«И гордое имя помочь обмануть было не способно, по крайней мере из прошлого.»
Но сколько еще обманов и трудностей необходимо было преодолеть им – достаточно для обмануться и оступиться, и пойти не по тому пути из тысячи.

-…ты когда-нибудь желала учиться здесь, быть принятой среди своих? – задал вопрос Винсент в ранний час, опираясь предплечьями на фальшборт на палубе и подставляясь несильному ветру, когда всех пассажиров подняли из постелей и приказали готовиться к высадке. Плащ из серой ткани со знаком меча надетый поверх темно-серого мундира шуршал не успокаивающе ни разу. В надлежащий своему званию вид Исполняющий привел себя только сегодня.
Корабль наконец-то приближался к Ивлиру, который вырос из ниоткуда. Несколько дней подряд вокруг них была только вода, и могло сложиться впечатление что они застряли на одном месте или плыли сразу и назад, и вперед. Водные путешествия бессмертный терпеть не мог.
И вместе с тем великие башни магов становились все более отчетливыми – настолько высокими и блестящими они были, из белого камня и зеленых крыш. И там, за невидимыми с палубы горами в более снежной части острова была школа мастеров, о которой Винсент знал не понаслышке, чего он не был способен сказать о пристанище магов.
Плавание для воина получилось странным и затяжным, останавливающим время. Небольшая пассажирская каюта скрипела и стонала, волны шумели о своем, кровать для бродяги была неудобной и короткой, что правильное место в ней находилось с трудом. И только и оставалось, что заниматься бессмысленными променадами на палубе, чисткой снаряжения по очередному кругу, и чтением все еще забавной, излишне романтической и развратной литературы. И единственной полезной вещью были тренировки до седьмого пота, которые воин устраивал или рано утром, или поздно вечером, вынуждено приплатив за «беспокойство» моряков капитану. К сожалению, никто из пассажиров присоединиться к тренировкам и стать соперником в поединках не решился – в первый и последний раз при свете дня все закончилось для наглеца быстро и с дополнительно унизительно подстриженным усом.
И единственное что беспокоило бессмертного всерьез, о чем он сказал некромантке перед тем, как они готовились в первый раз в каюте ко сну, просто вывалил без подготовки – это откинуть копыта на корабле и воскреснуть за бортом. И что в таком случае оставалось делать чернокнижнице с трупом на руках он не знал, не сети же кидать, но ни к какому решению в такой ситуации они в итоге не пришли.

Больше о сыне Винсента они с чародейкой в плавании не говорили, как и о бароне – все это осталось за трапом, на оставленном позади берегу. И теперь воин шел на «битву» как подобает, и печаль с тысячами так и не пройдённых шагов не вставляла палки в эти колеса, она только негромко переливалась в его груди, иногда вырываясь мимолетной тенью в уголках глаз.
Но это никуда не исчезло, приятель, оно осталось вас ждать, как ждет преданная женщина своего моряка, вытирая слезы белым платком и всматриваясь в водный горизонт.

-…веди себя прилично. – произнес бродяга бывшей баронессе в один из вечеров, когда шепот с желанной границы все-таки нашел его среди водного ничего и принялся вплетаться в реальность и в звуки вокруг. Но позволить призракам набрать силу и мощь Винсент никак не желал. И именно поэтому он откупорил крышку зелья и опустил внутрь горлышка взгляд, перед тем как выпить его.  Ничего иного у воина и не оставалось, как принять горизонтальное положение и до последнего не закрывать глаз – он желал сказать чернокнижнице еще нечто о ее непонятном взгляде, но не успел и впал в черное, защитное небытие и его рука медленно соскользнула с груди и повисла беззащитно.
Главное было проснуться, приятель, где заснул, а в каком виде было ведь не столь важно.

Что было в этом плавании странным – это не наличие нескольких магов на корабле, но спектакль, о котором говорил продавец билетов в порту перед продажей. Постановка на палубе была великолепной, декорации переливались и образовывали сцену, место было и дымовой завесе из специального порошка, и огню изо рта, и цветастым костюмам. Все были в восторге и аплодисменты долго не унимались, но некромантке и воину было не до восхвалений.
Спектакль был о великом маге, который был не доволен своей силой и желал большего. Он прикоснулся к запретным знаниям и заклинаниям, и после принялся высасывать кровь, и с ней силы, из магов, из своих соратников и учеников, становясь сильнее. И никто из них не был способен остановить его, а он все жил и продолжал уничтожать все на своем пути. И победить его удалось только семи магам, заманив в недавно возникшую академию, в центр, где сходились башни (возможно, место финала менялось в зависимости от места выступления). И эти маги разделили-разорвали его тело на семь частей, поглотили эти части своими телами и после принесли себя в жертву, так как иного выхода у них не было.
Не было, приятели.
И теперь их останки покоятся под башнями, зло побеждено. Но что же скрывается там, во тьме их могил?

Отредактировано Винсент де Крориум (11.05.2022 04:06)

Внутри каюты во время плавания бывшая баронесса напоминала змею, затаившуюся и свернувшуюся под камнем, но готовящуюся к атаке. И к большому неудовольствию последней ей все-таки приходилось выходить в столовую, есть среднего качества пищу и уползать обратно. И воин не спешил за ней – ей нужно было место, и он его ей по-хорошему предоставлял насколько это было возможно в тесном помещении.
Получилось ли у нее разложить и переварить не пищу, но мысли за это плавание оставалось загадкой, кажется и для нее самой. Но время их собственного спектакля и правда приближалось, заставляя обратить на себя все внимание – и к лучшему.
Они шли осознанно на риск, но поручить это было больше некому.

- Я не надругаюсь над твоим бессознательным телом. Возможно...
Всего лишь покрою тебя саваном, как мертвеца, приятель. Если не из сердечных мыслей вон, которые были не подвластны, то пусть по крайней мере с глаз долой исключительно для отдыха собственных глаз.
И воину крайне сильно повезло, что в тот момент он спал, как убитый, хей-хоп.

-…я из-за твоих побрякушек ничего не слышу вокруг, ты как ярморочный зазывала, Анжелика. – кинул Винсент чародейке, издеваясь над ней, когда они спускались по трапу и он помотал из стороны в сторону увешанную браслетами и цепочками руку, за которую придерживал при спуске по мокрым доскам. Такие звуки просто-напросто вредили «глазам на затылке» мечника и заставляли его чаще смотреть по сторонам.
И к такому образу чернокнижницы было необходимо привыкнуть – она выглядела странно, и предыдущие облегченные пусть и черные платья нравились ему куда больше, как и красноватая помада на чувственных губах.
Выглядеть городской сумасшедшей можно было и с перьями и гнездом на голове, но видимо у черной волшебницы был предел того, насколько нелепой она могла выглядеть в своих же собственных глазах.

Пока они дошли до посольства, Винсент понял, что быть здесь больше необходимого у него не было никакого желания. Все здесь было иначе, чем на большой земле или в школе мастеров – иные правила, в которые посвящать никто их не планировал. В воздухе пахло как во время сильной грозы, но небо было синим и спокойным – магия переполняла каждый сантиметр города и тянулась потоками в центр пристанища магов и башни, которые были намного выше, чем та на которой союзникам удалось побывать несколько дней назад.
Не было привычных запахов готовящейся пищи, сточных канав или сырого, вечно сушащегося на веревках белья – кажется воздух здесь был стерилен.
 

- Его имя Армандус Моллер.
Было в этом имени нечто, что воину не понравилось – слишком сложным оно было, как и ждущие их проблемы с ним, о которых сомневаться не приходилось.
Ничего простого и никакого радушного приема их здесь не ждало. Винсент неподвижно сидел в гостевом кресле, щурясь от солнца и бликов от украшений, которые подрагивали на его приведенной в порядок роже.
-…изучал историю падения Ферандора, за что снискал не лучшую славу среди своих коллег.
Кем на самом деле был Ферандор для магического сообщества раз его кто-то изучал, и что он натворил, что не предавалось огласке за пределами "круга" башен. И вновь вспомнился спектакль, и бессмертный скорчился на мгновение.
Послов, служащих, их помощников и иных у власти Винсент тоже презирал – все они были чересчур ушлыми и склизкими. Но бывшая баронесса справлялась и без его помощи с этой беседой. Выкладывай полновесные монеты только успевай.
- Завтра в восемь часов вечера, в Часовой башне.
Было время подготовиться и осмотреться, но Беда был не в восторге от этого.
- Почему завтра, а не сегодня? – все-таки задал вопрос Винсент, до этого походящий больше на вооруженное сопровождение женщины, чем на значимую фигуру во всем этом.
-…придется, уважаемая, вернуть билеты на корабль. – добавил он после специально.

- Никого не удивят гости Армандуса.
- Главное, чтобы мы не были удивлены его радушием. – без напряжения выдал Беда, наконец пошевелив головой и щурясь не от солнца, но в ответ на взгляд через толстые стекла очков.
И никакой больше информации? И за что столько монет-то.
- И чем вы, уважаемый, можете посоветовать заняться до встречи с господином экспериментатором здесь, в этом замечательном городе? – червь очкастый, ты отработаешь каждую монету, ей-богу.
Винсент повернул голову к чернокнижнице, пытаясь уловить что она предпримет дальше и как восприняла всю полученную информацию, которой был как кот, оставленный в аптеке, наплакал.
Повезет ли им раскрыть секрет Ферандора и найти путь к следующей филактерии, поможет ли маг, или она спрятана здесь под одной из песьих башен, что не подобраться, хей-хоп?

