящий тон юного баронета о спасении оставил твой разум равнодушным? Натачивай же скорее свои зубы еще и еще, приятель – не «павлина» здесь нужно было кусать, вырывая куски с мясом, и не мягкого, «домашнего тигра».

- Т-ты его убил!
Закаленное железо в правильных или скорее неправильных, но умеющих руках именно так и поступало, птенец.
Беда пропустил мимо реплику-взвизг баронета, прекрасно видя и сам последствия своей «защиты» вперед ногами.
- «…теперь-то ты наконец воспринял мною ранее сказанные слова всерьез, в полный, сука, всерьез!» - приносящая приятную злость мысль непонятно откуда всплыла в голове головореза, перекрикивая иные, более насущные мысли. 
Капля крови «тигра» задержавшись на самом конце стального клыка упала на край воротника камзола рыцаря. И после она поспешно впиталась в ткань, словно в назидание «теперь я стану твоей частью, и ты никогда не забудешь меня».

- Он же... он же бежал от кого-то! Вдруг за ним... за ним гонятся?!
-…твой визг начинает мне надоедать! – резко огрызнулся все еще белый мечник, подпинывая носком сапога поскользнувшегося на крови бывшего-используемого-имеющего еще какие-то надежды любовника и покровителя бывшей баронессы.
О, приятель, хорошо, что не рукой с ножом-то!
Беда не слышал из-за паникующего голоса юного баронета ни своих мыслей, ни происходящего вокруг. И если первое было не столь важным для выживания, то второе имело огромное значение.
Но, кажется, сын мецената церкви и некромантов даже не стал возражать против пинка. Не в его-то положении - ему нужны были в этой темноте и совершенно невеселой «игре» люди рядом.
Когда очередная створка закрылась прямо перед их носом, Беда даже не вздрогнул – с такой силой он сжимал в целых пальцах рукоять окровавленного ножа. 

- Не думай об этом сейчас.
-…о, сейчас все мои мысли о твоих прекрасных глазах. – выдал бродяга, разворачиваясь все еще порывисто к некромантке, и после покачнулся. Наркотик никуда из желудка и кишечника не исчез, он все больше распространялся по крови и только опасность включала скрытые резервы, заставляя тело и голову проясняться.
Хорошо знакомая бравада, приятель!
Юный баронет же отреагировал на неуместные слова воина только протяжным поскуливанием «куда же я попал»!

- Надо найти эту суку в красной маске и спустить с нее кожу.
И Винсент был полностью с этим согласен. Главное было поставить цель и выплеснуть на нее все, что сейчас грызло на части внутри. И была ли дама в красном главным организатором сего мероприятия – было делом сто двадцатым.
Головорез вытер нож о свой рукав, не поморщившись – он и так был «в крови не по локоть, а по самое горлышко».

После нескольких путающих поворотов союзники с проявившим настойчивость «павлином» все-таки продвинулись вперед – изменившиеся, зеркальные стены были тому определенно подтверждением.
Беда кинул взгляд на свое искаженное отражение и поспешил отвести взгляд – маска перестала быть маской, она стала, под силой наркотика, его частью, она стала ощущаться, как его часть. И в прорезях-глазах была только всепоглощающая чернота – это не только пугало, но и будило желание посмотреть еще.

Над потолком вновь неожиданно затрещали механизмы, и Винсент повернулся назад. Целиком покрытая стеклом створка медленно, издевательски принялась опускаться вниз, разделяя баронета и союзников.
- Придержите же, не кидайте меня! – взвыл «павлин», при нерассчитанном ускорении цепляясь боком за стену.
Беда же в молчании не пошевелился, наблюдая за сыном щедрого мецената. В помощники и в свиту головорез же не нанимался.
Мгновение и створка закрыла для взгляда бессмертного голову непутевого, переоценившего свою силу «ценителя», вот еще растянутое мгновение – скрылась половина тела.
Беда все наблюдал, прислушивался и ждал – как смотрят люди на заживо горящих в жилищах или тех, кого выкинули с корабля в открытые воды.
Баронет предпринял финальный рывок и все-таки был вознагражден. Унизительно, не по заветам высокого полета людей, он проскользил на животе, срывая пуговицы с камзола, в самый последний момент.
Но Винсент никак не прокомментировал это и не помог подняться уцелевшему, он только неожиданно резко выдохнул, встречаясь вновь со своим отражением в опустившейся створке. И после мечник развернулся прочь и направился в молчании вперед.
Голова его полнилась не убийством «гостя», но тем, что так настойчиво глядело на него с зеркальных поверхностей.
Или все больше с иной стороны, приятель?

Когда же бывшая баронесса первой завернула в очередной темный, зеркальный поворот первое, что кинулось моментально и неожиданно, как гроза, в глаза в куске света некромантского огня была та самая маска-череп с шипами и красная, шелковая ткань везде и сразу из-за игры отражений.
На раздумья было всего-ничего, как и на реакцию.
Нападешь, приятельница, ответишь за свои слова и угрозы?
ТАК нападай!