Отредактировано Винсент де Крориум (12.05.2022 03:01)

- Но... достопочтенного Армандуса сегодня нет в башне. Он сам назначил мне такое время.
И где он есть, если его там нет?
«Глаза на затылке» мечника раскрылись наконец шире из-за притихших побрякушек на некромантке и заставили воина ощутить сильное желание заявиться к этому экспериментатору в гости сегодня, как непрошенный гость, и осмотреться. Но это могло порушить в один момент все их старания – магические западни и защитные ловушки от любопытных глаз никто не отменял, а они там были, сомневаться в этом не приходилось.
Нужен ли был им такой риск и что он мог принести? Раскрыть правду о жутких экспериментах, банках с мутной жидкостью, в которой плавало нечто, магические записи, которые Винсент все равно не поймет? Не пошел ли этот волшебник по стопам того, кого так упорно изучал, пусть и под благозвучным именем. Навряд ли старый сукин сын под именем Ферандор готовил целительные припарки и спасал поломанных птиц и ежей.
Будет ли игра стоить свеч – сейчас это интересовало бессмертного. И все из-за того, что это было важно для бывшей баронессы. Как она поведет себя при неудаче Винсент не знал, но заранее опасался этого. Воин-то досконально знал, что такое были эти провалы и неудачи, и научился подниматься и идти вперед, не оглядываясь.
Но сейчас, в этой комнате, в этом разговоре, с каждой минутой проведенной в этом магическом городе черная волшебница преображалась и оживала на глазах, словно накуренная до кончиков пальцев на ногах.
И это было удивительно и непривычно.
Выходил бродяга из кабинета письмоводителя, если не удовлетворенный информацией, так переговорами и торгом, который был проще пареной репы.
О, приятель, ты часто забываешь из-за некромантской неудачи какое впечатление можешь производить на людей. И даже на тех, кто больше и сильнее тебя на поле боя. Но в таком случае необходимо было немного удачи и времени, которое расставляло все на свои места, в том числе отрубленные пальцы-ноги-руки, рассечённое потное мясо, вываливающиеся, синюшные и черные из-за крови внутренности, которые никак не собирались назад.
В любом случае, план действий до завтра у них примерный был благодаря очкастому червю, и следовало его придерживаться если не по правде, то для вида.
Неизвестно кто мог за ними последовать, отправленный вслед приказом писаря – скользкие типы поступали ровно также, какими были, и все для собственной выгоды.
- Ну что ж, мы неплохо выгадали... благодаря тебе.
- Неужели ты так радуешься из-за бесплатного ужина, эти несколько дней плавания и неутешительные умения кока пробудили в тебе аппетит?
И эта улыбка чернокнижницы напрягала, пока он не разобрался откуда ноги растут. Белеющим зубам из-под широко раздвинутых губ и такому настрою чародейки желалось поддаться. Было ли это частью образа и тем, что сейчас некромантка могла себе позволить не быть страшным, черным магом, приносящим в жертву детей и кошек?
Но по какой причине.

- Мы здесь стоим уже пятнадцать минут, я скоро пылью начну покрываться. – отозвался Винсент, поднимая взгляд от купленной, сейчас развернутой газеты к стоящей у прилавков целительницы. Кажется, еще немного и она спустит все свои монеты на всякие коренья, порошки, зубы, перья, плавающие в слизи глаза каких-то мелких рептилий и прочие ингредиенты.
Не припарки целительские же она будет из них готовить, ей богу.
Мимо бессмертного пролетел водяной пузырь и взорвался мелкими брызгами посреди улицы. И бродяга повернул голову назад – там очередная группа студентов издевалась над фонтаном, у кого-то получилось переделать пузырь созданный одним в сноп снежинок.
Винсенту никогда не нравились маги, как солдату – против них было чертовски запарно воевать, в битве водяные пузыри высотой с человека поглощали и топили, кожа замерзала и разбивалась, падали камни с воздуха, запущенные не катапультой, или распадались наступающие шеренги, откидываемые невидимой рукой. И пусть в одиночку такой студент ничего из перечисленного сотворить не мог, но потом группой, в магическом круге все было иначе.
- Нам всем крайне повезло, что магов больше интересует магия, чем человеческий мир вокруг. И таких мест силы, как здесь, чтобы построить еще один круг башен, в мире не слишком много. – произнес негромко Беда, складывая газету подмышку и наконец продолжая путь, когда некромантка насытилась прилавком.

- Потому что нельзя идиотам произносить такие заклятья без подстраховки...
- Еп твою мать! - Винсент от неожиданности вжал голову в плечи и обернулся на окно, где все пошло не по плану, ускоряя шаг словно это он напроказничал. Из окна повалил густой желто-оранжевый пар, и практикующий маг зашелся в жестком, квакающем кашле, видать сдерживая позыв к рвоте.
-…ты как кошка в мешке с валерьяной.  – произнес бессмертный, кидая поначалу осуждающий взгляд на чересчур довольную некромантку и поправляя мундир.
Неужели все было из-за воздуха, наполненного магией? Неужели боли в теле чернокнижницы из-за этого уменьшились и отступили, преподнося ей живость телом.
Смотри во все глаза, приятель, вдруг шуточки перекинуться и на тебя.

На вывеске все, что осталось от чародейки – это высокая, карикатурная шляпа. Во всем остальном она больше напоминала шлюху, которой хорошенько заплатили до, вызвав всяческое расположение последней.
-…так почему ванная? – не удержался и спросил Винсент у владельца Неги, когда он великодушно проводил их к столу, и покосился на некромантку.
- В каждом номере в спальне возле окон в потолок из разноцветной мозаики у нас стоит большая ванная, господин, к ней подведена горячая вода и к ней мы всегда прилагаем наши фирменные, с секретом солевые и пенные шарики. Вы останетесь впечатлены, здесь всё так в городе магических башен! – пропел владелец, веря каждому своему слову и моментально раскланялся, замечая вмиг перекошенную морду воина.

- Так что? Прогуляемся до Аллеи Памяти?
-…ты еще не находилась, а как же чародейская ванная? – спросил Винсент, кидая утиную кость на блюдо и откидываясь на спинку, задирая несильно причесанный и подстриженный подбородок.
- Пошли, валерьяно зависимая, нам обещали нечто интересное. – он допил слишком насыщенное вкусами вино и оскалился, вставая.
- Если там не будет ничего интересного, то мы пойдем к писарю и я потребую вернуть треть, нет половину кошелька. И ты повторишь свою «умбра-юмба».

Отредактировано Винсент де Крориум (13.05.2022 04:12)

Как быстро и по живительному весомо бежало время в спешке, как волна, которая накрывала берег и забирала часть песка с собой, перемешивала и не давала времени задержать взгляд на одной определенной крупице и застрять на ней. Бессмертный не часто ощущал такое чувство спешки, но в последнее время силами некромантки «в поле» все чаще. И сейчас оно наполняло его ноздри и щекотало глотку. Еще несколько дней назад воин выл раненым, старым зверем, теряющим свое потомство, но сейчас он подначивал опьяненную магическим воздухом чародейку и готовился к исследованию новой местности и встрече – ноги заставляли бежать вперед.
План не общий, но частный, который перешел в фазу действий, вносил определенную жизнь в бессмертие и задавал темп. И тем самым он понуждал оставить все свои мысли о случившемся на последующие черные ночи, наполненные негромкими скрипами потолка и пола и мебели, и тонким свистом сквозняка.
Сегодняшний же солнечный свет был не для обдумывания недавно пережитого проклятым и бывшей баронессой, но он был для стертого временем прошлого. И в этом прошлом никто из них участия не принимал, но оно все равно имело последствия для них спустя столько лет.

Интересно, разозли бессмертный черную волшебницу до проступающих вен на висках и искр из зеленых глаз, в какого животного тогда она превратит его? Не в ишака ли, хей-хоп.
Магия пусть и была равнодушна к некромантке, но не воин – и это опьяненное состояние чернокнижницы рисковало выстрелить в самый неподходящий момент, начиная от злополучной ванны и четырех закрытых стен, и заканчивая вскрытием могил магов, некоторые из которых покоились у башен, в башнях или забытыми под ногами, где каменная плита с надписями успела стереться от сотни тысяч шагов по ней.
Но их прогулка до знакового места, места памяти, не выявила путь к филактерии, никто из них не почувствовал ее нашептываний и проклятий. И только пух от набирающих силу растений встречал их и вел, оседая в складках одежды, цепляясь за многочисленные женские украшения и распущенные черные волосы. И в каждом прикосновении такой пушинки черная волшебница ощущала крупицу магической силы, словно невесомый, теплый поцелуй к закрытым, подрагивающим векам.
О, опьянеть было так просто. Как же старый сукин сын справился с этим или наоборот поддался и сошел за своего «человека»?

-…раньше мое эго желало заиметь такую статую на треугольной площади воинской славы в Солгарде. – неспешно выдал Винсент, шаркая ногой по гравию и склоняя голову к некромантке из-за шума отдаленных волн.
- …пока я не понял, что никто не станет восхвалять статую тебя настоящего, помнить и обращать внимание. Из тебя же слепят героический силуэт, символ, век которого будет точно также скоротечен, как и прожитая жизнь. – воин поднял глаза на нависшую над ними статую мага с небольшим котелком в руке, всматриваясь в старческое, по напускному мудрое лицо и жестко очерченные губы.
Каким этот маг был на самом деле? О, какой ты, приятель, под пылью всех этих прожитых некромантских годов.
Никакой – пыль на ветру, которая все еще нечто помнит и желает оставить след в разумах не всех, но некоторых, и всего лишь на еще одно мгновение после конца.

Беда медленно следовал за разодетой чернокнижницей, изучая глазами окружение и все еще ища нечто крайне интересное. История магов Винсента же не сильно интересовала – он сам был той еще историей из прошлого. Но на статую воина с мечом бродяга все-таки посмотрел и только несильно растянул губы – от позы естественно волевой, но бесполезной. И сколько было нужно мучений выстоять в ней-то. 
- Мое терпение на исходе, писака. – произнес негромко бессмертный, вспоминая того, кто их сюда отправил. Шуток вот таких воин не понимал и терпеть не мог.
Но ситуация была спасена и фитиль, который принялся разгораться у бродяги, моментально потух.
- Она очень похожа на...
- …шатать-колотить…- проследив за взглядом некромантки произнес он, замирая на полушаге и всматриваясь в торчащий из-за веток силуэт. Воин подошел ближе, отодвигая ветки кустарника от статуи или переламывая их.
Вот и ответ, приятель, что бывает со статуями тех, кто изображен как был при жизни без лоска, фанфар и иллюзий.
— Памяти Восемнадцати Обманутых, учеников Ферандора, добровольных жертв 9 Опочивальни 997 года...
- …так много учеников. – выдохнул Беда, кидая напряженный взгляд на чернокнижницу сверху. И что он с ними, позвольте спросить, вытворял, не ежей же совместно выхаживал!
Именно здесь они были способны отыскать большой кусок жизни их заклятого врага, и возможно на каплю больше понять его для своих собственных целей. И цели эти были не для запечатления в скульптурах - Винсент желал вытянуть каждую жилу из некроманта перед тем, как последний подохнет.

- Но и предать их забвению означает повторить...
Незнакомый голос, зазвучавший за ними, застал и рыцаря врасплох, он слишком погрузился в картинку пытки. Но рука опередила сознание и меч блеснул оголенным сплавом, вытянутый на несколько пальцев из ножен. Блик заплясал на украшениях некромантки, отскочил от края таблички и врезался искаженным пятном в щеку незнакомца, не причиняя никакого вреда.
- О, кажется, заклинание мягкой поступи все еще не прошло, я использую его для наблюдения за перелетными птицами, они строят гнезда с той стороны аллеи, на камнях. – отозвался поспешно, но не больше необходимого, незнакомец, поднимая раскрытые руки и совершенно бесшумно отступая полшага назад.
И все не из-за испуга прочной стали, но из-за желания расположить к себе?
- В человеческом инстинкте определено наступать на швабру ошибок. И чем сильнее она бьет, тем больше на нее наступаешь, сначала по неверию, а потом в желании разобраться как же применить эту швабру к своим врагам и обидчикам. Или главное, что не здесь… - выдал неожиданно Беда «крестьянскую» истину и все скопившиеся за плавание слова, и свое отношение к магам. Никаких высокопарных бесед, нет уж, извольте, не с магами не в магическом городе с магическим воздухом!
Винсент со специально громким щелчком вернул клинок в исходное положение и протянул пальцы некромантке не с целью поддержки или помощи подняться, но обозначить для незнакомца что иметь дело ему придется с ними обоими в равной степени.
В любом случае представляться, как и раскрывать причину начала этого разговора – это было на стороне заметно сутулого «серого» мага, выскочившего как чертила из табакерки.
Совпадение, приятели, мало верится.

Отредактировано Винсент де Крориум (07.06.2022 13:54)

Искала ли некромантка на самом деле знаний? Или все-таки в черной части своего «я», в темных подвалах со стоячим воздухом, она желала той части силы, которая не ставит статуи на площадях, но заставляет трястись всех только от шума шагов чернокнижницы.
Власть и сила преклоняли колени и все-таки приносили славу, не золоченую, но остужающую кровь и ток мыслей.
Прекрасная и грозная, как гроза в безлунную ночь, коварная, как море и могучая, как сама земная твердь.
Силу, которую так желала чернокнижница, было спрятать в кармане ох как непросто, она рвалась наружу, желая покрыть своими «щупальцами» как можно больше. И это проскальзывало несильным блеском в глазах черной волшебницы в те моменты, когда ее черное искусство, пусть пока и не такое мощное, выкручивало кости или сжигало плоть врагов.
И Винсент боялся очутиться врагом бывшей баронессы, но не из-за боязни за свою жизнь. В таком случае это будет означать его полный и кромешный провал в отношении некромантки. И тогда ему и его мечу придется положить этому всему конец, попыток было бесконечное количество, и она это знала.
Интересно, взгляни чернокнижница на картину из своей юности, если та уцелела, что она испытает не к картине, но к смотрящей с нее неизуродованной, высокомерной баронесске?

В городе магических башен агрессия пресекалась резко, быстро и оглушительным потоком противоборствующей магии остальных. И какой маг не выступи с агрессивным порывом, со всеми магами здесь все равно не совладать. И именно поэтому в ходу здесь были шалости и на них смотрели с улыбкой, до тех пор пока эти шалости не шатали башни.

- Прошу прощения, не имел никакого намерения вас пугать.
Винсент скривил рот, но не сплюнул, вовремя остановил себя – ха, пугать! Нашел кого пугать, перепуганных-то.
Возможно наличие скрипача в камне за их спинами тоже было просто и прозаично – возможно, он пытался безуспешно учиться здесь или блистал на подмостках, развлекая высших магов, но попал под влияние некроманта и прикипел к нему?
С какой же еще стати между скрипачом и старым сукиным сыном была некая связь, которой они стали свидетелями на дне осушенного озера.
- А вы, часом, не Армандус Моллер?
Проницательности бывшей баронессе было не занимать, и Беда скосил на нее глаза, когда все подтвердилось.
- Мой спутник и коллега из Ордена Меча.
Моя заноза в никак не желающей подохнуть человеческой совести, вот кто, хей-хоп.
Посмеется бессмертный в «волшебной» ванне, когда они останутся вдвоем и этот день наконец закончится, но не сейчас.
- Исполняющий к вашим услугам, уважаемый. – коротко отозвался воин кивком, прикладывая освободившийся кулак к груди, как и подобает солдату. Имена в ордене значили куда как меньше, чем звание.  Все остальное извольте по прямому запросу.
- И его учеников.
И одна из учеников стояла прямо перед сутулым, неслышно шагающим магом. Узнай он насколько они были связаны с Ферандором, выплюнет ли тогда он свою челюсть от помешательства и может «исторического» возбуждения, кто знает.
К счастью для бессмертного, учеником старого сукина сына он не был.
- Кроме меня здесь вам никто ничего интересного об этом не расскажет.
- Именно поэтому мы приплыли сюда самолично к вам. – вновь коротко отозвался Винсент, поглаживая пальцами яблоко меча и занимая положение между статуей и магом, отрезая собой пространство инстинктивно, психологически.
Великого, бесчеловечного, склизкого как сотня змей, не могущего жить без чужой боли и угасания, подлейшего из подлецов.
- Ничего плохого в изучении истории нет.
Но всегда есть какая-то скрытая, личная цель, разве не так?

- Мне поведали духи.
О, бессмертный закатит глаза и погагает с этого в ванной, но не сейчас. Надо было некромантке выступать на корабле вместе с труппой, ей богу.
- Не пройти ли нам в мою башню? Там можно будет поговорить спокойнее.
И что ты в башне нам поведаешь или покажешь, маг?
- Занят? О нет, нет, сегодня я абсолютно свободен... для вас двоих, по крайней мере.
Винсент ощутил резкую боль в оставшихся зубах и отвернулся, словно рассматривая приближающуюся группу молодых магов. Они направились к самой большой статуе, самой страшной и грозной и вид у них был такой, что они точно задумали некую шалость.
- Такое учтивое приглашение не принять мы не можем. – отозвался Беда, склоняя голову.
И преобразившееся выражение мага, которым он одарил чародейку, воину не понравилось.

Часовая башня была в несколько раз меньше главных исполинов, она находилась в стороне от них и старые, большие часы на верхушке отбили как раз пять часов, когда они приблизились к ней, оповещая всех низким гулом. Возле башни не было ни стражи, ни учеников, только небольшая площадь со своей скупой торговлей. На путников обращали внимание, сворачивали шеи, но никто путь им не преградил.
- У меня есть наивкуснейшие сладости, начинка у всех них разная, и понять какая можно только раскусив. – бодро произнес Армандус, открывая нижний вход, не защищенный магией. Им предстояло подняться по винтовым узким ступеням на самый верх, выше часов.
- И чай у меня из розовых цветов, которые цветут только несколько дней в самый жаркий день на Ивлире. – продолжал задвигать маг, с отдышкой. И чем выше они поднимались, тем отчетливее становилось ощущение наполненности этого места чужой магией – он провел на последнем пролете рукой перед собой, складывая причудливо пальцы, и несколько неприятных сюрпризов для незваных гостей растворились и отступили.
Башня все-таки была высокой и большой, место «отшельничества» историка было достаточным для всех его «забав». Но перед тем, как попасть в центр этого места, Армандус остановился в «прихожей», отделенной тяжелой большой шторой. Было здесь пыльно, мало освещения и пахло крайне странно, но, кажется, отдалено знакомо для некромантки.
- Ферандор светил ярко, его острый ум покорил всех здесь, он раскрыл секрет одной из башен и тогда его оценили. И после этого младшие ученики принялись ходить к нему на поклон, они желали быть приближенными к нему и быть в первом ряду, когда Ферандор поразит еще раз всех, и следовательно они вместе с ним. – маг щелчком пальца закипятил воду в чайнике, голос его, и правда, звучал как у историка-повествователя.
- О, глупая ребятня, они желали не знаний, они желали славы и вписания своих имен в Малахитовую книгу. – с некоторой горечью и еще чем-то отозвался Армандус, на маленький квадратный стол возле пыльных кресел приземлилась пиала с обещанными сладостями.
- …но для меня остается секретом, как Ферандор обманул шар. – неожиданно острый взгляд кольнул чернокнижницу.

Были ли важны местечковые правда и вранье для магов-историков, которые смотрели на людские жизни и протекающие дни как еще одна величиной с ноготь зарубка в скале времен? Кажется, серый маг был к этому всему снисходителен, главное - его желали услышать.
Но если человек перед ним оказывался птицей большого полета, кто знает на что был способен историк.
Место, в которое привел Армандус, бродягу и бывшую баронессу полностью соответствовало его положению и отношению к нему – брошенный всеми на краю истории.