Но только вот в итоге твой удар не настигнет желаемую цель, не оставит пепла – только разочарование и злость. Ты наткнулась не на капкан, но на приманку из маски и красного в цвет платья владычицы зверей плаща на простой подставке-вешалке.
Вас слышат, за вами следят, за вами идут и на вас идут.
Изможденная же жертва с каждым рывком сопротивляется все меньше, открывая мягкие, желанные места – вот что «говорил» раздавшийся со всех сторон смешок.

Отредактировано Винсент де Крориум (30.03.2023 02:04)

+1

24

...а может, приятели, все дело в том, что зверю, уже разгоряченному, уже вкусившему крови, уже обонявшему этот металлический, знакомый запах, становится все сложнее сострадать? Берут верх инстинкты, ослабевает сочувствие к себе подобным, притупляется разум - остается лишь азарт и огонь в крови, и желание убить, чтобы выжить самому?
Не потому ли, в том числе, так легко было вонзить нож в тигриную маску? Не потому ли испуг и мольбы высокомерного мальчишки не вызывали никакого, даже самого слабого, желания помочь, движения в ответ?

- …о, сейчас все мои мысли о твоих прекрасных глазах.
Не время для кокетства и флирта, рыцарь, но, быть может, именно сейчас, когда разум отпустил вожжи, ты и говоришь то, что думаешь на самом деле? И никакой это не флирт, а то, что реально хотелось бы сказать?
Губы Скии с чуть стершейся по краям алой помадой, изогнулись в короткой усмешке. Вспышка агрессии вытеснила страх, вытеснила похоть, возникшую во время танца - но до конца ничего из этого не исчезло, лишь отступило на время.

Тихо-тихо, неслышно ступала в свете бледного огонька черная кошка, то уменьшаясь, то увеличиваясь в зеркалах. Так же бесшумно для своих огромных размеров крался за ней следом хищный серый зверь. Скользили под потолком незаметные темные тени.
Казалось, это длится целую вечность - понятие времени потерялось в лабиринте, исчезло из одурманенного зельем разума. И только резкий скрежет, возвестивший о том, что падает новая стена, заставил на миг вздрогнуть, вернуться в реальность, оглянуться назад.
— Придержите же, не кидайте меня!
Ския молчала. Не бросилась вперед, чтобы протянуть бывшему покровителю руку, не попросила об этом Беду. Сейчас, в этом царстве зверей, слабый, третий, лишний мог рассчитывать только на себя - все зависело от его скорости, ловкости и везения. В том числе и одобрение черной кошки.
Беги, если хочешь жить, Рауль Соар...
И юный баронет побежал - без всякой гордости скользнул на животе в смыкавшуюся щель, коротко всхлипнув от страха. И не разочарование ли мелькнуло от этого в темных глазах Винсента, когда тот отвернулся, понимая, что его, пусть смехотворный, но все-таки соперник, остался жив и продолжил путь вместе с ними?
Рауль неуклюже поднялся на ноги, не сводя со Скии умоляющих глаз, слишком испуганный, чтобы гневаться или вспоминать о своем положении, о власти своего отца, о собственных деньгах.
Некромантка не могла стереть с губ привычную, знакомую полуусмешку.

Она отражалась в зеркалах повсюду: сосредоточенно измеряющая количество капель в зелье, расслабленная над книгой и в домашнем легком платье, насмешливо-небрежная с бокалом вина в руке, разгоряченная и мокрая, склонившаяся сверху, когда длинные встрепанные волосы закрывали весь мир по сторонам, не оставляя возможности смотреть куда-то кроме бледного лица с распухшими губами...
Слишком много Черной баронессы в отражениях для Бессмертного. Слишком много зеркальных двойников, отвлекающих, будоражащих воображение, заставляющих вспомнить все эмоции, когда-либо пережитые в ее обществе - от глубокого, искреннего желания спасти и сберечь до всепоглощающей ненависти.
И вряд ли устроители торжества придумали это заранее - не могли они прочитать это из головы рыцаря, не могли знать. Это уже игра твоего собственного воображения, твоего взбудораженного наркотиком разума.

Над самой же баронессой довлело иное чувство - то, с которым она пришла на бал изначально: жажда найти и уничтожить цель. И пусть истинной целью была не женщина в алом, а старый Некромант, но сейчас неведомая хозяйка потеснила его с этого пьедестала. Найти и разорвать, увидеть, как закатятся в агонии глаза, почувствовать вкус крови...
Слишком долго она сдерживала себя. Слишком долго держала под контролем свое желание разрушения. Там, на Пустошах, она втайне дала ему выход - это ведь было необходимо, у нее ведь не было выбора. Так, и не иначе.
Но сейчас эту истинную сущность, стремящуюся к убийству, высвободил дурман.
Именно поэтому, пока Беду отвлекали отражения, не существующие в реальности, Ския без раздумий, без задержки напала на первый же проблеск алого шелка - с коротким злым выдохом.