Беда присел на пыльное кресло не сразу, он какое-то время топтался на месте. И все это было не из-за боязни пыли или высоты, на которой они сейчас все находились. Был ли тому виной магический, озоновый воздух, чистый от всех запахов внизу, кто знает. Но в горло ничего не шло, и именно поэтому воин ограничился несколькими небольшими, показательными глотками теплого не температурой, но вкусом, как жаркий день, чая.
Винсента пронзать взглядом магу из-под тяжелых очков было не обязательно – проклятый мало что понимал в магических штуках, и они никогда не беспокоили его настолько и с той стороны, как не поступившую в академию некромантку.
- Я бы назвал это «влезть в чужую кожу».
Бессмертный готов был гакнуть не по-хорошему. Их заклятый враг на самом-то деле был мастером в этом, и мертвый барон мог стать ключевым свидетелем на этот счет.
- Шестьдесят пять лет назад.
Винсент несильно скривился, складывая пальцы в замок на животе.
Неужели это ты, приятель, загнал его сюда? Не ожидал, старый сукин сын, такого упорства и отпора, ха. Внутри бродяги незначительно и по грязному потеплело, и он скосил глаза на чернокнижницу, желая увидеть реакцию.
- Он непередаваемо много знал об использовании и направлении магических потоков.
И о проклятиях, историк-приятель. Теобольд был чересчур разносторонним «человеком». Но естественно союзники промолчали и на этот счет.
Несмотря на помещение и обстановку, несмотря на неудобства, который испытывал бессмертный находясь здесь, маг выдавал полезную информацию. И когда они направятся вдвоем в указанную северную башню, до ванны или после?
- …он пускал почти всех...
Но не тебя, старый ты исторический червь?
- Мэттью! Принеси еще воды!
Винсент резко сузил глаза на слова мага и застыл в непринужденной позе, не поворачивая резко голову на тяжелые, неповоротливые звуки. Покалеченные пальцы воина зачесались в момент, желая кинуться к мечу.
Вот вам, приятели, и первый сюрприз. Будет и когда второй – раскинь карты, «предсказательница» Анжелика.
Верзила появился на свет из-за тяжелой, бордовой, грязной шторы, как тот ребенок, который убивает человека, свою мать, только фактом своего рождения. Беда поднял глаза наверх, оценивая габариты и бугая, как своего потенциального противника. В такой момент бессмертный прекрасно осознавал, что вечно голодный, зеленый огонь чернокнижницы был способен справиться в разы лучше. Не человек, а пир для некроманткого пламени, хей-хоп.
- Мой помощник.
Помощник-сторожевой пес, готовый крушить черепа любых незваных гостей. И в очередной раз за короткий промежуток времени Винсент порадовался, что не пошел на вылазку в башню ночью. Без шума с таким верзилой было не справиться.
- Даже исследователям иногда нужна помощь грубой силы.
- Именно поэтому я с вами, уважаемая. – отозвался в момент паузы воин, выравнивая обстановку.
Ни-че-го не происходило сейчас, ровным счетом ничего, ты нас не запугал, маг. Мы здесь не для кражи твоих секретов, ей богу.

Бугай, прекрасно чувствовавший обстановку, протиснулся между мебелью, поднял тяжелое ведро с водой и наполнил чайник, крышка которого вспорхнула, как перо. Вода потекла из носика посуды, мерцая в тусклом свете «непроизнесенных слов».
- Вот список всех учеников Ферандора, переписанных мною самолично из библиотеки. Возможно, в них вы найдете имя того несчастного. Начинать же с чего-то нужно. – обратился Армандус к бывшей баронессе и протянул ей сшитый нитью, потрепанный пальцами пергамент из нескольких прямоугольных листов.
И как только некромантка протянула пальцы к спискам через столик со сладостями и чашками, с верхней полки сорвался круглый, бело-прозрачный шар и упал прямиком в раскрытую руку чернокнижницы. Внутри шара моментально пришло нечто в действие, нечто что кольнуло ее в самом центре груди и нитью скользнуло в шар, желая явить правду историку о том, кто она есть на самом деле.
Не правдой писалась история, но именно правды и не хватало для ее дешифровки.
Второй сюрприз отразился в стеклах очков. Возможно, Моллер все это время искал некроманта для разгадки тайны некроманта, или он посчитал что они прибыли от самого Ферандора с каким-то поручением, цель которого все еще была спрятана в северной башне? Кто еще станет интересоваться такой личностью, такое с серым магом было впервые.
Винсент моментально вскочил с кресла, и в то же самое мгновение повалился вместе с ним на пол на спину – прилетело ведро с водой от верзилы, моча плащ исполняющего и его воинское «достоинство».
-…туше! – отозвался Армандус моментально, примирительно поднимая руки, как тогда перед каменным скрипачом, и сжимая между пальцев не съеденную сладость.

Было ли возможно перехитрить историка, который знал тысячи историй из человеческой жизни, в том числе самых подлых, на которые были только способны человеческие умы? Армандус не задумываясь мог сказать, что человеческие истории цикличны, как и их поступки. Мало что было способно его удивить, но то, что показал шар, это удивило его. Предвкушение перешло в несильное покалывание кончиков пальцев.
О, серый маг был терпелив и это принесло свои плоды.

Винсенту же команды или позволения «к насилию» от кого-то еще было не нужно. Он пользовался им в те моменты, когда оно было необходимо, или само рвалось из его пальцев. Насилие, которое требовало много сил, было той чертой, которая приносила короткое успокоение гудящей голове. Но никакого упоения им бессмертный не испытывал. И бесконечная жизнь только заточила острие насилия сильнее. 
Никакой пощады врагам, приятель, как на поле боя, так и после него при выколачивании ответов. Но до чернокнижницы воину все равно было как пешком до взятых орками земель.

Армандус переиграл черную волшебницу, ответит ли она ему тем же, как и завещал постулаты некромант, когда они прогуливались по стене замка свежими ночами после тяжелых трудов в подвалах?
- Ах ты..!
Некромантское достоинство было «подмочено» тоже, но элементарной и в то же самое элегантной уловкой.
Зеленый свет исказился на ближайших склянках с чаями на полках, отразился от очков историка – настолько сильно вспыхнуло негодование бывшей баронессы.
В покалеченных пальцах Винсента блеснул нож с удлиненным лезвием, когда ведро с грохотом откатилось от него и он еще не поднялся на ноги. Планировал ли он метнуть его в ответ «чемпиону» - определенно, это читалось в его перекошенной морде. Но когда он поднялся на ноги, отталкивая резко ногой кресло для расчистки пространства, ситуация если не переменилась, то выровнялась.
Проверка была пройдена успешно по мнению серого мага, и это отражалось в его глазах.

- Спокойно, дорогие мои, мир!
Винсент шагнул ближе к историку, одновременно с шагом некромантки, становясь между ним и черной волшебницей, нож блестел наготове. И вода все еще капала с него, неприятно проникая под мундир, как искатель правды проникает за правдой в написанное между строк.
- …безобидная проверка!
Прилетевшее ведро в грудину было совсем не безобидным, но иного выхода у Армандуса и правда не было. В противном случае ситуация могла выйти из-под контроля и закончиться той еще потасовкой, и после штурмом башни блюстителями правопорядка в городе.

- Я его ученица. Девятнадцатая.
Или сто девятнадцатая, кто правду-то знает. Беда скосил взгляд на чародейку, но ничего не возразил, он все еще прожигал глазами присутствующих на «той стороне» комнаты.
Без «угощения» пса или коня командам не научишь, так было и здесь с историком, желавшим правды, без капли правды.

- Ваши эксперименты?
Вот значит, чем здесь на самом деле пахло. Винсент вместе с чернокнижницей потянул воздух сильнее, теперь начиная различать то самое, что висело тяжелым облаком в подвале некромантки.
Какие еще эксперименты, с какой целью? Не ежей же выхаживать, ей богу.

- В обмен на?..
- В обмен на историю, естественно. – блеснул стеклами очков историк, и шар взлетел на свое прежнее место, теряя по пути всякие краски и вновь становясь бело-прозрачным.
- …и на ваш свежий взгляд на мои жалкие попытки. – серый маг кивнул в сторону бордовой занавески, отпивая из чашки свой великолепный чай.
- Но сначала я желаю знать, как выглядел Ферандор, когда он вас нашел, и почему вы до сих пор живы. – это была еще одна проверка или исторический интерес для своих рукописей?
- И почему вы доверили ваш секрет уважаемому Исполняющему.
Бугай отошел в край «гостиной-прихожей», присаживаясь на совершенно небольшой, скрипучий табурет. И как он еще под ним не развалился? Вокруг же верзилы-чемпиона было еще много тяжелых предметов, которые были способный пойти не по прямому назначению. 
- Или вы, господин, очарованы этим черным искусством? – губы Армандуса растянулись от этого междустрочия, и он расслабился в кресле окончательно.
Винсент кинул взгляд на некромантку, поджимая губы и наконец пряча нож за пояс, выпрямляясь. Нечто скользнуло в его глазах, но он ничего не озвучил. И в ответ воин получил от историка понимающий, на каплю саркастический выдох.
Говорить в таких ситуациях было за чернокнижницей, не за ним.

Отредактировано Винсент де Крориум (03.06.2022 16:57)

Какие постулаты вбивали в голову в школе меча Винсент, если не кривить душой, прекрасно помнил – они были с ним долгое время. Но никто не обещал в клятве-присяге их придерживаться в бессмертии, умерев при этом разок-второй. Теобольд впрочем и учителя-мечники учили совсем разным вещам, несмотря на то что меч мог не только защищать, но, как и некромантия, отнимать жизни.
Как все-таки было забавно, умирающая чернокнижница была наделена большим терпением чем вечный боец со «злом». Их терпения разнились как земля и вода, но вместе они все-таки были способны привнести в этот мир и самим себе нечто еще.