Красное пожаром завладело всем окружающим пространством - багровые всполохи многократно отразились в зеркалах, на миг окрасив багрянцем и черную кошачью маску в отражении, и Собирающая кости ударила: потоком шипящего мертвенного пламени. Чтобы зелень ее магии погасила алое, затопило, истребило.
На миг все поглотила ослепительная вспышка, от которой баронет за спиной Винсента вновь коротко вскрикнул - зеркала отразили некромантский огонь, многократно умножили его. Но по зеркальным поверхностям огонь лишь бессильно стек на пол, угаснув на полпути.
Но алый плащ, охваченный магией, сгорел в пепел и невесомыми хлопьями опал под ноги Черной баронессе.
- Алая сучка!..
Разъяренное рычание Скии оборвал тихий смех - снова, как и в прошлый раз, отовсюду сразу и из ниоткуда.
- Что это было?.. - Рауль, шатающийся и бледный, вертел по сторонам головой. - Эта вспышка... что за магия? Это ты сделала, Ския? Ты?..
Вместо ответа некромантка внезапно развернулась, с неожиданной силой толкнула его к зеркалу, прижав спиной к гладкой поверхности, зашипела в лицо:
- Не задавай вопросов, ничтожество! Не смей раскрывать на меня пасть, иначе я убью тебя на месте! Убью, клянусь, голыми руками...
Возможно, это было именно то, что она так давно хотела сказать человеку, возомнившему, что он имеет над ней хоть какую-то власть. Человеку, столько раз считавшему, что он контролирует скромную целительницу с площади Фонтанов, что имеет право смотреть на нее сверху вниз - и в постели, и в жизни.
Возможно, это следовало сделать еще раньше, но осторожность и желание сохранить источник денег, мешали.
Сейчас и здесь не мешало ничто - все потаенное рвалось наружу, и некромантке, как никогда прежде, хотелось собственноручно убить напомаженного хлыща. Убить его - и привлечь тем самым всех, кто наблюдал за ними из темноты, потому что все человеческое окончательно будет загнано далеко внутрь, слишком далеко от разума...

Отредактировано Ския (30.03.2023 18:34)

+1

25

Если притуплялся разум и возрастало желание убить и выжить самому, то не кончится ли это тем, что вы, приятели рано или поздно, просто перестанете различать где враг и где союзник – все станут одинаковыми мишенями и преградами.
Никто из вас не протянул руки простому, потерявшемуся, пусть и зазнавшемуся, но ставшему частью этого пути и который был какой-никакой, но частью жизни бывшей баронессы человеку.
Но несмотря на весь наркотический, пугающий и по-настоящему опасный сюр, ведьма улыбалась – нечто в ней отзывалось на все это куда сильнее, чем можно было предполагать. Неужели дама в кровавом платье точно попала в нужное место внутри черной баронессы?

Винсент же начинал все больше чувствовать воздействие выпитого и пролитого на них дурмана – к спине все настойчивее прилипала пропитавшаяся потом ткань рубашки под камзолом, он перестал полноценно ощущать вес своих конечностей, шея растягивалась и млела, заставляя голову качаться в стороны, и по телу все настойчивее разливался жар. Кажется, бессмертный ощущал как никогда прежде пульсирование каждой своей большой вены.
Но то, что происходило с его разумом, не телом, поднимало муть со дна сильнее. Некуда было перевести взгляд – все полнилось воспоминаниями, расплывчатыми или слишком резкими картинками. Ты в капкане, приятель, засел целиком за эти несколько прожитых рядом зим и отгрызенная конечность не спасет.
Станет ли когда-то все, как было прежде? Будет ли чародейка также, закинув на его колени босые ноги, читать очередной роман и перечитывать для него самые пикантные строчки, или станет он играть с ней в карты в зимний вечер под очередной бокал на действие и еще раз действие, будет ли чародейка час выбирать и менять прическу и платье для него, как домашнее, так и на выход, станет ли он будить поздно встающую ведьму чашкой горячего напитка и теплым, сносно приготовленным простым завтраком, станет ли он проявлять не только желанную силу, но и простую человеческую нежность и осторожность к раскрасневшимся, распухшим местам на теле ведьмы?
И зеркальные воспоминания все больше заставляли его задаваться этими вопросами и ощущать болезненное подрагивание грудной клетки. Но жадный, никуда не исчезнувший голос, выкидывающий к поверхности все самые злые эмоции, кричал что это не то, что бессмертному по-настоящему нужно.
Она должна пасть к твоим ногам в первую очередь, приятель. Все остальное всего лишь приправа, не главное блюдо.

Но неожиданно родившийся на кончиках белых пальцев зеленоватый огонь, как когда плавили медь, на раз перекричал все мысли, голоса и воспоминания из зазеркалья. Винсент поспешно кинулся на мягких коленях к ближайшей стене у поворота, ближе к ощерившейся, зашипевшей, как кошка бывшей баронессе.
Но прыгать в огонь на перерез возникшей опасности было делом недалеким, к тому же когда в игру вступало это пламя его сталь больше была не нужна.  Бессмертный все же успел заметить в отражениях красный всполох, но всего на мгновение – некромантский огонь не щадил ничего и никого.

- Алая сучка!..
-…кажется, она полностью согласна с этим утверждением. – все еще с беспокойно расширившимися глазами под маской произнес негромко Винсент под раздавшийся смех, совершив несколько шагов вперед, мимо чернокнижницы в пустой, обманчиво безопасный коридор.
У него все больше складывалось впечатление, что они остались в этой западне одни. Иных же ценителей порвали в клочья и теперь вот-вот, с минуты на минуту настала очередь союзников.
- Что это было?..
Какая к псам разница? Или теперь ты, юный баронет, наконец прозрел и ощутил леденящую опасность за игривой, гипнотизирующей маской твоей любовницы и «вымогательницы», которая была всегда там?
Беда же медленно повернулся плечом назад только тогда, когда раздалось змеиное шипение и последовал удар тела о зеркальную стенку. 