- Как много вопросов.
История порождает не ответы, но только еще больше вопросов, как местечковых для отдельно взятого человека, так и глобальных для всего мира.
Винсент окончательно отошел от желания метнуть нож в верзилу, как только в комнатушке раздался голос некромантки, готовый к «сотрудничеству». И бродяга встал рядом с креслом черной волшебницы, не поднимая своего - на ногах уворачиваться от пролетающих предметов было куда как сподручнее. Бессмертный показательно вытер с бороды воду, показывая всем своим видом, что он совершенно не впечатлен.
- Уверен, вы меня поймете.
О, конечно! Кто же ответит на бесчисленные вопросы приятелей? Нет, никто, слишком много чести.
- Чувство долга, знаете...
Винсент вовремя сдержал свои губы от противоречивого искажения и склонил почтительно голову в сторону бывшей баронессы, вновь показательно и высокопарно прикладывая все еще мокрый кулак к груди.
Пусть пыльный историк воображает о нем все что угодно. Но Беда припомнит это некромантке – например, притопит в ванной.
И правда, приятель, она-то права, раскусила тебя пусть и не до конца и не осознавая всей картины целиком или не желая осознавать. Чувство это Винсент и сам не понимал, просто пытался вытянуть из глубины тонущую неумеющую правильно плавать женщину, не баронессу и не черную волшебницу.
- Я встретила его в образе старого жреца Луны...
Беда же повстречал старого сукина сына не в таком напомаженном виде – сказывалась обстановка вокруг. И в то время борода у него была куда как короче, цвет кожи неприятно землисто-грязный, длинные пальцы с отросшими желто-коричневыми ногтями, а полы черной, несменной одежды впитали столько пыли и грязи, что вымыть это было просто невозможно. В то время их заклятого врага интересовало нечто совершенно иное, чем его облик среди нежилых земель. В пути же к замку барона нечто изменилось – цели ли и работа над ошибками.
Но несмотря на «заброшенный» внешний вид в некроманте все еще был океан его силы и власти над мертвыми и, возможно, в большей степени над живыми.
И за это в том числе ты поплатился, приятель.

Винсент внимательно слушал рассказ черной волшебницы, возвращаясь мыслями в тот роковой день их первой встречи. Не пропустил ли бессмертный старого сукина сына, когда поднимался по дороге к главным воротам, кто спускался в телеге вниз, а во второй, не он ли, почтительно кивнув воину на крепком жеребце и затаив свой мерзкий оскал под капюшоном? Воспоминания, еще не растаявшие до конца, жгли между ребер и гляделки верзилы бродягу интересовали все меньше, но из поля зрения он застывшего исполина все-таки не выпускал. Последний иногда перебирал толстыми, мощными пальцами, словно выбирал что метнуть в следующую секунду, но без приказа не решался.
О, бугай, щита на тебя нет по голове и подкованных конских копыт с голову среднего мужчины!

- Ритуал «сосуда жизни».
Пока ничего нового, здесь это называется так, на континенте иначе, на островах еще как, у ревенанта иначе. Им не нужна была теория, им нужен был указатель или путь к следующей филактерии. Но бродяга не шевелился и не встревал, и он непонятно по какой причине напрягался сам все больше. Не из-за напряженных плеч некромантки?
- Вы сами — одно из таких вместилищ.
Пара бьющихся сердец, гоняющих еще не остывшую кровь.
- Это значит, что он не умрет, пока я жива?
- Да.
Винсент все-таки пошатнулся, мышцы на морде вытянулись. В его планы входило помереть самому, но никак не чернокнижнице. И подтверждение от историка, которое в принципе было понятно и так на задворках разума, было болезненным.
- И выхода нет? – не выдержал, спросил воин, поддаваясь корпусом вперед.
- Никто не выжил, господин Исполняющий, чтобы ответить на этот вопрос. – поставив пустую чашку на стол произнес серый маг и вновь саркастически выдохнул. Историка это забавляло, как прочтение некой главы, пусть и трагичной в какой-то степени, из истории, не более.
-…но у нас здесь говорят следующее – найди исток и тогда перевернешь плетение врага против него. Важен не результат и не с результатом необходимо бороться, уважаемая. – его стекла очков блеснули, отражая солнце через тонкое, горизонтальное стекло под потолком.
- Никто не знает где начинался путь Ферандора, как некроманта и как человека. Вся информация, которая была внесена в книги главной библиотеки, обман – я уделил этому много времени, поверьте. – серый маг выдохнул совсем без радости или высокомерия, он напоминал сам себе рыбку, которая билась о замерзшую поверхность пруда с внешней стороны.
- Историю вашу я запишу для себя взамен на свою помощь, уважаемая и несчастная Анжелика. – выдал историк только в последних словах проявляя какое-то сочувствие, но не как к живому человеку, как к герою из исторических очерков.
- Но сейчас, как выжившая ученица, мне нужна ваша помощь с формулой зелья, смертоносного. Ферандор не закончил его здесь, я с большим трудом нашел его черновики, но возможно при вашей встрече он нашел правильное решение. – маг ударил себя по коленям и поднялся, приглашающим жестом предлагая проследовать за ширму.
- И на чем его испробовать у меня тоже есть. – речь шла о животном или о человеке, связанном или усыпленном?
- Естественно все ради истории.
Настоящий некромант не боится запятнать свои руки, и Армандус это прекрасно знал. С ненастоящим черным волшебником он не желал иметь никаких дел и тем более рисковать и вести такого чародея в северную башню. Ему в этой его часовой башне было вполне себе уютно, спокойно и тихо. Но история звала и перед ней он устоять не мог.
Не желал ли пыльный, исторический червь внести и себя в малахитовую книгу в особый раздел? Каждый же сходил с ума по-своему.

Отредактировано Винсент де Крориум (04.06.2022 19:57)

Если некромантка быстро взяла себя в руки после озвученного «приговора», то воину потребовалось на это больше времени. На сейчас все переменилось, просто уничтожить старого сукина сына Винсенту было недостаточно, в мире бессмертного появилась черная волшебница, которую было необходимо избавить от яда учителя, показать иной взгляд на эту жизнь перед тем, как откидывать тапки самому.
Не станешь ли ты, приятель, в таком случае тянуть с филактериями и поисками самого некроманта? 
Винсент желал знать, как восприняла эту новость бывшая баронесса, решила ли она откинуть все мысли прочь и разбираться по ходу, или погрузиться в них наедине, порождая в себе еще большую ненависть и злость не только к наставнику, но и ко всему миру, который словно «отвергал» некромантку?
Но спрашивать сейчас было нельзя, не та обстановка и время. Но когда тогда? Беда опасался упустить это «когда», когда станет поздно и все решения чернокнижница примет внутри и закрепит скалой. О, она, приятель, могла быть упорной и упертой не меньше твоего.
В целом для них двоих зарубка получалась слишком большой, глубокой и кровоточащей.
На необычной редкости взгляд чародейки бессмертный только несильно качнул головой, отрицая всем своим естеством согласие на такой исход их союза и совместной миссии – умирать из них двоих и так было кому.
Но если иного выхода не было, то что тогда, приятель?

Когда же он, наконец, подавится?
Когда история покажет свои зубы из прошлого, вытекая со страниц времени последствиями в настоящем. Она все-таки была не настолько безобидной – книги, тяжелые окованные тома, тоже умели убивать, например прицельно в голову с верхней высоченной полки в библиотеке, куда без приставной лестницы было не добраться.
Винсент проследовал за ширму с крайней осторожностью. Запах внутри от всех этих склянок и приборов был намного сильнее. Серый маг не просто так посвящал и воина в его секрет – таким образом он создавал поруку для всех присутствующих.
Времени здесь книжный червь проводил с избытком. Вот к чему приводит страсть к истории и изучению великих мира сего, пусть и не признанных во всеуслышание – волей-неволей желаешь быть таким же, прикоснуться к тому, что они ощущали, почувствовать вкус на своем языке.
- Нравится?
Беде не нравилось, так как он ничего в этом не понимал и, следовательно, испытывал опасность, но его никто не спрашивал. Но некроманта была иного мнения – это читалось по ее «обнаженному» лицу.
Верзила завис на несколько мгновений рядом или скорее над бессмертным, собирая рядом какие-то грязные, использованные колбы и инструменты. И его сопение, которое прямо говорило о желании вступить с бродягой в потасовку, было омерзительным. Но Винсент удержался от ответного взгляда или сопения. Бугай начинал его крайне сильно раздражать, и пальцы вновь возжелали прикоснуться к оружию или зарядить снизу в челюсть, но вместо этого он остался стоять как ни в чем не бывало.
Неужели здесь настолько скучно рядом с серым, сутулым магом? Естественно, Винсент от части мог понять это чувство и желание разогреть себе кровь и выпустить ее немного. Прошлое Мэттью было совершенно иным, чем прозябание в четырех стенах часовой башни.
- «Горькая роза».
Розой здесь не пахло и в помине – некромантка пахла не так, не так застывше, и это Беда мог заявить со всей уверенностью. Но желание давать странные названия странным предметам было у человечества в крови.
- По сути своей — вечная кома, вечное забвение, вечный сон... смерть при жизни.
Бессмертный же на такое «избавление» был не согласен, он и так был мертв при жизни стараниями некроманта, он желал истинной смерти, но не подделки или ее подобия, бродяга желал переступить всем собой эту чертову недосягаемую грань. И он был не согласен поить этим зельем старого сукина сына – не так легко Теобольд должен был отделаться от них. Но был ли это выход для самой чернокнижницы, было ли способно зелье перекрыть утекающую из нее жизнь к наставнику?
У серого мага же было свое представление о применении и пользе этого элексира. Но задумывался он естественно не для таких целей – старый сукин сын имел куда менее благородные цели, и это союзники прекрасно понимали. Например, поить им свои «сосуды жизни» и складывать их в каком-нибудь темном, глубоком подвале и пещере. Некромант же был помешен на контроле, это еще раз показала их «встреча» на заброшенной каменоломне-карьере.
На брошенный быстро взгляд бывшей баронессой воин только насупился на секунду и скрестил руки на вздымающейся резко грудной клетке. По нему сразу было понятно его отношение к этой отраве, если знать куда смотреть и как расценивать его «знаки».
- Луна меня упаси, это запрещено.
Все старые маги в этой академии говорили одно, а имели в виду совсем иное? На чем тогда держалась их сила и власть – правильно, на секретах и междустрочии.
Беда никак не отреагировал о жертвах этих изысканий, принимая этот факт, как и тот, что на войне умирали сотнями-тысячами, как и от голода или дизентерии. Главное было не стать им с чародейкой этими жертвами.
- Я взгляну, что можно сделать.
- Прекрасно, не перетрудитесь, уважаемая Анжелика. – историк сцепил пальцы в замок, несильно извлекая звук хлопка. Он был определенно доволен тем, как развивались события, и его жажда выпытывать истории на время отошла на второй план, в том числе кем была эта самая «Анжелика» на самом деле.
Не наломай дров, приятельница – вот что читалось во взгляде Винсента, когда на него переключился серый маг, увлекая за собой.