- Убью, клянусь, голыми руками...
Именно эти истинные, настоящие, с самого закапанного дна эмоции бессмертный желал увидеть направленные в него. Не усмешки, не болезненно давящие на достоинство издевки и молчание бывшей баронессы, но вот это.
Челюсти его негромко скрипнули, в глазах вновь отразились миазмы жадного голоса. 
Снова не ты, приятель. Почему ты так не делала со мной, почему проявляла осторожность, что на самом деле желала сказать, изрыгнуть или выкрикнуть, но молчала?

Сын мецената совсем не ожидал этого, такой реакции, такой стороны ведьмы. Еще немного огня в зеленых глазах, и он не удержится и намочит свои шелковые портки.
Но ты-то, приятель, на его месте не стал бы мочиться, только еще пристальнее начал бы вглядываться в эти зеленые, прекрасные глаза.
Наркотик бил точно, очищая от скорлупы.

Но во всем этом был и один жирный, гадкий минус – теперь юный баронет знал про некромантку больше, чем ему следовало. И как ты теперь поступишь, приятельница, с тем, кого можешь убить раз и навсегда, и кто не вернется с того света?

- Прости, милая, не признала сразу âme sœur*. – раздался тягучий, наполненный голос дамы в красном вновь из ниоткуда после продолжительной паузы.
- У таких как ты золотой билет - вход и выход прямая линия. – в голосе не было ни наигранного, ни искреннего извинения, но и насмешки тоже прекратились.
И после защелкали механизмы, изменяя запутанный коридор наконец в прямую линию, прямиком к неяркому, красноватому свету в конце него.
-…только вот для твоих спутников билет не бесплатный. – сильный выдох над головами «ценителей» через приоткрытый рот с острыми, как наточенный нож головореза, клыками.
Зеркальная поверхность в нескольких шагах от Винсента вздрогнула и поползла наверх, открывая боковой тупиковый проход, где на полу на красной подушке блестели в свете некромантского огня два позолоченных, пустых, пузатых бокала. И только один тонкий стилет, как насмешка – второй же у «ценителей» был и так.
- Если цена устраивает твоих спутников, то передайте бокалы моим неоценимым помощникам-зверям на выходе. И да, по самый край.
-…устраивает целиком. – моментально произнес без злости и удивления, твердо мечник, поднимая один из бокалов. И слов в голове, которые десятки раз произносила ведьма о крови и той силе, которая она несет, не возникло – они моментально были задушены под воздействием предыдущих, ужаливших мыслей о черной волшебнице.
Возможно, пусти ты себе кровь, приятель, тебе полегчает…

Говорить о том, что ты останешься в этих коридорах, если откажешься пролить свою кровь, даме в красном не пришлось – все было и так понятно. Как и то, что некромантку повелительница зверей не боялась, только давала той шанс поступить с ней подобающим образом.
Ты польщена, приятельница?
_________________
*Родственная душа.

+1

26

Почему всегда действие и только действие, Бессмертный? Не потому ли, что правду признавать слишком тяжело? И не в том ли правда, что все самое светлое, теплое и хорошее друг в друге вы уже постигли, а дальше из неизведанного - только тьма, холод, жестокость и звериный голод, перемешанный со страхом?
Не на этот ли крючок и цепляли хозяева лабиринта?
И станет ли когда-то все, как было прежде?

Она убила бы Рауля - видит Тьма, она сделала бы это. Не потому, что он был тем избранным, что навлек на себя животную ярость Черной баронессы, но потому, что он просто оказался подходящим для этого объектом. Накопленные злость, напряжение и настороженность необходимо было выплеснуть, вылить, вырвать из груди, дать им ход. И подвернись под эту горячую руку Винсент, как он того желал, не привело бы это к настоящей катастрофе - здесь, в лабиринте, где выхода нет?
Бойся своих желаний, рыцарь: они ведь однажды могут и исполниться.
Она убила бы Рауля, и Беда не помешал бы ей - но помешал голос. Уже знакомый и осточертевший, с шелковой скрипучестью, с низким хрипловатым смехом. Отрезвляющий голос.

Родственная душа...
Ския, чуть помедлив, выпустила горло баронета, разжала тонкие, цепкие птичьи пальцы. Отступила на шаг, поправила чуть сбившуюся набок кошачью маску. Безошибочно повернулась в том направлении, где со скрежетом открывался коридор к манящему красноватому мерцанию.
— У таких как ты золотой билет — вход и выход прямая линия.
- Да неужели? - в голосе некромантки все еще звенели отзвуки прежней кипящей злости, столь редкостного чувства для ее холодной, расчетливой натуры.
- …только вот для твоих спутников билет не бесплатный.
- Что?.. - сипло выдохнул Рауль, нервно ощупывавший горло, словно пытавшийся убедиться в его целостности. В свете магического огонька была видна мокрая дорожка под правым глазом баронета. Ему было страшно в лабиринте, но по-настоящему напугала его женщина, которую, как ему казалось, он знал давно и насквозь. Даже не рыцарь-головорез со своим ножом, ведь едва ли Винсент заставил бы юнца мучиться перед смертью. - Что?!
Он вздрогнул всем телом и скосил глаза вбок, где стена вновь отъехала, освобождая закуток с двумя бокалами и ножом. Окончательно раздавленный и испуганный, он едва ли понимал, что происходит, и что от него требуется.
Ския тоже посмотрела в ту сторону. Спина ее была прямой и твердой, как палка.
— Если цена устраивает твоих спутников, то передайте бокалы моим неоценимым помощникам-зверям на выходе. И да, по самый край.
- А если нет? - с явным вызовом вскинула подбородок некромантка.
- …устраивает целиком.
Ох, Беда, куда ж ты лезешь? Ничему не учит проведенная бок о бок с черной колдуньей жизнь: не отдавай некроманту ни волоса, ни одежды, ни крови своей.
Или же - не некроманту...