Выпытать какие-то интересные для пыльного историка факты из-под упирающегося исполняющего у него не получилось, и он предложил сыграть в карты. И в игре серый маг мухлевал, но Беде было все равно, монеты для него ничего не значили, как и победа не в воинском поединке. Верзила занимался оставленными ранее делами в лаборатории неохотно, но к некромантке не подходил. Вместо этого он иногда останавливался и замирал, рассматривая сидящих в прихожей, сейчас не огороженной ширмой. И он определенно был рад сыграть не в карты, а например кто поймает мордой больше тяжелых предметов.

- Я догадываюсь, в чем может быть ошибка.
- Что за плодотворный день! – выкрикнул возбужденно Армандус, поправляя свои очки и первым добираясь до оставленной чародейки, наконец его шаги были отчетливо слышны, он громко ступал на правую, возможно поврежденную ногу.
- Узнаю Ферандора, у него все всегда просто и гениально! – историк довольно почесал свой подбородок пером, не пытаясь удержать благоговейной улыбки.
- Мы удовлетворили ваше любопытство, господин Моллер?
- Вы дали мне направление куда двигаться, больше, чем обоснованное. Все естественно покажет результат насколько вы близки к своему наставнику. – в голосе не было слышно язвительности или сарказма, но они были между строк.
Слишком подозрительным был историк, и несмотря на все его внешнее ликование, он привык не верить «первому источнику».
- Если готовить «розу» с нуля, то это займет несколько суток. Я начну сейчас же, в моем возрасте бессонницы только на руку. – книжный червь повернулся к столу с оставленными некроманткой браслетами и выудил из них тонкий, длинный, черный волос, видимо запутавшийся при поправлении чародейкой распущенных волос.
- А это для связи с вами, с целью сообщить о моих результатах. – Моллер кинул волос в пустую открытую тонкую колбу рядом с собой. И на обсуждение это не выносилось. Но, к счастью, заклятие такое работало только раз, после волос получающего сообщение сгорал. Но сутулый маг был настырным и видимо желал вцепиться в «Анжелику» до самого конца.
- Завтра увидимся в четыре дня у северной башни. Мэттью вас проводит. Не хочу чтобы вы свернули шею пока спускаетесь по лестнице вниз.
Винсент скривился на мгновение, видимо перенимая от верзилы желание запустить чем тяжелым, но в мага. Но он был еще им нужен. И к большой удаче, некромантка историку тоже.

Ни чудесным, ни плодотворным этот день для союзников в самой своей сердцевине не был – они на сейчас получили значительно меньше, чем серый маг, и это меньшее было плохими новостями и подтверждениями. И от этого на языке был слышен горьковатый, неприятный привкус. Не потратила ли слишком много сил некромантка на этот неравноценный «обмен» и не передала ли она своими руками историку нечто по-настоящему кошмарное, что знать ему было не положено?
По какой же причине чернокнижница так остро реагировала на взятый книжным червем волос, и совсем иначе на то, что отдавала бессмертному во время их полного соприкосновения телами? Не потому ли что воин не был магом и на такого рода пакости был просто не способен, был ли он безопасен для чародейки.
Винсенту желалось покинуть это место как можно быстрее, он, кажется, пропитался запахами, витающими в воздухе. И он чувствовал, что устал от этих между строк. Некромантка в этом плане была безопасна для него, она если и говорила, то говорила строками.
И именно поэтому бродяга поспешно направился за чародейкой, как за зелено-голубым светом маяка, до которого было добраться крайне трудно – на пути щетинились скалы. Но эта цель придавала сил и направление в бесконечном, бессмертном океане жизни.

Гребаные загадки же были самым старым способом развлечься. И видимо в старости все возвращались к ним, к истокам начал всех начал. Но воина это не коснулось, к большой удаче.

- Заходи. Ничего шокирующего ты не увидишь.
- Голое тело у нормальных людей вызывает вообще-то совсем не шок, если ты не знала. – отозвался Винсент с ноткой непрошенных нравоучений, закрывая входную дверь на замок и оставляя в ней покачиваться ключ с массивным, железным брелком в виде силуэта очередной чародейки.
По его тону и недостаточной насмешливости в голосе было понятно, что новости в часовой башне его еще не до конца отпустили. Но ужин из множества блюд и вино все-таки заставили нервные мысли притупиться, и кровь прилить не к голове, но к желудку. Но из глаз этот тревожный блеск все равно до конца не вышел.
Воин обошел резную ширму, тень от которой искажалась на полу цветами и животными, вырезанными по краю. В руке у него было две бутылки, принесенные из ресторанного погреба. Беда не планировал ничего праздновать, скорее заливать горем.
- …ты когда-нибудь пробовала вино с пузырьками? Его производят здесь же, маги те еще выпивохи. – он поставил бутылки на столик, где располагалась корзина с разнообразными солевыми шариками и взглянул на чародейку в окружении белой массы, задерживая взгляд на не до конца покрытой пеной, розовеющей из-за горячей воды груди и шее, все остальное же было безопасно спрятано под белым слоем. И стыдно бессмертному за это не было.
-  Что ты думаешь обо всем этом? О Моллере?
- Что он не до конца понимает Теобольда, и из-за этого он может ошибаться. – Беда провел пальцами по краю ванной, на ощупь пробуя пену и оперся задом о край, не беспокоясь что она опрокинется.
Не пытаешься ли ты сказать, приятель, что историк не прав и ошибается в корне о сосудах жизни и их участи?
- А еще он не просто так ведет нас в северную башню, не в плату за твои рекомендации по зелью, не из-за них. Моллеру нужно нечто в этой башне или он предполагает, что это нечто осталось от Ферандора в башне, насколько мне подсказывает чуйка. – Винсент попытался отмахнуться головой от огонька, но тот только завис над его макушкой настойчивее. И что он освещал, чего еще не видела чародейка?
- Насколько я знаю некромантов, вы стережете свои секреты иначе, чем остальные маги, не так ли? – продолжая отозвался бродяга, опуская руку в воду задумчиво и заставляя пену расползтись в стороны немного.
- Но пока мне удалось захватить его внимание, он вряд ли это сделает...
- Или он делает это с самого начала, он мухлевал даже в карты... – пожал плечами Беда, скидывая резким движением капли с пальцев и морщась.
- В записях было еще что и что ты сама думаешь насчет…сосудов жизни? – последнее Винсент произнес с меньшей громкостью, изучая покрытое каплями лицо все еще живой некромантки.
Никто не может рассказать о таком – все мертвы.
Беда поднялся с края ванны, расстёгивая застежку надоевшего плаща и скидывая его на пол, с мундиром Винсент не стал церемониться тоже, пытаясь снять сапог он чуть не угодил в воду, но вовремя удержался.
- Подвинься, я своим глазомером вижу, что здесь и для меня место будет. – терпением бессмертный был наделен совершенно иным, чем бывшая баронесса и ждать пока она закончит свои банные процедуры не желал, в том числе из-за нагревающихся бутылок на столике.
- Не стану обещать, что ничего шокирующего ты не увидишь. – вывернул он слова чародейки, избавляясь от портков и перекидывая ногу внутрь и вместе с тем забирая закупоренную бутылку со столика. Вода была горячей, горячей как жизнь, утекающая из некромантки-сосуда жизни.
Ужасное название, мерзкое, вещное, но иного от некромантии и старого сукина сына ожидать не приходилось. Чернокнижница и бессмертный были всего лишь средствами.

Отредактировано Винсент де Крориум (05.06.2022 23:09)

В какой-то мере воин и бывшая баронесса были занудами, которых стоило поискать, и занудство каждого из них брало начало в совершенно разных истоках. Испытывать постоянную боль и умирать, как немощный старик, и жить бесконечно и не свернуть себе шею окончательно, как какой-то неудачник наоборот.
- Между прочим, особо набожные и высокоморальные могут и шокироваться...
О, приятели, здесь, в этих четырех стенах, таких не наблюдалось, даже наоборот.
Наедине снимала ли чернокнижница кольцо, была ли она способна смотреть на себя такую со всеми этими шрамами и уродствами, или это то, что она так и не смогла принять до конца, проклиная всех и вся? И это взаправду интересовало проклятого. Был ли уничтожен портрет молодой и коварной баронессы или он до сих пор был тем напоминанием, напоминанием утраченного?
Пена с несильным фиолетовым из-за лаванды отливом все больше покрывала поверхность воды, скрывая всякие секреты и даря вместе с этим расслабленность и отсутствие беспокойства, что эти секреты станут видны или всплывут на поверхность. В этой ванной, кажется, можно было остаться навечно.

- Не скажу, что пожалею, если эта ошибка будет когда-либо стоить ему жизни.
- Умереть от рук своего идола, своего идеала, как раз для паршивенькой пьесы. – каркнул Беда, качая головой с согласием.
- Но не раньше пока мы не получим из-под него все что у него есть на сукина сына. – отношение к подлецам и скольким змеям воина и так было понятно.
- Никогда еще не видела никого, кто так восхищался бы им... Даже я никогда не была настолько дурой.
- Восхищаться легко с расстояния, с которого не видны грязные детали. Но ты, ты все-таки желала быть принятой им… твои глаза так блестели. – естественно Винсент говорил о маленьком поручении некроманта в праздничный день, когда юная баронесса отравила бессмертного с такой же непринужденностью, с которой он впрыгивал в седло крупного коня-тяжеловоза.
- В башне может быть вторая филактерия...
Беда коротко кивнул, не решаясь заранее озвучивать такое со своей стороны – не спугнуть удачу.
Которой ты, приятель, обладаешь с мизинец, хей-хоп!
- Но кто сказал, что я достану это для него?
- И он знает об этом. – предостерегающе отозвался бродяга, склоняя на мгновение голову и прикрывая глаза.
- Будь начеку.
Сейчас тонкий лед под ними ощущался крайне отчетливо, один неверный шаг и они провалятся под него, в стылую, по-некромантски мертвую воду. Но это будет завтра, опять завтра, и до него еще можно было «прожить».

- Я не намерена умирать раньше него.
Винсент задержал взгляд на вспыхнувших глазах чародейки и искренне, в какой-то мере опасно оголил зубы. Боевой настрой – порой это все что нужно было для первых нескольких шагов, а там, там все может обернуться не так пессимистично, как заявляли высокие чины.
Нужно было порой всего-то немного выиграть время.

- Твой глазомер сломан за сотню лет!
-…вранье! Я ведь ни разу не промахнулся, ведь так? – воин насмешливо скривил морду имея в виду совсем не мечи, ножи и не допуская ни капли стыдливости. Пенная вода в ванной принялась качаться сильнее. И пока некромантка переваривала этот вопрос Винсент перекинул вторую ногу. Поверхность ванной оказалась гладкой и скользкой, но он не повалился задом в воду.
- Не мог дождаться, пока дама накупается!..
- Кто-кто? Я здесь вижу только нежащуюся, грязную из плавания чародейку. – Беда взялся за вытянутую ногу, на секунду задерживая прикосновение и после позволил ей упереться в торс, соскальзывая с безобразного рваного шрама.
-… Но проверни ты такое восемнадцать лет назад, и я сдала бы тебе Теобальда с потрохами от страха...
- Какие мы нежные были восемнадцать лет назад. Гадюка. – гакнул воин, не собираясь вылезать тоже, это все напоминало ему дележку территории, где каждый не планировал уступать второму. Из этого начинались войны, но эта война была совсем иного толка. Бессмертный просунул под черную волшебницу ноги, но колени все равно опасно высовывались из воды.
Когда Винсент окончательно опустился в воду, утопая в пене, они нашли наиболее удобное положение своих конечностей, бродяга и чародейка замерли на миг, кажется, выдыхая если не все, то часть произошедшего сегодня.
За всеми этими шуточками и препираниями страхи и тяжесть и правда отступали.
- Ух. А маги любят сладко жить. Не хочу пить за что-то, поэтому пусть просто так...
Пробка же отлетела с резким пшыком и улетела за ширму, но никто из них за ней не побежал.
- За просто так и за все сразу.
Винсент взял протянутую бутылку, глотнул и скривился – к новому по-настоящему старый воин был непривычен. Пузырьки впились в щеки и глотку, оставаясь яркой, сильной патокой, но бродяга глотнул еще несколько глотков. К такому привыкнуть было просто и быстро, и не только к пузырящемуся, диковинному вину.

- Хочешь, фокус покажу?
Винсент закинул на бортики руки и застыл на несколько мгновений, оценивая состояние чародейки. Воин прикрыл немного глаза, когда она коснулась его пальцами в воде совсем не случайно. В ответ он не стал ничего делать, решил подождать с ответным «ударом».
- Ну давай, шокируй меня, мы все-таки в неге чародейки. – бессмертный глотнул еще раз, вино пошло быстрее и вкуснее, шипя на языке.

- Авитус эстима умбра!
Винсент инстинктивно прикрылся бутылкой, он вспомнил того незадачливого мага-ученика, из окна которого повалил некрасивый желтый дым. Но взрыва не произошло, и на том спасибо.
- А, черт!.. не то должно было... сейчас, погоди!
- Кол тебе, чародейка, постыдный кол! – Беда гоготнул и губы его исказились опасной улыбкой.
- Теперь мой черед фокус показывать! – и без предупреждения, подняв бутылку над головой и предварительно опустив свободную руку в воду, он резко потянул бывшую баронессу за ногу на себя и к потолку. Верхняя часть тела черной волшебницы ушла под воду и пену, и ноги нелепо вздернулись кверху, открывая зад для последовавшего соприкосновения. Но бессмертный удержал ногу только на мгновение, прекрасно помня что с водой кошка имела трудные взаимоотношения.
Просто, по-идиотски, но Винсенту пришлось по вкусу, и он разразился гоготом – чего только стоили глаза чернокнижницы за секунду до пока она не скрылась под водой. Гладкие и мокрые стенки и бортики ванной не оставили для нее и шанса.
- Как же я желал притопить тебя в ванной с самой башни! – не стал скрывать этого Беда, готовясь к реакции гордой волшебницы. Пена от всплеска налипла на волосы, шею и бороду.
- На, выпей еще, за теперь чистую целиком чародейку!
Таким образом, в такие моменты казалось, что можно было пережить и справиться со всем, главное было просто жить моментом сейчас. Но насколько это было такой же иллюзией, как и многое в этом городе, или не было?
Но все-таки, приятели, это ведь облегчало тяжесть вашей ноши, пусть и на краткие мгновения?

Отредактировано Винсент де Крориум (06.06.2022 02:16)

Маленькая баронесса, как и рыцарь, в сияющих доспехах, были прошлым, но все равно были частью воина и чародейки, как не отнекивайся. И это прошлое все равно воздействовало на настоящее, до сих пор, пусть и в качестве противовеса.

- Зараза!..
-…ха, не больше твоего. – Винсент, нагнувшись на мгновение, сильно подул в сторону некромантки, заставляя комично прилипшую пену на макушке, как колпак, сползли с нее по волосам. Вода сильнее принялась покачиваться от пинков чернокнижницы по скользкой в воде коже, и Беда безрезультатно попытался поймать размякшую в горячей воде, но все еще острую пятку.
И это все на что ты способна, некромантка?
- Когда ты уже... поймешь, что шутка с утоплением ни хрена не смешная!
- Ей, яичницы на завтрак не предусмотрено! – он инстинктивно отпрянул, вжался спиной в стенку ванной, закрывая рукой пах в опасности, и вино из наклонившейся бутылки немного пролилось в воду, смешиваясь с нею и пузырясь в пене несколько мгновений.
Покрываться венами на висках от острой, совсем не гордой боли и скрючиваться в ванной бессмертному желалось сейчас меньше всего, это было в какой-то мере унизительно для рукастого мечника. После стольких лет вечной жизни удар по яйцам все равно не превратился в щекотку, а жаль.
Винсент наблюдал со своего края ванной за глотающей вино некроманткой и усмешка не покидала его губ, паразитская усмешка. Напоить черную волшебницу, о которой и ей подобным слагали страшные сказки и истории, было проще пареной репы.
Не из-за того, что бутылку протягиваешь ты, приятель?
Беда кинул в воду еще несколько шариков, которые отличались по цвету от остальных. И вместо пены вода ненадолго окрасилась в синий и красный, не смешиваясь между собой – в нос ударил запах цветов и фруктов, и вода на мгновение взбурлила, вырывая из себя мыльные, разноцветные пузыри. Вот тебе и «волшебные» шарики.
- Кстати... ты, помнится, собирался учить меня плавать. По-нормальному, а не так...
- Интересно, что ты это запомнила. И ты готова учиться плавать у меня? – он склонил голову, оценивая раскрасневшуюся от горячей воды чернокнижницу.
- Как только потеплеет, так сразу пойдем к морю, притоплю тебя и там. – без сопротивления ответил бродяга, вновь гоготнув, глотая остатки вина и отставляя бутылку на мокрый пол. И как только вода не проникала через пол и не капала на головы принимающих пищу в ресторане гостей.
Постройка планов, пусть и таких мелочевых, помогала держаться "на плаву".

- Мне кажется, я уже вполне чистый. – выдал воин, все еще несильно скалясь и кладя пальцы на колено некромантки и перебирая ими.
-…проинспектируешь? – в этот раз он без ненужного сильного рывка потянул чародейку ближе второй свободной рукой, при этом оставляя первую пододвигаться выше по гладкому колену, по внутренней части бедра к мокрому от воды паху черной волшебницы, чтобы впоследствии накрыть его мягкость всей рукой и несильно сжать все розовые складки.
Винсенту чертовски надоело смотреть в спину чародейки, когда она поднималась по лестнице в спальню одна, он ощущал, как крутит все его мышцы. Было ли это сейчас из-за вина, раскрепощенности некромантки, «случайных» касаний, или из-за желания выжать из «сейчас» все возможное после безрадостных новостей. И еще в глубине черных подвалов ему нужно было проверить, что ничего не изменилось между ними.
Не попахивает ли, приятель, это зависимостью, которая была похожа на ту, из-за которой чародейка принимала свои зелья с каждыми несколькими месяцами, кажется, все больше и настойчивее?
Их вновь ждала неизвестность. И особо острая неизвестность маячила совсем скоро в северной башне и с историком тоже. Но на эту иную неизвестность прямо сейчас Беда был способен повлиять и раскрыть.