- Не вздумай, - прошипела Черная баронесса, но с места не сдвинулась. Знала, что Винсент ее не послушает, шагнет в комнату, бестрепетно возьмется за нож - свой собственный нож, не ту изысканную ковырялку, что предложили помощники Алой Дамы.
Она вовсе не была польщена. Своим обострившимся кошачьим чутьем она чуяла ту ловушку, что была для них приготовлена, но пока не знала, как ее избежать.
- Чего ты хочешь? - некромантка развернулась в сторону алого сияния, прищурилась, но до источника звука все еще было слишком далеко. Не рассмотреть.
- А чего хочешь ты, явившаяся сюда? - незамедлительно откликнулась Алая Дама, невидимая в том конце коридора. - Все, кто пришли сюда, явились испытать себя. Проявить свои истинные черты. Свою звериную натуру. Кому-то повезло. А кому-то...
За спиной снова испуганно забормотал что-то Рауль, наблюдавший, как рыцарь бестрепетно взмахнул ножом над собственным оголенным запястьем. Кажется, он начинал понимать, что от него требовалось.
- Я... я не стану! Не буду! Ты меня не заставишь! - он вытаращился на Беду так, будто тот собирался самолично распахать ему руку.
Алая кровь, густая и вязкая, тонким ручейком перетекала в бокал.
Ския сделала несколько шагов вперед - и откуда-то сверху, из темноты, нарисовались двое слуг Алой Дамы в масках. Ее они пропустили, но сомкнулись за спиной, не позволяя и некромантке отступить назад, и Винсенту приблизиться без платы.
- Но ты уже испытана, милая, не нами, но другими жизненными... - Дама прервалась, гулко сглотнула, сделав паузу, чтобы пригубить собственный кровавый напиток. - ...коллизиями. И мы можем принять вас к себе. Тебя и... того из твоих самцов, которого ты сочтешь достойным этого.
Она музыкально хохотнула.

+1

27

Потому что «правды» ты, приятельница, боялась, как оранжевого огня. Проще совершить действие, чем через сопротивление вытаскивать из недр или сталкиваться с правдивыми словами своими или воина. Твоя защита-мантра была проста – пока «правда» не озвучена, она не повиснет в воздухе, она не уколет, и она просто не будет существовать.
Но правда-то на самом деле существовала всегда, только о ней приходилось догадываться, выуживать каплями и составлять картинки-пазлы. Иногда верно, но чаще - нет.
Кто же вдавил в твою голову, приятельница, что непознанное «неизведанное» весит больше познанного противоположного?
Или ты боишься до одури в первый раз в своей жизни из-за этого неизведанного быть непонятой и отвергнутой?
Хей, твое молчание, приятельница, в конце концов может привести к тому же результату.

Винсент же не боялся своих желаний – это одно из немного, что у него осталось. И этим желаниям, по правде говоря, он был рад. Значит мечник был еще кое-как, но «жив», значит ему было не все равно и он желал большего.

- А если нет? Не вздумай.
Головорез кинул на все еще разгневанную, широко открытую эмоциям чернокнижницу взгляд, какой она встретила в своем жилище три дня назад.
О, ведьма, ты спрашивала меня устраивает ли меня цена, когда нужно было достать сраный глаз-филактерию? Нет, ни секундным взглядом, ни словом, ты даже не подумала о такой необходимости.
Так что теперь давать непрошенные «советы-приказы», когда в сделке ты не участвовала, ты не имела никакого права.
Властительница зверей же поступила с бессмертным намного правильнее и уважительнее - она не посчитала его только полезным телом, у которого не должно было быть своих принципов и права голоса.

- А чего хочешь ты, явившаяся сюда?
И правда, чего на самом деле желала бывшая баронесса? Крови, залить весь мир в ней, или все-таки своего спасения.
- Проявить свои истинные черты.
Винсент в звенящем молчании бросил мокрую перчатку на пол, отодвигая рукав камзола и рубашки. Шелковый голос дамы в кровавом платье бился вместе с пульсом рыцаря, не подначивая, но подтверждая его намерение и его мысли.
Наточенное лезвие вспороло кожу вертикально без сомнений, и последовавшая нарастающая боль не уколола, как это бывало – она откликнулась наркотическим, расползающимся сильнее жаром по венам от места пореза. Беда не спеша засунул нож за пояс, пачкая тонкой полоской своей крови белую ткань рубашки на поясе и каплями сапог и пол. И после он подставил бокал к ране, прикрывая глаза на мгновение.
Каплей потерянной крови больше, каплей меньше, какая к черту разница – он, как нашептывал ему жадный голос, готов был платить щедро.