Кажется «нега чародейки» передавалась и им, впитывалась в раскрытые от горячей воды поры с водой и проникала в самые эпицентры тел. Или все дело было в «волшебных» шариках. Как часто ванные процедуры заканчивались здесь иной горячностью.
Гадкие выпивохи-маги-извращенцы, но спасибо им на этом от воина. Именно это ведь ему и не только для себя, в большей части, было нужно – чувство жизни на языке.
И что было способно подарить эту жизнь как не инстинктивные, элементарные прикосновения тел и жаркий блеск в глазах. В этих прикосновениях все было просто, никаких между строк, никаких секретов, никакой неизвестности, которую были не способны изучить их пальцы, языки и получить моментальную ответную реакцию в каком направлении и как двигаться. В этом же направлении они знали куда идти, в отличии от филактерий и старого сукина сына, где можно было найти пусть и мимолетное, но успокоение.
И пусть они оказывали сейчас сопротивление, как словесно так, и отрицательными киваниями головы или взмахами рук, но оно было напускным и наигранным. Все нужное все равно шло прямым текстом через тела, через прикусываемые губы в ожидании более настойчивых касаний или выгнутый позвоночник.
Язык у бессмертного мечника и правда был грязным, когда он не был спрятан за рядом оставшихся, не выбитых зубов.
Жестокость и желание причинить изрядную, «некрасивую» боль и правда отошли, изменились, и стали изучением более глубоким, чем можно было представить при разговорах или при исповеди.
Вода не мешала до определенной поры, позволяя бессмертному проникнуть кончиками целых пальцев в и так мокрое, разбухшее нутро, выдавить предвкушающие звуки и выпустить их из себя без какого-либо проигрыша.
Некромантка не оборачивалась, поднимаясь к себе в спальню, не застывала ни разу на ступенях. И именно поэтому Беда не решался – он не решался вторгнуться в пространство чародейки, в которой была тишина и шипящие мысли. Но терпение у бессмертного было не бесконечно, и оно наконец кончилось, когда он забрался в ванную и они расположились в ней, не оставляя ничьего пространства.
- Кол, значит, мне... постыдный?
- У меня как раз есть один при себе. – произнес бродяга совсем не насмешливо между плотным, голодным соприкосновением губ и изучением языком влажных зубов чародейки. Горло было больше не способно на насмешливый он, пах щемило и перед глазами несильно поплыло.
Бутылка, покатившаяся прочь, была пуста, в ней осталось несколько капель, как их шансы справиться с заклятым врагом, но была и вторая - полная. И что было в ней, возможно, то, что происходило с ними сейчас.
- …рекомендую тебе прикусить покрывало, если боишься быть услышанной на всем этаже. – оскалился Винсент, не уделяя внимание скатывавшейся с него воде и сквозняку по ногам, и оперся коленом о кровать, подтягивая зад некромантки выше к своему паху, заставляя чернокнижницу выпустить часть воздуха и скользнуть животом и сейчас чувствительной, розоватой грудью по простыням.
В этот раз Беда «притапливал» чародейку не в воде, но в ощущениях, сосредоточенных во все еще ее живом теле, заставляя медлительность в покачиваниях бедрами работать на него, и желать одновременно растянуть и яростно ускорить это «сейчас». Но бессмертный терпением обладал в иных вещах и в итоге сорвался на кровать к плотному соприкосновению тел, переплетению конечностей, случайному вырыванию волосков, вызывая ответный оскал чародейки между глубокими поцелуями и глубокими, резкими, но не жестокими, проникновениями.
Некто был способен сказать, что некроманты, приятели, всегда получают желаемое. Но сейчас Винсент не стал бы с этим спорить, до самого своего истощения, до последней капли крови.

***
-…Ския, просыпайся, открывай глаза. – напряженный, но негромкий голос воина врезался в глубокий сон-негу чародейки, он присел на кровать все еще голый, скрепляя пальцы на таких же обнаженных плечах некромантки. И морда его была перекошена совсем не хорошо.
- У нас сучьи проблемы. – и как бывшая баронесса не услышала, как он поднялся?
В комнате все еще царил полумрак, магические огоньки с большего угасли, осталось несколько возле остывшей ванной. Ночной воздух проникал настойчивее в помещение через открытую балконную дверь.  Но витражи на окнах ожили, кидая несильные разноцветные блики на пол и стены, но не из-за солнечного света.
- Не знаю, что пошло не так, но Миллер подорвался в часовой башне. Горит открытым пламенем. – выдал он как есть, поднимая в сидячее положение чернокнижницу и заглядывая ей в глаза, откидывая непослушные, спутанные прежде от его пальцев волосы.
- В городе переполох. Мы последние кто выходил из этой башни, и нас видели, много магов видело.
Ничем хорошим это закончиться просто было не способно. Если и играть в непричастных свидетелей, то как быть с шаром судеб и некроманткой?
Если историк первым делом проверил чернокнижницу, то что говорить о тех, кто будет их опрашивать…или скорее допрашивать. О каких еще заклинаниях, выдавливающих правду, было страшно подумать – они определенно точно работали куда лучше щипцов для зубов, игл под ногти, скальпелей, тесаков и растяжек.
- Нам нужно в северную башню прямо сейчас.
Иначе потом будет поздно, приятель, ведь так?

Отредактировано Винсент де Крориум (06.06.2022 21:59)

Первые настоящие всходы, если такими это безумие было – как долго они проживут зелеными и мягкими под палящим некромантским огнем, под тяжестью ноши на их плечах, и под болью, которую желалось прекратить любыми средствами, в том числе топча все на своем пути?
В таком союзе всходы, если они выживут, не будут без шипов, к гадалке не ходи. И любой неправильный шаг на всходы только заострят их.

- Твою мать!..
- …и мою тоже. – выдал бессмертный, отпуская плечи чародейки, когда осознание вспыхнуло в зеленых глазах, прогоняя негу крепкого сна.
Беда не желал будить чернокнижницу, не желал подниматься с постели сам, оставлять теплое место и выпутываться из белых рук и ног. Но блеск огня, искаженный витражом и дополняемый приглушенными звуками, с наружи все-таки проник под веки и вытащил его инстинктивно наружу. Винсент много раз был в пожаре, иногда враг устраивал диверсию и поджигал провиант в палаточном городе, иногда его плащ при сне загорался сам, попадая краем в недогоревший костер. Но бессмертный был в какой-то мере рад, что проснулся первым и оценил обстановку с балкона.

- Ну почему все просто не могло пойти не через задницу!
- Но все-таки Моллер подавился куском, не до конца понимая, что он желает проглотить. И ты разве не рада? -  они засуетились, но слаженно, не совершая лишних действий.
Винсент открыл крышку ящика, который привез с собой и который доставили из порта, доставая мешок через плечо и знакомую бывшей баронессе, бродяжью одежду. В мешок отправился парадный плащ меча и мундир. Бессмертный несколько мгновений с каким-то укором смотрел на блестящее, начищенное оружие, но брать его с собой не стал, это было просто невозможно, только выудил со звоном короткий меч, на котором была выгравирована надпись и закрепил его на поясе рядом со стандартным. Все остальное в ящике было способно принадлежать кому угодно.
- Нет, ты ничего здесь не оставляешь. – произнес он каким-то командным тоном, засовывая в мешок оставленные цепочки и побрякушки.
-…правда здесь твоих волос, как корова нагадила. – сейчас слова бродяга не подбирал вообще, некогда было.
- Ты не можешь их там разом все уничтожить этой твоей бытовой магией? – он кинул вопросительный взгляд на склонившуюся над обувью чародейку, перекидывая ремень мешка через голову.
- Навряд ли мы сюда вернемся, ванна, конечно, выше всяких похвал. – последнее с какой-то мимолетной тоской произнес Беда и протянул еще один из своих запасов темно коричневый плащ некромантке.
- Надевай и пошли. – быстро, четко и осторожно.
Винсент задержался взглядом из-под полуопущенных век на растрепанной чернокнижнице, понимая с неким уколом, что «их время» прошло слишком быстро, недостаточно медленно для бессмертного. На языке крутились слова, но форму они не приобрели и изо рта не вырвались.
Когда они покидали покои с ванной, которая позволила им многое, Беда умышленно закрыл тяжелую, хорошую дверь на ключ, решая выбросить его позже. На то, что у владельца гостиницы, не найдется в ящиках стола мастер-ключа полагаться не приходилось, но каждое мгновение было у них на счету.

Им пришлось выходить-бежать из гостиницы через второстепенный вход, который сейчас был открыт. На кухне в этот час, мимо которой они проскочили, уже трудились повара, готовясь к очередному дню, пахло сладкими выпекаемыми булками в маленькой печи.
Пламя, вечно голодное и жадное, резвилось на башне, тяжелые балки падали, искрило. И с грохотом наконец упал вниз искусный циферблат, до этого державшийся из последних сил и накренившийся прочь от башни, приземляясь на несколько небольших торговых палаток в тени башни и поднимая облако пыли с мостовой.

- Не по наши ли души?..
- Быстро они. – кинул Беда, оглядываясь только раз, и придерживаясь ручейков людей пока они не добрались до заветного, безлюдного угла.
Над башней принялись клубиться крупные, черные, тяжелые облака – маги начинали свое дело. Но в ответ только нечто взорвалось в огне, заставляя оранжевого монстра взметнуться вспышкой к небу. Не так просто было разобраться с пламенем, подпитываемым непонятно какими реагентами и веществами. И пусть это сыграет в их пользу.
Беда выставил руку, когда они оказались в прямой видимости северной башни, в тени переулка, придерживая бежавшую следом некромантку.
- Если замок закрыт, и ты откроешь его, как с цепями в карьере тогда, это привлечет сразу внимание? – говорил он негромко, но быстро, постоянно оглядываясь. Учитывая какой славой, была наделена северная башня, открытый проход в нее был маловероятен. К их единственной удаче через тонкие бойницы не было видно горящего света, башня была пуста и покинута, как все, что оставалось после старого сукина сына.
Втиснуться в застекленную бойницу не представлялось возможным, даже если бессмертный незаметно подсадит и подкинет бывшую баронессу. В башнях всегда был один единственный вход и такой же выход. И это было способно обернуться для них той еще ловушкой.
Куда вы прете, приятели?!

Отредактировано Винсент де Крориум (07.06.2022 01:46)