- Я... я не стану! Не буду! Ты меня не заставишь!
-…о, ну раз так «советует» твоя обворожительница, то конечно не будешь. Ты же по итогу стерпишь все ради... – негромко отозвался Винсент, не закончив свою мысль. Он не повернул головы в сторону юного, ошалевшего баронета или чародейки, наблюдая за тем, как его кровь наполняет золотой бокал.   
Спасать или вправлять мозги сыну щедрого мецената, насильно наполнять его кровью второй бокал у Беды не было никакого желания и выгоды. Чародейка была права – головорез желал покончить с этим «соперником». И жаль, что створка не прищемила и не выдавила через зад «павлину» кишки еще десять минут назад.

- И мы можем принять вас к себе. Тебя и... того из твоих самцов, которого ты сочтешь достойным этого.
- Желаю вас, мадам, расстроить: я не иду в довесок к ней, я не жеребец на ярмарке. И я кусаюсь куда сильнее, когда моего мнения не спрашивают и не учитывают. – без гавканья, но разделяя четко слова произнес мечник под маской, издевательски задерживая наполненный, теплеющий от крови бокал над протянутой рукой помощника-зверя с красным блеском в глазах. Но взгляд бессмертного был направлен на застывшую, отрезанную от него телами некромантку.
И после он медленно передал свою плату, выуживая из нагрудного кармана сложенный треугольником платок и перекрывая рану – край рукава рубашки окрасился в кровавый.
Но мечнику не полегчало.
Видимо, не достаточно крови пустил, приятель.
Неоценимый помощник-зверь накрыл верх бокала заранее подготовленной золотой крышкой и исчез в темноте тенью – с этой точки, у самого выхода, теперь союзникам был виден «потолок» этого лабиринта и дополнительный из белого камня длинный балкон, также ведущий со второго этажа в следующее окрашенное красным приглушенным светом помещение.
Будет ли плата стоить всего, что ждало их впереди? Если же нет, то ты, приятель, ох как спросишь с кровавой дамы.

Отредактировано Винсент де Крориум (31.03.2023 03:53)

+1

28

Чего она все-таки желала - спасения или мести?
О, Черная баронесса была воистину ненасытна: ею в равной степени владели оба желания. И как ребенок, не желающий и не умеющий выбирать, она разрывалась между ними, не могла определиться, и потому не приближалась ни к одному из желаемых исходов.

На предложение Алой Дамы она невесело усмехнулась, но ответить не успела - Винсент ответил за нее:
— Желаю вас, мадам, расстроить: я не иду в довесок к ней, я не жеребец на ярмарке...
- Ты все сама слышала, - Ския сделала еще несколько шагов вперед. В алом сиянии впереди обрисовались очертания женской фигуры - туманные, неявные, словно Дама соткалась из багрового марева, окружавшего ее. - Если хочешь его заполучить, с ним же тебе и придется договариваться. Вот только сомневаюсь, что он послушает...
Рауль, оставленный позади, всхлипнул, решаясь. Ответ Беды и высокомерное предложение выбора Скии подтолкнули его - зажмурившись, мальчишка резанул изысканным лезвием запястье и тут же неумело подставил руку над кубком. Алая струя полилась вниз.
Алые капли же отмечали путь Беды, пропитывали рукав, заставляли вышколенных слуг Дамы тяжело сглатывать, с трудом удерживая собственную жажду. Но эти люди были добычей их хозяйки, тронуть их было невозможно.
Алая Дама снова издала смешок:
- Этот - нет. А мальчишка, думаю, вполне тебе покорен. Ты могла бы взять над ним абсолютную власть...
Соар-младший тряскими руками протянул стражам кубок, и те расступились, пропуская его, поспешного, неловкого, потерянного.
Ския бросила на него быстрый взгляд.
- Мне это не нужно.
Но нужна ли ей была власть не над неважным ей Раулем -  но над Бессмертным? Отказалась бы она от нее, если б можно было заполучить ее так просто и без усилий?

Коридор упирался в небольшую полукруглую комнату, где вязко, влажно, сильно пахло цветами и кровью. Дурманящий, сладко-соленый запах, в котором терялись даже собственные духи некромантки. Кровь и лилии заслоняли мох и розы.
Алая Дама изящно-небрежно расположилась в тяжелом кресле, и ее багровое шелковое платье озером растекалось вокруг нее, словно хозяйка Хедмора - неважно, на один ли вечер, или на всю жизнь, - сидела посреди кровавого источника. У ее ног неряшливой грудой были свалены маски: тигр, мотылек, дракон, лиса.
На некоторых из них остались уже засохшие багровые пятна. Губы Алой Дамы, видневшиеся из-под ее собственной маски, были красны, и белоснежным платком она промокала их.
В комнате она была одна, если не считать ее слуг, оставшихся в коридоре. Или, по крайней мере, видно было лишь ее одну.
На троих дошедших Дама уставилась с неподдельным интересом. Отложила платок и поднялась, от чего кровавая волна платья у ее ног всколыхнулась.
- Ну что ж, я рада наконец-то приветствовать вас лично. Чужих в лабиринте нет, все, кто вошел сюда, сыграли свою роль... или еще сыграют ее, - голос ее, низкий, обволакивающий, звучал словно не из груди, а сразу из всех уголков комнаты. - Остались вы...
Ския не сделала шага назад, но ощутила присутствие Беды за своей спиной - привычную тяжелую надежность.
Или давящую угрозу?
- Я наблюдала за вами все это время. Видела вашу жажду, - взгляд Алой Дамы скользнул по баронету Соару, отчаянно зажимавшему собственную порезанную руку, - ...силу, - она взглянула на Винсента, - ...и одержимость.
Ския молчала. Дама была чем-то большим, нежели человек, и это невольно будило в памяти старые страшные сказки - из тех, что юная баронесса де Энваль любила читать перед сном, чтобы после, в кровати, будоражить воображение скрежетом ветвей за окном и игрой теней в углах.
Теперь старые страхи обрели плоть и форму - вызывающе-роскошную форму Алой Дамы.
- У каждого из вас есть желания, которые я могу исполнить, - Дама, совершенно не страшась никого из них, сняла маску, не глядя, отбросила ее в сторону. У нее были резкие, хищные черты лица: узкие, вытянутые к вискам глаза, острый длинный нос, настороженный прищур. Волосы, такие же нестерпимо-алые, свободными волнами падали на плечи. Она казалась начисто лишенной возраста, и вместе с тем отчетливо было видно, что она стара. Возможно, так же стара, как Теобальд.
- Сила. Власть. Освобождение. Месть, - перечисляла она, скрестив руки на груди. - Знаете, что открывает дорогу к каждому из этих желаний?
- Кровь, - подала голос Ския, разомкнув пересохшие губы.
Она начала понимать.

+1

29

Красный свет-марево, когда союзники оказались в нем, принялся резать привыкшие к полумраку глаза, заставляя наполниться зрение черными кругами и кольцами. Источник сильного цветочного запаха и железа вновь овладевал гортанью и ноздрями, и бил с удвоенной силой, влияя на общее ощущение пространства и своего тела в нем.
Словно методичные и плавные покачивания на кровавых волнах, приятели.

- Вот только сомневаюсь, что он послушает...
Винсент скосил глаза под маской, впиваясь в затылок чернокнижницы и сжимая рот в тонкую полоску.
Неужели, приятельница. Ты-то разве не послушаешь, если предложенная цена затмит все от одного края горизонта до иного? О, место большим сомнениям.
Ты прошла много трудностей, которые с каждым разом становились и будут становиться только сложнее, но сил-то - меньше. Настанет же момент, когда они станут просто неподъемными. И если раньше отказ от «цены», предлагаемый камнем из сокровищницы меча или папоротником, был прост, ты верила в свои силы и успех, то сейчас…

- Ты могла бы взять над ним абсолютную власть...
И опять этот трусливый баронет никак не исчезнет с твоих, приятель, глаз - терпение бессмертного было не бессмертным. Мечник резко повернул голову назад, когда «павлин» протянул свою плату за выход из этих кошмарных, одиноких коридоров.
Винсент ощутил острое желание толкнуть сына щедрого мецената в темноту и закрыть перед его носом одну подвижную створку. Но этот план изначально был провальным – головорез не контролировал здесь все. И именно поэтому он только раздул ноздри, когда Рауль поравнялся с ним в этом кровавом свете.

-... или еще сыграют ее.
Бессмертный, как и некромантка, играть в чужие игры и «пьесы» не любил. Вся эта нелюбовь исходила чаще всего от незнания всех правил чужой игры.
Нужно придумать и внедрить свои, приятель.
Голос кровавой дамы пленил, проникал до самого костного мозга и распространял там, кажется, свой аромат.
Не смотрите в гипнотизирующие глаза змеи, приятели.   

- У каждого из вас есть желания, которые я могу исполнить…
- Кровь.
- Что же есть у вас, мадам, чего нет у меня, что позволит вам исполнить мое желание? – неожиданно насмешливо, с тонким послесловием сарказма и вызова произнес рыцарь, приподнимая подбородок и заставляя стальные клыки блеснуть отсветом красного марева.
Нужно было устанавливать главенство в этой игре, с наскока, разрушая насаждаемые чувства медлительности и упоения.
Зря, кровавая леди сняла маску – это отрезвило мечника на несколько капель, заставило всколыхнуться его баранью напористость и несгибаемость.
- Навряд ли вы, мадам, в силах исполнить мое самое главное, заветное желание. Иные же мои желания… за них платить – это не знать себе цену. – продолжил Винсент в том же тоне, распространяя свой голос в комнате и заставляя отражаться от скругленных стен. Таким простым путем бессмертного становилось больше.
Кровь же выступала платой с самого начала появления людей на этой земле. Все они и их предки платили этой красной жидкость начиная рождением детей и заканчивая золочеными тронами.
Но как кровь могла исполнять желания, как?

- Я готов платить! Я-я желаю смерти этим двоим, какой они пожелали мне! – неожиданно раздался резкий, надрывный, порывистый голос юного баронета, сжимавшего порезанное запястье целой рукой. За это время он успел перейти из одного состояния в совершенно противоположное, предусмотрительно умножив расстояние от союзников и подойдя ближе к кровавой даме, лицом ко всем.
Никто и никогда ему так не угрожал, никто и никогда не заставлял его чувствовать себя настолько незначительным и униженным, как таракана под сапогом.
И не важно, что раньше он в своем роде боготворил целительницу с площади фонтанов, она была его любимицей из всех его женщин – теперь-то она показала кто она есть на самом деле. И совладать с настоящей он просто не мог.
В этот же момент за спиной кровавой властительницы зверей смиренно, опустив голову показался слуга с подносом, на котором стояли два знакомых, пузатых бокала.

Отредактировано Винсент де Крориум (05.04.2023 01:33)

+1

30

— Что же есть у вас, мадам, чего нет у меня, что позволит вам исполнить мое желание?
Алая Дама перевела на рыцаря смеющийся, холодящий до мурашек взгляд. Глаза у нее, вопреки ожиданию, были почти прозрачные - настолько светло-серые, что казались бесцветными. Она могла выглядеть заинтересованной, но глаза ее выдавали.
Ей было все равно. Почти все равно.
— Навряд ли вы, мадам, в силах исполнить мое самое главное, заветное желание.
- Ну почему же? - уголки карминовых губ дрогнули. - Ты хочешь то, что тебе не принадлежит. Ту, что тебе не принадлежит целиком и полностью. Но она склоняется перед силой, ты это знаешь...
Она скользнула взглядом по некромантке, и Ския сдвинула тонкие брови. Алой Даме и вправду было все равно - с одинаковым равнодушием, словно об имуществе, она говорила и о самом рыцаре, и о Черной Баронессе. Люди давно перестали быть для нее существами с собственной волей, превратившись в управляемые желаниями машины, каждой из которых можно было управлять - если знать, как эти желания использовать.

Но первым на крючок желаний попался юный баронет.
— Я готов платить! Я-я желаю смерти этим двоим, какой они пожелали мне!
Ския развернулась резко, как ужаленная змеей, на мгновение даже выпустив из виду Алую Даму - чего она не ожидала от мальчишки, так это такой решимости. Никогда в жизни она не воспринимала Рауля Соара всерьез, считая (и вполне справедливо), что это она диктует условия, по которым строились их взаимоотношения. Юнец был слаб, избалован, падок на удовольствия, им легко было манипулировать, и силы воли в нем было меньше, чем в мерном стаканчике, который некромантка использовала для своих зелий.
Перед лицом опасности даже слабейший и ничтожнейший, забитый в угол, может проявить неожиданную решимость. Этого она не учла, полагая, что Рауль так и будет трястись где-то позади.
- Не смей! - прошипела Черная баронесса, но хозяйка Хедмора хрипловато рассмеялась. Протянула руку, взяла кубок, безошибочно выбрав из двух, поднесенных слугой, тот, где была кровь Соара-младшего.
Пригубила. Прикрыла глаза, смакуя. Облизнула узкие губы.
Рауль, крепко зажимавший руку, бледный, с горящими глазами, растерявший все былое высокомерие, нетерпеливо ждал.
- А у тебя есть... потенциал, - наконец, обронила Алая Дама, милостиво улыбнувшись. - Не такой высокий, но компенсируется твоей злостью, мальчик. Ну и кровь... чистота рода всегда обладает особым вкусом.
- Так что? - Соар бросил гневный взгляд на Скию, собравшуюся, напряженную и готовую к схватке, на Винсента, скрытого за своей клыкастой маской, но несомненно опасного для него. В эти мгновения он чуял большую угрозу от них двоих, чем от женщины в красном.
И зря.
- Хорошо, - Алая Дама слегка пожала худыми плечами и неторопливо встала с кресла, отчего ее багровое платье вновь плеснуло кровавым потоком ниже колен.

В следующие мгновения все произошло быстро. Очень быстро.
Женщина мелькнула в красной дымке размытым силуэтом, внезапно оказавшись прямо за спиной Рауля. Узкая рука бесцеремонно вцепилась мальчишке в волосы, резко задрала ему голову. Между раздвинутых ярких губ блеснули длинные тонкие клыки - Дама неожиданно широко разинула рот, так, что нижняя челюсть отпала неестественно, пугающе далеко - и с хлюпаньем впилась баронету в шею. Соар не успел даже вскрикнуть - глаза его закатились, руки конвульсивно дергались, отчего пол вокруг него покрылся сияющими кровавыми каплями.
По спине некромантки побежали мурашки. Она невольно сделала шаг назад, к Беде.
Вампиры. То, о чем большинство людей слышали мельком, те, чье существование периодически было поставлено под сомнение - и все же вот они, здесь, в замке Хедмор, в лабиринте, охотятся на гостей. Пьют кровь. Чудовищные твари, разорвавшие гостей на маскараде.
Она думала, что кровавая история Хедмора привлекает, в первую очередь, некромантов - все указывало на это. И совершенно забыла, что есть и еще кое-кто, обожающий ощущение агонии и смерти.

+1


Вы здесь » Арканум. Тени Луны » Рукописи о былом » [5 Расцвета 1056] Танцы на костях


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно